Император Пограничья 13

Глава 2

Архип сидел в кабине головного грузовика, поправляя чёрную повязку на левом глазу. Три армейских «Берёзы-М» и два военных внедорожника двигались по разбитой дороге к Николополью. В кузовах тряслась сотня бойцов Грозовой Стражи — проверенных ветеранов, прошедших не одну кампанию. Старый командир откинулся на спинку сиденья, разглядывая единственным глазом утренний туман над полями. За десятилетия службы он научился чувствовать беду задолго до её появления, и сейчас что-то царапало его нутро тревожным предчувствием.

Грохот автоматных очередей донёсся издалека, заставив водителя притормозить. Архип резко выпрямился, прислушиваясь. Стрельба шла со стороны деревни — плотная, хаотичная, с характерным звуком разрывов гранат.

— Стоп, машина! — рявкнул одноглазый командир, и колонна замерла. — К оружию, быть наготове! Смотреть в оба!

Он выскочил из кабины, прихрамывая на правую ногу — старая рана от осколка давала о себе знать в сырую погоду. К нему уже спешили офицеры из других машин.

— Старшой, что за пальба? — спросил молодой лейтенант Вергизов, недавно уволившийся из регулярных войск.

— То-то и оно, что не знаю, — процедил Архип сквозь зубы. — Чёрные Молнии должны были в этих местах проходить, а громыхает так, будто целая рота штурмует укреплённый форт.

Старый волк обвёл взглядом своих офицеров — четверых опытных мужиков, с которыми прошёл огонь и воду. Каждый понимал, что лезть вслепую в неизвестную заварушку — верный способ положить всех людей и при этом ни заработать ни копейки.

— Кравчук, Семёнов, Рябых! — выкрикнул командир имена лучших разведчиков. — Живо ко мне!

Трое ветеранов выскочили из второго грузовика. Кравчук — жилистый мужик лет сорока с лисьей мордой и быстрыми глазами. Семёнов — бывший егерь, способный часами лежать в засаде без единого движения. Рябых — невзрачный тип с редким Талантом создавать невидимые магические сенсоры.

— Обойдёте деревню с трёх сторон, — приказал Архип, чертя палкой на земле примерную схему. — Кравчук — с запада через рощу. Семёнов — с востока по оврагу. Рябых запустишь своё око с севера, но сам не лезь близко. Через пятнадцать минут жду докладов. Ясно?

Разведчики кивнули и растворились в утреннем тумане. Архип вернулся к грузовику, достал из кармана помятую фляжку с домашней настойкой, сделал глоток. Молодой лейтенант покосился неодобрительно, но промолчал — не его дело учить старого командира.

Время тянулось медленно. Стрельба в деревне стихла, оставив после себя гнетущую тишину. Первым вернулся Кравчук, запыхавшийся и взмокший.

— Командир, видел издалека… — он перевёл дух, вытирая пот со лба. — Двухсотые[1] лежат. Чёрные Молнии, судя по униформе. Человек двадцать-двадцать пять точно.

Следом появился Семёнов, его камуфляж был испачкан грязью от ползания по оврагу.

— В самой деревне вооружённых не видел, — доложил он кратко. — Местные добивают трёхсотых[2]. Хаос полный, бабы с вилами бегают, мужики с топорами.

Архип нахмурился. Картина складывалась странная — кто-то атаковал Чёрные Молнии и исчез, оставив местных расправляться с остатками.

Рябых вернулся последним, и по его бледному лицу командир понял — пластун увидел что-то важное.

— Запустил сенсор через северную околицу, — начал маг, нервно облизывая губы. — Засёк четверых в деревне. Хорошо экипированы — доспехи необычные, оружие… Прятались между домами, выжидали. Я попытался рассмотреть получше, но тут мой сенсор… его уничтожили. Просто развеяли, как дым. Там есть маг, командир. И не слабый.

— Отряда Платонова, — выдохнул Архип, сплюнув в сторону, — больше некому. Только у него есть силы и наглость атаковать наёмников князя.

В этот момент дозорные привели связанного мужчину в порванной форме Чёрных Молний. Боец был молодой, лет двадцати пяти, с мелкими чертами лица и беспокойными глазами. На щеке красовался свежий синяк, губа разбита.

— Поймали в полукилометре отсюда, — доложил дозорный. — Полз по кустам, пытался незаметно свалить.

Архип подошёл к пленнику, схватил за подбородок, заставляя смотреть в глаза.

— Имя?

— Тришка… Трифон Мелехов, — выдавил наёмник.

— Что там произошло?

Пленник замялся, но удар кулаком в солнечное сплетение от «союзников» быстро развязал ему язык.

— Напали… внезапно… — захрипел Трифон, пытаясь отдышаться. — Мы ещё с похмелья были, половина спала. Они из тумана вышли, как призраки. Гранаты кинули, дым едкий… глаза выжигает. Потом стрельба началась.

— Кто напал? Сколько их было?

— Не знаю точно… может, десять, может, больше. Двигались быстро, нечеловечески быстро. У одного силы как у комбайна — медведя Эмина… нашего мага, — торопливо пояснил он, — голыми руками переломил. Девка была с винтовкой, с колокольни стреляла, не промахивалась.

Архип отпустил подбородок пленника.

— А сам Платонов там был? — спросил командир.

— Не видел… не знаю, — Трифон покачал головой. — Я, когда понял, что дело швах, свой Талант включил. Слияние с фоном — могу незаметным стать на время. Пока все дрались, я и выскользнул. Но энергия кончилась быстро, ваши меня и засекли.

Одноглазый командир отвернулся, размышляя. Злость кипела в груди — эти идиоты из Чёрных Молний всё испортили. Аслан получил чёткий приказ: только деревни из списка, никакой самодеятельности. А эти животные напились и полезли терроризировать обычных крестьян.

— Недоумки! — выругался Архип вслух.

Если по Пограничью пойдёт молва, что наёмники режут всех без разбора, каждая деревня ощетинится, что твой ёж. Из каждого окна будет ствол торчать. Ни припасов не купишь, ни на постой не встанешь!

Он повернулся к офицерам, собравшимся полукругом.

— Ну что, господа дармоеды, ситуация дерьмовая. Часть людей Платонова застряла в Николополье. С ними маг. Варианты?

Первым заговорил капитан Наумов, крепкий мужик с квадратной челюстью:

— Можем обойти деревню лесом, ударить по южным поселениям. Пока Платонов возится тут, выполним основную задачу. Сабуров всё равно не приказывал трогать Николополье.

— Или атаковать сейчас, — вмешался лейтенант Вергизов. — Они устали, боеприпасы потратили. Сотня против десятка-двух — раздавим числом.

— Ты про мага-то не забывай… давитель! — зло бросил Наумов.

Старший сержант Кулик, седой ветеран, покачал головой:

— Рискованно. Не знаем точно, сколько их там. А если заблокировать дорогу на юг? Не дадим Платонову защищать свои деревни, и половину отряда в обход пустим?

— Можем подождать Булат, — предложил четвёртый офицер. — Они через час подойдут. Вместе точно справимся.

Архип слушал, прикидывая варианты. Каждый имел свои плюсы и минусы, но что-то подсказывало старому волку — решение нужно принимать быстро.

Капитан Наумов наклонился к командиру, косясь в сторону пленника, и зашептал что-то на ухо. Архип прищурил единственный глаз, затем медленно оскалился в хищной улыбке и кивнул.

«Сколько времени до контакта?»

«Десять минут, — отозвался Скальд, — может, пятнадцать. Они осторожничают, выслали разведку».

Я быстро оценил ситуацию. Половина гвардейцев занята зачисткой остатков Чёрных Молний. Боеприпасы потрачены, хоть Журавлёв с Соколовой и тащили на себе солидный запас патронов среди прочего. Позиции не подготовлены. А главное — противник знает, что здесь идёт бой, и придёт готовыми.

— Раиса! — позвал я тенебромантку, — добить оставшихся наёмников! Живее!

Лихачёва кивнула и растворилась в тенях, направляясь к последнему очагу сопротивления.

— Всем пополнить боеприпасы. Молотов, Железняков, — занять позиции у на северной стороне! На глаза не показывайтесь. Ермаков, Каменев — встаньте на другом въезде в деревню! Брагина — оставайся на колокольне, следи за дорогой! Журавлёв — мины на дорогу, быстро!

— А жители? — спросил Всеволод, кивая на продолжающуюся расправу.

— Пусть выпускают пар, но организованно! — рявкнул я. — Старосту ко мне!

Седобородый старик подбежал, задыхаясь. На его рубахе были брызги чужой крови.

— Слушай внимательно, — схватил я его за плечи. — Через десять минут здесь будет ещё сотня наёмников. Если твои люди не прекратят самосуд и не спрячутся по подвалам, все погибнут. Понял?

Старик побледнел:

— Понял, воевода. Сейчас всех уберу.

Он побежал к толпе, размахивая руками и что-то крича. Постепенно крестьяне начали расходиться, утаскивая с собой трофейное оружие и раненых односельчан.

Я посмотрел на северную дорогу. Где-то там, за поворотом, уже собиралась новая угроза. День, начавшийся как точечная операция по освобождению деревни, грозил превратиться в полномасштабное сражение.

— Готовимся к обороне! — скомандовал я. — Не робеть! Если что, подстрахую.

Слитная какофония голосов в моём амулете связи почти обиженно выразила общую мысль, что они и не думали трястись и вообще таких вражин на завтрак ели пачками. Кого они хотели убедить — себя или меня, оставалось загадкой.

Глазами Скальда я смотрел, как вражеские силы застыли на некотором отдалении от деревни. Вскоре от них отделилась троица разведчиков и поползла в нашу сторону. Близко они не подходили, осматривая наши позиции в бинокли, и все гвардейцы по моему приказу затаились в домах, скрывая наше присутствие.

В какой-то момент я ощутил нехороший зуд на загривке и буквально почуял присутствие чужой магии. Напитав глаза энергией, тут же засёк осторожное движение какого-то конструкта, похожего на лазурный глаз размером с арбуз. Он парил над землёй, осторожно заглядывая в дома по обе стороны улицы, явно направляемый чужой волей. Похоже, какой-то сенсор — магический разведчик, призванный выявить присутствие защитников в деревне.

Мимолётный импульс магии, и вражеский глаз лопнул, как мыльный пузырь.

Скальд продолжал транслировать картинку, не решаясь приближаться к врагам. Те засекли его и для острастки выпустили очередь, чудом не задев пернатого.

«Хозяин! — возмущённо застрекотал ворон. — Они в меня стреляли! В меня! В благородную птицу с тонкой душевной организацией! Чуть крыло не оторвали! А я ведь только смотрел! Просто смотрел, и всё! Это же варварство! Издевательство! Я мог погибнуть! Представляешь? Твой верный фамильяр мог стать кучкой перьев! И кто бы тогда делал разведку? Кто бы подсказывал тебе умные мысли? А ведь я ещё молодой ворон, у меня вся жизнь впереди! Хочу семью завести, воронят вывести! А эти бандиты чуть моё счастье не разрушили! Требую компенсацию! Тройную порцию орешков! И извинения!»

Мой тяжёлый вздох заставил бы театрального режиссёра Градского впечатлённо кивнуть.

Тем временем по северной дороге к деревне приближалась одинокая фигура. Я прищурился, разглядывая идущего — один из наёмников Чёрных Молний, судя по остаткам формы. На нём болталась камуфляжная куртка явно с чужого плеча, слишком просторная и длинная. Рукава закатаны несколько раз, подол доходил почти до колен.

— Эй! Не стреляйте! — закричал боец, подняв руки. — Я с посланием от нашего командира!

Молотов и Железняков переглянулись. Игнат покрепче перехватил Трещотку, а Емельян сплюнул в сторону.

— Командир приказал передать! — продолжал кричать наёмник, шагая в нашу сторону. — Мы уходим! Не хотим связываться с вами!

Я почувствовал фальшь в каждом его слове. Какой командир отступает без боя, толком не узнав имя противника? Кто бы ни руководил подошедшим отрядом, он явно что-то задумал.

— Взять его, — приказал я.

Молотов и Железняков двинулись к переговорщику. Емельян схватил наёмника за шиворот, притянул к себе.

— Что за командир? — прорычал штурмовик.

— Командир Чёрных Молний… — залепетал пленник.

— Он же сдох.

— Подкрепление пришло…

Какое подкрепление?..

По данным Коршунова Чёрные Молнии не располагали значительными силами. Сорок-сорок пять человек — это их предел. И все они уже полегли в Николополье.

Игнат начал обыскивать его, грубо ощупывая карманы. Я шагнул ближе, и тут меня словно током ударило — под курткой явно что-то было. Слишком она неестественно топорщилась на груди и спине, словно под ней скрывалось нечто объёмное.

— Воевода! — голос Брагиной с колокольни прозвучал в моём ухе. — Враги с трёх сторон! Запад — два взвода! Восток — столько же! С севера основные силы!

В то же мгновение я понял ловушку, заметив глаза пустослова. Зрачки неестественно расширены, почти полностью поглотили радужку. Алхимический стимулятор, понял я с ужасом — его накачали чем-то, чтобы подавить инстинкт самосохранения и заставить идти на смерть. На лице противника мелькнула безумная улыбка.

Взрыв!

Чудовищная сила разорвала тело смертника на куски. К его торсу и спине были привязаны алхимические бомбы — достаточно, чтобы снести несколько домов. Я инстинктивно выбросил вперёд руки, создавая барьеры из чистой энергии. На ранге Магистра они стали действительно непробиваемыми — прозрачные стены встали между взрывной волной и моими людьми, уберегая их от ужасной гибели.

Молотова и Железнякова отбросило, но щиты защитили их от смертоносных осколков. Себя я тоже успел прикрыть — ударная волна хотела швырнуть меня как тряпичную куклу, но магический барьер принял основной удар. Два дома по обе стороны улицы просто исчезли — их снесло до основания, оставив только дымящиеся обломки.

Не успела осесть пыль, как с нескольких сторон загрохотали гранатомёты. Зажигательные снаряды полетели в деревню десятками, разрываясь на крышах и стенах домов. Горящий фосфор и напалм растекались по соломенным крышам, деревянным стенам. Октябрьский ветер подхватил пламя, разнося его от дома к дому.

— Пожар! — закричал кто-то из местных.

Жители по моему приказу спрятались в подвалах и погребах. Если огонь доберётся до них, они сгорят заживо в собственных убежищах. В дыму и хаосе с трёх сторон на деревню двигался противник. Его расчёт был прост — вызвать панику, дезорганизовать оборону, заставить выбирать между защитой и спасением мирных жителей.

— Воевода! — в амулете связи затрещал голос Брагиной. — Они засекли мины Журавлёва! Знают про меня!

Я повернулся к колокольне как раз вовремя, чтобы увидеть, как несколько пулемётных очередей прошивают деревянную башню. Марья с нечеловеческой скоростью прыгнула вниз, преодолев двенадцать метров одним прыжком. Упала она ловко, сразу уйдя в кувырок. Через секунду в часовню влетела граната. Взрыв разнёс колокольню в щепки, колокол с грохотом рухнул вниз, проломив остатки пола.

Дым от горящих домов заволакивал улицы, но я не позволил панике охватить себя. Мгновенно оценив ситуацию, я создал металл из чистой энергии — просуществует он недолго, но свою миссию выполнит. Воздух вокруг засверкал, и из пустоты начали материализоваться листы железа. Десятки металлических пластин возникли в воздухе, повинуясь моей воле. Я направил их к очагам пожара, создавая барьеры между пламенем и ещё не тронутыми огнём домами. Одновременно силой земляной магии поднял целые пласты грунта с улиц — целые кучи почвы взмыли в воздух и обрушились на горящие крыши, душа пламя.

— Лихачёва! — приказал я в амулет. — Командный пункт врага. Никакой пощады!

Раиса растворилась в клубах дыма, став одним целым с тенями. Я знал, что тенебромант использует хаос для маскировки, проскользнёт в тыл и вырежет их офицеров прежде, чем те поймут, откуда пришла смерть.

Молотов и Ермаков заняли позиции на главной улице. Их Трещотки загрохотали, выплёвывая смертоносный металл в наступающих наёмников. Вражеские пули отскакивали от доспехов из Сумеречной стали — двое гвардейцев стояли под огнём как скалы под дождём, методично выкашивая ряды противника. Игнат смеялся, его пулемёт выписывал дуги смерти, а Дмитрий работал молча, экономно и точно.

Через дым мелькнула фигура Брагиной — девушка нашла новую позицию на крыше амбара. Артефактные очки позволяли ей видеть жизненную ауру сквозь любые препятствия, и дым тоже не стал для неё помехой. Выстрел — и гранатомётчик вдалеке упал с простреленной головой. Ещё выстрел — второй рухнул, не успев нажать на спуск.

Я сосредоточился на новом заклинании, которое обрело форму в моём сознании после прорыва на Магистра. Стальное эхо — сложнейшее плетение, требующее невероятной концентрации. Из окружающего металла — осколков, гильз, обломков оружия — начала формироваться фигура. Сначала появился каркас, затем детали, и вот передо мной стоял мой точный двойник, созданный из переливающейся стали. Копия имела лишь семидесятипроцентную силу оригинала, но этого хватило бы для большинства противников.

— На запад, — мысленно приказал я металлическому двойнику.

Стальной Прохор кивнул и рванул к западной окраине, где наёмники пытались прорваться к центру деревни. Я же обратил внимание на север, откуда шли основные силы. Вскоре оттуда раздался грохот Сейсмического импульса.

Пришло время для Магнитной бури — ещё одной новинки. Я выбросил руки в стороны, и от меня во все стороны разошлась невидимая волна силы. В радиусе трёхсот метров всё металлическое задрожало, подчиняясь моей воле. Летящие вражеские пули замерли в воздухе, словно попав в невидимое желе. Гранаты остановились на полпути к целям. Автоматы в руках наёмников вырывались из хватки, притягиваемые невидимой силой.

Используя металл как опору, я поднялся в воздух. Пули, гранаты, осколки — всё это кружилось вокруг меня спиралью, создавая непробиваемый щит. Снизу я казался центром металлического урагана, парящим над полем боя.

С высоты птичьего полёта я видел всю картину — неизвестная ратная компания замешкалась, их атака захлебнулась. Раиса должна была уже разобраться с командным пунктом, но на всякий случай я послал ей мысленный сигнал через амулет связи:

— Лихачёва, немедленно покинь зону боя. Возвращайся в деревню.

Дождавшись её подтверждения и убедившись через Скальда, что тенебромант выскользнула из рядов врага, я приготовился нанести решающий удар.

Хрустальная паутина — заклинание столь же красивое, сколь смертоносное. Я сплёл невидимые нити из самого воздуха, превращая его молекулы в сверхтонкие кристаллические волокна. Они были тоньше человеческого волоса, прозрачнее стекла, но острее любой бритвы. На мгновение воздух над северным флангом атакующих заискрился — солнечные лучи преломились в невидимых гранях, создав радужное марево. Затем паутина обрушилась вниз — полсотни метров смертоносного облака стремительно, словно горная лавина, рухнуло на врагов.

Первыми пострадали те, кто бежал. Их движение само стало их погибелью. Невидимые нити проходили сквозь плоть без сопротивления — сначала появлялись тонкие красные линии на коже, затем они расширялись, и части тел начинали расходиться. Руки отделялись от плеч с хирургической точностью. Головы соскальзывали с шей, словно срезанные невидимым палачом. Торсы распадались на идеально ровные сегменты, как туша под ножами опытных мясников на бойне.

Те, кто двигался медленнее, получили глубокие порезы — нити рассекали бронежилеты как пергамент, вспарывали стволы автоматов, превращали снаряжение в бесполезный хлам. Один из грузовиков медленно осел на землю, развалившись на сотни геометрически правильных кусков — словно его разрезали тысячи натянутых проволок для резки сыра на ярмарке, только в тысячу раз тоньше и острее.

Крики ужаса смешались с воем ветра. Наёмники в панике пытались отступить, но паутина двигалась вместе со мной, направляемая моей волей.

Через несколько секунд вопли стихли. Северный фланг неизвестных наёмников превратился в кровавое месиво из аккуратно нарезанных частей тел и техники. Я медленно опустился на землю, рассеивая Магнитную бурю. Металлический ураган вокруг меня осел, пули и осколки с глухим стуком упали в грязь.

Глядя на плоды трудов своих, я вспомнил недавний разговор с Гаврилой. Парень тогда признался, как его напугал мой Металлический вихрь — больше сотни человек превратились в фарш за считанные секунды. Но это заклинание… Хрустальная паутина была даже страшнее. Металлический вихрь хотя бы видим — рой лезвий, несущий смерть. Ужасно, но понятно. А здесь смерть была невидимой, неосязаемой. Люди просто распадались на части, разрезанные тем, чего не могли увидеть или почувствовать. Для обычного человека без магического дара это выглядело как божественная кара — воздух сам по себе становился смертоносным.

Я окинул долгим взглядом своих гвардейцев. Даже усиленные алхимией Зарецкого, закалённые в боях ветераны — и те отводили взгляды от кровавой бойни на северной окраине. Молотов качнул головой и покрепче сжал пулемёт. Железняков неосознанно отступил на шаг назад от меня. Они видели во мне не командира, а силу природы — неконтролируемую и непостижимую.

Как Гаврила сказал тогда: «песчинки, которые можно смести одним движением». И самое страшное — они были правы. Против магии такого уровня обычный человек действительно беспомощен. Ни храбрость, ни мастерство, ни годы тренировок не имели значения перед заклинанием, способным превратить сам воздух в оружие массового уничтожения.

Именно поэтому так важна академия, которую мы строим в Угрюме. Не просто школа магии, где учат плести заклинания и манипулировать стихиями. Нет, это должно быть место, где вместе с силой прививают ответственность за её применение. Где будущие маги поймут: власть над жизнью и смертью — не привилегия, а тяжкое бремя. Каждое заклинание, способное убить, должно применяться с полным осознанием последствий. Каждый взмах руки, несущий смерть, должен быть оправдан защитой невинных.

Страшно представить, что случилось бы, попади такая мощь в руки человека без морального стержня. Без понимания, что сила дана не для возвышения над другими, а для их защиты. Веретинский с его безумием, поджигающий собственных подданных. Елецкий, потерявший человечность, в погоне за властью. Сколько ещё таких появится, если не воспитывать магов правильно с самого начала? Академия должна стать кузницей не только умений, но и характеров. Иначе мы просто вырастим новое поколение тиранов, способных стирать города взмахом руки.

Остатки вражеского отряда дрогнули. Без командования, видя результаты моей магии, они начали отступать — сначала медленно, пятясь и отстреливаясь, затем всё быстрее. Отступление превратилось в бегство. Наёмники бросали оружие, хватали раненых товарищей и бежали к своим грузовикам.

— Не преследовать! — приказал я своим. — Пусть уходят.

Гвардейцы опустили оружие. Молотов стянул громоздкий шлем и вытер пот со лба, Ермаков полил из фляги раскалившийся ствол пулемёта. Из дыма появилась Лихачёва — на её клинках блестела кровь.

— Командный пункт зачищен, воевода, — доложила она. — Четверо офицеров мертвы. Командира достала, а вот один из его замов ушёл. Ловкий, скотина.

Я кивнул и мысленно обратился к Скальду, наблюдавшему за бегущими с высоты.

'Следи за ними. Хочу знать, куда двинутся.

«Едут на север, к дороге на Владимир, — ответил ворон. — Как зайцы от лисы! Ой, погоди-ка…»

Через глаза фамильяра я увидел неожиданную картину. Дорога на север была перекрыта. Полсотни бойцов в качественной тактической экипировке выстроились цепью возле своих внедорожников и грузовиков, преграждая путь к отступлению. Их командир — седоусый ветеран в бронежилете без опознавательных знаков — поднял руку.

— Именем маркграфа Угрюмского, сложить оружие! — прогремел его голос. — Сопротивление бесполезно!

Занятно… Этого приказа я не отдавал. Более того, я понятия не имел, кто эти люди.

[1] Груз 200 — кодовое обозначение перевозки тела погибшего военнослужащего в цинковом гробу. Употребляется шире — как эвфемизм для убитых солдат; в жаргоне — «двухсотый».

[2] Груз 300 — военный термин для обозначения транспортировки раненого с поля боя; в жаргоне — «трёхсотый».