Истинная: Вишневый Сад Попаданки

Глава 4 (Рэйвен)

от лица Рэйвена

Столица Империи Резот, Цитадель Льда, никогда не спала. Но и бодрствованием это назвать было сложно. Скорее, это напоминало бред тяжелобольного: бесконечные шаги патрулей, звон стали, шепот интриг в темных нишах и холод, который, казалось, исходил не от камня стен, а из самих душ обитателей замка.

Зал Военного Совета тонул в полумраке. Магические светильники, настроенные на минимум, выхватывали из темноты лишь огромную тактическую карту, расстеленную на столе из черного гранита.

Я стоял над ней, опираясь руками о столешницу, и чувствовал, как камень крошится под моими пальцами.

— Ситуация на Восточном Валу критическая, Ваша Светлость, — голос генерала Торна дрожал. Старый вояка, прошедший три кампании, боялся поднять на меня глаза. — Прорывы Тварей участились. Скверна ползет. Наши маги выгорают за неделю. Нам нужны новые батареи... простите, новые Источники.

— Источники, — повторил я. Мой голос звучал глухо, словно перемалываемые жерновами камни. — Где я их вам возьму, Торн? Рожу? Или прикажу женщинам Империи стать магами по щелчку пальцев?

В зале повисла тяжелая тишина. Пятеро генералов, цвет армии Резота, стояли, втянув головы в плечи. Они видели не своего командира. Они видели бомбу с часовым механизмом, таймер на которой показывал нули.

Я чувствовал, как Зверь внутри меня скребется о ребра изнутри. Моя магия — дар и проклятие рода дель Тор — выходила из-под контроля.

Это начиналось как звон в ушах. Высокий, на грани ультразвука. Потом приходил холод. Не тот, что на улице, а внутренний. Кровь густела, превращаясь в ледяную кашу с осколками стекла. Каждое движение причиняло боль. Каждый вдох обжигал легкие жидким азотом.

Черная Жажда. Бич всех мужчин-магов нашего мира. Мы — сосуды для разрушительной силы, Ян, огонь и лед. Но без женской Инь, без мягкой, стабилизирующей энергии, мы просто сгораем. Или замерзаем. Превращаемся в безумных берсерков, которых приходится пристреливать, как бешеных псов.

— Мы потеряли еще двух лейтенантов вчера, — продолжил Торн, глядя в карту. — Они... обратились в статуи. Пришлось разбить.

Я сжал край стола так, что отколол кусок гранита. Звук падения камня на пол прозвучал как выстрел.

— Хватит, — рявкнул я. — Я услышал. Усилить гарнизоны обычными пехотинцами. Магов беречь. Смены сократить до двух часов. Свободны.

Генералы вылетели из зала быстрее, чем новобранцы от сержанта. Они чувствовали, что воздух вокруг меня начал вибрировать. Иней пополз по карте, закрывая красные флажки врага белой пеленой.

Как только тяжелые двери захлопнулись, маска «Железного Герцога» слетела.

Я рухнул в кресло во главе стола и откинул голову назад, вцепившись пальцами в подлокотники.

— А-а-агх...

Стон вырвался из груди против воли. Боль скрутила тело спазмом. Перед глазами поплыли красные круги. Вены на шее вздулись, пульсируя черным ядом. Казалось, под кожей ползают змеи.

Мне нужен был Якорь. Срочно.

Я вспомнил тот вечер. Свадьба. Надежда, глупая и наивная, как первый снег. Я думал, что Оракул не ошибся. Что эта южанка, Алисия, станет моим спасением. Я не ждал любви — к дьяволу любовь, она для бардов. Я ждал тишины. Я ждал, что она возьмет меня за руку, и этот бесконечный гул в голове стихнет.

Но кристалл показал серую муть. Пустышка.

В ней не было магии. Ни капли. Она была бесполезна. Красивая, с теплыми карими глазами, в которых читался испуг, но абсолютно пустая.

Я не мог оставить её здесь. Двор сожрал бы её за неделю. А меня бы подняли на смех. Герцог с женой-пустышкой — это политический труп.

Я отослал её. Да, жестко. Да, в руины. Но там она хотя бы будет жива. И там она не увидит, как я превращаюсь в чудовище.

Дверь в зал Совета открылась. Бесшумно, плавно, словно ее толкнул сквозняк.

Я не открывал глаз, но знал, кто это. Запах. Тяжелый, сладкий аромат мускуса, дорогих масел и холодной стали.

— Мой бедный дракон, — прошелестел голос над моим ухом. — Тебе больно?

Прохладные пальцы коснулись моего виска. Леди Марисса.

Я должен был испытать облегчение. Она была моим Якорем последние два года. Самая сильная магичка двора, фаворитка, перед которой трепетали министры. Она единственная могла сдерживать моего Зверя.

Но вместо благодарности я почувствовал... тошноту.

— Сделай это, — прохрипел я, не открывая глаз. — Просто убери боль.

— Тише, тише, — она обошла кресло и встала сзади. Ее руки легли мне на плечи, массируя напряженные мышцы. — Ты перенапрягся, Рэйвен. Ты слишком много берешь на себя. Империя не рухнет, если ты позволишь себе быть слабым... рядом со мной.

Ее магия потекла в меня.

Это было похоже на инъекцию морфия, смешанного с ледяной водой.

Обычно Якоря забирают боль, растворяя её в своей мягкой ауре. Марисса действовала иначе. Она не забирала боль — она замораживала её. Она блокировала нервные окончания, возводила ледяные стены вокруг моего сознания.

— Вот так... — шептала она, наклоняясь ниже. Ее дыхание касалось моей шеи. — Отдай мне контроль. Тебе не нужно чувствовать. Чувства — это слабость. Стань холодным. Стань совершенным оружием.

Боль отступала. Но вместе с ней отступало и что-то человеческое. Цвета мира блекли. Эмоции вымывались, оставляя лишь серую, кристаллическую ясность. Я превращался в функцию. В Генерала.

— Хороший мальчик, — она провела острым ногтем по моей щеке.

Я открыл глаза. Мир был четким, резким и безжизненным.

— Спасибо, Марисса, — мой голос был ровным, лишенным интонаций.

— Всегда пожалуйста, милый. Ты же знаешь, я — единственная, кто может удержать тебя на краю. Без меня ты сорвешься. Ты станешь одним из тех, кого разбивают молотами на плацу.

Она любила напоминать мне об этом. Держала на коротком поводке страха.

Я хотел встать, чтобы вернуться к работе, как вдруг...

Это случилось внезапно. Словно удар молнии среди ясного неба.

Сквозь ледяной панцирь, который выстроила Марисса, сквозь серую вату безразличия пробилась яркая, горячая вспышка.

Я дернулся, схватившись за грудь.

— Рэйвен? — насторожилась Марисса. — Что такое? Рецидив?

Но это была не боль.

Это был вкус.

На моем языке, отчетливо, до головокружения ярко, расцвел вкус... вишни.

Сладкий. Сочный. Нереальный.

Словно я, стоя посреди ледяной пустыни, откусил кусок лета. Вкус был настолько интенсивным, что у меня свело скулы. К сладости примешивался аромат меда и миндаля. А потом по венам, поверх ледяной магии Мариссы, прокатилась горячая, живая волна тепла.

Она не замораживала. Она грела.

— Что за... — я ошарашенно провел рукой по губам, ожидая увидеть на пальцах ягодный сок. Но пальцы были чистыми.

— Рэйвен! — голос Мариссы стал резким. Она схватила меня за руку, впиваясь ногтями. — Посмотри на меня! У тебя глаза светятся! Что ты сделал?

— Я... я чувствую вишню, — пробормотал я, все еще находясь в плену этого ощущения. Тепло пульсировало в солнечном сплетении, там, где обычно жила тьма. Зверь внутри меня, который обычно выл от голода, вдруг заурчал. Довольно и сыто.

Лицо Мариссы исказилось. На секунду маска заботливой леди слетела, обнажив хищный оскал.

— Вишню? — переспросила она ядовито. — Милый, ты бредишь. Это галлюцинации. Побочный эффект истощения. На Севере нет вишен. В Резоте нет вишен. Ты сходишь с ума.

Она снова положила руки мне на виски, пытаясь задавить это ощущение своей магией.

— Тебе нужно больше моей силы, — зашипела она. — Твой рассудок мутнеет. Ты начинаешь выдумывать ощущения, чтобы компенсировать пустоту. Забудь. Этого нет. Есть только холод. И я.

Я тряхнул головой, сбрасывая её руки. Вкус исчез так же внезапно, как и появился, оставив после себя лишь фантомное послевкусие и дикую, щемящую тоску.

— Я в порядке, — соврал я. — Просто... давление скачет.

Марисса не поверила. Я видел это по её прищуренным глазам. Она что-то почуяла. Соперницу? Угрозу?

В этот момент тяжелая дверь приоткрылась, и в зал просунулась седая голова моего личного секретаря.

— Ваша Светлость... — проблеял он, косясь на Мариссу. Он её боялся до икоты. — Прошу прощения. Срочная депеша. Магический вестник с границы.

— Оставь, — бросила Марисса. — Герцог нездоров.

— Нет, — я выпрямился в кресле, возвращая себе самообладание. — Давай сюда, Корвус. Что там? Прорыв? Орда?

Секретарь семенил к столу, прижимая к груди свиток с печатью Северного гарнизона.

— Нет, Ваша Светлость. Это... э-э... отчет лейтенанта Даррена. О состоянии вашей супруги.

В зале повисла тишина. Марисса замерла, словно гончая, сделавшая стойку.

Я почувствовал укол совести. Алисия. Я отправил её три дня назад. Она должна была уже добраться.

— Читай, — приказал я. — Она... жива?

Я ожидал услышать, что она простудилась. Что она в истерике. Или, что хуже всего, что её сердце не выдержало перехода через портал и холода Утеса. Я даже приготовил дежурную фразу о скорби.

Корвус развернул свиток, поправил очки и начал читать дрожащим голосом:

— «Докладываю. Леди Алисия дель Тор прибыла в поместье "Черный Утес" благополучно. Состояние здоровья — удовлетворительное. Нет, отличное. Жалоб на здоровье нет. Признаков обморожения или истощения нет. Настроение... бодрое, местами агрессивное».

Я моргнул.

— Бодрое? — переспросил я. — В «Черном Утесе»? Где даже крысы дохнут от тоски?

— Так написано, сир, — Корвус пожал плечами. — Далее следует список требований от Леди Алисии к интендантской службе.

— Требований? — Марисса рассмеялась. Звук был похож на звон битого стекла. — Ссыльная что-то требует? Наверное, теплую шаль и лишнее одеяло?

— Не совсем, миледи, — Корвус уткнулся в список. — Пункт первый: три воза березовых дров, сухих, высшего качества. Пункт второй: набор столярных инструментов, гвозди, пилы. Пункт третий... — он запнулся, протер очки. — Стекло. Много стекла. И камень для фундамента.

— Зачем ей стекло? — тупо спросил я.

— Она пишет... — Корвус перевернул лист. — «Для постройки оранжереи. И восстановления зимнего сада».

Я смотрел на секретаря, пытаясь понять, не сошел ли он с ума. Или не сошел ли с ума Даррен.

— Оранжереи, — медленно повторил я. — В минус тридцать. На скале, обдуваемой всеми ветрами Бездны. Она хочет строить стеклянный дом?

— Она сумасшедшая, — вынесла вердикт Марисса. В её голосе звучало торжество, но под ним я слышал тревогу. — Я же говорила, Рэй. Холод повредил её рассудок. Бедняжка вообразила себя садовницей в раю. Это агония мозга.

Я взял свиток из рук секретаря. Почерк Даррена был четким, военным. Никаких признаков шутки.

«Леди Алисия выглядит странно. Она полна сил. Она открыла ворота в одном платье и не замерзла. От неё пахнет... цветами. Местные жители уже шепчутся, что она ведьма, но добрая. Она требует ресурсы для ремонта».

Я перечитал эту строчку дважды. «В одном платье и не замерзла».

Как? Я, боевой маг с резервом дракона, мерзну в собственном замке. А пустышка гуляет на ветру?

И тут меня накрыло. Тот вкус вишни. Он был реальным?

— Она тратит казну на глупости, — голос Мариссы стал жестким, возвращая меня в реальность. Она подошла вплотную, заглядывая в свиток через мое плечо. — Рэйвен, посмотри правде в глаза. Она южанка. Она не понимает, где находится. Она сейчас растратит годовой бюджет гарнизона на свои фантазии, построит стеклянный гроб и замерзнет в нем.

— Она просит дрова и инструменты, — возразил я, чувствуя странное раздражение. — Это не драгоценности.

— Сегодня дрова, завтра шелк, послезавтра она потребует перестроить замок, — Марисса положила руку поверх моей, сжимающей свиток. — Ты генерал. Твои солдаты на Востоке едят сухари. А твоя "жена" хочет строить оранжереи для цветов, которых не существует. Ты позволишь это?

Её слова были ядом, капающим прямо в уши. Но в них была логика. Жестокая, имперская логика.

Я не мог позволить себе слабость. Я не мог позволить, чтобы надо мной смеялись. «Герцогиня Оранжерейная» — отличное прозвище для жены главнокомандующего.

Но перед глазами стоял образ Алисии. Не той, испуганной, в спальне. А той, которую я представил сейчас: румяной, дерзкой, требующей пилу вместо платка.

— Что прикажете ответить, Ваша Светлость? — спросил Корвус, держа перо наготове.

Я посмотрел на Мариссу. В её зеленых глазах был лед. Она ждала, что я буду жестким. Если я проявлю мягкость, она усилит контроль. А мне нужно было выжить, чтобы защищать Империю.

— Пиши резолюцию, — сказал я, и мой голос снова стал ледяным. — «В выделении дополнительных средств отказать. Запрос на стройматериалы отклонить как нецелевое расходование. Выдавать только стандартный паек и топливо для обогрева жилых помещений».

Марисса улыбнулась. Уголки её губ дрогнули в победной усмешке.

— И добавь, — продолжил я, глядя в окно, где бушевала метель. — «Запретить Леди Алисии покидать территорию поместья. Для её же безопасности. Если она хочет играть в садовницу — пусть делает это своими силами. Ни одного золотого из казны».

— Мудрое решение, мой генерал, — промурлыкала Марисса, прижимаясь щекой к моему плечу. — Ты спасаешь её от самой себя. И казну от безумия.

Корвус быстро заскрипел пером, ставя печать.

— Отправить немедленно, — бросил я.

Секретарь поклонился и исчез.

Мы остались одни. Марисса торжествовала. Она думала, что победила, что обрезала крылья моей "проблеме".

Но она не знала одного.

Я все еще чувствовал этот вкус на губах. Слабый, угасающий, но настоящий.

Я подошел к окну и посмотрел на Север. Туда, где за тысячу лиг, среди снегов и смерти, женщина, которую я назвал пустой, собиралась строить стеклянный дом.

— Ты либо безумна, Алисия, — прошептал я так тихо, чтобы Марисса не услышала. — Либо ты знаешь что-то, чего не знаю я.

Мой внутренний Зверь поднял голову и, впервые за долгие годы, посмотрел не на врага, а вдаль. Он ждал.

— Идем, Рэй, — позвала Марисса, потягиваясь, как сытая кошка. — Тебе нужно отдохнуть. Я приготовлю тебе отвар. Горький, но полезный.

— Да, — кивнул я, отворачиваясь от окна. — Идем.

Но вкус вишни остался со мной. И он был слаще любой магии.

***

Я вышел из зала Совета, но чувство тревоги не отпускало. Марисса ушла в свои покои — готовить очередное зелье, которое должно превратить меня в послушную куклу. У меня было полчаса.

Я свернул не в свою спальню, а в библиотеку.

Древний, пыльный зал, где хранились хроники рода дель Тор. Я не был здесь с юности.

— Где это... — бормотал я, водя пальцем по корешкам книг. — Предания о Первых... Легенды Эпохи Цветения...

Я нашел нужный том. Тяжелый, в переплете из кожи виверны. Открыл на главе «Истинные и Резонанс».

Строчки прыгали перед глазами.

«...Истинность есть слияние двух начал. Если один — Пламя, другой — Древо. Если один — Лед, другой — Вода. Резонанс возможен только при полном принятии. Симптомы начала связи: общие сны, передача физических ощущений на расстоянии, фантомные вкусы...»

Я захлопнул книгу. Пыль взметнулась облаком.

Фантомные вкусы.

Значит, это не бред. Не галлюцинация.

Алисия ела вишню. Настоящую вишню. Там, где её быть не может.

Я вспомнил её глаза в нашу брачную ночь. Карие, теплые, полные скрытой силы, которую я принял за упрямство.

«В тебе нет магии», — сказал я ей.

«Я агроном», — ответила она тогда, в коридоре, сжимая карман кофты.

Я усмехнулся. Горько, зло.

— Что же ты вырастила там, жена? — спросил я у пустоты. — И почему я чувствую твою радость ярче, чем собственную жизнь?

Я не отменил приказ. Я не мог. Это вызвало бы подозрения у Мариссы и Совета. Но я знал одно: лейтенант Даррен — умный мужик. Он не даст ей умереть, если она действительно творит чудеса.

А я... я буду наблюдать.

И если этот вкус вишни вернется... я лично поеду на Север. И пусть вся Империя подождет.

Я вернул книгу на полку и вышел в коридор, навстречу холоду и Мариссе. Но теперь у меня была тайна. Крошечная, сладкая тайна, которую я не собирался отдавать никому.