Инквизитор IV

Глава 7 Победы и поражения

На мгновение пространство будто замерло. Живые и мертвые задействовали все свои чувства, ожидая, что последует затем. Мы не оказались обмануты. Богиня Хель дала свой ответ. В дальней от нас стене, у алтаря, разверзся покрытый серой хмарью портал, не удивляюсь, если ведущий прямо в Хельхейм. И тамошние обитатели тут же устремились в зал храма. Дверь в мир мертвых существовала не долго. Десяток секунд, может чуть больше. Но успела выпустить десятки мертвецов под предводительством грозной, внушающей уважение фигуры.

Старший над прибывшими выглядел как болезненно худой человек. Казалось, ноги бы не смогли держать его на земле. Но даже если бы это было на самом деле так, пришелец не нуждался в подобном, ведь он парил над полом и войском немертвых, с холодным равнодушием взирая на живых. Он был облачен лишь в дырявый саван, а из оружия имел только простое на вид копье, но темное марево, окутывающее фигуру врага, говорило о том, что также в его руках имелась сила магии. Опасный противник, а значит беречь козыри уже не стоило.

— Клемент, призыв!

Прелат мгновенно исполнил распоряжение, явив мрачному залу величественную фигуру архангела. И эта появление стало сигналом к действию. Живые и мертвые вновь бросились друг на друга.

Символом же новой схватки стало противостояние двух сильнейших существ. Архангела с нашей стороны и монстра из Хельхейма с другой. Они столкнулись прямо в воздухе, над головами сражавшихся. Небесный защитник обрушил на противника каскад ударов меча. Тот же отразив большую часть из них копьём, в ответ ударив магией. Как итог, первые секунды не показали перевеса ни за одним из бойцов. На земле же складывалась похожая картина. Нежить давила, рыцари не отступали. Победу или поражение могла определить случайность, веление Фортуны. И если раньше она явно благоволила нам, то теперь обернулась в сторону противников.

В грохоте сражения никто не услышал, как рухнул на землю один из рыцарей. Но зато последствия этого события увидели многие. В открывшуюся брешь тут же хлынула нежить. Дорогу которой заступила одна лишь Марра. Первого мертвеца встретил огненный шар в морду. А уже ослепленному противнику девушка подрубила колено, повалив на землю. Но не успела кошка прикончить одного врага, как против неё вышли ещё двое. И это стал критичным числом.

Нэкомата пропустила один удар. Приняла на жесткий блок другой, отбросивший ее к напряжено замершему Клементу. Я же в это время ничего не мог предпринять, вынужденный держать свое место в строю. Благо, моя помощь и не потребовалась.

— Что, не справляешься, кошатина? — прозвучал голос Гвинеда.

Сам же паладин пришёл не просто поболтать, а тут же бросился в битву. А заодно увлек за собой десятки показавшихся в зале солдат. И это переменило ситуацию радикально. Наш перевес стал неоспорим. А ещё у меня завершился скат.

— Экзорцизм, — с наслаждением произнёс я, наблюдая, как белая волна ударила по рядам нежити. Магия не оставила равнодушным ни одного из мертвецов. Даже старший над ними на миг замер, сраженный судорогой, чем немедленно воспользовался архангел. Ловким ударом тот отрубил руку противнику. А уже с такой раной житель Хельхейма оказался обречен. Как и все нечестивое войско. Спустя несколько минут последний неприятель затих на полу. Исчез и архангел, успевший вернуть к жизни неудачливого рыцаря. Ощущение страха, обреченности, также чуть утихло, словно исчерпав силы. Даже дышать стало чуть легче.

— Что-то ты не слишком торопился, — заметил я Гвинеду.

Мой упрек не слишком смутил паладина.

— Некоторые крысы пытались убежать на кораблях, насилу уговорил их остаться, — ответил тот. — Да и что ты ворчишь? Главное, что я успел вовремя.

Что же, с этим не поспоришь. Итог вышел на самом деле удачным.

— Скажи, а что там с фортом?

— Он в наших руках! Все, кто сопротивлялся, убиты. Но и пленных также оказалось много.

Пленные… Нужно подумать, что с ними делать. Хотя это подождет. Сейчас есть много других, куда более важных забот.

— А что гноллы?

— Да то, что они оказались совершенно бесполезными. С нами остались лишь два с половиной калеки. Да и те за ворота не сунулись. Я бы на их месте под землю провалился, но ведь с них станется еще награду требовать в полном объеме. Одно слово — шакалы.

Еще один интересный момент, открывающий массу возможностей. Изначально мы договаривались на то, что отдадим нашим союзникам треть трофеев. Учитывая, что гноллы предоставляли войска, по боевой эффективности уступавшие нам раз шесть, если не больше, это были очень щедрые условия. Но, раз уж союзники проявили себя ещё хуже, чем ожидалось, мы имели полное право ввести санкции. Или стоит все же побыть добрым? И этот вопрос тоже стоит обдумать. А пока надо бы закончить начатое.

— Эй, Гвинед, у тебя не найдётся огоньку?

…

То же время, поселение «Дальняя застава»

Миргрыз стоял на стене, защищавшей поселение, и устало вздыхал. Ему было уже немало лет, многое он видел и пережил многих, а потому порядком утомился. Его раздражали тупые сородичи, до невозможности злил глупый и мелочный староста, а еще беспокоили тревожные предчувствия, с каждым следующим днем все более нараставшие.

Поселились они в сердце еще при известиях о приближении к родным землям врагов. Однако набрали силу тогда, когда с возвратившимися после битвы сородичами пришла весть — замок Энквуда пал, а сам инквизитор посоветовал гремлинам покинуть свой дом.

Предостережение их повелителя, бывшего повелителя, встретило волну возмущения. Только услышав предложение покинуть отчий дом, жители поселения разродились возмущенными криками, словами о гордости предков, собственной силе и непобедимости. Миргрыз этому не удивился, он частенько оказывался прав, и всегда, когда речь заходила о глупости окружающих. А то, что его сородичи в этом случае показали себя на редкость тупыми, мог подтвердить любой здравомыслящий гремлин. Ведь они даже не слушали своих братьев, вернувшихся после битвы. А ведь некоторые из них говорили здравые вещи о силе чужаков. Предостерегали об опасности. Но нет, все такие слова игнорировались.

Хотя любой у кого в голове имелось больше одной извилины понимал — если чужаки разбили инквизитора, они на порядок сильнее гремлинов. Пожелай того пришельцы, деревня окажется разнесена на клочки. Миргрыз, отбросив гордость, пытался это объяснить, говорил простыми понятными словами, чтобы даже до самых тупых дошло, но нашел понимание лишь у единиц. Большинство если и услышали, оказались успокоены словами тех, кто говорил, что нежити среди рядов нападавших было не так уж и много. Что в худшем случае их возьмет под крыло один из магов. Глупцы, как есть глупцы, даже не желавшие рассмотреть альтернативы. И что они могли сказать теперь, когда эта самая «немногочисленная нежить» подступилась к стенам Дальней заставы? Хотя о чем это Миргрыз? Разве идиоты могут признавать свои ошибки? О нет, они наоборот настаивают на них как на непререкаемой истине, еще более надрывая горло. Именно так и поступали гремлины, беснуясь на стенах, подбадривая самих себя или крича на нежить, будто бы та способна испугаться.

К счастью для жителей Дальней заставы, в ней находился тот единственный гремлин, что всегда занимался делом. И еще в те дни, когда его тупоголовые сородичи радовались исчезновению налогов в казну лорда, Миргрыз готовил план спасения. В чем ему помогали те немногие гремлины, чей разум превосходил улитку. Полтора десятка из двух сотен. Совсем немного, но на лучшее соотношение не стоило и рассчитывать. И начать действовать они должны уже очень скоро. А пока оставалось только ждать и наблюдать за развитием событий.

Переведя взгляд на врагов, Миргрыз в очередной раз преисполнился ненависти. Вид неприятелей всякий раз будил в нем такую злость, какую не могла бы создать и сотня Кринстуков, вздумай их староста вдруг размножиться. А все из-за тех, кто находился в рядах духов. Среди них алхимик мог увидеть расплывчатые, но все еще различимые тени людей в хорошо знакомой броне. Мечники, лучники, охотники на ведьм и рыцари. Воины, когда-то стоявшие на защите этой земли.

Миргрыз не слишком жаловал людей, но вид павших и поднятых нечестивой магией, вызывал в нем сочувствие, страх за сородичей, которым грозила такая же участь, а также неутолимую ненависть к некроманту, что все это породил. Благо тот, кто являлся олицетворением этой мерзости, совершенно не скрывался.

Предводитель мертвых был облачен в драный плащ, плохо скрывающий худобу, и выглядел словно бродяга из подворотни. Правда недооценивать этого типа явно не стоило. Он явно обладал силой. А даже если и являлся жалким слабаком, то мог компенсировать это своей нечестивой сворой. Которая была крайне многочисленна. Помимо трех десятков поднятых защитников замка, имелись также сонмы призраков, духов, баньши и прочей дряни. Все в гораздо большем числе, чем рассчитывали гремлины. Где только этот ублюдок столько взял?

— Не бойтесь, какие-то мертвецы не смогут нас одолеть! — между тем воскликнул Грумдан, предводитель воинства гремлинов.

Баран, как есть баран. Орал сейчас бессмысленные фразы, вместо того, чтобы ранее приготовиться к обороне. Хотя, даже тщательная подготовка мало что могла изменить. Поселение могло выставить четыре десятка големов, десяток аркебузиров и несколько роботов. Настоящая насмешка в сравнении с силами их противников. И это если не вспоминать, что призраки обладали абсолютным иммунитетом к физическому урону. Лучшим средством против них являлась магия, которой в распоряжении гремлинов почти не имелось. Поселение не могло заручиться ни могуществом магов, ни безудержной яростью инквизиторов. А раз всего этого не существовало, какого демона этот придурок разорялся на стене? Воистину, Миргрызу стоило больших усилий не задать этот вопрос вслух.

Между тем мертвецы закончили свое построение, и вперед вышел некромант. Который грозно и величественно, ну так ему явно казалось, воскликнул.

— Сдавайтесь или будете уничтожены!

«Еще один безмозглый любитель надрывать горло» — понял Миргрыз.

Будто гремлины могли поверить повелителю мертвых? Разумеется, тому в ответ немедленно понеслись оскорбления. Некромант же, вместо того, чтобы развернуться и заняться делом, решил пререкаться с жителями Дальней заставы. Еще целых две минуты обе стороны нарывали горло, все более убеждая Миргрыза в глубокой ущербности окружающих. Но все же разум в конце концов возобладал, и некромант вспомнил, зачем, собственно, пришел к поселению. Прозвучал приказ, и силы мертвых двинулись на штурм. Гремлины так же изготовились к бою. Повисло напряжение, которое, казалось, можно было ощутить физически. Мертвая тишина с одной стороны, гнетущее молчание с другой. Рано или поздно, это молчание должно было оказаться нарушено. И первыми это сделали мертвые.

Выдвинувшиеся вперед призрачные худые тетки раскрыли рты и начали орать. Мало того, что звук вышел мерзким, так он еще обладал отчетливо магическим эффектом. На стенах гремлины попадали на колени, закрыв руками уши. У самого Миргрыза сердце заколотилось с бешеной скоростью, появилось давящее желание сбежать. Он смог себя пересилить. Удалось это и сородичам, но мертвые получили фору, которой немедленно воспользовались. Толпа нечисти прибавила скорости, бросившись к стене.

— Встать! Всем стать! Бери на мушку тварей! — раздался приказ Грумдана.

Надо признать, прозвучал тот вовремя. Аркебузиры очнулись и навели оружие на врага. После чего дали недружный залп. Выстрел могли оказаться совершенно напрасными, если бы не одно но — в качестве дроби выступала серебро. А потому заряды прошили ряды призраков, развеяв немалую их часть. Жаль только, что основная масса врагов даже не замедлилась. Затем ударили алхимические заряды, пущенные из робота. С куда меньшим эффектом. А мертвецы уже полезли на стены, благо даже лестницы им для этого не требовались, хватало и контакта с камнем.

Наверное, некромант готовился праздновать победу, но, если и так, он явно поспешил. Ведь гремлинам еще было чем ответить. В прущих широкой волной мертвецов внезапно полетели разноцветные склянки. Которые, расколовшись, выпустили из себя разряды холода и обжигающего жара. И вот это мертвецов на самом деле пробрало. Так, что многие испарились прямо на месте. Однако, триумф гремлинов оказался не долгим.

Миргрыз не знал, откуда появилась следующая напасть. Скорее всего, он, как и все остальные, отвлекся на иных мертвецов, а потому и не заметил когда показалась эта тварь. Зато отчетливо почувствовал холод, пронзивший саму душу, а затем и обнаружил потускневший свет. Заслонило же солнце исполинское тело могущественного мертвого дракона, немедленно кинувшегося в атаку.

Эту тварь остановить было просто нельзя. Она происходила из когорты тех, что повергали жалких смертных десятками и сотнями. И если кто в подобном сомневался, дракон немедленно это доказал. Спикировав на стену, тот погреб под себя пятерых защитников, и тут же ударил хвостом, смахнув и камни и разумных существ.

Со стороны гремлинов храбрость переплелась с безумством, а иначе попытки ранить ящера, было и не назвать. В монстра полетели склянки с алхимическими смесями, ударило несколько залпов аркебуз, некоторые воины в отчаянье даже замахали прикладами оружия… Абсолютно все оказалось тщетным. Дракон проигнорировал слабые раны и продолжил жатву, каждую секунду забирая чью-то жизнь. И в то же время на верхушке стены показались десятки новых духов.

Миргрыз видел эти картины лишь мельком, со всей доступной прытью убегая от стены. Спасался он не молча, а истошно крича, созывая своих соплеменников на юг, туда, где ждало спасение. Это оставалось единственным, что еще мог сделать старый алхимик.

По счастью кричал не только он один. Возгласы раздавались со всех концов деревни. Подручные Миргрыза старались как могли, и их дело не пропадало в туне. Жители послушались, спеша к южной стороне.

К сожалению, туда стремились не только гремлины. Миргрыз не успел преодолеть и половины пути, как сзади раздался крик. Обернувшись, алхимик увидел женщину, спину которой терзал бесплотный дух. Зрение различило также и ребенка, которого тщетно пыталась укрыть мать.

На секунду Миргрыз заколебался, но этого мгновения хватило, чтобы женщина умерла, а мерзкое отродье потянулось к ее дитя. Рука старика не дрогнула, метко запустив склянку с эликсиром. Пузырек упал точно на мертвое тело, разбился и выпустил из себя столб огня, поглотивший и ребенка, и мать, и проклятое чудище. Впрочем, Миргрыз этого уже не увидел. Он бросился прочь, к дальнему концу деревни.

Удивительно, но алхимик смог добраться до цели без новых происшествий. А ей являлось ни что иное, как старый тайный ход, последний раз использовавшийся еще до присоединения к Энквуду. В те голодные времена этот путь применялся, дабы обмануть нежить, потайными тропами выйти наружу и найти пропитание. И вот прошел месяц, а изменилось только одно — ставки стали выше.

— Какого эти бараны здесь толпятся⁈ — воскликнул Миргрыз, увидев у входа в тоннель немалую толпу сородичей.

— Не кричи, быстрей от воплей они заходить не станут, — прозвучал из люка массивного робота искаженный голос.

— Много ты знаешь, — довольно добродушно, если знать алхимика, проговорил Миргрыз.

— Выходит, что достаточно.

— Вот как? Может тогда скажешь, чего призраки здесь еще не толпятся?

— Может и скажу, — с отчетливой усмешкой ответил пилот робота. — Их големы задержали. Им приказали привлечь внимание и, выходит, с такой задачей истуканы справились.

— Выходит так, но надолго ли их хватит? — спросил Миргрыз, тревожно посмотрев на уменьшившуюся лишь на половину толпу.

— Лишь на несколько минут, — ответил с печалью пилот.

Алхимик обернулся в сторону павшей стены и сразу понял причину изменения настроения собеседника. На дороге показались мертвецы, яростно спешившие к ускользавшей добыче. Шли они крайне плотной толпой. Такой, что, казалось, сметут все на своем пути. Но только не в этот раз.

Яростно оскалившись, Миргрыз выхватил из-за пазухи еще одну склянку. Но на сей раз перевязанную алой лентой. Размахнулся и кинул ту со всей доступной силой. Попал и попал удачно, точно в центр толпы. А уж взрыв эликсира превзошел ожидания даже своего создателя. Пламя взметнулось до крыш домов, жар долетел даже до самого алхимика. О духах и говорить не приходилось. Те, кто сумел выжить, поспешили убраться, неожиданно воскресив инстинкт самосохранения.

— Может, мне все же стоило обучиться на алхимика, — послышался потрясенный голос из кабины робота.

— Будто я тебе не об этом всю жизнь твердил, — раздраженно, но с ноткой гордости ответил Миргрыз.

Обменяться еще несколькими колкостями им не дали враги. Призраки вновь появились в поле зрения, но теперь они избрали иной метод атаки. Начали скользить по стенам домов и крышам. Алхимик прикусил губу и застыл в напряжении, не зная, как быть теперь. У него оставалось всего пять боевых эликсиров, которые бы мигом кончились, вздумай Миргрыз кидать их в одиночные цели. Пока же алхимик пытался отыскать выход, первый из духов уже кинулся в атаку на робота. Старый гоблин размахнулся, да так и застыл увидев, как робот одним ударом развеял нападавшего, а затем следующим выпадом отправил в полет другого, более крепкого.

— Как? — пораженно спросил Миргрыз.

— Напыление из серебра. Я ведь не совсем идиот, и слушал тебя.

— Хоть раз так поступил, — смущенно пробормотал алхимик.

Впрочем, он тут же опомнился и метнул склянку в скопление противников. Не отставал от него и робот, крайне умело орудуя массивными конечностями. И эти двое успешно держались, покуда их не настигла страшная, до боли знакомая аура.

— Он пришел, — тихо пробормотал Миргрыз.

Оглянувшись, алхимик увидел, что толпы у тоннеля уже не стало. Однако бежавшим стоило бы дать фору. Ведь без нее они все еще были обречены. Но разве имелся у защитников шанс, хоть на минуту остановить призрачного дракона? И это если не вспоминать о полчищах остальных мертвых.

— Значит так, уходи немедленно, — неожиданно проговорил пилот робота.

— Уходи? Это что значит уходи? А ты тут остаться решил? А ну сам вылазь из своей дурацкой жестянки, да полезай туннель. Вылазь говорю!

— Кто-то должен закрыть проход и задержать врага. Первое из нас двоих смогу сделать только я, — совершенно спокойно, произнес пилот, одновременно с этим развеявший еще одного призрака.

— Ничего не знаю. Вылазь тебе говорю, слушай старшего!

— Эх, с тобой всегда было невозможно спорить, — устало, и одновременно с этим тепло прозвучало из кабины. После чего металлическая рука внезапно метнулась к Миргрызу и обхватило того. Ошалевший от внезапности случившегося алхимик даже не успел ничего сказать, как оказался рядом с проходом, в который и был без всякой бережности заброшен. И только очутившись на каменном полу тот наконец осознал все.

— Нет, постой!

Крик потонул в скрежете массивного камня, закрывшего вход в тоннель.

— Прости, отец, я опять тебя ослушался, — глухо раздалось с той стороны. — Позаботься о внуках. У них останешься только ты.

— Нет, нет, я говорю тебе, немедленно убирайся оттуда! Тебе не нужно там оставаться! Ты слышишь⁈ Ты слышишь? — ответа не последовало, только звук тяжелого робота стал громче. — Сын, прошу, прошу тебя, уходи! Пожалуйста, ну сделай хоть раз по моему! Сын!

Ответа не последовало и только ощущение жуткой, ненавистной для всего живого ауры приблизилось на совершенно нестерпимое расстояние.

Миргрыз сжал зубы так, что те чуть не раскрошились и… Бросился прочь. Он чувствовал, что до конца своих дней будет проклинать себя за то, что сделал сейчас, и за многое, что творил ранее. Да хотя бы за то, что продал всю взрывчатку, таким образом потеряв возможность заблокировать путь нежити. Однако, эти сожаления являлись делом прошлого и будущего, а в настоящем алхимику следовало позаботиться о внуках, как завещал один идиот.

…

Некромант скривился, недовольно оглядываясь вокруг. Штурм прошел далеко не так гладко, как того хотелось. Он вообще не ожидал потерь и уж тем более таких значительных. А это означало только одно, требовалось вновь вернуться в замок и заняться пополнением армии, ставя в строй души мертвых гремлинов. Досадная помеха, откладывавшая захват им полученных территорий. Но ничего. За время промедления духи разведают местность, и укажут новую цель для атаки. И тогда все эти земли наконец по настоящему станут принадлежать ему.