Инцел на службе демоницы 3: Добро пожаловать в порок

Ep. 20. Бал похоти и соблазнов (II)

Хрустальные стенки на миг скрыли ее лицо, но я успел заметить милую и вместе с тем хитрую улыбку.

— Ясно, — хмыкнул я в ответ, — еще один фамильяр.

Только теперь я заметил поблескивающий за прозрачной вставкой на ее груди маленький круглый кулончик, в котором грациозно извивалась золотая змейка со знакомыми изумрудными глазами.

— Дай угадаю, — я поднял глаза на лицо незнакомки, — фамильяр Лилит.

— Угадал, — она с легким звоном опустила свой бокал на стойку. — Марго, — и протянула руку как для рукопожатия.

Улыбнувшись, я легко перехватил ее ладонь, мягкую, нежную и теплую. Но еще теплее стало от медальона, который приветливо загорелся на моей груди, подсказывая, зачем она сюда подошла. Мысли о такой взрослой и притягательной партнерше, наверняка умелой и опытной, за секунду захватили голову. Взгляд украдкой пробежался по ее точеному бедру, которое сейчас не скрывала ткань. Как в унисон, алая метка на моем запястье стала немилосердно чесаться. Внутренне чертыхнувшись, я потянул руку из ее ладони, чтобы ослабить этот зуд.

— Подожди, — улыбнулась Марго, будто догадавшись, в чем дело, — я помогу…

Положив мою руку на стойку, ее изящные пальцы неспешно провели прямо по контуру уродливой «А» — и зуд сразу стал спадать. Если мои прикосновения его только усиливали, то от ее он ощутимо уменьшался.

— Знаешь, такое выражение «потерянный рай»? — вновь заговорила она, успокаивая мою распаленную кожу своими поглаживаниями. — Уже в самой фразе заложена ошибка. Словно потеряв однажды, можно вернуть его обратно. Вот люди и стараются, строят отношения, ищут любовь, надеясь, что это поможет туда вернуться…

Перестав гладить, она накрыла мое запястье своей ладонью, и мучивший меня зуд пропал — будто другое тело, касаясь, исцеляло мое.

— Но это все напрасно, — продолжала она, — рай для нас потерян навечно, и мы должны смириться. Нас бросили на холодную грешную землю, и все, что нам осталось, это ютиться кружками около тусклых костров, периодически согревая друг друга своими телами. Такая наша судьба, потомков Адама и Евы…

Ее ладонь ласковым теплом грела мою руку, а мягкая интонация убаюкивала мозг. Поглощенный этими ощущениями, я пропустил половину из того, что она сказала, скользя взглядом по розовым губам. Интересно, а какая магия у ее поцелуя?.. Мысль внезапно отрезвила, напомнив о Майе, с которой я сегодня хотел поговорить, и всех моих девчонках, которые в этот момент, я надеюсь, меня ждут.

— А ты не в курсе, как отсюда выйти? — спросил я.

Мгновенно убрав ладонь с моей руки, Марго снова подхватила бокал.

— Через дверь, — невозмутимо произнесла она, опять скрывая улыбку за хрустальными стенками.

Я постарался не нахмуриться. Другого ответа от фамильяра Лилит я и не ожидал.

— Уже пытался через дверь, но как-то не получилось.

— Если не получилось, — с еле уловимой иронией отозвалась она, — наверное, тебе и не надо. Наверное, есть то, что держит тебя здесь…

Вскинув руку, она игриво поправила волосы. Грудь соблазнительно приподнялась, давая с такого ракурса оценить ее упругость и объем за полупрозрачной вставкой и заставляя жалеть, что все это нельзя проверить на ощупь. Рядом с ней мысли неминуемо возвращались к сексу, и красная «А» на моей коже зачесалась вновь — даже сильнее, чем прежде. А это вообще законно носить такие откровенные платья?

— Например, эта метка… Ты не выйдешь, пока она на тебя, — Марго кивнула на мое горящее запястье. — И скажу по секрету, убрать ее можно только одним способом…

Вновь подхватив мою руку, она потянула ее вверх и прижала к губам, охватив поцелуем весь контур. Метка сладко заныла, словно приказывая всему телу немедленно встать со стула и увести эту красотку куда-нибудь, где можно побыть наедине. Вторя ей, на груди жарко запылал медальон, подтверждая, что и моя новая знакомая совсем не против.

— Таково наказание за адюльтер, — оторвав губы от моей руки, она прижалась к ней щекой. — Рай называет это Балом Расплаты. Новым грехом оплачиваешь старый, пока не начинаешь себя презирать. Так они это задумали… Что этот бал как не пример того, что раю на нас плевать?..

Ее слова вводили в сладкий полутранс, а метка чутко реагировала на каждое прикосновение, трепеща от ее близости, требуя большего, и вслед за ней заводилось все мое тело. То есть, чтобы уйти, я должен с кем-то переспать? Зная Лилит, я вполне мог в это поверить.

— Рай теперь нас точно не согреет, — обволакивая меня каждым словом, продолжала Марго, — мы сами должны о себе заботиться. И если тебя не пускают к одному костру, не повод ли это найти другой? На этой холодной земле не бывает много тепла…

Отведя моя руку от своей щеки, она тут же перехватила ее и, не давая остаться в одиночестве, сплелась со мной пальцами.

— Ходят слухи, — повернувшись ко мне уже всем телом, она коснулась своим скрытым сеткой чулок коленом моего, — что у Девы Рассвета новый фамильяр. Заботливый, добрый, которому не все равно… Теплый уютный костер, около которого можно погреться. Можно, — она поймала мой взгляд, — я немного погреюсь?..

Вслед за ноющей меткой и пылающим медальоном каждая моя клеточка просто вопила «ДА!». И у меня не было желания противиться этому дружному хору. Даже мозг, который в таких вопросах часто спорил с телом, сейчас, очарованный ею, не возражал. Она была полностью в моем вкусе, или мой вкус менялся под нее — чем больше я смотрел, тем больше это понимал. Майе я, конечно, не скажу, но, пожалуй, мне бы хотелось собрать всю коллекцию фамильяров Лилит. Надо отметить, у Демона Порока обалденный вкус.

Марго улыбнулась, поняв меня без слов.

— Пойдем, — она мягко потянула наши переплетенные руки.

Не став возражать, я охотно пошел за ней, уверенно ведущей меня вперед, явно отлично знающей это место. Я же оглядывался по сторонам, прикидывая, где мы можем устроиться. Вариантов было полно: по всему залу стояли красные бархатные диванчики и кушетки, достаточно вместительные для двоих. На многих уже вовсю целовались парочки, кое-где даже беззастенчиво ныряя руками под одежду. Но я еще не окончательно потерял рассудок, чтобы заниматься сексом при всех, да и моя провожатая, похоже, тоже не была любительницей подобного.

Обогнув развлекающихся гостей, мы свернули в пустой коридор и практически сразу уперлись в туалет. Марго зашла первой, я за ней, закрывая дверь. Внутри было девственно тихо — это место будто принадлежало только нам. Длинный ряд кабинок ненавязчиво предлагал выбрать любую, которая станет нашим персональным люксом. Когда я закрыл уже вторую дверь и мы оказались в очень тесном пространстве, Марго наконец разомкнула наши руки. Метка на запястье, сладко нывшая все это время, вмиг начала адски зудеть, отвечая степени моего возбуждения — крича, требуя, приказывая как можно скорее поддаться соблазну. Шагнув еще ближе, Марго прижалась грудью к моей груди, а губами к губам, словно забирая часть этого жара.

— А какая магия у твоего поцелуя? — обнимая ее, спросил я.

— Сними медальон, — ее язычок проскользил по моим губам, — и сам узнаешь…

— А мне это понравится? — с сомнением отозвался я. — Не особо хочу превращаться в животное.

— Мой подарок, — она качнула головой, — работает по-другому. Тебе понравится, и мне понравится… Рискнешь?..

Заинтригованный, я потянулся к цепочке и, сняв горящий медальон, положил его в карман. Ее дыхание опалило, я закрыл глаза, и она снова прижалась к моим губам — нежно и требовательно одновременно. Ожидая какого-то немедленного эффекта — толчка, броска, дикого жара или поплывшего сознания, — я осторожно открыл глаза. Однако ничего не изменилось — лишь ее улыбка стала еще обворожительнее, а сама она казалась еще красивее и еще желаннее.

Мягко нажав на мои плечи, Марго посадила меня на крышку унитаза, как это было в мой самый первый раз — и я послушно сел, вдруг обнаружив в себе желание, которого не было еще минуту назад. Теперь мне хотелось радовать ее каждым жестом и движением, делать только то, что ей нравится. Наклонившись, она снова прильнула к моим губам, и я тут же ответил. Ее пальчики ласково и неспешно провели по моей груди, без слов показывая, какая нежная и чувственная любовница мне досталась. Расстегнув молнию, она неторопливо потянула мои брюки вместе с плавками вниз — и я ей помог, уже плавая в сладкой неге, которая словно существовала вокруг нее. То, что она была рядом, делало меня счастливым, избавляя от всех забот и сомнений, какие еще недавно были в голове.

Однако, несмотря на всю эту расслабленность, член, выскочивший ей навстречу, был таким напряженным, что я начал опасаться, что не выдержу и кончу, едва она меня коснется. В то же время каким-то кусочком разума я понимал, что этого не произойдет — потому что она бы этого не хотела. А я сейчас существовал только, чтобы она была счастлива — и с каждым ее новым поцелуем это чувство становилось все сильнее. Казалось, я все больше ее любил.

В ее руках мелькнул цветной квадратик — один из тех, которые лежали в вазочках вместе с яблоками.

— Чтобы ты ни о чем не беспокоился, — улыбнулась Марго и, надорвав упаковку, ловко вытащила резиновый круглешок.

Она не стала обнажать грудь или задирать подол, просто проникла под него пальцами через глубокие разрезы и плавно потянула трусики вниз. За черной ширмой ее платья я даже толком не видел, как они спускаются — лишь завороженно следил, как по ее ногам скользят тонкие кружевные полоски. Казалось, в целом мире нет ничего эротичнее.

Шагнув ко мне, она слегка приподняла подол и села своей обнаженной промежностью на мой одетый член — глубоко и сразу, лишь немного придержав его рукой. Пах обожгло ее теплом, который, тут же слившись с моим, разбежалось по телу. Мои ладони, пробравшись под разрезы черной ткани, опустились на нежную кожу ее бедер, а ее руки обвились вокруг моей шеи. Меня мгновенно окутал сладкий аромат ее духов, показавшийся невероятно родным. Губы вновь приблизились ко мне и поцеловали, и я начал целовать ее в ответ, как давно знакомую любовницу, даже больше — любимую. Быть в ней, сливаться с ней казалось так же естественно, как дышать.

Обнимая меня, она начала двигаться, задавая ритм для нас обоих. Вторя ей, я утонул глазами в аппетитной ложбинке, где за прозрачной черной сеткой от каждого толчка подрагивала золотая змейка. Возможно, я хотел бы посмотреть на ее грудь без платья. Возможно, хотел бы увидеть ее голой всю, увидеть киску, которая так гостеприимно принимала меня, и бедра, опускающиеся на меня раз за разом. Однако Марго не раздевалась, не открывала мне больше, чем уже открыла. И хотя я мог сам задрать подол, я этого не делал, откуда-то зная, что ее это не обрадует — а для меня сейчас было безумно важно ее радовать.

Поднимаясь и опускаясь, она двигалась плавно и чувственно — не так, как в спешке трахаются в туалетах, а так, как отдаются всю ночь на огромных кроватях, наслаждаясь каждым моментом близости. Она будто охватывала меня всего, обволакивала, забирая у всех остальных, у всего мира. Член, который был полностью в ней, принадлежал сейчас только ей. На губах пылала теплая нежность ее губ, а в голове, не переставая, звучали ее тихие, но горячие стоны.

Метка на руке, сегодня ставшая эрогенной зоной, жарко ныла в ответ на каждое ее движение. От возбуждения, которое переходило все мыслимые границы, наверное, я бы уже кончил, но мой оргазм словно терпеливо ожидал ее оргазма. Сладкое напряжение копилось внутри, желая исторгнуться одновременно с ней. Каждое ее опускание на меня, когда она проскальзывала разом по всему стволу, прошивало тело разрядами, превращая секс в мучительно приятную пытку.

Стараясь отвлечься от страстно давящих волн, я запрокинул голову и ошеломленно замер. Из соседней кабинки, явно встав на крышку унитаза, за каждым моим движением наблюдала незнакомая девчонка. Одна ее рука крепко держалась за перегородку, а другой не было видно — возможно, пыталась повторить пальцами то, что делал мой член, попутно закусив губу, чтобы не стонать следом.

Наши взгляды встретились, и девчонка испуганно дернулась, наконец сообразив, что ее заметили.

— Не бойся, — мягко сказала Марго, тоже подняв глаза. — В любви нет ничего плохого… — и задвигалась на мне еще активнее.

Наверное, надо было что-то сказать, но мне в этот момент было плевать. Если Марго не против, значит, это правильно — сейчас любое ее желание сразу становилось правилом. Девчонка осталась на месте, продолжая свое занятие сверху, а я закрыл глаза, наслаждаясь ускоряющимися движениями Марго, которая все быстрее и чаще опускалась на меня и стонала все громче.

То, что она начала кончать, я ощутил всем телом — и сам сорвался следом за ней. Внутри будто прорвало плотину, и теперь все напряжение бурным потоком выплескивалось в мою нежную любовницу. Припав к моей груди, обняв еще крепче, Марго вбирала меня все глубже. Любые границы между нами перестали существовать. Сейчас, в этот самый момент, я доверял ей абсолютно, отдавал ей себя всего, и так же она отдавалась мне. С каждым ее спазмом, все сильнее сжимающим мой пульсирующий член, я чувствовал, что сделал ее счастливой, словно выполнил возложенный на меня почетный долг — и это осознание наполняло счастьем меня.

От такого оргазма надо было еще отойти. Кончив, мы некоторое время просто сидели, обнимаясь, наслаждаясь близостью, которая только что была. Ее грудь, высоко поднимающаяся на каждом вдохе, еще теснее прижималась ко мне и ласково терлась, будто благодаря за подаренное удовольствие. Отдышавшись, Марго довольно слезла с меня и натянула трусики обратно под подол, так и не обнажив себя передо мной.

Медленно приходя в себя, я рассеянно уставился на метку на запястье. Уродливая «А» заметно потускнела, потеряв почти всю красноту, но все же не сошла. Мой взгляд вновь замер на Марго, разгоряченной, с ярким румянцем, все такой же красивой и соблазнительной. Мозг не спеша переваривал то, что сейчас между нами произошло. Пока был в ней, какое-то время я даже искренне думал, что люблю ее — и это неожиданное, явно вызванное ее поцелуем ощущение сделало секс великолепным. Мне хотелось не просто с ней переспать, хотелось сделать ее счастливой, и оргазм был наградой за это внезапное чувство. Кончать в любимых гораздо приятнее, чем в тех, с кем просто трахаешься.

Однако сейчас, приходя в себя, я хоть и был по-прежнему рад, что порадовал ее, все же теперь очень четко понимал, что ее счастье не было моей задачей. Ощущение, которое было во время секса, испарилось, стоило ей встать с меня. Да, она была прекрасной любовницей, умелой и отзывчивой, но любимой она не была.

Над головой раздался громкий сочный стон, и я вновь поднял глаза. Бедняжка, не нашедшая партнера, кончила, когда ей открылся вид на мой объезженный пах.

— Хочешь его? — понимающе спросила Марго.

Ничего не ответив, девчонка скрылась в своей кабинке. Через секунду послышался стук — видимо, спрыгнула с унитаза на пол, а затем, как зачарованная, приоткрыла нашу дверь, без слов давая согласие и вовсю расчесывая ярко-красную «А» на руке.

Этот Красный бал будто притуплял мозг, делая тело и его желания главнее. И у нее, и у меня. Член бодро вскочил, довольный, что сейчас на него сядет еще одна любовница.

— Проходи… — Марго, в руке которой сверкнул еще один цветной квадратик, с легкостью отдала меня новой партнерше.

Дверь негромко скрипнула. Девчонка шагнула в кабинку и нерешительно замерла, все сильнее растирая метку и впиваясь глазами мне между ног — словно зуд на запястье сам тянул ее туда. Она явно хотела на меня сесть, но вместе с тем не решалась сделать это с незнакомцем.

— Не стесняйся, — сказала Марго. — Мы все здесь заблудшие души, нам всем нужно немного тепла…

А затем мягко провела кончиком пальца по ее лбу, словно рисуя что-то на коже. Дальше моя недавняя любовница отошла к порогу, освобождая место для новой, которая со счастливой улыбкой взглянула в мои глаза, словно знала меня всю жизнь и сейчас больше всего на свете хотела мне отдаться.

Запустив пальчики под юбку, она самозабвенно потянула трусики вниз. В принципе, я уже не был под действием магии поцелуя Марго и мог мыслить разумно, но раз выпала возможность, очень хотелось испытать силу ее дара с другой стороны, почувствовать то, что чувствует она, понять, как действует эта магия. Тем более в этом не было ничего плохого: эта девчонка сама захотела, правда, не совсем со мной, скорее с моим членом, но что поделать, я автоматически прилагался к нему. Я уже привык, что там, где в дело вступает Лилит, любовницы на моем члене меняются быстрее, чем я успеваю спросить их имена.

Не сводя с меня восхищенных глаз, девчонка задрала свою нарядную блузку, открывая тонкое кружево на обнаженной коже. Ее пальцы подцепили застежку лифчика и, расстегнув его, подняли чашечки вверх, убирая последние преграды. Аппетитные полушария бодро выскочили наружу, предлагала вдоволь собой полюбоваться. Я потянул к ним руки, и она охотно дала мне их помять, словно хотела, чтобы я их хорошенько оценил — чтобы я был счастлив, наслаждаясь ими. Задрав юбку, она решительно села на мой стояк и страстно задвигалась, прижимаясь голой грудью к моим губам, давая ее целовать, пока мои пальцы гладили и стискивали ее бедра, помогая ей все активнее опускаться на меня.

— Мой поцелуй, мое прикосновение, — сказала стоящая на пороге Марго, — все это — магия любви. Она снимает стыд, сомнения, возражения. Она дает любовь…

Глаза девчонки на мне светились восторгом, желанием и странной одержимостью. Она скакала на мне с охотой и полной самоотдачей — будто у нее снесло все запреты, и она отдавалась мне как человеку, который все поймет и которому не страшно отдать себя целиком.

— Любимый… Любимый… Любимый…

Двигаясь все быстрее, она горячо шептала одно и то же слово — даже не мне, а самой себе, повторяя его как мантру, заводя себя на все более страстные движения и вздохи. Это и правда было очень похоже на любовь, и у меня недавно было что-то подобное.

— Пока длится моя магия, — продолжала Марго, — ты по-настоящему любишь и хочешь дать максимум того, что можешь дать, чтобы сделать другого счастливым…

И правда, мы в тот момент любили друг друга — с ее слов. Девчонка, скачущая на мне все горячее, по-настоящему хотела подарить мне лучший оргазм в моей жизни. Однако с любовью это не имело ничего общего. Она не знала мое имя, а я не знал ее имя — и мне это было неважно, как и неважно, откуда она пришла и куда уйдет, какие у нее проблемы и что она будет с ними делать. Если любишь — реально любишь, — все это имеет значение.

Стоны становились все более частыми и рваными, бедра все бодрее скакали на мне, сжимаясь сладкими судорогами, отмечая последние мгновения этой любви, которая неминуемо закончится вместе с оргазмом. Вне секса ее не существовало. Если эта магия должна дарить любовь, то в любви Лилит ничего не понимает. Хотя Марго вроде была довольна своим даром. Наверное, так бывает у всех, кто путает чувства и секс. Не знай я разницу и сам, мне бы тоже было нормально. Зная же, «любовь» Лилит казалась лишь жалким суррогатом. Полетом в аэротрубе вместо прыжка с парашютом. Это похоже, весело и безопасно — но только не по-настоящему.

Зажмурившись, девчонка громко простонала, встречая свой оргазм и принимая в себя мой, двигаясь так, словно хотела наполнить презерватив до краев. Пока мы вместе кончали, ликующая улыбка сияла на ее губах. Она была счастлива — что порадовала своего любимого. А потом, вбирая последние мои пульсации, замерла, прижимаясь ко мне голой грудью. И в эту секунду я почувствовал, что действие дара Марго закончилось.

Отстранившись, девчонка открыла глаза и с неловкостью посмотрела на меня — внезапно снова ставшего для нее чужим. Игра в любимых подошла к концу. Хотя она все еще сидела на моем члене, который уже исследовал ее вовсю, сами мы до сих пор были незнакомцами. Торопливо поднявшись с меня, она смущенно натянула трусики, одернула юбку и застегнула лифчик, явно довольная случайной связью, но не желающая продолжения. Пробормотав «пока», она выскочила из кабинки и убежала, заправляя блузку на ходу.

Марго с улыбкой повернулась ко мне, еще не успевшему даже стянуть презерватив.

— Посадить на член может кто угодно, — подойдя ко мне, сказала она, — а вот согреть сердце далеко не каждый… — губы нежно коснулись моей щеки. — Думаю, еще удивимся, — добавила она и, развернувшись, вышла.

Дверь хлопнула, закрыв меня в кабинке одного. Поднявшись, я быстро привел себя в порядок и натянул брюки. Метка на запястье теперь стала совсем бледной, всего лишь контуром, за которым едва угадывалась «А», но тем не менее не прошла. Сколько и кого здесь надо перетрахать, чтобы она совсем исчезла?.. Я с досадой вышел из туалета, решив снова попытаться покинуть бал. Вдруг на этот раз получится.

За время моего отсутствия атмосфера в зале заметно изменилась, все больше напоминая прелюдию к бурной студенческий оргии. В воздухе летала все та же мелодия, но ее уже вовсю перебивали постанывания, причмокивания и томные вздохи. Все диванчики были заняты парочками, которые жадно тискались и целовались, а кое-где развлекались и группами побольше.

Стараясь ни на что не отвлекаться, я направился к выходу, однако взгляд сам зацепился за знакомое лицо. На кушетке у стены Марко обжимался сразу с двумя девчонками, видимо, тоже желающими получить по автографу. А по соседству расположилась еще одна троица — на этот раз два парня и одна девушка, нырнувшая руками в штаны обоих. И пока она переплеталась языком то с одним, то с другим, ее пальчики, не останавливаясь, играли сразу с двумя членами. Интересно, как они ее поделят? По очереди или одновременно? Как будут завтра об этом вспоминать? В частности она сама.

А некоторые уже совсем переходили грань, приступая к сексу прямо в зале. Всезнайка, чью болтовню я слушал во время речи Алины, сейчас лежала грудью на столе, а за ней пристроился парень со спущенными трусами и, задрав ее юбку, увлеченно долбился в призывно выставленные бедра. Сжимая пальцами красную скатерть, она жарко постанывала, вообще не смущаясь, что их может видеть весь зал. Прямо перед ней лежало спелое надкушенное яблоко.

Бледная метка на руке назойливо зачесалась. Я стремительно отвернулся, стараясь смотреть только на дверь и думать только о ней. Я хочу выйти. Хочу выйти! Но чем ближе я подходил к выходу, тем сильнее накрывало странное ощущение — смесь тревоги, грусти и потери. Такое бывает на прикольной вечеринке, которая вот-вот закончится — и ты вдруг это понял и не хочешь, чтобы время шло. В такие моменты начинаешь жалеть о том, что будущее наступит — потому что настоящее кажется гораздо лучше.

Но я хотел отсюда выйти. Пытаясь ничего не видеть и не слышать, я ускорился. До двери оставалась всего пара шагов, когда поверх зудящей метки легли изящные пальчики и потянули меня назад.

— Куда же ты спешишь, мой сладкий мальчик?..