Изгнанница. Искра Императора

8

К балу мне подготовили невероятно нежное лавандовое платье, украшенное нежнейшим воздушным кружевом. Альви такое бы точно пошло, я же в нем смотрелась… совершенно точно не собой. Я привыкла к ярким, сочным цветам и оттенкам, и то, что сейчас было на мне, совершенно не вязалось с моим образом. Но со внешностью Альви сочеталось удивительно. Яркие волосы и без того привлекали внимание, если сюда добавить яркое платье, ее светлая тонкая кожа превратила бы меня в невесту вампира. К платью прилагалась невероятно красивая цветочная композиция-заколка. Она была составлена из живых цветов, «замороженных» магией. Эта заколка тоже символизировала тот самый переход — от зимы к весне, начало возрождения.

Что же касается драгоценностей…

— Его величество ар Эрхольд сказал, что он сам этим займется, — сообщили служанки, которые меня собирали. Ханну я отпустила, чтобы она собралась сама. Оставшись наедине с девушками-служанками я собралась (а то и так слишком сильно расслабилась), полностью сосредоточилась на своем преображении.

— Что значит — сам этим займется? — уточнила я.

— Это значит, что я сам помогу тебе их надеть.

Девушки низко поклонились и убежали так быстро, что я даже вздохнуть не успела, а Натаниэль уже приблизился ко мне. Он тоже отошел от этой своей давящей мрачности, и сейчас напоминал просто красивого мужчину, который собирается на светское мероприятие, нежели чем того сурового-монстра дракона, которого я увидела в столичном дворце. Он даже помолодел как-то что ли… Одетый в обычный праздничный темно-красный костюм, сшитый согласно эпохе. Этот костюм подчеркивал цвет его волос, а глаза делал пронзительно-ледяными.

Но не холодными. Он больше не смотрел на меня так, что кровь стыла в жилах.

А лучше бы смотрел! Потому что мне нужно в нем разочаровываться, а не еще больше очаровываться. И не хватать меня… он даже не за нужные места меня хватал! В смысле, я не хотела, чтобы он меня хватал за какие-то места, но когда его пальцы коснулись моей ушной раковины, меня всю перетряхнуло.

— Давай лучше я сама…

— Стой смирно, Альви. — Вот вроде бы и не приказ, скорее, властная просьба, но двигаться расхотелось совершенно.

Наоборот, захотелось податься назад, откинуть голову ему на плечо, наблюдая за тем, как он мягко надевает мне серьги. Его пальцы легко касались моей кожи, оставляя на ней клейма ожогов. Ожогов, которые тут же проходили, сменяясь другими. Я, кажется, забыла как дышать, когда на грудь мне легла тяжесть ожерелья, а прикосновение к шее словно пронзило током от макушки до пят.

Давно я стала такой чувствительной?

Браслет я успела застегнуть сама раньше, чем он до него добрался, и шустро развернулась к нему лицом.

— Пойдем? Не хотелось бы опоздать на бал.

— Почему? — В глазах дракона вспыхивали огненные искры, и я не могла оторваться, как завороженная наблюдая за этим зрелищем. За тем, как вытягиваются его зрачки.

— Этикет…

— Этикет тебя волнует меньше всего, насколько я понял. Мы вчетвером посещали термы, а после ты пригласила на бал свою камеристку.

— Ханна из знатного рода, и ты это прекрасно знаешь.

— Это не подтверждено. Пока род ее не признал, она всего лишь твоя камеристка.

Там, откуда я родом, таких условностей нет, захотелось сказать мне. К счастью, я хорошо следила за своими мыслями и языком, чтобы сделать такую глупость.

— Хорошо. Значит, будем нарушать этикет дальше?

Натаниэль неожиданно улыбнулся:

— Иногда устоявшейся системе нужны встряски, чтобы обрести новые черты и развиваться дальше.

— Только системе? — уточнила я.

— Всему и всем. Для меня такой встряской стала ты.

Тоже мне. Устоявшийся дракон. Настоявшийся. Настоящий. Стоящий…

Так, все, хватит! Никаких больше однокоренных со словом «стоять».

— Я была всегда, — произнесла я. Памятуя о том, что Альви за ним замужем давно, а в искрах и невестах и того дольше ходила.

— Значит, раньше я тебя не разглядел, — Натаниэль легко коснулся губами кончиков моих пальцев. — Тебя настоящую.

Ой, вот не надо меня настоящую разглядывать, я жить хочу.

— Бал, — напомнила я, и он подал мне руку.

По случаю праздника украсили весь замок, даже отдаленные коридоры, и с нашим Новым годом здесь были в ассоциациях исключительно ели и сосны. В остальном их предпочитали украшать теми самыми «замороженными» композициями, а не шарами, искрящимися магическими огоньками и игрушечными дракончиками. А еще фигурками фениксов. Искрящиеся золотые птички на удивление гармонично смотрелись рядом с драконами, и на это тоже были свои причины.

— Феникс — тоже символ возрождения, — словно прочитав мои мысли, произнес муж и чуть сильнее сжал мою руку.

Я намеки отлично понимала, поэтому предпочла быстро перевести тему:

— Очень жаль, что их нет в нашем мире.

— Да, не климат, видимо, — отозвался Натаниэль.

У него еще и чувство юмора прорезалось? Капец котенку. То есть тебе, Аглая.

Нет никого привлекательнее мужчины с чувством юмора.

Несмотря на то, что мы миновали множество красивых галерей и анфилад, коридоров, спустились по роскошной, перила которой были увиты елочными ветвями, лестнице, бальный зал заставил меня замереть в изумлении. Мы словно оказались в заснеженном лесу. Наполовину. На второй половине зала уже царила весна. Цветы, вьюнки, солнечный свет от магического солнца под потолком напоминал весенний день, тогда как зимняя половина — заснеженную невероятно прекрасную ночь.

— Вы… что…

Я даже пропустила момент, когда нас объявили, и все воззрились на нас.

— Нравится, — как-то довольно произнес дракон, как-то, я бы сказала, чересчур довольно. — Ты даже не представляешь, как сложно это было провернуть все у тебя под носом.

— Что⁈ — Я возмущенно посмотрела на него, пока мы шли в центр зала.

— Что? Ты обожаешь все контролировать.

— Кто бы говорил, — буркнула я, понимая, что он прав.

Их сюрприз спасли термы, моя беременность и неожиданная искристость в отношении супруга, которой не должно было быть. Можно сказать, я отвлеклась, занялась другим, расслабилась по поводу одного, напряглась по поводу другого, и вот — получите, распишитесь. Как организатор праздников, которому доводилось контролировать, креативить и отслеживать процесс создания всякой красоты, включая спецэффекты, декорации и прочее, я должна была профессионально ревновать. У меня никогда не было такого красивого праздника! Но ревности почему-то не было, одно лишь только восхищение.

— Это безумно красиво, — честно призналась я. — Натаниэль, это… это магия!

— Чистейшей воды, — невозмутимо отозвался дракон, приняв комплимент как должное.

Мы вышли в центр зала, где четкая граница зимы и весны была очерчена кругом. Этот круг искрился золотыми вспышками, и, когда мы оказались в нем, по моему платью, по брюкам Натаниэля словно потекла неразбавленная магия солнца.

— Приветствую вас всех, — произнес супруг, — на нашем празднике Зимнедверья. Этой ночью мы откроем портал из зимы в весну. Весна — символ возрождения всего, что нам знакомо, но, помимо прочего, Весна — это женщина, а женщины невероятно капризные и избирательные создания.

Мне сейчас показалось, или он особо пристально посмотрел на меня? Впрочем, могло и показаться, на нас, залитых магическим солнцем, со всех уголков стекалось столько взглядов, что я едва успевала их отмечать. Д’Амир и его свита, фрейлины, маркиза и Ханна, о чем-то перешептывающиеся, и все остальные, и… Вальден. Последний смотрел особенно пристально.

— Поэтому проведите эту ночь так, как вы бы провели ее с самой прекрасной женщиной во всем мире, — вот теперь император точно смотрел на меня, — и ваш год будет прекрасен.

Я, как та самая женщина почти прониклась, но все испортила мысль: он только что призвал всех к интенсивному созданию драконят или к оргии? Я закусила губу, а в следующий момент забыла и об оргиях, и обо всем остальном — император соединил наши руки, и в меня хлынуло согревающее, яростное и нежное пламя одновременно. Прежде чем я успела вздохнуть от нахлынувших на меня чувств, тех самых: яростной силы и нежности, и согревающего тепла, над нашими ладонями раскрыл крылья магически созданный нами феникс.

Малютка взмахнула крыльями и взмыла ввысь. Чем выше она поднималась, тем больше становилась, и, когда под потолком феникс рассыпал свои огненные искры в зал, все тут же оживились. Особенно женщины, но и мужчины тоже: хотя они были поспокойнее, все равно бросились ловить… падающие магические перья.

От красоты зрелища перехватило дыхание. Хотелось бы сказать, что от корсета, но нет. Корсет мне сделали аккурат такой, чтобы ни навредить ни драконенку, ни мне. Я просто замерла, глядя как все подхватывают падающие перья в ладони и закрывают глаза.

— Не будешь загадывать желание, Альви? — спросил император, когда одно перо упало мимо нас на пол и погасло.

— Я…

— Тогда я сделаю это за нас двоих.

Он накрыл ближайшее моими и своими ладонями быстрее, чем я ответила. Феникс под сводами зала полыхнул еще сильнее, а после по его перьям прокатилось пламя. Магическая птица исчезла, и в зал хлынула музыка первого танца.