Изгнанница. Искра Императора

9

Сначала я хотела отказаться. Во-первых, потому что просто не поверила: в одной из наших бесед доктор Вайт заверил меня, что с Анастой все в порядке, а разыгранное ей представление было для привлечения внимания. Во-вторых… я не представляла, что мне делать рядом с этой женщиной даже если это правда, но Беркинсон выглядел настолько встревоженным, что я решила уточнить:

— А родители ее где?

— Ноа Сабар с женой уехали еще до того, как вас похитили.

Родители года, иначе не скажешь.

— Ее осматривал Барви? — спросила я.

Спросила и тут же поняла, что сморозила глупость. Я же вчера рассказала Тисону о сговоре лекаря с Вальденом, а значит, его должны были взять под стражу до особого распоряжения Натаниэля. Вряд ли он бы сегодня осматривал сестру Альви.

— Нет, Барви исчез, — огорошил меня дворецкий раньше, чем я успела сказать что-то еще, — с ней сейчас доктор Вайт.

Наверное, именно на этих словах я и поняла, что все серьезно, поэтому, подхватив юбки, поспешила за дворецким. В комнате Анасты меня встречал доктор Вайт, который выглядел уставшим и чрезмерно серьезным. Пожалуй, за все время нашего знакомства я впервые видела такую горечь у него во взгляде.

— Я пытался, — сказал он, вытирая тыльной стороной ладони пот со лба.

Видно было, что лекарь выложился на полную, под глазами у него залегли темные круги.

— Но яд уже добрался до сердца. Ей осталось максимум несколько минут.

— Яд⁈ — ахнула я. — Кто…

— Барви, — слабый голос принадлежал Анасте. Я выглянула из-за плеча доктора и увидела утопавшую в подушках сестру Альви. Я никогда не испытывала к ней теплых чувств, но сейчас даже мне стало не по себе от ее вида. Глаза ввалились, лицо искажено болью, пальцами она цеплялась за покрывало, словно пыталась уцепиться и за эту жизнь тоже.

— Он хотел, чтобы я сбежала с ним… я отказалась… и тогда он, видимо, решил отомстить… — Ее голос дрогнул и оборвался, я же снова посмотрела на доктора.

— Вы можете дать ей какое-то обезболивающее? Что-то, что…

— Думаете, я бы смотрел, как она мучается? — неожиданно зло спросил доктор. Его злость предназначалась не мне, я поняла, что ему больно терять: он злился из-за того, что не мог помочь, злился на Барви, который не просто пренебрегал своими целительскими обязанностями и даром, а только и делал, что использовал их во вред. — Я перепробовал все. Но этот яд словно неуязвим, он делает все, чтобы она…

Я накрыла его руку своей.

— Доктор, вы сделали все, что могли. Вы всегда делаете все и даже больше. Кому как не мне это знать. — Я посмотрела ему в глаза. — Можете просто оставить нас ненадолго?

Он плотно сжал губы, кивнул и вышел. На кресле осталось его пальто: видно было, что Вайт даже не тратил время на то, чтобы отдать его лакею, бежал сюда. На столе склянки с зельями и саквояж.

Я подошла к Анасте и опустилась на край кровати:

— Зачем ты хотела меня видеть?

— Расскажи мне про Альви, — в ее глазах заблестели слезы.

— Что?

— Альви. Как она умерла? Ты знаешь?

Я не знала. Я понятия не имела, как умерла эта девочка. К счастью, та неведомая сила, что подарила мне второй шанс, не позволила мне это вспомнить. Поэтому сейчас я покачала головой.

— Я ее ненавидела. За то, что ей доставалось все самое лучшее… — Анаста не смотрела на меня. — Я хотела, чтобы она… чтобы все увидели, что она ни на что не годится. Слабая, не умеющая за себя постоять, наивная… какая из нее была бы императрица? Но я не желала ей смерти. Я не хотела, чтобы моя сестра умерла. И я… не хотела, чтобы умер ее ребенок.

— Барви ничего тебе не сказал об этом? — спросила я, глядя на нее в упор. — Не сказал, что это благодаря ему у Альви чуть не случился выкидыш, из-за чего на ее место пришла я? Что он убил ее?

— Нет! Я даже не представляла, что он такое способен… покушение на наследника Вейсмейстрии…

Она не лжет, поняла я. Она не травила ребенка и не травила сестру. Она играла за ее спиной, желала занять ее место на троне, но убийцей Анаста не была. Все это провернули Вальден и Барви. Нелюди, иначе их не назвать.

— Альви… — начала было она, но я ее перебила.

— Альви любила тебя. Она не догадывалась о том, что ты спишь с Натаниэлем, она слепо доверяла тебе и считала тебя единственной поддержкой, единственной, к кому она может прийти со всем.

Я хорошо помнила эти чувства, но говорить о них было бессмысленно. До этой минуты.

— Она постоянно вспоминала ваше детство, как вы играли вместе. Она умерла до того, как узнала все. Все это узнала я. Ты навсегда осталась для нее любимой старшей сестрой. Лучшей подругой.

Из глаз Анасты хлынули слезы. Если до этого они сбегали одинокими слезинками, то сейчас заструились ручейками по скулам и щекам. Впитываясь в подушку, они расплывались пятнами, и я очень хотела отвернуться, чтобы не смотреть, но не могла. У Анасты не осталось никого. Так называемые родители сбежали, как только запахло жареным. Подозреваю, что Натаниэль их отпустил, потому что эти люди при всем желании не могли быть причастны к заговору: у них кишка была тонка. Барви, которому она доверяла, ее отравил, подруг у нее никогда не было, судя по тому, что я успела о ней узнать. Она была так же одинока как Альви. Только в своей, совершенно иной, злой плоскости. Злилась на сестру за то, что ей повезло стать Искрой. На родителей за то, что не устроили это все для нее. Из того, что я поняла про семейную чету Сабар, они обхаживали ту доченьку, которая была им выгодна, и большую часть жизни это была не Анаста.

— Не уходи! — вскрикнула она, когда я поднялась, чтобы позвать доктора Вайта. — Пожалуйста, останься со мной. Так я хотя бы смогу видеть ее лицо…

Меня нечасто накрывало чувствами Альви в последнее время: видимо, тело уже перестроилось под меня, но сейчас перед глазами замелькали картинки, где две маленькие девочки играют в кукол. Бегают друг за другом. Смеются — так, как умеют только дети: заливисто, искренне, громко! В этом детстве не было никакого соперничества, или пока еще оно не набрало силу. В этом детстве Анаста дула на разбитую коленку Альви и сидела с ней, пока та ревела в три ручья, пока не прибегал лекарь.

Поэтому сейчас я сжала руку Анасты и вздрогнула: такой горячей она была. Ее лицо снова исказилось от боли, а потом взгляд затуманился.

— Альви, — прошептала она, улыбаясь, и ее пальцы разжались прямо в моей руке. Невидящие глаза смотрели в пустоту, я закрыла их ладонью и поднялась.

Встречу фрейлин сегодня точно придется отменить: я чувствовала себя опустошенной, как многовековой камень этих стен. Словно со смертью Анасты Альви покинула меня окончательно, и все ее воспоминания, вся ее жизнь сейчас стирались из моей памяти и из сердца, одно за другим.

Доктор Вайт шагнул в комнату, а я вышла в коридор, и ко мне опять подлетел Беркинсон. С таким видом, словно за ним гнался дракон. Как выяснилось мгновением позже, фигурально я не ошиблась.

— Ар Эрхольд пришел в себя! Он разозлился, когда узнал, что вас нет рядом и еще больше — когда узнал, куда вы пошли. Он уже на пути сюда…

А если чуть-чуть промедлить, то и буквально.

Супруг уже нарисовался в коридоре, и не только супруг. За его спиной выступала такая внушительная гвардия, как будто он собирался меня спасать. От Анасты.

— Аглая!

Как можно прорычать имя, в котором нет не то что ни одного «р», но еще и ни одной жесткой гласной?

— Натаниэль, — я шагнула к нему. — Анаста умерла.

Я увидела, как меняется его лицо, и добавила:

— Барви исчез. И, клянусь, его лучше найти твоей охране или гвардейцам. Потому что если он попадется на глаза мне, я оторву ему голову.