Император Пограничья 13

Глава 10

Молчание было абсолютным. Ни аплодисментов, ни криков, ни шёпота — словно все присутствующие разом забыли, как дышать. Я медленно развеял остатки Живого доспеха, и кварцевое покрытие отслоилось от кожи прозрачными хлопьями, рассыпаясь в пыль. Под ним титановый слой текуче преобразовывался обратно, металл стекал по рукам серебристыми каплями.

Когда последний слой металла исчез, стало видно моё тело. Кто-то из женщин в толпе вскрикнул. Ожоги покрывали плечи, грудь, бока — кожа почернела и местами вздулась пузырями там, где световое копьё Крамского прожгло даже многослойную защиту. От рубахи остались только обгоревшие лоскуты на плечах, хотя штаны и ботинки каким-то чудом уцелели. Боль пульсировала с каждым вдохом, усугубляемая треснувшими рёбрами, но я не показал её, хорошая понимая принципы власти — на публике ты символ, в одиночестве — просто смертный.

Вокруг арены маги стояли бледные, словно выжатые. Для многих это был первый настоящий опыт созерцания боевой магии — не учебные демонстрации с контролируемыми вспышками, а настоящая битва до последнего вздоха, где каждое заклинание несёт смерть. Аристократы переглядывались, не зная, аплодировать ли победителю или скорбеть по поверженному Архимагистру. Студенты и простолюдины светились восторгом, но боялись проявить эмоции — их лица застыли в странной маске между ликованием и страхом.

Ко мне торопливо приблизился невысокий темноволосый целитель из свиты князя. Его руки затрепетали над моими ожогами, пальцы засветились мягким изумрудным светом.

— Держитесь, маркграф, — пробормотал он, пот покрывал его лоб от напряжения. — Ожоги третьей степени, повреждение мышечных тканей и рёбер… как вы вообще стоите?

— Злость — отличное обезболивающее, — с иронией в голосе ответил я. — Рекомендую.

Боль начала отступать под воздействием целительной магии — кожа стягивалась, волдыри спадали, почерневшие участки светлели. Через минуту от страшных ран остались лишь розовые рубцы, которые тоже постепенно бледнели.

Князь Трубецкой откашлялся и разгладил рубашку. Его руки всё ещё подрагивали после поддержания барьера под чудовищным давлением нашей с противником магии.

— Протокол дуэли, — его голос дрогнул, и белобрысый правитель Покрова прокашлялся снова, громче. — Дуэль между маркграфом Прохором Игнатьевичем Платоновым и представителем князя Владимирского, Архимагистром Ипполитом Львовичем Крамским, завершена. Победа… — он сглотнул, — победа признаётся за маркграфом Платоновым. Честь рода Платоновых защищена согласно древнему праву.

Толпа зашевелилась. Студенты-наблюдатели в задних рядах начали аплодировать, но смолкли, оглянувшись на старших магов. Напряжение висело в воздухе плотнее тумана.

Журналисты, державшие наготове кристаллы записи, сорвались с мест и бросились ко мне. Их голоса слились в какофонию вопросов.

— Маркграф! Что теперь будет с конфликтом?

— Прохор Игнатьевич! Что хотите передать князю Сабурову?

— Каковы последствия для Академического совета?

Я поднял руку, и гомон стих.

— Три вопроса, — сказал я ровно. — Выбираю сам.

Десятки рук взметнулись вверх. Я указал на высокого мужчину в сером костюме — независимого журналиста, чей кристалл записи транслировал в крупнейшие издания Содружества.

— Ваше Сиятельство, каковы последствия этой дуэли для конфликта с князем Сабуровым?

— Мои обвинения остаются в силе, — я посмотрел прямо в кристалл записи. — Князь Сабуров — узурпатор, убивший законного правителя Владимирского княжества. Он продолжает атаки на мирные поселения Пограничья, заключает сделки с наёмниками и преступниками. Я призываю всех честных вассалов не подчиняться убийце и предателю. Требую созыва Боярской думы для проведения законной процедуры смены власти во Владимирском княжестве.

Гул прокатился по трибунам. Несколько аристократов побледнели — я только что публично повторил обвинения перед всем Содружеством, имея за спиной победу над Архимагистром, и в этот раз отмахнуться от моих слов будет гораздо сложнее.

Я указал на молодую женщину с кристаллом записи — корреспондента «Новгородского вестника».

— Что означает эта победа для вас, Ваше Сиятельство? — спросила она.

— Всё, что вам нужно знать, вы увидели собственными глазами, — я окинул взглядом притихших магов в толпе. — Архимагистр второй ступени, с резервом в несколько раз больше моего, с доступом к заклинаниям высочайшего ранга, с усиленным магией телом. По всем законам логики и здравого смысла он должен был разбить меня в пух и прах. Но ему не хватило реального боевого опыта. Вот в чём проблема текущей системы образования в Содружестве — превосходство пустой теории над практикой. Когда-то наши предки отвоевали земли у Бездушных силой могущественных боевых магов, которые стояли волноломами в море тьмы. Те заклинатели умели сражаться и воевать. Эти знания забыты потомками, которые размякли и ослабели в роскоши Бастионов. Именно это мы и видим сейчас.

Молчание стало гнетущим. Несколько профессоров сжали кулаки, но никто не посмел мне возразить.

— Что будет с Академическим советом, Ваше Сиятельство? — выкрикнул кто-то из толпы.

— Реформы неизбежны, — я усмехнулся. — Новый председатель Старицкий уже начал работу. Те, кто держался за старую систему из страха или коррупции, падут. Те, кто готов меняться — выживут.

Журналист из провладимирской газеты попытался протиснуться вперёд, размахивая рукой, но я повернулся к другому — пожилому мужчине с блокнотом вместо кристалла записи.

— Каким вы видите будущее магического образования, Ваше Сиятельство?

Это был уже четвёртый вопрос, но я всё равно решил ответить:

— Доступность для всех талантливых людей независимо от титула и глубины кошельков. Именно это уже происходит в Угрюме. Настоящие маги растут из тех, кто готов учиться, а не из тех, кто купил себе место в академии.

— Говорят, у вас проблемы с жильём для всех желающих? — журналист не отставал.

— Сложности были, — согласился я спокойно, — но они решаются. Идёт большая стройка нового комплекса зданий академии. Места хватит всем.

Я поднял руку, останавливая новый шквал вопросов.

— И последнее. Следите за выходом первого номера новой газеты «Голос Пограничья». Там будет много интересного.

Развернувшись, я направился к выходу из парка. Целитель засеменил следом, бормоча что-то о необходимости полного осмотра. Подошедший охранник Трубецкого вежливо пригласил меня на беседу с местным правителем.

Князь уже ждал у своего автомобиля — чёрного представительского седана с гербом Покрова на дверце. Он нервно теребил край своего парадного пиджака.

— Маркграф, можно на пару минут? — белобрысый правитель кивнул на машину.

Я сел на заднее сиденье. Интерьер пах дорогой кожей и табаком. Трубецкой устроился напротив, и его лицо стало серьёзным.

— Признаюсь честно, — начал князь тихо, — я не верил, что вы одолеете Архимагистра. Думал, это самоубийство.

— Заблуждения встречаются у всех, — я пожал плечами.

— Да, — собеседник потёр переносицу, — и теперь меня беспокоит эскалация вашего конфликта. Если Крамской не смог убить вас на дуэли, значит, Сабуров будет искать иной путь. Более грязный.

— Пусть попробует. Я готов к любым последствиям.

— Понимаю, — князь вздохнул. — Моё княжество слишком маленькое, чтобы встревать в конфликт между вами и Сабуровым. Мы предпочтём нейтралитет. Но… — он помолчал, — если вы переживёте текущее смутное время, буду рад сотрудничеству с вами. У вас есть нечто ценное — способность менять мир вокруг себя.

— Я ценю честность, Ваша Светлость. Мудрый правитель не ставит своё княжество под удар ради чужих амбиций. Когда пыль уляжется — а она уляжется — поговорим о взаимовыгодном партнёрстве, — отозвался я, открывая дверцу.

Магофон в кармане завибрировал.

— Поздравляю с победой, Прохор, — голос Галактиона Старицкого звучал довольно. — То, что произошло сегодня, имеет больше символическое, чем практическое значение. Крамской хоть и ушёл с поста, но оставался живым символом старой системы. Теперь этот символ обратился в пепел на глазах у десятков свидетелей. Вы доказали правоту наших обвинений самым убедительным способом — через прямую демонстрацию превосходства боевой подготовки над кабинетной схоластикой. Никто больше не осмелится оспаривать необходимость изменений. Шуйский уже прислал письмо с заверениями в полной поддержке новой программы. Горская обратилась ко мне с просьбой о встрече — хочет заверить в лояльности. Реформы пройдут без дальнейших препятствий.

— Отличные новости. Будет держать связь.

Попрощавшись, я спрятал магофон. К машине направлялись мои люди — Евсей, Михаил, Ярослав. Все трое были в напряжении, руки у оружия, глаза сканировали толпу.

— Вы в порядке, воевода? — Евсей первым подошёл, его взгляд скользнул по свежим рубцам на моей коже.

— Всё отлично, — я усмехнулся, но Михаил покачал головой.

— Вы истощены больше, чем показываете, — крупный боец хмуро посмотрел на меня. — Не бережёте себя, воевода…

— Быстрее вернёмся — быстрее отдохну, — отмахнулся я.

Пока шли к машине я изучал новости:

Исход дуэли произвёл в Эфирнете эффект разорвавшейся бомбы. Новость уже разлетелась по всему Содружеству. Десятки тысяч сообщений. Идиотский хештег #МахачВПокрове сменился не менее нелепым #БарбекюВПокрове. Букмекеры подсчитывали убытки — меньшинство поверило в мою победу, и теперь эти люди озолотились.

Я последний раз оглянулся на арену. Там, где упал пепел Архимагистра, остался лишь чёрный след на спёкшейся земле. Крамской сделал свой выбор полвека лет назад, когда предпочёл кабинетную власть настоящей силе. А потом делал его снова и снова — каждый раз выбирая лёгкий путь. Отрава Гильдии Целителей стала лишь последним звеном в этой цепи компромиссов.

И всё же важно иное: Крамской был симптомом, а не болезнью. Система, которая поощряет интриги вместо силы, титулы вместо реальных заслуг, породила тысячи таких, как он. Одного я сжёг, но остальные всё ещё у власти. Придёт и их черёд. Ведь сейчас я стоял на пороге чего-то большего.

С момента пробуждения на виселице прошло восемь месяцев. За это время я из приговорённого преступника превратился в маркграфа, бросившего вызов князю и системе магического образования всего Содружества. Если одержу победу в конфликте с Сабуровым, получу первое княжество. И тогда смогу влиять на политику не в одной деревне, а в целом государстве, а потенциально — во всём Содружестве.

— Едем, — бросил я охране и сел в нашу машину.

Заседание руководящего совета Гильдии Целителей началось без обычных церемоний. Виссарион Соколовский даже не поднял головы, когда последний из семи членов совета прошёл в кабинет — он изучал какие-то документы, разложенные веером перед ним. Воздух в помещении был спёртым от дыма курительной трубки, а за высокими окнами моросил мелкий дождь, добавляя мрачности и без того безрадостной встрече.

Кто-то из присутствующих кашлянул, пытаясь привлечь внимание Верховного целителя, но тот продолжал читать. Несколько членов совета переглядывались, не решаясь заговорить первыми. Только скрип кожаных кресел да тиканье старинных часов в углу нарушали неловкое молчание.

— Итак, господа, — голос Верховного целителя прорезал тишину, мягкий, но с ледяной ноткой, — полагаю, все в курсе результатов дуэли в Покрове? Архимагистр Крамской, на которого мы делали ставку, мёртв. Платонов жив и здоров. Кто-нибудь может объяснить, как это произошло?

Неклюдов нервно поправил круглые очки, избегая прямого взгляда Соколовского.

— Ваше превосходительство, стимулятор работал в полном соответствии с параметрами, — начал молодой учёный, его голос звучал чуть выше обычного. — Крамской получил усиление всех магических и физических показателей на семьдесят пять процентов. Я лично контролировал…

— Контролировали? — Долгорукова театрально всплеснула руками, её строгое платье с высоким воротником зашелестело. — Семён Венедиктович, ваш «усовершенствованный» стимулятор уже второй раз подряд не помогает одолеть этого выскочку! Сначала Елецкий, теперь Крамской. Может, проблема не в бойцах, а в качестве вашей продукции?

Лицо Неклюдова залила краска, придав ему сходство со свеклой.

— Маргарита Павловна, позвольте напомнить, что Елецкий был всего лишь Мастером, а Крамской — теоретиком без боевого опыта до последних месяцев! — голос учёного стал резче. — Стимулятор не может компенсировать отсутствие практических навыков и…

— Достаточно, — перебил Соколовский, его холодная змеиная улыбка не коснулась глаз. — Семён Венедиктович, я ценю ваши разработки. Но факт остаётся фактом — мы вкладываем значительные средства в ваши эксперименты, а результаты оставляют желать лучшего. Впрочем, это не единственная проблема.

Константин Петрович Скуратов-Бельский стоял у окна, его невзрачная фигура в сером сюртуке сливалась с полумраком кабинета. Бесцветные глаза безучастно следили за московским пейзажем.

— Если позволите, Ваше превосходительство, — заговорил он ровным голосом, не оборачиваясь, — текущий конфликт Платонова с Сабуровым — это наша последняя возможность убрать мальчишку малой кровью.

— Поясните, Константин Петрович, — Соколовский откинулся в кресле.

— Охотно, — Скуратов медленно повернулся к столу. — Платонов стремительно набирает силу. Мы все видели записи дуэли — маг ранга Магистра убивает Архимагистра. Это беспрецедентно. При текущем темпе развития через полгода, максимум год, он сам достигнет ранга Архимагистра, — бесцветные глаза обвели присутствующих. — И тогда остановить его будет практически невозможно. Сейчас, пока Сабуров стягивает армию для войны с Угрюмом, у нас есть шанс. Если Платонов выполнит задуманное и займёт трон Владимира…

— Он начнёт свой крестовый поход против Гильдии, — закончил Одоевский, поглаживая козлиную бородку. — Как и обещал после убийства Елецкого. Мы станем его первой целью.

— Именно, — кивнул Скуратов. — Платонов из тех, кто не забывает обид и выполняет обещания. Сейчас он сосредоточен на Сабурове, но после…

Железнов резко выпрямился, его военная выправка стала ещё заметнее. Крепко сложенный мужчина средних лет с жёстким взглядом стукнул кулаком по столу.

— Вы все говорите об угрозе, но что мешает действовать? — его голос звучал с плохо скрываемым раздражением. — У меня есть люди, есть план. Дайте разрешение, и через месяц Платонов будет мёртв.

— Ратмир Софронович, — Соколовский повернулся к нему, — вы отвечали за безопасность нашей базы под Владимиром. Напомните, чем это закончилось?

Железнов сжал челюсти, но не отвёл взгляда.

— Никак нет, Ваше превосходительство. База лежала в зоне ответственности Константина Петровича. Я отвечаю за охрану объектов в Московском Бастионе и других крупных городах, — холодно парировал он. — Но если совет даст мне, наконец, добро на операцию по ликвидации Платонова…

— Это имеет смысл, — неожиданно вмешался Шереметьев, грузный мужчина в сером сюртуке, сидевший по правую руку от Соколовского. — Со мной связывался Климент Воронцов. Патриарх предлагает объединить наши усилия.

В кабинете повисла напряжённая тишина. Все взгляды обратились к Шереметьеву.

— О чём именно идёт речь? — равнодушно спросил Соколовский.

— Владимирское княжество готовит масштабное наступление на Угрюм, — Шереметьев достал из папки несколько листов. — Сабуров стягивает армию, нанимает ратные компании. Воронцов мобилизует боярское ополчение через родственные и деловые связи. По предварительным оценкам, под знамёнами Владимира соберётся больше двухсот боевых магов и тысячи обычных солдат.

— Внушительно, — хмыкнул Одоевский. — Но при чём тут мы?

— Воронцов предлагает усилить эту армию нашими боевыми магами и специальными отрядами, — Шереметьев обвёл взглядом собравшихся. — Естественно, негласно. Группа Железнова под прикрытием ратных компаний. Дополнительно двадцать-тридцать наших лучших бойцов, прошедших улучшения. Десяток химер для зачистки укреплений…

— И что старый ворон хочет взамен? — Соколовский сложил пальцы домиком.

— Месть, — просто ответил Шереметьев. — Платонов убил его внуков. Патриарх жаждет крови. А попутно он рассчитывает укрепить позиции своего рода во Владимире после воцарения Сабурова. Для нас же это возможность получить преференции — снижение налогов на работу наших целителей и нашу алхимическую продукцию, а также дарственную на землю на территории княжества взамен уничтоженного объекта.

— Как удобно, — язвительно протянула Долгорукова. — Воронцов мстит за внуков, мы устраняем угрозу, а Владимир оплачивает всё это экономическими льготами для Гильдии. Аркадий Фомич, вам так легко даются эти договорённости благодаря дружественным связям. В отличие от тех, кто вынужден полагаться на… профессиональные качества кандидатов.

Последние слова прозвучали с особым ударением, и несколько членов совета переглянулись. Все помнили прошлый скандал с проворовавшимся начальником уничтоженной базы под Владимиром, за наём которого отвечала именно Долгорукова.

Шереметьев невозмутимо посмотрел на графиню.

— Маргарита Павловна, дружественные связи — это ресурс, который грех не использовать. В отличие от простого вербовки по рекомендациям, дружественные узы гарантируют определённую степень надёжности, — он сделал паузу, давая словам осесть. — Мой добрый друг Климент Венекдитович заинтересован в том числе в стабильности региона. Платонов — угроза этой стабильности. Разве не разумно объединить личные интересы союзников с интересами Гильдии?

— Безусловно разумно, — вмешался Соколовский, пресекая назревающую перепалку.

Через миг он повернулся к Железнову.

— Ратмир Софронович, сколько времени вам потребуется на подготовку?

Железнов выпрямился, на его лице промелькнула хищная усмешка.

— Двое суток на сбор людей. Ещё трое на переброску и координацию с Воронцовым. Через неделю мы будем готовы выступить, — он стукнул себя кулаком в грудь. — Даю слово, Ваше превосходительство, Платонов не переживёт этой войны. Я лично прослежу за операцией. Усиленные бойцы, химеры, точечные удары по ключевым фигурам его окружения — мальчишка захлебнётся кровью, не успев понять, что произошло.

— Громкие слова, — сухо заметил Скуратов. — Надеюсь, они не останутся просто словами, Ратмир Софронович.

Железнов резко развернулся к нему.

— В отличие от некоторых, я не прячусь за чужими спинами и не полагаюсь на случайных наёмников, Константин Петрович. Я беру ответственность на себя. Платонов получит то, что заслужил.

— Господа, — холодно произнёс Соколовский, обрывая начинающийся конфликт. — Нам не нужны внутренние распри. Ратмир Софронович, действуйте. Все необходимые ресурсы у вас будут. Координируйте усилия с Воронцовым и Сабуровым через Аркадия Фомича. Константин Петрович, вы продолжаете сбор информации о движениях Платонова и его окружении. Семён Венедиктович, — Верховный целитель повернулся к молодому учёному, — если возникнет необходимость в усилении наших бойцов, надеюсь, на этот раз ваши стимуляторы не подведут?

Неклюдов поджал губы, но кивнул.

— Последняя партия показала стабильные результаты на подопытных. Если бойцы будут следовать инструкциям по применению…

— Прекрасно. Господа, у нас есть уникальный шанс убрать серьёзную угрозу чужими руками, — Соколовский встал, давая понять, что заседание окончено. — Платонов бросил вызов не только отдельным членам нашей организации, но и самой идее, которую мы воплощаем. Великая работа по спасению человечества не должна прерываться из-за самонадеянного мальчишки, возомнившего себя судьёй и палачом. Действуйте быстро, действуйте решительно. И помните — провалов быть не должно.

Члены совета начали расходиться. Железнов задержался у стола, склонившись к Соколовскому.

— Можете не сомневаться, Ваше превосходительство. Через месяц маркграф Платонов станет просто неприятным воспоминанием, — в его голосе звучала непоколебимая уверенность, граничащая с фанатизмом.

У окна Скуратов наблюдал за уходящими коллегами. На его невзрачном лице мелькнула едва заметная усмешка. Железнов всегда был прямолинеен и самоуверен — именно это когда-нибудь его и погубит. Но пока его рвение можно использовать. А там посмотрим, кто окажется прав — тот, кто действует грубой силой, или тот, кто предпочитает действовать из тени.