Истинная: Вишневый Сад Попаданки

Глава 17

Звук, с которым таран бил в ворота, не был похож на стук дерева о дерево или металла о металл. Это был звук ломающихся костей.

БУМ.

Дом подпрыгивал, и с потолка кухни сыпалась известка, припорошившая мои волосы и плечи, словно злая перхоть.

БУМ.

Каждый удар отдавался в моем теле, потому что я была связана с этим домом, с этой землей и с тем несчастным, искореженным деревом, которое сейчас принимало на себя всю ярость Орды. «Железная Вишня» кричала. Её крик был беззвучным, он шел по корням, пронизывающим скалу, и вибрировал в подошвах моих сапог. Ей было больно. Шипы ломались, кора трескалась под напором монструозных дубин, но она держала периметр. Пока держала.

Я стояла посреди кухни, уперевшись здоровым бедром в тяжелый дубовый стол, чтобы не упасть от очередной вибрации.

Вокруг царил хаос, замешанный на запахе страха и немытых тел.

Марта, жена интенданта, обычно такая боевая и громогласная, сейчас сидела на корточках у печи, обхватив голову руками, и раскачивалась из стороны в сторону, бормоча молитвы Единому. Две молоденькие служанки, прибежавшие из людской, жались друг к другу в углу, визжа при каждом ударе.

— Мы все умрем, — завыла одна из них, когда очередной удар сотряс фундамент так, что с полки упала и разбилась глиняная кружка. — Они сожрут нас! Они выпьют наши души!

Паника — это липкая, заразная дрянь. Я чувствовала, как она пытается проникнуть и в меня, холодными пальцами сжимая горло. Мои руки, замотанные в пропитанные сукровицей бинты, горели огнем. Адреналин, который держал меня на ногах последние полчаса, начинал выветриваться, уступая место тошной слабости.

Но я не имела права на истерику. Рэйвен там, снаружи. Он один против тысячи. И если я сейчас сдамся, его спина останется неприкрытой.

— Хватит! — рявкнула я. Голос сорвался на хрип, но прозвучал достаточно властно, чтобы перекрыть вой ветра в трубе.

Служанки замолчали, глядя на меня заплаканными глазами. Марта подняла голову.

— Если ворота падут, молитвы вам не помогут, — жестко сказала я, подходя к ней и хватая за плечо. — Вставай, Марта. Ты жена солдата или кисейная барышня? Твой муж сейчас на стене льет кипящую смолу на головы упырям. А ты сидишь тут и ждешь смерти?

Марта моргнула. В её глазах мелькнула искра обиды, которая тут же вытеснила страх. Обида — отличное топливо.

— Я не барышня, — буркнула она, поднимаясь и оправляя передник. — Что делать, леди? Мечей у нас нет.

— Мечи нам не нужны. Нам нужна артиллерия.

Я метнулась к кладовой. Казимир семенил следом, таща за собой мешок с пустыми стеклянными банками из-под солений, которые мы опустошили еще неделю назад.

— Хозяйка, — просипел домовой, чихая от пыли. — Они ломают "Железную"! Я чувствую! Там Тролль! Огромный, сшитый из кусков! Он жрет шипы и не давится!

— Пусть подавится этим, — я вытащила из тайника в глубине полки холщовый мешок.

Он был тяжелым и опасно теплым. Внутри перекатывались крупные, бугристые косточки.

«Взрывная Вишня».

Мой самый неудачный эксперимент в прошлой жизни. Я пыталась вывести сорт, который бы сам разбрасывал семена на большие расстояния, используя давление газов внутри плода. Но я перемудрила с генетикой (или с магией этого мира, когда косточки попали сюда со мной).

Эти ягоды не просто лопались. Они детонировали от малейшего удара. Сок внутри них был нестабилен, как нитроглицерин, а косточка была шрапнелью. Я боялась их сажать. Я боялась даже дышать на них.

Но сегодня был день, когда страх стал оружием.

— Казимир, мне нужно масло! — скомандовала я. — Самое густое, какое есть. И спирт. Тот самый, что мы не допили в "коктейлях храбрости".

— Будет сделано! — домовой испарился и через секунду возник с канистрой лампового масла и бутылью спирта.

— Марта, девочки! — я махнула рукой служанкам. — Сюда! Работаем конвейером. Ты, Лиззи, держишь банку. Ты, Грета, льешь масло — на два пальца, не больше. Марта, ты засыпаешь косточки.

— А вы, леди?

— А я добавляю главный ингредиент.

Я достала флакон с остатками сока «Алой Королевы». Той самой ягоды, что спасла Рэйвена. Этот сок был концентратом жизни. Для живого существа это лекарство. Но для нежити, чья суть — распад и пустота, концентрированная жизнь — это кислота. Это огонь, который сжигает саму структуру смерти.

Мы начали.

Это была безумная, лихорадочная работа. Мои руки плохо слушались. Бинты мешали, пальцы не гнулись, каждое движение отдавалось вспышкой боли до локтя. Я зубами выдирала пробки из бутылок.

— Осторожнее! — шипела я, когда Марта слишком резко сыпала косточки. — Если уронишь — от кухни останется воронка, и монстрам даже трудиться не придется!

Марта побледнела, но руки у неё стали тверже.

Мы смешивали масло (чтобы смесь прилипала к врагам), спирт (для воспламенения и радиуса поражения), взрывные косточки (поражающий элемент) и каплю сока Жизни (детонатор магии).

Через десять минут на столе стояли два десятка банок, закрытых плотными крышками и тряпками.

— Готово, — выдохнула я, вытирая пот со лба тыльной стороной руки. Бинт мгновенно стал серым от сажи.

БУМ!

Очередной удар сотряс дом так сильно, что банки звякнули, подпрыгнув на столе. Одна опасно накренилась.

Казимир в прыжке поймал её у самого края.

— Уф... — выдохнул он. — Чуть не бахнуло. Хозяйка, они прорываются! Слышишь треск? Это решетка погнулась!

Я схватила корзину и начала укладывать в неё банки, перекладывая их тряпками.

— Марта, сделай еще партию. Казимир, за мной! Ты будешь наводчиком!

— Я? — пискнул домовой. — Я маленький! Меня сдует!

— Ты дух этого дома! Ты можешь управлять траекторией предметов в этих стенах! Мне нужно, чтобы эти банки летели точно в цель, даже если у меня дрогнет рука!

Я подхватила корзину. Она была тяжелой, ручка резала обожженную ладонь, но я не чувствовала веса. Ярость придавала сил.

— Наверх! — скомандовала я самой себе.

***

Путь на второй этаж показался мне восхождением на Эверест. Лестница ходила ходуном. Люстра в холле раскачивалась с амплитудой маятника, грозя рухнуть.

Я выбежала в коридор второго этажа и рванула балконную дверь.

Холод и шум ударили в лицо одновременно.

Если на кухне было просто страшно, то здесь, на балконе, нависающем над внутренним двором, был ад.

Внизу кипела битва.

«Железная Вишня» все еще держалась, но это была агония. Её черные, шипастые ветви были обломаны, из «ран» сочился густой, похожий на ртуть сок. Корни были вырваны из брусчатки.

А перед воротами...

Море. Серое, шевелящееся, вонючее море гнилой плоти. Костяные Гончие прыгали на прутья, грызя металл и дерево. Мертвецы в истлевших лохмотьях лезли друг на друга, образуя живую (мертвую) лестницу, пытаясь перелезть через стену.

Но самым страшным был Тролль.

Казимир не преувеличивал. Это была гора. Существо ростом метров в пять, сшитое грубыми стежками из кусков разных тел — человеческих, лошадиных, медвежьих. В его руке была зажата дубина, сделанная из целого ствола вековой ели, окованная железом.

Именно он бил в ворота.

БУМ.

С каждым ударом каменная кладка арки крошилась. «Железная Вишня» визжала, как металл по стеклу.

— Рэйвен! — закричала я, перевешиваясь через перила.

Я нашла его взглядом.

Он был внизу, во дворе, прямо за воротами. Он возглавлял клин защитников.

Рэйвен был великолепен и ужасен. Его меч превратился в размытое синее пятно. Каждое его движение рождало ледяной вихрь. Он рубил конечности, которые просовывались сквозь прутья. Он замораживал тех, кто пытался перелезть.

Рядом с ним дрался Даррен. Лейтенант потерял шлем, его лицо было залито кровью, но он двигался с неестественной скоростью — эликсир «Железной Вишни» действовал. Солдаты стояли стеной, щит к щиту, упираясь сапогами в брусчатку.

Но их было слишком мало.

КР-Р-РАК!

Тролль заревел — звук был похож на гудок паровоза — и нанес сокрушительный удар плечом в створку ворот.

Петли не выдержали. С пронзительным скрежетом правая створка ворот, вместе с куском «Железной Вишни», рухнула внутрь двора, придавив двух солдат.

— Назад! — закричал Рэйвен, создавая перед собой ледяную стену, чтобы сдержать первый натиск.

В пролом хлынула волна упырей. А за ними, перешагивая через обломки, шагнул Тролль.

Он был уже во дворе.

Рэйвен развеял стену и бросился на гиганта. Он выглядел муравьем по сравнению с этой горой мяса.

Тролль замахнулся дубиной. Рэйвен ушел перекатом, и дубина ударила в брусчатку, выбив фонтан каменной крошки.

— Казимир! — заорала я. — Цель — Тролль! Голова!

Я схватила первую банку. Тряпка, которой я заткнула горлышко, уже пропиталась маслом и спиртом.

Поджигать было некогда. Да и не нужно. Магия Жизни сработает от удара.

Я размахнулась. Боль в плече и обожженной ладони прошила меня током, но я не обратила внимания.

— Получай, урод!

Банка полетела вниз.

Она летела криво. Моя рука дрогнула. Снаряд должен был упасть левее, в сугроб.

Но тут вмешался Казимир.

Я увидела, как воздух вокруг банки сгустился. Невидимая лапка подтолкнула стекло. Траектория изменилась. Банка вильнула в воздухе, словно самонаводящаяся ракета, и устремилась точно в лоб гиганту.

ДЗЫНЬ!

Стекло разбилось о лысый, сшитый из лоскутов кожи череп Тролля.

Жидкость — густая, маслянистая смесь — залила его морду, попала в глаза, в ноздри, в пасть.

Секунда тишины.

Тролль замер. Он поднял руку, чтобы вытереть лицо.

А потом смесь сдетонировала.

Это не был взрыв огня. Это был взрыв Жизни.

БА-БАХ!

Вспышка была не оранжевой, а изумрудно-зеленой с алыми прожилками.

Голову Тролля разорвало изнутри. Но не осколками. Из его глазниц, из ушей, из разорванной пасти мгновенно, с пугающей скоростью вырвались... ветки.

Колючие, толстые побеги дикой вишни. Они проросли сквозь гнилую плоть за долю секунды, разрывая мышцы и кости. Череп монстра превратился в цветущий, кровавый куст.

Тролль даже не успел закричать. Его тело, лишенное контроля, сделало пару шагов по инерции, качнулось и с грохотом рухнуло навзничь, давя своих же мелких приспешников.

Во дворе наступила тишина. Даже нежить замерла, ошарашенная такой смертью.

Рэйвен, стоящий в пяти метрах от туши, медленно поднял голову.

Он нашел меня взглядом на балконе.

Его лицо было забрызгано черной кровью. Грудь тяжело вздымалась. Но в глазах, горящих синим огнем, я увидела такой дикий восторг, что у меня подогнулись колени.

Он улыбался. Хищно, гордо.

«Моя валькирия», — услышала я его голос в своей голове. Это была наша связь. Чистая мысль, переданная через метку. «Жги их, Алиса. Жги их всех».

— А ну пошли вон из моего дома! — заорала я, хватая вторую банку. — Рэйвен, загоняй их в кучу!

Дракон услышал команду.

Он вскинул меч.

— Ледяной Вихрь!

Он закрутил магию, создавая воронку в центре прорыва. Ветер подхватил мелких упырей, сбивая их в плотную массу, не давая разбежаться.

— Сейчас! — крикнула я.

Я швыряла банки одну за другой. Казимир корректировал полет.

Дзынь! Дзынь! Дзынь!

Внизу расцветал сад смерти.

Каждое попадание превращало мертвеца в клумбу. Взрывная сила косточек разбрасывала шрапнель, и каждый осколок, попадая в соседнего монстра, мгновенно прорастал, пуская корни в мертвую плоть.

Это было жутко. И это было прекрасно.

Нежить, которая не боялась меча и холода, панически боялась агрессивной, неудержимой Жизни. Они пытались бежать, но корни хватали их за ноги, оплетали, выпивали их темную энергию, превращая её в листья и цветы.

Через пять минут прорыв был ликвидирован.

Во дворе возвышался холм из цветущих трупов. Запах гари и гнили сменился удушливым, сладким ароматом черемухи и вишни.

— Отступают! — заорал Даррен, стоя на горе из поверженных тел. — Они отступают!

Действительно, остатки волны, те, кто не успел войти во двор, попятились к лесу. Они потеряли вожака (Тролля) и столкнулись с магией, которую не понимали.

— Не расслабляться! — рявкнул Рэйвен. — Сомкнуть щиты! Забаррикадировать пролом телами!

Он взбежал на крыльцо и посмотрел на меня.

— Ты как? — он не кричал, но я слышала его прекрасно.

— Банки кончились! — крикнула я в ответ, показывая пустую корзину. Руки тряслись так, что я вцепилась в перила, чтобы не упасть. Бинты пропитались кровью — швы на ожогах разошлись от напряжения.

— Уходи с балкона! — приказал он. — Это была только первая волна!

Внезапно снизу, с первого этажа, раздался пронзительный женский визг.

— Крысы! Они на кухне!

Марта.

Я похолодела. Мы забыли про тыл. Подвальные окна! Или канализация!

— Я разберусь! — крикнула я Рэйвену и бросилась обратно в коридор.

— Алиса, стой! — полетело мне в спину, но я уже бежала к лестнице.

Кухня была полем боя другого масштаба.

Пол в углу, где стоял ларь с мукой, был прогрызен. Оттуда, из темной дыры, лезли твари.

Крысы-нежить. Размером с кошку, лысые, с горящими глазами и длинными желтыми зубами. Их было десятка два.

Служанки забрались с ногами на столы и визжали. Марта отбивалась скалкой от особо наглой твари, которая пыталась укусить её за лодыжку.

У меня не было оружия. Банки кончились.

Я схватила с пола тяжелую чугунную сковороду.

— Прочь! — заорала я, замахиваясь на крысу, которая прыгнула на стол.

Удар получился смачным. Тварь отлетела в стену и сползла черной кляксой.

Но их было много. Они окружили меня, щелкая зубами. Одна из них прыгнула мне на спину, вцепившись когтями в жилет.

— А ну брысь!

Вдруг из-под стола вылетел маленький, яростный вихрь.

Казимир.

Домовой выглядел устрашающе. Он где-то нашел (или украл у солдат) флягу с эликсиром и, судя по запаху, выпил её залпом.

Его шерсть стояла дыбом и искрилась. Глаза горели как фары. Он стал в два раза больше обычного.

В его лапах была не просто кочерга. Это был сияющий меч возмездия (ну, по крайней мере, раскаленная докрасна кочерга).

— Это моя кухня! — взревел он басом (магия эликсира меняла даже голос). — Мои запасы! Моя крупа! Вон, паразиты!

Он врезался в стаю крыс как шар для боулинга.

Он бил их кочергой, пинал ногами, хватал за хвосты и швырял в печь.

— Получи! И ты! Куда полезла к маслу, дрянь?!

Крысы, столкнувшись с взбесившимся хранителем очага, растерялись. Они были нежитью, но домовой — это древняя магия. А пьяный домовой на стимуляторах — это стихийное бедствие.

Я сбросила с себя крысу, раздавив её каблуком, и помогла Марте добить остальных сковородой.

Через минуту кухня была зачищена. Пол был усеян трупиками грызунов.

Казимир стоял посреди побоища, тяжело дыша, опираясь на кочергу.

— Фух... — выдохнул он, и изо рта у него вырвалось облачко пара. — Кажется, всех уложили. Хозяйка, этот твой эликсир... забористая штука. У меня хвост чешется так, что хочется стены грызть.

Я сползла по стене на пол, роняя сковороду. Смех — истерический, нервный — подступил к горлу.

— Ты герой, Казимир. Я тебе медаль выдам. Из шоколада.

Внезапно гул снаружи изменился.

Топот и рев стихли. Наступила ватная, давящая тишина.

Но эта тишина была страшнее шума битвы.

Я почувствовала, как волоски на руках встали дыбом. Воздух стал плотным, вязким. Запахло озоном и... той самой гнилой сладостью, которая сопровождала Мариссу.

— Хозяйка... — прошептал Казимир, и его эйфория мгновенно исчезла. Он прижал уши. — Там... там что-то большое. Очень большое. И очень злое.

Я поднялась на ноги. Посмотрела в окно.

Небо над лесом потемнело окончательно. А потом, разрывая тучи, на горизонте появилась Тень.

Она летела низко над верхушками деревьев. Гигантская тварь. Костяная виверна. Её крылья были сотканы из тьмы и лохмотьев кожи. Грудная клетка была пуста, и в ней горел зеленый огонь.

А на шее чудовища восседала фигура.

Марисса.

Но это была уже не та женщина, что сбежала вчера.

Она изменилась. Её кожа стала серой, как пепел. Глаза — черными провалами без белков. Вокруг неё клубилась тьма, образуя корону. Она отдала Бездне свою душу и тело в обмен на силу.

Она стала Аватаром.

Виверна зависла над нашим двором, заслоняя небо. Ветер от взмахов её крыльев сбивал людей с ног.

Марисса подняла руку. Её голос, усиленный магией, прогремел над Утесом, проникая в каждый уголок, в каждую щель:

— Я вернулась, Рэйвен! Я пришла забрать то, что принадлежит мне! Твою силу! Твою душу! И твой жалкий сад!

Она сжала кулак.

И гора трупов посреди двора — те самые монстры, которых мы убили, те самые цветущие кусты — начала шевелиться.

Ветки ломались. Кости срастались с костями. Плоть сплавлялась с плотью.

Прямо посреди нашего двора, из останков первой волны, начал подниматься Голем. Гигантский, уродливый, состоящий из сотен тел.

— Твою ж мать... — прошептала я.

— Вторая фаза, — сказал Рэйвен. Я не видела его, но слышала его голос через нашу связь. Он был спокоен, но это было спокойствие перед казнью. — Банки тут не помогут, Алиса.

— Что тогда? — мысленно спросила я.

— Будем рубить корни, — ответил он. — Я займусь виверной. А ты... ты держи Сад. Если «Алая Королева» погаснет, мы все умрем.