Истинная: Вишневый Сад Попаданки

Глава 18

Потолок моей спальни больше не был защитой. Он был мембраной, отделяющей меня от конца света.

Я стояла на балконе, вцепившись побелевшими пальцами в ледяные перила, и смотрела вниз, в тот ад, в который превратился мой уютный двор. Ветер рвал подол платья, бросал в лицо горсти снега и пепла, но я не чувствовала холода. Меня била крупная дрожь — та самая, что приходит не от мороза, а от передозировки адреналином и магией.

Внизу, в центре двора, поднималась Гора.

Голем, которого сотворила Марисса, был отвратителен. Это не было величественное чудовище из легенд. Это была куча мусора. Гниющая плоть, обломки телег, камни из разрушенной стены, кости павших солдат и монстров — все это сплавилось в единую, бесформенную массу, отдаленно напоминающую человека.

У него не было лица. Только черный провал там, где должна быть голова, в котором горел ядовито-зеленый огонь Бездны.

Каждый его шаг заставлял фундамент дома стонать.

— ХРЯСЬ! — огромная, бесформенная нога Голема опустилась на остатки сарая, превращая его в щепки.

Солдаты Даррена, еще минуту назад отважно державшие строй, теперь рассыпались, как муравьи перед сапогом. Стрелы отскакивали от шкуры монстра, не причиняя вреда. Ледяные копья, которые Рэйвен метал сверху, застревали в вязкой плоти, но Голем просто поглощал их, продолжая движение.

Его цель была ясна. Он шел к дому. К «Алой Королеве».

— Алиса! Уходи с балкона! — голос Рэйвена прогремел откуда-то сверху, из свинцовых туч.

Я задрала голову.

Там, среди разрывов облаков, шла другая битва. Рэйвен, удерживаемый в воздухе сложной конструкцией из ледяных крыльев, кружил вокруг Костяной Виверны.

Это был танец двух смертей. Синей и Серой.

Виверна была огромной. Её ребра просвечивали сквозь призрачную плоть, а хвост, усеянный шипами, хлестал воздух, оставляя черные шрамы на ткани реальности. На её шее, вцепившись в костяные выросты, сидела Марисса. Она выглядела маленькой серой точкой, но от этой точки исходила такая волна ненависти, что у меня перехватывало дыхание.

Рэйвен отвлекал её. Он уводил воздушный бой подальше от дома, подставляясь под удары черных молний, которыми плевалась ведьма.

Но Голем был здесь. Внизу. И Рэйвен не мог разорваться.

— Ну же... — прошептала я, глядя на приближающуюся гору мяса. — Ты ведь состоишь из того, чем я тебя накормила.

Я помнила каждую банку, брошенную в ту первую волну мертвецов. Взрывная смесь не просто разрывала их на части. Косточки, заряженные магией Жизни, впивались в гнилую плоть, оставаясь там как дремлющие мины.

И сейчас этот Голем, собранный из ошметков, был буквально набит моими семенами.

Мне не нужно было кидать новые банки. Мне нужно было просто позвать.

Я закрыла глаза, отсекая визуальный шум битвы. Я потянулась своей магией — той самой теплой, зеленой волной, что жила в моей груди — вниз, к чудовищу.

Я почувствовала их. Сотни маленьких, спящих искорок внутри гнилой горы. Они ждали команды. Им было тесно, темно и голодно.

— Проснитесь, — прошептала я. Это было не слово, а приказ на языке соков и корней. — Всходите!

Я резко сжала кулаки, вкладывая в этот ментальный толчок остатки своего резерва.

Эффект превзошел все мои ожидания.

Голем замер, не донеся ногу для очередного шага. Его утробный рев, от которого дрожали стекла, вдруг оборвался, сменившись странным, влажным треском.

Сначала из его «груди» — месива ребер и досок — вырвался толстый, покрытый шипами ствол. Он пробил шкуру монстра, как игла ткань.

Затем — колени. Плечи. Голова.

Чудовище начало расцветать изнутри.

Это было гротескно и величественно. Взрывная сила магии Жизни, дремавшая в семенах, разорвала оковы некромантии. Голем дергался, пытаясь сорвать с себя прорастающие ветки, но они лезли отовсюду. Корни прошивали мышцы, выпивая темную энергию, превращая её в строительный материал для листвы.

— Рвите его! — закричала я, перевешиваясь через перила.

ТРЕСК!

Гигантское тело монстра просто разорвало на части. Он не взорвался огнем — он распался на куски, превратившись в огромный, шевелящийся холм цветущего кустарника. Там, где секунду назад стояла смерть, теперь буйным цветом распускалась дикая, хищная вишня, чьи корни жадно впивались в брусчатку двора.

Угроза на земле была ликвидирована. Солдаты Даррена, ошеломленные этим зрелищем, начали добивать мелкую нежить, оставшуюся без поддержки.

Я подняла глаза к небу, ища Рэйвена.

И мое сердце оборвалось.

Там, наверху, дела шли плохо.

Марисса, слившаяся с Бездной, была сильнее. Её черные молнии, похожие на трещины в реальности, разъедали ледяную броню Рэйвена. Его крылья, созданные из магии, таяли.

Я видела момент удара.

Костяная Виверна хлестнула хвостом, сбивая защиту Дракона. Рэйвен попытался уйти в вираж, но черная молния ударила его прямо в грудь.

Сияние его щита погасло.

Он камнем рухнул вниз.

— РЭЙВЕН!

Он упал на крышу главного дома, прямо над моей головой. Грохот ломающейся черепицы и треск балок заглушил даже вой ветра. Потолок в моей спальне пошел трещинами, посыпалась штукатурка.

Я замерла, парализованная ужасом. Он жив? Он должен быть жив. Метка на моей руке все еще горела, хоть и пульсировала болью.

Но у меня не было времени бежать к нему.

Тень накрыла балкон.

Виверна, торжествующе визжа, сделала круг и зависла напротив меня. Её пустые глазницы смотрели прямо мне в душу.

А на её шее стояла Марисса.

Она больше не была красивой. Её кожа стала серой, как старый пергамент, волосы развевались грязными паклями, а вокруг тела клубился черный дым.

— Ты... — её голос звучал как скрежет металла по стеклу. — Ты уничтожила мою игрушку.

Она указала когтистым пальцем на цветущий холм во дворе.

— Ты — сорняк, Алисия. Вьющийся, назойливый сорняк, который задушил моего Дракона. Но я знаю, что делать с сорняками.

Она направила Виверну в пике. Прямо на балкон.

Я не стала ждать. Я знала — перила меня не спасут.

Я прыгнула назад, вглубь спальни, перекатываясь по ковру.

В ту же секунду мир взорвался.

Гигантская костяная лапа Виверны снесла балкон, как картонную коробку. Стена спальни обрушилась внутрь с грохотом камнепада. Ветер, снег и обломки ворвались в комнату.

А следом спрыгнула Марисса.

Она приземлилась мягко, по-кошачьи, посреди руин моей спальни. Виверна, сделав свое дело, отлетела, кружа над домом и отгоняя солдат.

Мы остались одни. В комнате, у которой больше не было одной стены, а крыша зияла огромной дырой, сквозь которую было видно свинцовое небо.

— Ну что, агроном, — прошипела Марисса. В её руке сформировался хлыст из серого тумана. — Посмотрим, как ты цветешь, когда из тебя выкачают всю влагу.

— Я вырву тебе сердце, тварь, — прохрипела я, поднимаясь на ноги. В моих руках не было оружия, но во мне кипела такая ярость, что воздух вокруг начал искрить.

— Иссушение! — Марисса взмахнула хлыстом.

Серый туман метнулся ко мне. Все, чего он касался — ковер, кресло, ножка кровати — мгновенно рассыпалось в прах, старея на сотни лет за секунду.

— «Алая Королева», защити! — крикнула я.

Я не ставила щит в привычном понимании. Я призвала саму суть жизни.

Из пола, пробивая паркет, вырвались молодые побеги. Они сплелись передо мной в живую стену.

Серый туман ударил в зелень. Листья чернели и осыпались, ветки сохли, но на их месте тут же вырастали новые. Это была гонка скоростей: смерть против регенерации.

Марисса захохотала.

— Ты тратишь себя! Я выпью тебя до дна!

Она усилила напор. Серый хлыст пробил мою защиту и задел плечо — то самое, уже обожженное.

Боль была такой, словно меня окунули в жидкий азот. Кожа не сгорела — она высохла, став хрупкой, как бумага.

Я вскрикнула, падая на одно колено.

— Слабая, — Марисса сделала шаг ближе. Она наслаждалась моментом. Она хотела видеть мои глаза, когда жизнь покинет меня. — Ты думала, что сможешь заменить меня? Ты — грязь под ногами. Рэйвен был моим шедевром, а ты его испортила.

Она подошла почти вплотную. Её глаза были черными провалами Бездны.

— Прощай, Алисия.

Она занесла руку для последнего удара.

И это была её ошибка.

Она подошла слишком близко. Она забыла, что я не боевой маг, который кидается фаерболами. Я работаю с корнями. А корни всегда бьют снизу.

Я подняла голову. Кровь текла у меня из носа, капая на белую рубашку.

— Ты права, — прошептала я. — Я работаю с грязью. И ты сейчас в ней увязнешь.

Я с размаху ударила обеими ладонями (забыв про ожоги) в пол.

Я позвала не просто дерево. Я позвала весь Сад.

— Взять её!

Пол под ногами Мариссы взорвался.

Это были не тонкие ветки. Это были мощные, узловатые корни «Железной Вишни», которые я тянула через весь дом от самых ворот. И гибкие, жадные корни «Алой Королевы» со двора.

Они выстрелили вверх, как капкан.

— Что?! — Марисса попыталась отпрыгнуть, но было поздно.

Черные корни, твердые как сталь, обвили её лодыжки, сжимаясь с хрустом. Красные корни оплели талию и руки, прижимая их к телу.

Она завизжала — звук, от которого лопались барабанные перепонки.

— Пусти! Я сгною тебя!

Её тело вспыхнуло серым огнем. Она пыталась разложить корни, превратить их в труху.

Я чувствовала, как умирает дерево. Как гниль ползет по каналам связи прямо в меня. Мои вены на руках почернели. Меня начало трясти. Я отдавала свою жизненную силу, чтобы компенсировать некроз.

— Держу... — хрипела я, чувствуя, как сознание начинает мутнеть. — Я держу тебя, сука. Ты никуда не уйдешь.

Марисса билась в путах, как муха в паутине. Шипы «Железной Вишни» пробили её магическую защиту и вонзились в тело. Черная кровь — не человеческая, а какая-то маслянистая жижа — потекла по корням.

Она была обездвижена. Но я слабела. Секунда, две — и она прорвется.

Мне нужна была помощь.

— Рэйвен! — закричала я, вкладывая в этот крик остатки голоса. — СЕЙЧАС!

Сверху, с проломленной крыши, раздался грохот. Кусок балки рухнул вниз.

А следом за ним, в облаке снежной пыли и ледяной крошки, спрыгнул он.

Рэйвен.

Он был без шлема. Его лицо было залито кровью из рассеченной брови, доспех помят. Но в его руках сиял меч. И этот меч сейчас был не просто сталью.

Рэйвен не читал заклинаний. Он превратил свое падение в удар. Он сконцентрировал всю свою магию, всю свою ненависть и всю свою любовь в одной точке — на острие клинка.

«Копье Правосудия».

Марисса подняла голову. В её черных глазах отразился летящий на неё синий силуэт.

— Нет... — прошептала она.

Удар был страшным.

Меч Рэйвена, окутанный абсолютным холодом, вошел в грудь Мариссы, пробил её насквозь и вонзился в пол, пригвоздив ведьму к перекрытиям.

ХРУСТЬ!

Звук был таким, словно раскололся айсберг.

От точки удара во все стороны побежали мгновенные трещины льда. Корни, держащие Мариссу, замерзли и стали твердыми, как алмаз.

Марисса замерла. Её рот был открыт в немом крике. Тьма, клубившаяся вокруг неё, задрожала и начала рассеиваться, втягиваясь обратно в рану.

Её тело начало сереть и рассыпаться.

— Ты... — прошелестела она, глядя на Рэйвена стекленеющими глазами. — Ты... сдохнешь...

— Я буду жить, — ответил Рэйвен, поворачивая клинок в ране. — Счастливо.

Марисса рассыпалась. Она не умерла как человек. Она просто превратилась в кучу серого пепла, который тут же разметало ветром, гуляющим по разрушенной комнате.

Бездна забрала свой аватар.

На улице раздался грохот. Это Костяная Виверна, потеряв связь с хозяйкой, рассыпалась грудой костей прямо на крышу конюшни.

Тишина.

Внезапная, оглушительная тишина накрыла «Черный Утес».

Гул земли прекратился. Красное марево на горизонте начало бледнеть. Орда, лишенная воли и магии, остановилась и начала распадаться.

Я разжала руки.

Корни, державшие Мариссу, медленно ушли под пол, обратно в землю.

Я попыталась вздохнуть, но воздуха не было. Мои легкие горели. Перед глазами плясали черные мушки.

Связь с Садом, которую я держала на пределе сил, оборвалась. Меня словно выключили из розетки.

— Алиса!

Рэйвен, пошатываясь, выдернул меч из пола и бросился ко мне.

Я видела его лицо — искаженное страхом, перепачканное кровью и пеплом. Он был самым прекрасным, что я видела в жизни.

— Мы... выпололи... сорняк... — прошептала я, пытаясь улыбнуться. Губы не слушались.

Ноги подогнулись. Пол качнулся мне навстречу.

Я не почувствовала удара. Сильные руки подхватили меня у самой земли.

— Не смей, — голос Рэйвена доносился словно через слой ваты. — Не смей закрывать глаза! Алиса!

Но темнота была такой мягкой. Такой манящей. В ней не было боли. Не было обожженных рук. Не было страха.

Я позволила себе упасть в неё.

«Я сделала это, — была моя последняя мысль перед тем, как сознание погасло. — Я спасла свой Сад».