Истинная: Вишневый Сад Попаданки

Глава 6

Утро в «Черном Утесе» началось не с пения птиц — их здесь отродясь не водилось, если не считать пары охрипших ворон, — а с пересчета моего золотого запаса.

Точнее, ягодного.

Я сидела за кухонным столом, застеленным чистой льняной скатертью (подарок Марты), и раскладывала перед собой урожай «Алой Королевы».

— Тридцать восемь, — мрачно констатировала я, отодвигая крупную, глянцевую ягоду в кучку «на продажу». — Тридцать девять. Сорок. И это всё.

Казимир, сидевший напротив и грызущий сухарь, размоченный в молоке, горестно вздохнул.

— Мало, хозяйка. Катастрофически мало. Вчера солдаты спрашивали, будет ли еще «эликсир для спины». А жены их просят для детей от кашля. А интендант хочет бочонок, чтобы тещу вылечить... или отравить, я не понял, он так хитро щурился.

— Интендант подождет, — я потерла переносицу. — Проблема не в интенданте, Казимир. Проблема в масштабировании.

Домовой моргнул. Слово «масштабирование» было ему незнакомо, но звучало оно угрожающе.

— Мы не можем пускать «Алую Королеву» на варенье, — пояснила я, ссыпая ягоды обратно в корзину. — Это стратегический ресурс. Это жизнь в чистом виде. Лечить ею насморк — все равно что забивать гвозди микроскопом. Нам нужен масс-маркет.

— Чего? — Казимир поперхнулся сухарем.

— Товар для народа, — я встала, чувствуя прилив решимости. — Сладости. Удовольствие. И, с другой стороны, нам нужна защита. Настоящая. Ворота починили, но если сюда придет кто-то серьезнее пьяного мародера, мы не выстоим.

Я подошла к своему тайнику — толстой книге «Имперское Уложение о Налогах», внутри которой я вырезала нишу (варварство, знаю, но лучшего сейфа не нашлось). Достала оттуда маленький бархатный мешочек.

Внутри лежали пять косточек.

Две — черные, тяжелые, матовые, словно отлитые из чугуна.

Три — янтарно-прозрачные, липкие на ощупь, пахнущие жженым сахаром.

— Собирайся, Казимир, — скомандовала я. — Мы идем сажать будущее.

***

На улице было ветрено, но солнечно. Погода словно извинялась за первые дни моего пребывания здесь. Или, что вероятнее, магия моего Сада начала потихоньку менять микроклимат вокруг поместья.

Первым делом мы направились к главным воротам.

Здесь земля была самой неприветливой. Утоптанная сапогами караульных, промерзшая, смешанная с гравием и дорожной пылью. Идеальное место для солдата.

— Что это будет? — спросил Казимир, ежась на ветру и поплотнее запахивая свой новый кафтанчик, сшитый мною из старой шторы.

— «Железная Вишня», — ответила я, взвешивая на ладони черную косточку. — Сорт для обороны.

Я не стала рыть глубокую яму. Этот сорт не любил нежности. Я просто с силой вдавила косточку в мерзлую землю прямо у основания каменного столба ворот.

— Расти, — приказала я. — Будь твердой. Будь щитом. Никого не впускай без спроса.

В этот раз магия отозвалась иначе. Не было того мягкого, теплого толчка, как с «Алой Королевой».

Земля под моей рукой дрогнула. Раздался низкий, скрежещущий звук, словно где-то в глубине ворочались жернова.

— Ой-ей... — пискнул Казимир, отпрыгивая.

Из земли не показался росток. Из неё буквально выстрелил ствол.

Он рос рывками, с металлическим лязгом. Кора была темно-серой, бугристой, похожей на старую броню. Ветки переплетались, образуя колючую, непроходимую сеть. Листьев почти не было — только жесткие, острые иглы.

За пять минут дерево обвило каменный столб и перекинулось аркой над воротами, создавая живую (и очень страшную) решетку.

— Впечатляет, — выдохнула я, осторожно касаясь ствола. Он был холодным и твердым, как сталь.

На ветках тут же начали наливаться плоды. Мелкие, черные, жесткие ягоды, похожие на мушкетные пули.

Я сорвала одну. С усилием — плодоножка была как проволока.

— Казимир, неси ведро. Соберем немного. Это будет наш «энергетик для воинов».

— А зубы не сломаем? — с опаской спросил домовой, постучав по ягоде ногтем. Звук был цокающим.

— Мы будем давить сок, — успокоила я его. — Мякоть там есть, просто до неё добраться надо. Это напиток для тех, кому нужно согнуть лом голыми руками.

***

Вторая остановка была куда приятнее.

Мы вернулись во двор, к южной стене дома. Там, где раньше был просто сугроб, теперь красовалась пристройка.

Лейтенант Даррен и его солдаты постарались на славу. Они восстановили каркас старой веранды, вставили двойные рамы (стекло, добытое Дарреном «чудом», было толстым и мутноватым, но свет пропускало), законопатили щели мхом и паклей. Внутри я поставила небольшую печку-буржуйку, найденную в подвале.

Это была моя оранжерея.

Когда мы вошли внутрь, нас окутало влажное тепло. Здесь пахло сырой землей и нагретым деревом.

— А здесь будет рай для сладкоежек, — улыбнулась я, доставая янтарные косточки.

«Медовая Вишня» не заставила себя ждать.

Едва косточки коснулись взрыхленной, теплой земли, как вверх потянулись гибкие, светлые побеги. Они росли плавно, бесшумно, словно танцевали. Листья были нежно-салатовыми, широкими и мягкими.

А потом появились цветы. Мелкие, желтоватые, источающие такой сладкий аромат ванили и карамели, что у меня закружилась голова.

Плоды созрели на глазах. Полупрозрачные, золотистые ягоды, сквозь кожицу которых просвечивала косточка. Они свисали тяжелыми гроздьями, капая густым, липким нектаром на листья.

Казимир, не удержавшись, лизнул каплю, упавшую на лист.

— М-м-м! — его глаза закатились. — Сахар! Чистый сахар, хозяйка! Даже лучше! Это как ириска, только растет на дереве!

Я попробовала ягоду. Она таяла во рту, превращаясь в сироп. Никакой кислинки. Чистая глюкоза и счастье.

— В Империи Резот дефицит сахара, — задумчиво произнесла я, слизывая сладкий сок с пальцев. — Тростник здесь не растет, свекла дает мало выхода. Сахар стоит дорого. А у нас его теперь... хоть залейся.

Я посмотрела на полные гроздья.

— Казимир, тащи котлы. Мы открываем кондитерскую фабрику.

***

Следующие два дня в поместье творилось безумие.

Мы варили.

С утра до ночи на кухне булькали котлы.

Из «Медовой Вишни» получалась изумительная пастила. Ягода была богата пектином, и масса застывала без всякого желатина. Мы резали её кубиками, обваливали в муке (за неимением пудры) и заворачивали в промасленную бумагу. Получались конфеты «Северное Солнце».

Еще я сделала партию леденцов на палочках. Просто уварила сок до состояния карамели. Дети в гарнизоне душу продадут за такое.

С «Железной Вишней» было сложнее. Ягоды пришлось давить прессом (приспособили старые тиски). Сок был густым, чернильно-черным, с металлическим привкусом. Пить его в чистом виде было невозможно — сводило скулы. Я разбавляла его водой и добавляла мед. Получался терпкий, бодрящий напиток, от которого по мышцам бежала дрожь силы.

Но главный вопрос оставался открытым: как это продать?

Пускать посторонних в поместье я не хотела. Это мой дом, моя крепость. Мне нужно было торговое представительство.

На помощь снова пришел Даррен.

Он заехал утром третьего дня, как обычно, под предлогом «проверки безопасности», но на самом деле — за свежим пирогом.

— Лейтенант, — обратилась я к нему, когда он дожёвывал кусок шарлотки с медовой вишней (от которой он жмурился, как сытый кот). — Мне нужна услуга. Деловая.

— Все что угодно, леди Алисия, — он отряхнул крошки с мундира. — Построить еще одну теплицу? Захватить соседнее графство?

— Проще. Видите ту развалюху у ворот? Старую караульную будку?

— Вижу. Там крыша провалилась лет десять назад.

— Мне нужно её починить. Сделать прилавок, окно выдачи, навес. Я открываю лавку.

Даррен поперхнулся чаем.

— Лавку? Здесь? На тракте, где ездят только патрули и бешеные волки?

— И торговые караваны, — поправила я. — Раз в неделю здесь проходит обоз на Дальний Форпост. Я хочу их перехватить. И потом, гарнизон тоже не откажется от сладостей.

— Торговля... — он покачал головой, но в глазах плясали смешинки. — Герцогиня-лавочница. Рэйвен удар хватит, если он узнает.

— Рэйвен далеко, — отрезала я. — А мне нужно на что-то содержать этот замок. Так вы поможете?

— За процент от выручки... в виде пастилы, — улыбнулся Даррен. — Мои парни сделают из этой будки конфетку.

***

Они справились за день. Будка превратилась в аккуратный деревянный домик с широким окном-прилавком. Я даже нашла кусок угля и на куске фанеры нарисовала вывеску. Витиеватым почерком (каллиграфия пригодилась) вывела:

«ВИШНЕВЫЙ САД»

Лекарства. Сладости. Сила.

И внизу приписала мелко: «Дорого. Качественно. Анонимно».

Открытие состоялось в четверг. Как раз в тот день, когда по тракту должен был пройти купеческий обоз мастера Гролла.

Мы с Казимиром подготовились. На полках стояли баночки с джемом, коробочки с пастилой и бутыли с «Железным тоником». Сам Казимир, конечно, прятался под прилавком, подавая мне товар.

Ближе к обеду ветер донес запах конского пота и скрип тяжелых колес.

Обоз показался из-за поворота. Пять огромных крытых фургонов, охрана из наемников, угрюмые возницы. Они шли, опустив головы, мечтая только о тепле следующей стоянки.

Они собирались проехать мимо. Конечно. Кто будет останавливаться у проклятого поместья?

Но я была к этому готова.

— Казимир, — шепнула я. — Запускай вентилятор.

Домовой (у которого теперь был маленький ручной мех для раздувания огня) начал дуть на жаровню, где я кипятила открытый чан с сиропом из Медовой вишни.

Сладкий, густой, ванильный аромат облаком вырвался из будки. Ветер подхватил его и понес прямо на дорогу.

Эффект был подобен удару дубиной.

Лошади в обозе заржали и начали поворачивать головы в нашу сторону. Возницы подняли носы, втягивая воздух.

— Чем это пахнет? — донесся грубый голос. — Пекарня? Здесь?

Из головного фургона высунулся человек. Мастер Гролл. Я узнала его по описанию Даррена: толстый, красный, закутанный в три шубы, с маленькими бегающими глазками.

— Стой! — крикнул он. — Тр-р-р!

Обоз остановился. Гролл, кряхтя, слез с козел и направился к моей лавке. За ним потянулись двое охранников.

Он подошел, щурясь на вывеску. Потом перевел взгляд на меня.

Я стояла за прилавком, в своем единственном приличном (но уже изрядно поношенном) платье, поверх которого был надет белоснежный передник. Я улыбалась самой коммерческой из своих улыбок.

— Добрый день, путники! — приветствовала я их. — Замерзли? Устали? Не желаете ли подсластить жизнь?

Гролл окинул меня цепким взглядом торгаша. Он увидел благородную осанку, тонкие руки, не привыкшие к грубой работе, и гордую посадку головы.

— Леди? — удивился он. — Торгует на тракте? Мир перевернулся.

— Времена нынче тяжелые, мастер, — парировала я. — А товар у меня уникальный.

Он подошел вплотную, принюхиваясь к чану с сиропом.

— Пахнет знатно. Сахар? Откуда здесь сахар?

— Не сахар. Вишня. Медовая вишня.

Гролл расхохотался. Его жирный живот затрясся.

— Вишня? На Севере? Леди, вы меня за дурака держите? Я торгую тридцать лет. Здесь растет только мох и сосульки.

— Попробуйте, — я протянула ему на блюдце кусочек пастилы. Янтарный кубик, присыпанный мукой.

Гролл перестал смеяться. Бесплатная дегустация — это аргумент. Он взял кубик толстыми пальцами, повертел, понюхал и отправил в рот.

Я считала секунды. Раз. Два. Три.

Лицо купца вытянулось. Глаза блаженно закрылись. Он замычал, перекатывая сладость во рту.

— Святые угодники... — прошептал он, открывая глаза. — Это... это чистый нектар! Мягкая, тягучая... и это послевкусие! Леди, что это за магия?

— Это агрономия, мастер, — улыбнулась я. — Но это для удовольствия. А вот для ваших охранников у меня есть кое-что посерьезнее.

Я кивнула на одного из наемников — здоровенного детину с усталым лицом.

— Эй, воин. Хочешь почувствовать себя берсерком? Бесплатно.

Наемник подошел, глядя на Гролла. Тот кивнул: «Пей, проверим».

Я налила стопку «Железного тоника». Черная, густая жидкость.

Наемник выпил залпом. Скривился от терпкости.

— Горько, — буркнул он.

А через секунду его глаза расширились. Он схватился за грудь.

— Ох... Жжется! Кровь закипела!

Он посмотрел на свои руки. Вены вздулись, мышцы налились силой. Он огляделся, ища, к чему приложить энергию. Увидел старую подкову, прибитую к косяку будки «на счастье». Сорвал её одним рывком (вместе с гвоздем) и... сжал в кулаке.

Подкова согнулась пополам, как пластилиновая.

— Кха! — крякнул наемник, глядя на дело рук своих. — Мастер! Я телегу могу поднять! Да я весь обоз утащу!

Гролл побледнел, потом покраснел. В его глазах защелкали цифры. Он понял. Он нашел золотую жилу.

— Леди... — его голос стал елейным. — А сколько у вас этого товара? Я куплю всё. Оптом. Прямо сейчас.

— Оптом? — я сделала вид, что задумалась. — Ну, не знаю... У меня уже есть заказы от гарнизона... Товар редкий, ручная работа...

— Я дам хорошую цену! — Гролл полез в кошель. — Серебро! Имперское серебро!

— Золото, — тихо, но твердо сказала я. — Только золото, мастер. И цена будет рыночной. За пастилу — как за заморские пряности. За тоник — как за боевые зелья.

Гролл крякнул, поторговался для вида (я уступила ему полмонеты из вежливости), и мы ударили по рукам.

Он выгреб всё. Всю пастилу, все леденцы, два бочонка тоника.

На прилавок лег мешочек. Тяжелый, звякнувший так сладко, что у меня мурашки побежали по спине.

Я развязала тесемки. Внутри тускло блестели золотые монеты с профилем Императора. Пятьдесят полновесных золотых.

Это было состояние. Жалование лейтенанта за год.

Мои руки дрожали, когда я прятала мешочек в карман передника.

— Приятно иметь с вами дело, леди... э-э...

— Дель Тор, — представилась я, наслаждаясь эффектом. — Герцогиня дель Тор.

Гролл поперхнулся, поклонился низко и поспешил к своим телегам, бормоча что-то про «сумасшедшую семейку» и «невероятную удачу».

Но перед тем как уйти, он замешкался.

— Ваша Светлость, — сказал он, кивнув на один из своих фургонов. — У меня там... ткани. Шелка с Юга, бархат из столицы. Может, желаете взглянуть? Деньги-то теперь у вас есть.

Я хотела отказаться. Зачем мне ткани? Мне нужны инструменты, зерно, оружие.

Но потом я посмотрела на свое серое, заштопанное платье. Платье ссыльной. Платье жертвы.

— Показывайте, — сказала я.

Гролл откинул полог фургона.

Там, среди тюков сукна и льна, лежал рулон. Темно-бордовый бархат. Густой, насыщенный цвет. Цвет спелой вишни. Цвет крови. Цвет вина.

Он манил меня.

В Империи Резот женщины носили серое, белое или бледно-голубое. Цвета льда и покорности. Красное носили только... королевы. Или те, кто не боится огня.

— Сколько? — спросила я, проводя рукой по мягкому ворсу.

— Для вас, Ваша Светлость... пять золотых за отрез. Плюс золотая тесьма в подарок.

Это было дорого. Безумно дорого. Десятая часть моего заработка.

Жаба внутри меня (голос прошлой жизни) квакнула: «Не трать! Купи гречки!»

Но женщина внутри меня, та, что посадила сад на скале, сказала: «Бери. Ты заслужила. Ты должна выглядеть как Хозяйка, а не как служанка».

— Я беру, — сказала я, бросая монеты купцу. — И если у вас есть портной...

— Моя жена шьет, — расплылся Гролл. — Она едет с нами. За ночь справится, если фасон не слишком мудреный.

— Фасон будет простым, — я прищурилась, представляя себя в этом платье. — Но эффектным.

***

Два дня спустя.

Я стояла перед большим напольным зеркалом в своей спальне (зеркало тоже привез Гролл, в обмен на банку варенья для себя лично).

За окном уже сгущались сумерки. В комнате горели свечи.

На мне было Платье.

Оно было великолепным. Темно-бордовый бархат облегал фигуру, подчеркивая талию и бедра, и падал тяжелыми складками в пол. Ворот был высоким, стоечкой, расшитым золотой тесьмой, но на груди был вырез — узкий, дерзкий, намекающий, но не открывающий лишнего. Рукава были длинными, узкими, с золотыми пуговицами до локтя.

Я выглядела в нем... чужой для этого мира. Яркой. Горячей. Живой.

Это был вызов. Вызов серости, вызов Рэйвену, вызов самой смерти.

Я подняла волосы вверх, закрепив их простой деревянной шпилькой (золотых у меня пока не было, но это дело времени).

— Хозяйка... — прошептал Казимир, сидевший на кровати. Он смотрел на меня с обожанием. — Ты как Королева. Нет, лучше. Как сама Вишня, ставшая человеком.

Я улыбнулась своему отражению. В глазах плясали зеленые искры магии.

— Спасибо, Казимир. Теперь меня точно никто не назовет «бедной сироткой».

В этот момент дверь спальни распахнулась.

Казимир даже не успел спрятаться.

В комнату влетел запыхавшийся домовой... нет, это был Казимир. Стоп. Я посмотрела на кровать — там сидел Казимир. Я посмотрела на дверь — там тоже был Казимир.

А, нет. Это была иллюзия скорости. Он переместился так быстро, что я увидела шлейф.

— Хозяйка! — завопил он, подпрыгивая. — Беда! Или радость! Не знаю!

— Что случилось? — я резко повернулась, и юбка платья метнулась бордовым вихрем.

— Там... на башне! Сигнальный огонь! — он махал лапами в сторону окна. — И на тракте всадник! Скачет галопом! Один, но конь в броне! И флаг!

— Какой флаг? — холодея, спросила я.

— Черный дракон на серебре!

Герб Рэйвена.

Личный вестник Герцога. Или... сам Герцог?

Нет, Рэйвен не приехал бы один. Он генерал, с ним всегда свита. Значит, посланник.

С чем? С приказом о казни? С новостью о разводе? Или Марисса добилась своего, и меня везут в сумасшедший дом?

Сердце ухнуло вниз, а потом забилось с удвоенной силой.

— Успокойся, — сказала я себе вслух. — Ты больше не та девочка, что плакала в спальне. Ты — хозяйка Вишневого Сада. У тебя есть деньги. У тебя есть гарнизон за спиной (Даррен не даст меня в обиду). У тебя есть магия.

Я подошла к столику, взяла флакончик с духами (подарок жены интенданта — простенькая лаванда, но я добавила туда каплю сока Медовой вишни, и аромат стал божественным). Нанесла каплю на запястья. Каплю за уши.

— Ну что ж, — сказала я, глядя на перепуганного домового. — Пойдем встречать гостей, Казимир.

Я расправила плечи, подняла подбородок и направилась к двери. Бархат шуршал при ходьбе, как королевская мантия.

Пусть приезжают. Кто бы там ни был.

Я готова.