Император Пограничья 11

Глава 9

Матвей Крестовский в боевой форме больше не напоминал живое существо — скорее ожившее возмездие. Хитиновые пластины на его теле двигались независимо друг от друга, создавая волнообразный эффект. Метаморф не рычал и не угрожал — работал молча, методично, с пугающей эффективностью. Его удары были выверены до миллиметра — когти пробивали точки, где броня стыковалась со шлемом, где ремни оставляли незащищённые участки. Двое наёмников открыли огонь из автоматов, но Крестовский просто развернулся боком, подставив самую толстую часть панциря, и продолжил движение, сметая противников взмахом массивной конечности.

— Убейте эту тварь! — заорал кто-то из наёмников, но паника уже охватила их ряды.

Ярослава не упустила момент замешательства. Её эспадрон, окутанный Вихревым клинком, прорезал путь через дезориентированных противников, бегущих прочь от здания. Режущие потоки воздуха рассекали не только плоть — они перерубали стволы автоматов, разрезали бронежилеты, как бумагу. Княжна двигалась с грацией танцовщицы и точностью хирурга. Каждый взмах клинка находил цель и оставлял на её мести истекающие кровью ломти мёртвого мяса.

— Северные Волки, за мной! — скомандовала она, врываясь через пробоину в стене склада.

Внутри царил хаос. Огонь от снаряда Безбородко пожирал ящики и мешки с неизвестным содержимым, дым застилал обзор. Но Засекина чувствовала движение воздуха — её магия позволяла «видеть» через потоки. Семь фигур сгруппировались в дальнем конце склада, формируя оборонительный периметр.

В центре стоял Карим Мустафин по прозвищу Скорпион — смуглый мужчина лет сорока с острыми, словно вырезанными из камня чертами лица. Холодные чёрные глаза оценивающе изучали противников.

Ярослава мысленно выругалась — семеро магов против троих с её стороны. Они явно успели воздвигнуть защитные барьеры в момент первой атаки, иначе огненный снаряд Безбородко и взрывы гранатомётов разнесли бы их в клочья. Опытные, чёрт их дери. С другой стороны, изначально их было двенадцать, так что во всём есть ложка мёда.

На руках Скорпиона уже формировались огненные сферы — не простое пламя, а концентрированная плазма, способная прожечь сталь. Княжна знала его репутацию — Магистр третьей ступени, специалист по массовому уничтожению.

— Рыжая с мечом, — оценивающе произнёс он, и губы растянулись в хищной улыбке. — Не знаю, кто ты такая, но судя по технике — не простая наёмница. Жаль, что не успеем познакомиться. Я предпочту сжечь тебя заживо прямо здесь.

Рядом с ним выстроились шестеро магов разного уровня — два гидроманта, аэромант, геомант и ещё двое с неопределённой специализацией. Все готовые к бою, все опытные убийцы.

Безбородко первым атаковал, выпустив веер огненных стрел. Геомант противника поднял каменную стену, блокируя атаку. В тот же момент гидроманты создали водяные хлысты, пытаясь сбить княжну с ног. Ярослава взмыла вверх на воздушных потоках, уходя от удара.

Крестовский, закончивший разбираться с остатками бойцов, переключился на новые цели. Его множественные глаза мгновенно оценили расстановку сил. Химера издала утробный рёв и бросилась на магов, но аэромант создал воздушную стену, отбросив метаморфа назад.

— Валькирии! — рявкнула Ярослава.

И в ту же секунды женский отряд, оставшийся снаружи, открыл стрельбу через пробоины в стенах. Шквал прицельных выстрелов с нескольких направлений одновременно заставил магов спешно искать укрытие. Они укрылись за импровизированными барьерами, но это дало Северным Волкам возможность занять более выгодные позиции.

Тогда Безбородко и Засекина атаковали синхронно. Степан обрушил на геоманта противника концентрированный огненный молот, заставив того усилить каменную защиту. В тот же момент Ярослава создала воздушное копьё, пробив ослабленный барьер аэроманта.

Щиты дрогнули на долю секунды — но этого хватило. Снайперская пуля Северных Волков вошла аэроманту в висок, разнося половину черепа. Второй выстрел пробил горло одному из гидромантов — он рухнул, захлёбываясь кровью. Третий маг получил пулю в грудь, пробившую лёгкое.

— Прикрыться! — заорал геомант, пытаясь восстановить защиту.

Но Валькирии уже вели прицельный огонь с трёх направлений. Оставшиеся маги метались между укрытиями, пытаясь одновременно держать барьеры и отбиваться от атак. Завязалась ожесточённая перестрелка, где магические щиты трещали под градом пуль, а каждая брешь означала чью-то смерть.

Один из магов, худощавый мужчина с трясущимися руками, вдруг выхватил небольшое устройство — радиоуправляемый детонатор.

— Вы здесь подохнете! — истерично выкрикнул он. — Баржа взлетит, и половина города…

Ярослава среагировала мгновенно. Воздушное копьё пронзило руку мага, выбив детонатор, но но было поздно.

Мигающее устройство покатилось по полу.

Сигнал ушёл.

Евдоким Соколов работал в сумраке трюма, полагаясь тусклый свет, тактильные ощущения и память. Холодная вода Волги просачивалась сквозь щели в обшивке баржи, но бывший десятник не обращал внимания на дискомфорт. За двадцать лет службы в Стрельцах он обезвредил десятки взрывных устройств, но никогда ещё ставки не были столь высоки.

Первый детонатор обнаружился между бочками с хлором. Соколов осторожно вскрыл корпус устройства, нащупывая микросхемы и провода. Электронная начинка заставила его присвистнуть — подобные компоненты производил только Шанхайский Бастион, и стоили они целое состояние. Три независимые цепи с дублированием, радиоприёмник для дистанционного сигнала, литиевая батарея повышенной ёмкости. Кто-то выложил огромные деньги за эти детонаторы — в Содружестве такую электронику можно было пересчитать по пальцам. Явно не хотели, чтобы эта бомба дала осечку.

— Умники херовы… — пробормотал сквозь зубы Евдоким, аккуратно отсоединяя провод от электрического капсюля.

Рядом Фёдор Марков поддерживал ледяную ауру, маскирующую их тепловые следы. Криомант молчал, но Соколов чувствовал его напряжение. Седина в висках Маркова серебрилась в слабом свете, пробивающемся сквозь щели.

Второй детонатор прятался глубже — среди канистр с аммиаком. Евдоким продирался к нему через лабиринт химикатов, стараясь не задеть ничего лишнего. Время поджимало.

— Седьмая минута, — прошептал Марков через амулет связи.

Пальцы Соколова двигались с хирургической точностью. Отсоединить питание от радиомодуля, изолировать капсюль-детонатор, разомкнуть основную цепь. Второе устройство замолчало.

— Где третий? — Евдоким огляделся, вытирая пот со лба.

Криомант указал в дальний угол трюма. Там, за штабелем ящиков с неизвестным содержимым, мигал красный светодиод. Бывший десятник бросился вперёд, но замер на полпути. В ухе затрещал амулет связи — помехи, характерные для активации радиопередатчика.

Но Фёдор уже действовал. Криомант почувствовал электромагнитный импульс раньше — годы боевого опыта научили его распознавать опасность на уровне инстинктов. Температура в трюме обрушилась вниз ещё до того, как Соколов открыл рот. Иней покрыл металлические поверхности, воздух превратился в морозное облако.

— Марков! — крикнул Соколов, но криомант уже направлял всю силу на третий детонатор, замораживая его изнутри.

Евдоким видел, как устройство «заикается» — красный диод замигал хаотично, микросхемы получили команду, но литиевая батарея промороженная до самых недр отказалась выдавать ток. Транзисторы покрылись инеем изнутри, конденсат превратился в лёд, блокируя контакты. Электрический импульс так и не достиг капсюля.

— Держи холод! — Соколов рванул к замёрзшему детонатору.

Устройство всё ещё пыталось выполнить команду — светодиод мигал с перебоями, схема билась в попытках активироваться. Бывший десятник выдернул батарею, разорвав питание. Детонатор окончательно умер.

— Готово, — выдохнул Евдоким, оседая на ящик. — Княжна, баржа обезврежена.

Пиромант сплёл руки в сложном жесте. Температура в складе начала стремительно расти. Воздух задрожал от жара. Деревянные балки под потолком задымились.

В ухе Засекиной раздался голос Соколова, оповещающий об успешном разминировании судна. Это радовало, а вот происходящее на складе — ни капли.

— Сгорите все! — Карим выбросил руки вперёд.

Стена огня высотой в три метра покатилась через весь склад. Это была не просто огненная волна — это было движущееся пекло, плазменный вал температурой под тысячу градусов. Деревянные балки вспыхивали ещё до соприкосновения с пламенем, металлические крепления вскипали и струились вниз алыми тягучими каплями… Северные Волки в панике отпрянули назад, чувствуя, как опаляющий жар обжигает лица даже на расстоянии.

Однако Ярослава не дрогнула. Княжна воткнула родовой меч в каменный пол — клинок вошёл на треть лезвия, словно в масло. Подняв обе руки, она призвала всю мощь своего дара. Воздух вокруг неё не просто завихрился — он превратился в невидимый ураган, вращающийся с такой скоростью, что пыль и обломки образовали видимую стену. Огненная волна врезалась в этот барьер и отхлынула подобно воде, разбивающейся о скалы.

— Думаешь, твой ветерок спасёт? — прорычал Скорпион, сплетая пальцы в сложной комбинации. Температура поднялась ещё выше — каменный пол начал раскалываться. — Я выжигал целые здания! Я превращал отряды Стрельцов в обугленные скелеты за секунды!

Засекина чувствовала, как её защита трещит по швам. Жар был таким интенсивным, что воздушные потоки начинали ионизироваться. Ещё немного — и её барьер рухнет. Но вместо отступления княжна сделала то, чего Карим не ожидал.

Она начала создавать вакуум. Не просто разреженный воздух — абсолютную пустоту. Это была техника, неподвластная большинству аэромантов, настолько сложная, что из сотни её могли освоить единицы. Требовалось не просто вытянуть воздух — нужно было создать непроницаемую границу, удерживающую атмосферное давление снаружи. Малейшая потеря концентрации — и воздух хлынет обратно с силой взрывной волны.

Кровь из носа Ярославы потекла уже через три секунды. Вены на висках вздулись от напряжения. Создать вакуум в радиусе пяти метров и удерживать его — это было на грани невозможного для Мастера второй ступени. Но против пироманта это была единственная настоящая контрмера. Серебряная пуля против оборотня.

Пламя вокруг мага дрогнуло, затанцевало, пытаясь найти топливо для горения. Огненные змеи, которые он создавал, гасли, не успев сформироваться. Карим попытался усилить атаку, влив больше магической энергии, но физика была неумолима — без кислорода даже магическое пламя умирало.

— Что ты… — Скорпион попытался вдохнуть, но лёгкие схлопнулись от разницы давления.

Ярослава сжала кулак, и вакуумная сфера сжалась до размера человеческого тела. Княжна дрожала от усилия — удерживать такой объём пустоты против давления целой атмосферы было как держать на плечах каменную плиту. Она выбрасывала весь свой резерв, каждую крупицу магической энергии. Воздух вокруг завыл, устремляясь к границам вакуума, но не мог пробиться сквозь её волю. Глаза Карима вылезли из орбит, из носа и ушей потекла кровь — внутреннее давление разрывало капилляры. Могущественный Магистр третьей ступени, способный испепелить десятки людей, задыхался как рыба на берегу. Вся его сила, все заклинания были бесполезны без воздуха.

Ярослава знала — у неё секунды до полного истощения. Подхватив свой меч, княжна одним рывком преодолела расстояние до задыхающегося Скорпиона, прорвавшись сквозь утихающее пламя. Эспадрон вошёл между рёбер противника с ювелирной точностью и наискосок взрезал корпус, развалив Карима Мустафина на две части.

Засекина сделала шаг назад и упала на колени. Магическое истощение ударило как кувалда — голова раскалывалась, перед глазами плыли чёрные пятна. Кровь теперь текла не только из носа, но и из ушей. Руки дрожали так сильно, что она едва удержала меч. Попытка призвать хоть каплю магии отозвалась жгучей болью в висках. Резерв был выжат до дна — ещё несколько секунд удержания вакуума, и она потеряла бы сознание. Или хуже.

— Командир! — один из Северных Волков подхватил её под руку. — Держись!

Смерть лидера сломила сопротивление оставшихся магов. Двое попытались сбежать, но были сражены меткими выстрелами. Остальные сдались, бросив оружие.

Зачистка заняла ещё десять минут. Северные Волки методично проверяли каждый угол склада, добивая раненых наёмников. Крестовский вернулся в человеческую форму, тяжело дыша. Удерживание трансформации столько долго далась ему нелегко.

— Княжна, — раздался в ухе одного из снайперов. — Полиция приближается!

— Как вовремя «опаздывают», — с трудом усмехнулась Засекина, дрожащей рукой вытирая кровь с клинка. — Видимо, договорённость с начальником участка сработала. Собирайте наших раненых, оружие противника — тоже. У нас пять минут.

Раиса Лихачёва прижалась к каменной стене крепости, наблюдая за хаосом боя. Взрывы мин во внутреннем дворе создали достаточно суматохи — защитники бегали туда-сюда, пытаясь потушить пожары и организовать оборону против атакующих с двух сторон сил. Идеальный момент для её работы.

Тенебромантка положила ладонь на собственную тень, отброшенную утренним солнцем на выщербленный известняк. Холод пробежал по пальцам, словно она погрузила руку в ледяную воду. Сумрак под её прикосновением стал плотным, вязким, как густая смола. Раиса сделала глубокий вдох и шагнула вперёд — не по земле, а внутрь собственной тени.

Мир вывернулся наизнанку. Привычные краски исчезли, сменившись оттенками серого и чёрного. Звуки боя стали приглушёнными, далёкими, словно доносились из-под толщи воды. Это была изнанка реальности — царство теней, где свет существовал лишь как бледное воспоминание.

Странное дело — в детстве Раиса боялась мрака. Плакала, когда мать гасила свечу, придумывала чудовищ в углах комнаты. Теперь она понимала: ребёнок был прав. В темноте действительно живут чудовища. Просто одним из них оказалась она сама.

Парадокс в том, что став таким кошмаром, Раиса обнаружила — обычные люди сами постоянно стремятся в тень. Они прячутся от солнца под навесами, выбирают тёмные углы в трактирах, закрывают глаза в моменты страха или боли. Инстинктивно тянутся туда, где свет не может их достать. Может, потому что где-то глубоко внутри каждый знает правду: самые страшные вещи происходят не в темноте, а при ярком свете. Под лампами операционных, в залитых солнцем дворах, при вспышках выстрелов.

Раиса поняла это ещё в подвалах Фонда. Тени были единственным местом, где можно было спрятаться от боли. Не физически, эксперименты продолжались так или иначе, но ментально. Она научилась проваливаться сознанием в темноту углов камеры, пока её тело корчилось на столе. Не так давно Зарецкий просто дал форму тому, что уже было сломано и перестроено. Теперь она могла делать телом то, что раньше делала только разумом — прятаться в изнанке мира.

И всё же Лихачёва не тратила время на сантименты по этому поводу. Что толку размышлять о превратностях судьбы? У неё есть способность, которая делает её ценной для воеводы. Есть долг перед человеком, вытащившим её из ада. Есть работа, которую нужно выполнить. В конце концов, многие платят за силу куда большую цену и получают куда меньше. Хотя бы её монстры служили правильной цели.

Она скользила вдоль стены, перетекая из мрак во мрак. Каждый камень, каждая неровность отбрасывали свои маленькие островки тьмы, и Раиса прыгала между ними, как по камням через бурную реку. Её усиленное тело двигалось с нечеловеческой грацией — улучшения позволяли контролировать каждую мышцу с абсолютной точностью.

Раиса проскользнула через тень дверного проёма и оказалась внутри северной башни. Она помнила свой доклад воеводе — четверо охранников. Сейчас женщина видела только троих. Первый стоял у бойницы, наблюдая за дворовой суматохой, прячась от взрывов и стрельбы. Его силуэт чётко вырисовывался на фоне утреннего света. Второй и третий переговаривались у лестницы, ведущей наверх.

— … к чёрту это всё, Саид! Там Скалолаз со своими головорезами, а у нас тут один пленный полудохлый.

— Заткнись и стой на посту. Волкодав сказал охранять — значит, охраняем. Хочешь под пули — твоё дело, но я отсюда никуда не пойду. Здесь хотя бы стены есть.

«Где четвёртый?» — мысленно напряглась Лихачёва, осматриваясь. Может, поднялся проверить пленника? Или спустился за подкреплением? В любом случае, нужно действовать быстро.

Тенебромантка материализовалась из мрака за спиной первого охранника беззвучно, как дыхание смерти. Левый кинжал из Сумеречной стали вошёл между третьим и четвёртым рёбрами, пронзая сердце. Правый перерезал горло прежде, чем жертва успела издать хоть звук. Тенебромантка подхватила падающее тело, аккуратно опуская его в угол, где сумрак был особенно густым.

Двое у лестницы всё ещё разговаривали. Лихачёва погрузилась обратно в царство теней и заскользила по стене, обходя их сбоку. Расстояние между ними — метра три. Слишком далеко, чтобы достать обоих одновременно. Придётся рискнуть.

Она вынырнула между ними, как акула из глубины. Правый кинжал вспорол горло второму охраннику снизу вверх. Кровь брызнула фонтаном, заливая каменные ступени. Третий успел развернуться, вскинуть автомат, но Раиса уже была в движении. Её усиленные мышцы сократились с такой силой, что бросок больше походил на выстрел. Левый кинжал пробил охраннику глаз и показался из затылка на половину длины.

«Слишком громко», — мысленно выругалась тенебромантка, слыша, как тело с грохотом падает на ступени. Она замерла, прислушиваясь. Сверху донёсся топот — четвёртый охранник спускался проверить, что за шум.

Через миг на площадке третьего яруса показался мужчина в потрёпанной форме песчаного камуфляжа. Невысокий, худощавый, с острыми чертами лица и внимательными карими глазами. Он остановился в пяти шагах от Раисы, и его губы растянулись в неприятной улыбке.

— Так-так-так, одарённая, значит, — произнёс он с лёгким восточным акцентом. — Позволь показать тебе наше гостеприимство.

Лихачёва не ответила. Она метнулась вперёд, целясь правым кинжалом в горло. Лезвие прошло сквозь плоть без сопротивления — слишком легко. Фигура мужчины расплылась, как дым.

Иллюзия!

Вокруг неё стояли уже четыре одинаковых охранника. Все улыбались той же неприятной улыбкой. Все подняли автоматы.

— Я — Назим, — произнесли они хором, — из школы Самарканда. И ты только что совершила последнюю ошибку в своей жизни.

Раиса нырнула в тень, но копии Назима были везде. Она выныривала то тут, то там, нанося удары, но кинжалы проходили сквозь пустоту. Десять копий. Пятнадцать. Двадцать. Коридор башни заполнялся призрачными фигурами.

«Где же настоящий?» — лихорадочно думала тенебромантка, чувствуя, как невидимые нити начинают опутывать её сознание. Иллюзионист плёл ментальную паутину, пытаясь поймать её разум в ловушку. Голова закружилась. Стены начали расплываться.

— Сдавайся, — прошептали два десятка голосов. — Ты не можешь победить то, чего не существует.

Раиса покачнулась, опираясь о стену. Ментальное давление усиливалось. Ещё немного, и она потеряет способность отличать реальность от миража. И тут её взгляд упал на пол, освещённый косыми лучами солнца из бойницы.

Тени. Все копии стояли в освещённых местах, но ни одна из них не отбрасывала тени. Кроме одной фигуры у лестницы — от неё на ступени падала чёткая тёмная полоса.

Иллюзии не отбрасывают теней!

Она сделала вид, что покачнулась сильнее, изображая слабость и провалилась в собственную тень, вынырнув прямо за спиной иллюзиониста.

Кинжал из Сумеречной стали пронзил его между лопаток. Иллюзионист дёрнулся, пытаясь обернуться, но тенебромантка уже обхватила его второй рукой, приставив лезвие к горлу.

— Ты забыл про тени, — прошептала она, и полоснула.

Все иллюзии исчезли разом.

Раиса перешагнула через тело и толкнула тяжёлую дубовую дверь камеры. В углу на грязной лежанке сидел Святослав Волков — избитый, с запёкшейся кровью на лице, забинтованной левой рукой, где, очевидно, не хватало мизинца. При виде тенебромантки он попытался подняться, но тут же покачнулся.

— Тихо, — Лихачёва подхватила его под руку. — Я от Прохора. Идти сможете?

— Смогу, — прохрипел Святослав сквозь разбитые губы. — Просто… дайте минуту.

Раиса кивнула, прислушиваясь к звукам боя снаружи. Операция шла по плану, но им всё ещё предстояло выбраться из этой крепости живыми. Она осторожно помогла журналисту встать, позволяя ему опереться на своё плечо.

— Держитесь за меня, — приказала тенебромантка. — И что бы ни случилось — не отпускайте.

Земля под нашими ногами задрожала сильнее. Камни посыпались со склона, а затем в десяти метрах от нас взорвался фонтан песка и щебня. Из-под земли показалось нечто чудовищное — сегментированное тело толщиной с железнодорожный вагон, покрытое хитиновыми пластинами цвета мазута. Древний Бездушный в форме монументального червя. Жнец…

— Пузырь! — заорал кто-то из вражеских бойцов.

Так вот о чём говорили снайперы на стене. Не метафора, а вполне реальная тварь, обитающая в этих песках. Существо поднялось на добрых пятнадцать метров, раскрывая круглую пасть-воронку, усеянную концентрическими рядами зубов. Внутри пульсировало багровое свечение Эссенции.

Древние, эти проклятые твари, всегда принимали уродливые формы, идеально приспособленные к местности — в болотах становились гигантскими пиявками, в лесах — чем-то вроде пауков, а здесь, в пустыне, этот Жнец превратился в исполинского червя, способного месяцами прятаться под песками.

Но что-то было не так. Червь покачивался, поворачивая массивную голову из стороны в сторону, словно прислушиваясь. Глаз я не видел — ни одного. И тут меня осенило.

— Он слепой! — крикнул я Василисе. — Охотится на вибрации! Мой Сейсмический импульс привлёк его!

Геомантка мгновенно поняла мою мысль. Мы переглянулись, и в её глазах мелькнула та же идея.

— Восточная сторона, — прошептала она. — Где Скалолаз и люди Волкодава.

— Точно. На счёт три.

Я положил ладони на камень, Василиса сделала то же самое рядом. Наша магия потекла вглубь породы, но не хаотично, а направленно. Мы создавали ритмичные вибрации и направляли эти волны в сторону восточных ворот, где БТР Скалолаза вёл огонь по защитникам крепости.

Червь замер. Его массивная голова резко развернулась на восток. Существо издало низкий, вибрирующий звук, от которого заложило уши, и нырнуло обратно в песок. Земля вздулась волной, помчавшейся к месту сражения между двумя бандами.

— Вперёд! — скомандовал я. — Пока он отвлёкся!

Мы рванули вверх по импровизированному склону. До пролома оставалось несколько метров, когда снизу донёсся грохот и крики ужаса. Я обернулся на секунду, глянув на запад. Похоже, червь вырвался из земли прямо под БТРом Скалолаза. Бронемашина взлетела в воздух, как игрушка. Пузырь поймал её в пасть и сжал. Металл смялся с жутким скрежетом, превратившись в консервную банку. Из щелей потекла кровь.

— Не останавливаться! — рявкнул я, первым влетая в пролом.

Внутренний двор крепости представлял собой хаос. Взрывы мин разворотили половину построек. Горели склады боеприпасов, создавая завесу чёрного дыма. Защитники метались между укрытиями, пытаясь одновременно отбиваться от людей Скалолаза и спасаться от червя.

Навстречу выбежала группа бойцов Волкодава — человек десять с автоматами. Я активировал Металлический вихрь. Все металлические предметы в радиусе тридцати метров откликнулись на мой призыв — гильзы, осколки, куски арматуры, даже пряжки ремней. Они взмыли в воздух, формируя вращающееся облако острых фрагментов.

— На землю! — крикнул я своим.

Мои бойцы упали ничком. Враги не успели среагировать. Металлический смерч обрушился на них со скоростью пули. Кровавое месиво за секунды — разорванная плоть, перемолотые кости. Кто-то попытался убежать, но вихрь настиг его, превратив в неузнаваемое нечто.

Тимур выпустил веер огненных стрел в группу снайперов на крыше казармы. Василиса и Вельский создали каменные шипы под ногами наступающих. Ольтевская-Сиверс защитила Ярослава и Севастьяна магическим барьером. Игнат и Дмитрий вели подавляющий огонь из пулемётов, прикрывая наши фланги.

Защитники Алтынкалы пытались организовать оборону, но мы ударили как молот по наковальне. Из казарм выбегали всё новые группы — двадцать, тридцать, пятьдесят человек. Но в узких проходах между горящими зданиями их численное превосходство не имело значения. Я расширил радиус Металлического вихря, превратив весь двор в мясорубку. Осколки, гвозди, обломки арматуры — всё это неслось по спирали, разрывая тела. Усиленные Зарецким гвардейцы методично уничтожали врагов. Пулемёты в руках Ермакова и Молотва стреляли без остановки почти на расплав стволов. Полина с Элеонорой создали водные плети, которыми дотягивались до самых дальних целей. За первые три минуты боя мы уничтожили не меньше сотни защитников — они просто не были готовы к атаке изнутри, к магии такой силы, к профессиональным бойцам, знающим своё дело.

С восточной стороны червь продолжал сеять разрушения. Он хватал людей Скалолаза целыми группами, перемалывая в своей пасти-мясорубке. Защитники крепости пытались отогнать его залпами из гранатомётов — видимо, так они и поступали раньше, когда Пузырь подбирался слишком близко. Но сейчас тварь была в ярости, а главное — отвлечена множеством целей.

Я заметил Волкодава на крепостной стене. Он что-то кричал в амулет связи, размахивая руками. Рядом с ним стояла пара охранников с винтовками.

— Гаврила, Евсей! — указал я на Хасана. — Охрану снять!

Два выстрела почти слились в один. Охранники рухнули. Волкодав дёрнулся к лестнице, но я уже был в движении под Воздушным шагом. Несколько секунду, и я буквально пронёсся по внутреннему двору крепости, оставляя за собой столб пыли. При виде меня Хасан попятился, выхватывая пистолет.

Я даже не стал уклоняться. Просто направил пули в сторону, изменив их траекторию. Волкодав выстрелил всю обойму, но ни одна пуля не достигла цели. Когда затвор щёлкнул вхолостую, я использовал металломантию.

Пистолет в руке Хасана внезапно потёк и сжался, словно тиски. Раздался хруст — кости ладони ломались под давлением сминаемого металла. Волкодав завизжал, падая на колени.

— Больно? — я наклонился к нему. — Считай это авансом, — я усилил давление на сломанную кисть. — Полный счёт предъявлю позже.

Металлические обломки со всего балкона — осколки, куски арматуры, гильзы — превратились в импровизированные клинья. Я вбил их в пол сквозь полы его белого пиджака, пригвождая Хасана к месту. Ещё два клина с хрустом прошили кисти, фиксируя руки и вызывая новый мучительный вой.

В этот момент снаружи раздался особенно громкий взрыв. Червь пробил восточную стену, преследуя остатки банды Скалолаза. Но теперь тварь двигалась медленнее, на её боках виднелись ожоги от гранатомётов.

— Никуда не уходи, — бросил я, нащупывая пальцем амулет связи. — Тимур! — Видишь ящики с артиллерийскими снарядами у южной стены?

Каким чудом они уцелели под дождём из моих мин, оставалось только догадываться, но я был благодарен судьбе.

— Вижу!

— Смотри внимательно. Сам поймёшь!

Я протянул руку, и двухсоткилограммовый ящик взмыл в воздух, вращаясь. Металлическая оболочка снарядов отзывалась на мою волю, позволяя идеально контролировать траекторию. Червь поднялся ещё выше — двадцать метров чистой мощи и голода. Пасть раскрылась, обнажая спиральные ряды зубов, уходящие в багровую бездну глотки.

Я ждал. Ещё секунда. Ещё одна. Вот!

Ящик полетел по идеальной дуге, как снаряд из катапульты. Он влетел точно в центр пасти, исчезая в пульсирующем багровом свечении. Червь инстинктивно сглотнул — рефлекс хищника.

— Тимур, сейчас!

Пиромант поднял обе руки. Воздух вокруг него задрожал от жара. Между его ладонями сформировалась не просто огненная сфера — настоящая миниатюрная звезда, белая от температуры. С рёвом Тимур выпустил сгусток плазмы.

Огненная комета прочертила небо, влетая следом за ящиком. На мгновение ничего не происходило. Червь начал погружаться обратно в песок.

А затем его тело вздулось изнутри. По сегментам пробежала волна — детонация пошла по цепочке. Багровое свечение стало ослепительно ярким, пробиваясь сквозь хитиновую броню.

Взрыв был апокалиптическим. Ударная волна сбила меня с ног, швырнув прочь с крепостной стены. Грохот заложил уши. Всё здание содрогнулось. Редкие стёкла не просто выбило — они превратились в пыль. Каменная кладка треснула.

Когда я поднялся, половины червя просто не существовало. Верхняя часть испарилась. Остальное разметало на сотни метров — дымящиеся куски хитина размером с дверь втыкались в стены, падали с неба чёрным дождём.

Наступила оглушительная тишина. Даже ветер замер, словно сама пустыня затаила дыхание. Единичные остатки защитников крепости бросали оружие, поднимая руки. Люди Скалолаза — те немногие, кто уцелел — бежали в пустыню, бросив технику.

Матерясь сквозь зубы, я вновь поднялся на крепостную стену. Василиса и остальные уже собирались во дворе.

— Двести человек гарнизона, — начал я, оглядывая захваченного наркобарона. — Заминированные подступы. И даже дикий Жнец в качестве сторожевого пса. Многовато для охраны собственной задницы, не находишь?

Хасан молчал, но в его взгляде мелькал страх, смешивающийся с ненавистью.

— И главное — баржа с химикатами в Астрахани, — продолжил я. — Тонны хлора и аммиака. Взрыв уничтожил бы полквартала, не меньше. Сотни трупов мирных жителей. И все решили бы, что это я устроил теракт, спасая двоюродного брата. Умно. Но слишком умно для обычного отморозка.

— Я не знаю ни о какой барже, — попытался соврать Волкодав.

— Тогда ты бесполезен и отправишься вслед за червём.

Хасан сглотнул и выдавил:

— Думаешь, я из тех, кто сдаёт партнёров? — он пытался звучать надменно, вот только дал петуха.

— Думаю, ты из тех, кто ценит свою шкуру, — я создал небольшой металлический смерч вокруг своей руки, заставив осколки металла кружиться с жужжанием. — И у меня есть брат, которому отрезали палец. Так что моё терпение не безгранично.

— Прохор, — окликнула меня Василиса. — Раиса вернулась. Со Святославом.

Я обернулся. Тенебромантка поддерживала моего двоюродного брата. Святослав выглядел скверно — синяки, разбитая губа, повязка на левой руке там, где отрезали палец. Но он был жив.

— Прошка! — прохрипел брат, пытаясь улыбнуться. — Как же я рад тебя видеть.

— Вот только нам стоит прекратить встречаться при таких обстоятельствах, кузен, — я ответил ему горькой улыбкой.

А потом повернулся обратно к Волкодаву.

— Итак, где мы остановились? Правильно, на вопросе о твоих работодателях. Или партнёрах. Или тех, кто дёргает за ниточки.

Хасан облизнул губы и ответил:

— Баржа… это была не моя идея. Это пришло сверху. От тех, кому нужно было убрать тебя чужими руками и повесить на тебя клеймо террориста.

— Имя, — потребовал я.

— Ладно, ладно. Ладно! Вот как всё было…