Инцел на службе демоницы 3: Добро пожаловать в порок

Ep. 01. Сладкие изменщицы (I)

— Знаешь, как тебе повезло? — ворковала Лилит, мягко поглаживая меня по груди. — Ты живешь на планете, где без малого четыре миллиарда женщин…

Темнота за окном ограничивала пространство, стирая весь мир, оставляя лишь мою комнату. Бархатный голос словно брал меня в плен, сливаясь с ударами моего сердца, которое билось сейчас прямо под ладонью демоницы.

— Четыре миллиарда вариантов отлично провести время… — не умолкала она. — И каждая из них может стать твоей…

Ее бедро упиралось в мое, сочная грудь покачивалась над моим пахом. Если бы у меня сейчас встало, я бы мог даже о нее потереться, правда, я сегодня устал настолько, что уже не вставало даже на нее.

Сидя на моей кровати, чуть склонившись надо мной, Лилит то ли позволяла, то ли заставляла собой любоваться, не давая мне при этом подняться. А чтобы я не возражал, ее пальцы кругами водили по моему телу — нежно, но настойчиво, будто делая массаж, все больше погружая меня в состояние, похожее на транс.

— А вот бедняге Адаму так не повезло, — острый ноготок игриво царапнул под воротом моей майки. — У него совсем не было выбора… Все, что у него было, лишь один вариант.

Вязкая тишина, в которой безраздельно властвовал ее голос, разорвалась глухими сдавленными воплями — Ася за стеной включила очередной ужастик.

— Не самая привлекательная, не самая сообразительная, не самая нежная и ласковая, и уж точно не самая любимая… Просто единственная.

Вопли за стеной стали громче, однако, что бы ни происходило на Асином экране, то, что творилось здесь, напрягало гораздо больше. Демон, склонившийся надо мной, был настоящим.

— Пока не появилась я и не дала ему выбор… С тех пор это мое призвание — давать желаемое и делать недоступное доступным.

Перед глазами, заставляя мой взгляд соскальзывать с Лилит, все еще мерцала полупрозрачная, призрачная Майя, улыбаясь и подмигивая мне — слепок с моего экрана, магическим образом оживший в воздухе. Раз за разом ее пальцы дразняще тянули блузку с плеча, а затем кокетливо забрасывали ее обратно, так и не открывая мне того, что под ней пряталось.

— У тебя ведь тоже есть то, что ты хочешь, но не можешь получить… — голос демоницы вкрадчиво проникал мне в мысли. — Я здесь, чтобы подарить тебе это.

В очередной раз подхватив ткань, Майя на секунду застыла, будто размышляя над чем-то, а потом, вдруг решившись, сбросила блузку с плеч. Белоснежные края разошлись, открывая тело, обнажая грудь — и в тот же миг мерцающий снимок рассыпался на множество мелких сияющих золотом пылинок, которые полетели мне прямо в лицо, оседая на губах и ресницах. Вместе с ними я словно чувствовал запах Майи и ее вкус.

— У меня скоро особый праздник, — пальцы Лилит, аккомпанируя голосу, непрерывно водили по моей груди. — День, когда первый мужчина узнал, что такое секс. День первого искушения, первой измены и первого разбитого сердца… День грехопадения, из-за которого вы и потеряли рай.

Сияющая сладость на моих губах мгновенно сменилась горечью, терпкой, как слишком крепкое вино — и мне уже не нравился этот вкус.

— И в этот день все мои девочки мне кое-что должны… — топя меня в зелени своих глаз, продолжала она. — Одно падение. Одно искушение, которому они поддадутся сами и которое разделят с тем, кто поддастся им… Один секс.

Ее пальцы медленно скользили по моему телу вниз, но, дойдя почти до паха, шаловливо сменили траекторию и направились обратно.

— И Майя в их числе… Она тоже мне должна, — наклонившись еще ближе, Лилит прошептала мне прямо в ухо, — и ее секс я могу подарить тебе…

Импульсивно дернувшись, я попытался приподняться, но внезапно закружившаяся голова моментально потянула обратно. Стены в моей комнате начали покачиваться, а кровать — ускользать из-под меня, становясь все менее надежной опорой.

— Всего одно твое слово, — Лилит поймала губами мою мочку, легко покусывая ее и посасывая, — и завтра она будет лежать вот тут… Прямо на этой кроватке.

Ее грудь, нежная и соблазнительная, до упора прижалась к моей, и матрас под нами призывно прогнулся, как бы давая понять, что он выдержит любые скачки. Изящные пальчики игриво гуляли по мне, лишая всяких сил сопротивляться, и под их еле ощутимой тяжестью я почти не мог пошевелиться — тело расслабилось и будто расплылось по постели. Ласки демоницы могли без усилий свести с ума — однако слова заметно отрезвляли, не позволяя голове улететь вслед за телом.

— Если не ты, — отстранившись, невозмутимо продолжила Лилит, — это будет кто-то другой. Моя девочка легко найдет того, кто захочет ею насладиться…

Теперь она снова сидела рядом, водя кругами по моей груди, смешивая жесты и фразы в один убойный седативный коктейль.

— Кто именно мне неважно… А тебе, — она будто нырнула в самую глубину моих глаз, — важно?

Она говорила об этом как о свершившемся факте — с уверенностью, что так и будет, не допуская даже намека на сомнения.

— Но она же может отказаться? — спросил я.

Собственный голос показался глухим, словно от ласк Лилит затекли даже связки.

— Конечно, может, — со странной улыбкой отозвалась демоница, — я же не заставляю… Но она еще ни разу не отказывалась…

Ее намеки становились все откровеннее и развязнее. На полном серьезе мне предлагали Майю как пиццу с гарантированной доставкой на дом, чуть ль не подсовывая ее под меня в рамках рекламной акции. Разговор хотелось прекратить немедленно. Но как выставить из своего дома демона? В голову приходил лишь один вариант.

— Майя не такая, — отрезал я, косясь на письменный стол.

В его верхнем ящике лежал мой медальон — мое единственное средство связи с Би. И зачем я вообще снял его на ночь?.. Нахмурившись, я попытался подняться. Однако ладонь, которая до этого нежно водила по моей груди, сейчас ощущалась как гранитная плита, придавливающая меня к кровати.

— Думаю, — удерживая меня, Лилит качнула головой, — ты плохо понимаешь мою девочку. Пусть ее слова и поступки не вводят тебя в заблуждение… На самом деле она очень любит, когда ее берут. Иначе бы не стала моим фамильяром.

Ее ладонь продолжала давить — явно с нечеловеческой силой, не причиняя боли, но при этом и не давая мне встать. Ее пухлые обольстительные губы, словно созданные для поцелуев, открывались и закрывались, говоря вещи, которые я не хотел слышать и которым не хотел верить. А она продолжала — с милой улыбкой, будто это самая будничная тема и ничего естественнее в мире нет.

— Это уже не первый ее день грехопадения…

Слова, вдруг став осязаемыми, неслабо ударили по вискам — такого Майя мне не говорила. Таким опытом не делилась.

— И в тебе я вижу такой же потенциал… — Лилит вновь склонилась над моим лицом, выдохнув слова прямо в губы. — Ты тоже обходишься меньшим, чем желаешь.

Чувствуя, что пора это прекратить, я собрал всю энергию, какую мог найти, и сделал еще одну попытку подняться. Голова рванула вверх и тут же упала на подушку — тело словно стремительно охватывал паралич. Чем больше я старался пошевелиться, тем меньше у меня оставалось сил — они будто уходили ей, через касания бедра, через нажатие ладони, закрепляя ее власть надо мной.

— Я помогла ей, дала то, чего она хотела, но не могла себе позволить… Сейчас я предлагаю то же и тебе.

Пальцы Лилит нырнули в мои волосы, лаская, спутывая мысли, доводя почти до головокружения. Это куда больше походило на сделку с дьяволом, чем все мои разговоры с Би.

— Ты же представлял, как она от тебя кончает… как стонет под тобой… Зачем представлять, когда ты можешь это попробовать?.. Одно твое слово — и завтра она будет твоей.

Тело мне уже не подчинялось, покорившись ей целиком. Однако мой разум еще держал оборону — она не тронула его, ожидая, что я принесу его ей сам.

— Пожалуй, — сказал я, — я все-таки откажусь.

— Опять? — прищурилась Лилит. — И почему?

Она играла со мной как с игрушкой, заставляя, вынуждая принять свои правила. Вот только они меня не устраивали. Секс по приказу на удовольствие не тянет. А стать моей — не значит лечь под меня. И вообще какое-то слабоватое предложение для Демона Соблазнов. Ложка и то была покруче.

В следующий миг звонкий мелодичный смех заполнил комнату — дразнящий, но при этом какой-то недобрый. Воздух вокруг задрожал, как от взрывной волны, готовой с легкостью обрушить потолок мне прямо на голову. Я снова покосился на ящик стола, где лежал медальон, но вытащить его силой мысли я не мог, а других сил у меня уже не было.

— Я наконец-то поняла, — сквозь смех бросила Лилит, — почему она выбрала фамильяром именно тебя! Такая потрясающая, великолепная, доходящая до наивности самоуверенность!..

Она внезапно прекратила смеяться, и тишина мгновенно затянула все, разряжаясь лишь редкими воплями из Асиной комнаты. И там, и тут ужастики все не кончались.

— Зря отказываешься, — ноготь Лилит совсем не бережно царапнул меня по щеке. — В мой праздник просто нельзя быть верным. Даже себе… Иначе с тобой случится самое худшее… Тебя получит твоя Ева, кем бы она ни была.

Несмотря на то, что я уже дал ей свое «одно слово», она не оставляла меня в покое, настойчиво впаривая свой подарок. Если уж так хочет подарить мне секс, трахнула бы меня сама! Мозги я, похоже, в любом случае от нее потеряю — так хотя бы не напрасно.

— Давай я тебе кое-что покажу, — хотя Лилит улыбалась, в ее голосе отчетливо пробивались зловещие нотки. — И ты поймешь мою девочку гораздо лучше.

— Я не хочу, — быстро сказал я, уже по улыбке, вдруг ставшей хищной и порочной, примерно представляя, что она собирается показать.

— Неважно, — она продолжала все тем же тоном, — главное, что я хочу…

Вся накопленная за день усталость навалилась разом, став такой невыносимой, что дальше меня ждали либо сон, либо потеря сознания. Я словно оказался на границе между явью и забытьем — вслед за телом демоница теперь захватывала мой разум.

— Ты сегодня так устал… — сладким, убаюкивающим голосом произнесла Лилит, снова поглаживая мою грудь. — Отдохни, расслабься… Считай, что это сказка на ночь…

Ее интонации, вместе с ее касаниями окончательно вводили в транс. Теперь я не мог не только двигаться, но даже говорить. Хотя мозг еще пытался возражать, у него уже не было сил сопротивляться.

— Представь, поздняя ночь, — шептала она, — отель на окраине города, куда приезжают только с одной целью…

Ее слова будто оживали в пространстве. Свет в моей комнате сам собой погас, и она утонула в темноте, такой же густой, как поздняя ночь.

— Номер, достаточно удобный и просторный, чтобы в нем развлечься…

В тишине раздался звук, похожий на клик замка. Скрипнула дверь, и свет зажегся вновь. Комната вокруг больше не была моей — она мучительно напоминала стандартный, бездушный номер отеля, однако и правда достаточно удобный и просторный. С огромной кроватью у стены, на которой без проблем можно было устроить и целую оргию.

— Два парня и две девушки, которые заходят внутрь…

Будто повинуясь ее словам, четыре фигурки переступили порог, как актеры, вышедшие на сцену. Парни откровенно шарили глазами по спутницам, и по бесстыдным взглядам вполне можно было понять, что они рассчитывают получить в этом номере. Эта сказка на ночь начиналась как обычная порнуха.

Вот только в порнухе обычно не видишь знакомых лиц, а здесь я знал обеих девушек. Одной из них была Лилит, еще недавно сидевшая рядом со мной, а другой — Майя, которая зашла в комнату самой последней.

— Шикарная кровать! — широко раскинув руки, Лилит с ходу плюхнулась на нее. — Люблю, когда такие большие кровати!

То ли это были ее реальные воспоминания, то ли одна большая иллюзия, созданная для меня — я не знал. Как и не знал, где сейчас на самом деле нахожусь. Ни моей собственной кровати, ни моей комнаты больше не было, а меня самого словно протащило сквозь пространство. Еще секунду назад лежавший не в силах пошевелиться, я теперь стоял в центре номера, как персонаж компьютерной игры, оказавшийся в начале локации. Однако эти четверо меня в упор не замечали, хотя я отлично видел и их самих, и все, что они делали.

Лилит сладко потянулась на кровати, и короткий свитер, плотно облегающий соблазнительную грудь, пополз вверх, обнажив нежную кожу на талии.

— А что ты еще любишь? — сев рядом, один из парней осторожно запустил ладонь под ее свитер.

— Зависит от того, — она игриво выгнулась навстречу, — что ты можешь мне предложить…

Словно давая ответ, парень расстегнул свой ремень. Большего ей было и не нужно — Лилит подскочила на постели и чуть ли не грудью ткнулась ему в колени. Ее изящные пальчики ловко стащили брюки вниз, снимая их сразу вместе с плавками, и, схватившись за член, уверенно потянули к губам — с завидной бодростью и энергией.

Майя, совсем не такая расслабленная и игривая, как подруга, замерла у двери, растерянно глядя на происходящее, будто задаваясь вопросом, что здесь забыла она. Второй парень, вошедший в номер с ней, начал поглаживать ее по щеке, явно пытаясь подбодрить на то же самое.

Чувствуя, как подкатывает злость, я стремительно подошел и оттолкнул его руку.

— Не лезь к ней!

Однако моя ладонь попросту прошла сквозь него, не вызвав никакой реакции. Непрозрачный и весьма осязаемый для себя, для них я словно был призраком, неслышимым и невидимым, неспособным хоть что-то менять.

Это состояние странно напоминало сон или горячечный бред. Пытаясь очнуться, я зажмурился изо всех сил и ущипнул себя. Звуки бесцеремонно ворвались в голову — пацан на кровати, которого обрабатывала Лилит, довольно застонал. В следующее мгновение я снова увидел все, что происходило в номере. Уже было неважно, закрыты или открыты мои глаза — картинка теперь шла напрямую в мозг, не оставляя возможности от нее избавиться.

— Почему не хочешь смотреть? — наигранно невинно спросила Лилит. — Две красивые девочки хотят переспать с двумя красивыми мальчиками…

Ее голос лился по всей комнате, как из невидимых динамиков — только для меня одного. Со мной говорила совсем не та Лилит, которая вовсю обхаживала парня на постели — ей бы попросту помешал член во рту, а другая Лилит, которая сидела на моей кровати, около меня — где-то там, за слоем всего этого дурмана.

— Уверена, — продолжала она, — пересмотрел кучу таких роликов…

Может, и кучу! Но ни в одном из них не трахалась девчонка, которая мне нравится.

— Зачем вы мне это показываете? — крикнул я.

Мой крик все равно ничего не изменил — никто даже не вздрогнул и не повернул голову. Меня для них не существовало.

— Похоть, — манящим, обольстительным голосом произнесла она, — это желание с привкусом брезгливости. Отбросишь брезгливость и сможешь насладиться желанием… Попробуй насладиться этой сценой, и, возможно, ты примешь мое предложение.

От досады захотелось сбить всех четверых, как фигурки с шахматной доски — смахнуть рукой, чтобы больше их не видеть. Но самым неосязаемым здесь был я. Я просто не мог этим наслаждаться, хотя, конечно, здесь были те, кто могли.

Парень на кровати стонал все более самозабвенно, пока пальцы и губы Лилит с похвальной скоростью и умением трудились над ним. Не выдержав такого соблазна, второй повернулся к Майе уже всем телом и без лишних разговоров потянулся к ее губам. Однако она молнией отвернулась. Не получив ожидаемого, он нахмурился.

— Ну может, хоть так? — и потянул руки к своей ширинке.

Вжавшись в угол, Майя беспомощно забегала глазами с него на Лилит, словно ища у нее защиты и поддержки.

— Майя не сосет, — бросила та, оторвавшись на миг от своего занятия. — Иди сюда…

Пожав плечами, он направился к ней, совсем не растерянный сменой одной девушки на другую, занятую в этот момент его приятелем. Задрав юбку и стянув с себя трусики, Лилит ловко оседлала член, который только что сосала, и взяла в рот уже другой, радостно выпрыгнувший ей навстречу из расстегнутых брюк.

Майя еще глубже забилась в угол, нервно вращая свой браслет на запястье, будто не зная, оставаться или уйти. Хотелось схватить ее за руку и вытащить отсюда. Однако моя ладонь прошла сквозь нее, так и не сумев коснуться. Между нами была не пара сантиметров пространства, как казалось, а бесконечность иллюзий, через которые не прорваться. Ее отсюда не вывести — надо выбираться самому.

Дернувшись к двери, я схватился за круглую ручку — и моя ладонь опять прошла насквозь, не почувствовав даже холода металла. Тогда я шагнул к стене, надеясь, что смогу выйти через нее, как привидения в ужастиках. Кончики пальцев, бесплотные для всего остального, мгновенно уперлись в непробиваемый бетон, не спешивший выпускать меня наружу. Номер напоминал запаянную консервную банку, без входа и выхода, в которую меня, как в клетку, посадила Лилит, чтобы я не сбежал с ее представления.

— Можешь не стесняться, — ее голос снова разливался по воздуху, — посмотри с любого ракурса, подойди поближе. Этим нам все равно не помешаешь…

Она не оставляла мне выбора, кроме как смотреть и слушать. Это было как 5D-порнуха, в самый эпицентр которой меня закинуло — со звуками, объемом, ощущением времени и даже запахами яростно сношающихся тел. Стоны, доносившиеся с кровати, раз за разом пронзали воздух. Обычно девчонки в постели намного громче парней — тут же отрывались парни, причем оба сразу. Мастерство Лилит не убывало с количеством членом, вошедших в нее.

Не отвлекаясь ни от секса, ни от минета, она начала раздеваться. Высоко, почти до шеи задрав свитер, она завела руку за спину и расстегнула лифчик. Объемные кружевные чашечки охотно соскочили с полушарий, выпустив наружу роскошную дрожащую от каждого толчка грудь. Однако татуировки со змеей сейчас не было — видимо, Лилит показывала ее не всем.

Но и без татуировки, единожды взглянув на нее, от нее уже сложно было отвести глаза. Ее бедра и губы двигались в одном ритме, невероятно слаженном и быстром. Гибкое тело работало как умелый механизм, каждое движение которого дарило наслаждение — возможно, она трахалась лучше на свете. Хотя имели ее и с двух сторон, казалось, что на самом деле имела она. Она властвовала над обоими парнями, превратив их в свои секс-игрушки.

Контуры ее изгибов смазывались от скорости, однако от этого картинка выходила только разнузданней и ярче. Словно транслируя порок, Лилит совокуплялась так, что ей никто не мог сопротивляться. Оба ее любовника закрыли глаза, послушно ожидая, когда их уже накроет оргазмом. В ее компании грехом становился не секс, а его отсутствие. Хотя вряд ли рядом с ней — скачущей, стонущей, будто кончающей раз за разом — хоть кто-то бы смог воздерживаться слишком долго.

— Рада, что тебе нравится, — ее голос довольно пронесся по комнате, снова только для меня одного. — Но, засмотревшись на меня, пропустишь все остальное…

Я растерянно повернул голову. Майя, которая, как и я, все это время была лишь наблюдателем, теперь с каждой секундой все больше становилась участником, поддаваясь настрою, погружаясь в атмосферу разврата, уже густо пропитавшего воздух. Ее взгляд, все еще напряженный, не отрывался от происходящего на кровати, ловя каждое движение там. Следом ее ладонь нырнула между ног, водя по плотной ткани джинс, давя и массируя. Затем, как в трансе, Майя расстегнула пуговицу и скользнула внутрь. Но уже через мгновение, словно опомнившись, вытащила руку обратно. Ее пальцы поблескивали на свету каплями смазавшей их влаги.

— Иди сюда, — позвали ее с постели.

После небольшого колебания Майя оттолкнулась от стены и, не принуждаемая никем, неуверенно села на самый дальний край кровати. Ее пальцы опять нырнули в джинсы, будто действуя сами по себе, но в этот раз не вынырнули обратно. Откинувшись на кровати, она начала горячо себя там гладить и ласкать. По номеру, вторя и перебивая, носились чужие стоны, но среди них я вдруг удивительно отчетливо различил те, которые стали срываться с ее губ — рваные, частые, все более отчаянные с каждой секундой.

Я лихорадочно огляделся в поисках выхода, уже понимая, чем это закончится — все неизбежно вело к этому. Но, как и прежде, выхода отсюда для меня не было. Что зажмуривайся, что отворачивайся, передо мной все равно назойливо возникала одна и та же картинка. По ощущениям, мои глаза были везде, по всей комнате и все разом пялились на кровать, не считаясь с моим желанием этого не видеть. Никакого контроля над самим собой у меня не было. Да и какой контроль может быть у бесплотного призрака? Рефлексы остались, но их уже не к чему было применить. А вот у них тела были.

Прикрыв глаза, постанывая, Майя приспустила джинсы вместе с трусиками, не заботясь ни о чем, обнажаясь — для самой себя, но при этом и на обозрение всем остальным, о которых она будто забыла. Такой — раздетой, увлеченной, словно улетевшей от желания — я еще ни разу ее не видел. Наплевав на все, она ныряла уже влажными скользкими пальцами в себя все глубже и глубже, явно зная, как доставить себе удовольствие.

— Вы с ней похожи, — снова раздался над всем этим голос Лилит. — Она всегда очень мило сопротивляется, а потом все равно поддается соблазнам… И ты тоже поддашься, я знаю… Мне все поддаются.

— О, завелась девочка! — парень, дающий Лилит в рот, жадно уставился на мастурбирующую Майю.

Выпустив его член, демоница довольно причмокнула.

— Не все же такие быстрые, как я. Просто ей нужно время…

Не вслушиваясь, не обращая внимания, словно говорили не о ней, Майя продолжала все горячее ласкать себя. Такими темпами она кончит здесь вперед всех. Уже оба пацана похотливо посматривали на нее, очевидно не прочь переключиться с одной подружки на другую.

— Иди к ней, — сказала Лилит тому, которого только что обсасывала, — я не возражаю…

Она вела себя как порнорежиссер, расставляющий актеров по площадке. Смущение, робость, стыд здесь были просто словами, категориями, забытыми где-то за пределами этой комнаты, в которой над всем и всеми властвовала похоть.

— Ну же смелее, — подбодрила Лилит одного из своих любовников, — не откладывай удовольствие…

Парень направился к Майе, которая, по виду, уже вообще улетела — настолько, что не замечала ничего вокруг, потеряв всякий контроль и над происходящим, и над самой собой. Он подхватил ее бедра, окончательно стягивая с них джинсы и трусики. Она охнула от неожиданности, а затем, по-прежнему не открывая глаз, выгнулась, давая ему сделать это удобнее. Другая его ладонь деловито, даже грубо скользнула по ее груди, задрав свитер вместе с лифчиком. Сочное упругое полушарие выскочило наружу, которое она так усердно прятала от меня блузкой на том снимке. Такая недоступная для меня, которую так легко получил кто-то другой… Хрустальная ваза, которая по ощущениям могла сломаться от любого моего неосторожного слова, была молотком, которым кто-то без усилий забивал гвозди.

— Все еще сомневаешься? — голос Лилит искушающе летал по комнате. — Всего одно твое слово… И получишь то же самое.

Кровать громко скрипнула, когда этот придурок пристроился сверху на Майе. Следом один за другим с ее полураскрытых губ стали срываться стоны, жалобные и сладкие одновременно. Совсем не так я хотел услышать, как она кончает…

Даже не сомневаюсь, что Майя бы тоже не хотела, чтобы я это видел, как и я бы не хотел, чтобы она видела, как я трахаюсь с другими. Все имеют право на собственный опыт, секреты и жизнь, а Лилит, словно не понимая этого, выворачивала передо мной Майю наизнанку, лишая ее этого права. Хоть она и считала демоницу подругой, это было совсем не по-дружески. Это было попросту подло!

— Не хочу я так! — не выдержав, крикнул я. — Верни меня обратно!

Мой крик утонул среди их стонов — всем было на него плевать.

— В таком случае, — с усмешкой отозвалась Лилит, — советую досмотреть до конца… Сейчас будет самое интересное.

Ее совет звучал как издевка — выбора у меня все равно не было. Этот придурок уже вовсю хозяйничал на Майе, шаря по ней руками, покусывая грудь. Внезапно она перехватила его голову и, притянув к себе, поцеловала в губы. В эту секунду я бы хотел, чтобы ее поцелуй — ее магический дар — мог убивать. Парень вздрогнул и на мгновение замер, будто не соображая, где он и что происходит — а затем, стиснув ее так, словно пытался задушить или сломать, яростно набросился на нее. Ее стоны стали еще громче, еще жалобнее и еще слаще. С одной стороны, казалось, что ей мучительно больно, с другой — болезненно хорошо.

Пацан, на котором прыгала Лилит, охреневши замер — происходящее на другом конце кровати было даже круче, чем на его члене.

— Тоже так хочешь? — засмеялась она. — Иди сюда…

Он потянулся к ее губам — послушно и зачарованно. Упав обнаженной грудью на его грудь, Лилит коснулась его губ своими — и на пару секунд его просто выключило из реальности, чтобы включить потом с утроенной мощностью. Жалобно всхлипнувшая кровать, казалось, не выдержит такого напора — теперь уже оба героя-любовника долбились так неистово, будто это был последний секс в их жизни или они сексом спасали весь мир. Надеюсь, оба эти придурка потеряли мозги, хотя, судя по ним, их и не было.

Тишина уже казалась несуществующим мифом. Скрипы кровати и жаркие стоны сливались в один нескончаемый крик, который я не хотел слышать. Хотел вырубить у себя способность слушать. Я ведь на самом деле не здесь! Не в этой гребаной комнате! Это же всего лишь долбаная иллюзия!..

Внезапно стоны стали чуть тише, словно дрогнули и пошли с помехами, поскрипывая, как плохая запись. Между ними я вдруг отчетливо различил еле слышные вопли, идущие привычным фоном — Ася все еще смотрела ужастик за стеной. Каналы будто смешались, подпортив шоу, устроенное Лилит — а значит, я мог вернуть контроль. Она не властвовала надо мной абсолютно.

Все это — скрип кровати, шлепки, стоны — было только в моей голове. Не факт, что это вообще происходило хоть когда-то. Мое «потерянное» тело до сих пор находилось в моей комнате — и на самом деле потерянным был мой разум, застрявший в бездушном номере отеля. Чтобы выбраться отсюда, надо было срочно соединить мозги обратно с телом. Вернуть их туда единственным доступным мне способом — тем, о котором говорила Би.

Я уверен, уверен, уверен, что я в своей комнате! Уверен!.. Уверенность — это единственное, что у меня сейчас осталось. Такая неосязаемая, неуловимая, она была реальнее, чем я сам. Я уверен, что я в своей комнате!.. Кусок стены над кроватью полыхнул ярким пятном, будто поверх одних обоев небрежно наклеили полоску других — таких же, какие были у меня на стенах. Я начал повторять еще усерднее. Я уверен, что я в своей комнате! Уверен!.. Словно повинуясь моей мантре, шторы изменились, став такими же, какие каждый день прятали мою лоджию.

Реальный мир выступал фрагментами, прорывая слой иллюзий. Асин ужастик звучал все громче, а стоны рядом со мной — все тише. Я напрягся, вспоминая свою комнату, каждую деталь, каждый незначительный элемент, казавшийся сейчас безумно важным. Все еще вынужденный смотреть на две пары тел, я пытался мозгами видеть не их, а свой шкаф, свой стол, свое окно. Пытался подменить одни мысли другими. Как по волшебству, шкаф за отельной кроватью стал моим шкафом из моей комнаты. Еще немного — и я смогу вернуться, и это закончится!

В этот миг Майя, выгибавшаяся под парнем на кровати, широко распахнула глаза и повернула голову ко мне, словно зная, что я тут, словно видя меня — ловя, приковывая мой взгляд. С ее губ сорвался стон, от которого меня пробила невольная дрожь. В нем было что-то паранормальное, даже колдовское — живой человек попросту не способен на такие нотки: одновременно страстные и отчаянные, испуганные и вожделеющие. Я не мог понять, что происходит: то ли ее вовсю берут, то ли она сама отдается без остатка. Еще мучительнее чем прежде мне хотелось схватить ее и вытянуть отсюда следом за собой. Но это прошлое — от него не спасти. Да и она не выглядела так, будто ее в этот момент нужно спасать. А вот мне самому спасаться было надо.

Я уверен, что я в своей комнате!.. Однако стоило отвлечься всего на пару мгновений, как интерьер изменился — с такой же легкостью, как переставляются заставки на экране смартфона. Обои над кроватью опять были однотонно чужими — без вкрапления таких знакомых полос. Шкаф вновь стал отельным шкафом, и шторы на окне тоже никогда мне не принадлежали. Я уверен, что я в своей комнате!.. Но вокруг снова не было ни одной знакомой детали — лишь холодный номер, который даже жаркие стоны не могли нагреть. Лилит играла иллюзиями, удерживая меня в них обманом. И чем больше я ей поддавался, позволяя собой играть, тем глубже она меня затягивала, и тем сильнее становилась ее власть надо мной.

Нет, я уверен! Я в своей комнате!.. Однако больше ни стены, ни мебель не приобретали знакомые черты. Я в своей чертовой комнате!.. Стоны нагло врывались в голову, гуляя по ней как сквозняк из распахнутого настежь окна. Чем больше я их слышал, чем упорнее старался не думать о них, тем дальше был от выхода. Я в своей, своей, своей — мать твою! — комнате!.. Но воссоздать свою комнату я уже не мог: ни обои, ни шторы, ни другие детали, отчетливо яркие еще пару секунд назад. Лилит словно глушила эти воспоминания своими иллюзиями, как глушат тихие звуки более громкими. Последними исчезли крики из Асиного ужастика, оборвав хрупкую связь моего разума с телом.

Я уже не мог подняться.

Мог только упасть.

Неожиданно в памяти расцвело другое воспоминание, куда я вполне мог провалиться — о месте, ни одну деталь которого нельзя заглушить. Потому что там абсолютно ничего нет. Только пустота, кромешная тьма, бесконечная бездна — ловушка, в которую меня совсем недавно затолкал Сэл. Но кто бы мог подумать, что одна ловушка может стать выходом из другой.

Я изо всех сил постарался представить глухую всеобъемлющую темноту. Я был уверен, что я уже в ней, мысленно закрашивая черным отельные стены, мебель, даже воздух, накрывая непроницаемым пологом кровать. Когда вокруг больше не осталось ни одного светлого пятна, почерневший пол с хрустом треснул, как тонкий лед, и меня на скорости потянуло вниз — в густой мрак, окончательно стерший все и поглотивший все звуки.

Теперь — совсем один — я будто плавал в черной невесомости, безграничном непроглядном космосе без единой звезды. Даже Лилит не могла меня здесь достать. Оказавшись здесь, я даже сам не знал, смогу ли отсюда выбраться. Я уже не был в сознании, которое заняла она, а словно нырнул в подсознание и еще в парочку слоев под него.

Не видя ничего, кроме мрака, я вытянул руку — к счастью, у меня еще была рука. Моя полупрозрачная ладонь сжала единственное, что было еще прозрачнее, чем я — воздух. Единственное, что здесь можно было найти. Стискивая пальцы, я отчаянно пытался представить, что воздух, такой пустой и невесомый, на самом деле осязаемый, тяжелый и холодный — как металлическая ручка в ящике моего стола. В этой тьме я не мог ни видеть, ни слышать — лишь ощущать. Наконец чувствуя, как холодная сталь коснулась кожи, я уверенно потянул ее на себя. Мои пальцы уверенно нырнули в черноту — это было все равно, что копаться в ящике на ощупь.

Но я был уверен — уверен, — что ящик есть. Потому что если я потеряю уверенность, он, скорее всего, исчезнет, а сам я потеряюсь в этой темноте навсегда. Надо было дать возможность Би найти меня прежде, чем это случится. Пальцы уперлись в твердую пластину, которую я узнал и в полном мраке, и я с силой сжал свой медальон.

Яркая вспышка разорвала черноту, как огни фейерверков рвут ночное небо. Меня стремительно разогнало и рвануло к ней, куда-то вверх. Перед глазами все яростно качнулось и поплыло — и я ухватился за первую же поверхность, чтобы не упасть. Когда темнота окончательно рассеялась, одна моя рука цеплялась за край моего стола, а другая — все еще крепко сжимала медальон.

— Ну надо же, — усмехнулась Лилит рядом со мной, — тебя как будто Сэл учил…

Ошарашенно вертя головой, я заскользил глазами по знакомым стенам, шторам, своей мебели. Я снова был в своей комнате, судорожно цепляясь за стол. Ноги казались затекшими и тяжелыми, готовыми в любой момент подогнуться подо мной — но они опять стали осязаемыми и реальными, которыми я мог управлять. У меня получилось — я выбрался.

С интересом изучая меня, Лилит расслабленно сидела на моем столе, как девчонки на пинаповских картинах.

— Ну и какого хрена ты здесь делаешь? — раздался сердитый голос Би за спиной, которой в эту секунду я был невероятно рад.