И придет новый день

Глава 16

Если вы спокойны, когда все вокруг теряют голову, возможно, вы недооцениваете серьезности ситуации. (Надпись на судах ВМФ США)

Город встретил меня непривычной тишиной и безлюдностью. Было странно видеть пустые улицы. Ни суеты торговцев у своих лотков, ни громкого спора покупателей, пытающихся сбить цены, ни криков гуляк с полными кружками в руках. Куда все подевались? Вечером Годрун всегда был полон народа, даже в самые первые дни моего здесь пребывания. Мелькнула мысль, что может быть время опять перепуталось? Но тент, натянутый над центральной площадью, и бликующая вода пустого бассейна заставляла думать, что со временем все в порядке. Что же случилось? Не стану утверждать, что я забеспокоилась. Разве только самую малость. Что могло произойти за пару часов моего отсутствия?

Комнаты встретили меня тишиной, расспросить было некого, поэтому отправилась в сторону портала. Здесь я всех и нашла. Тех, кто еще остался в городе. Отряд орков в полном вооружении охранял невидимый мною пространственный переход, здесь же была Шана и люди нагруженные скарбом, который только могли на себе унести. Жители покидали Годрун. Подруга отвела меня в сторону, пугая странным весельем на лице и количеством оружия на теле.

— Шана, что происходит? Зачем тебе два меча и все эти кинжалы? Куда уходят жители?

— Нам объявили войну. Против Хондара выступили почти все воины Урганда. Сам Великий стоит в стороне и делает вид, что его ссора наследников не касается. Но любому орку понятно, что если бы Урганд захотел, то остановил бы битву. Ведь все подчиняются ему. Даже Хондар. Пока, по крайней мере. Нас вдвое меньше, но есть еще те, кто выжидает и примкнет к победителю в последнюю минуту. Завтра на закате будет битва. Шоргат ушел два дня назад, здесь остался отряд охраны, и я за старшую. Это несправедливо! Я должна быть рядом с мужем!

— Что значит два дня назад? Еще утром я была в Годруне.

— Ты отсутствовала пять дней. Хондар вышел из себя, что я тебя отпустила, но потом начались все эти мелкие стычки с нашими врагами, и стало не до поисков.

— Пять дней? Как могло пройти столько времени, чтобы я ничего не заметила? Где даар Сорг? Мне нужно с ним поговорить.

— Пропал также, как и ты. Обычно человека легко отыскать по свечению ауры, даже на довольно большом расстоянии, но в твоем случае это оказалось невозможным. Хондар перемудрил с заклятием, уже на расстоянии десяти шагов тебя можно спутать с любым поблизости находящимся человеком. Твое свечение сливается с другими, и тебя невозможно заметить. Словно тебя вообще нет. Хондар признал, что находил тебя по голосу. Он же тебя слышит. А здесь была тишина, словно он оглох. Хондар бросился искать тебя, может быть немного погорячился и спровоцировал ссору с соперниками, обвинив их в похищении. Но так даже лучше. Уже давно пора поставить всех на место и показать, кто самый сильный. Завтра будет бой и победа принесет нам славу, а Хондару трон Урганда.

— Зачем уходят люди, они же не сражаются? — известие о начавшейся войне меня шокировало, но виноватой я себя не ощущала. Хондар известный псих, глупо ввязываться в драку, если перевес сил не на твоей стороне. Но когда это он пользовался здравым смыслом? Мне больше не понравилось то, что жители покидают город.

Шана посмотрела на меня с некоторым сочувствием, словно раздумывала, говорить или нет, потом все-таки решилась.

— Люди боятся, что в случае проигрыша Годрун разграбят первым. Ты исчезла, поползли слухи, что тебя похитили, многие испугались. Поэтому люди уходят в дальние поселения в надежде спрятаться. Но некоторые остались. Они в нижних пещерах. Прикажешь всех собрать?

— Нет. Ты тоже уйдешь?

— Я поклялась Хондару охранять тебя, если найду. Я не могу нарушить слово.

— Хорошо. Кто все-таки остался в городе?

— Дети моего народа. Воины не берут семьи в бой. Если только какой-нибудь малолетка сам не сбежит. Запретить жене драться воин не может. Это ее выбор. Все, кто принес Хондару клятву, будут сражаться.

— Город останется без прикрытия?

— Двое стражников у портала и двое у рудника. Завтра вечером воинов в городе не будет. Вместе со мной пятеро.

— Невероятно! Нас же можно взять голыми руками.

— Один воин может решить исход битвы. Каждый меч на счету. Так веками велись битвы. Это путь к победе.

— К чьей победе? — более бредового военного плана я еще не слышала.

Война меня никогда не интересовала. Даже теоретически. А уж на практике с ней сталкиваться не было ни малейшего желания. Я вообще не могу себе представить, чтобы хоть одни здоровый на голову человек мог желать войны. Что это еще за способ выяснения отношений? Как убийство, грабеж, разрушение всего, что создается с таким трудом и накапливается веками, может примирить спорщиков и разрешить конфликт? Разве сила является доказательством правоты? В драке может так на первый взгляд и кажется. Кто сильнее, тот и прав. А по сути? Здоровенные кулаки — не признак ума и справедливости. Просто говорят о хорошей физической форме и колорийном питании. Ничего больше. В здоровом теле — здоровый дух. Да совсем наоборот! Здоровый дух — гарант здорового тела. Но что толку от слов, если жизни сотен людей зависят в эту минуты от грубой физической силы. Орки могут защитить себя хотя бы на время от нападения. Даже оркские дети, могут прикрыться щитом от наносимого удара. Неважно, что действие такой защиты ограничено по времени. Все-таки это шанс. У людей его нет. Что человек-воин может противопоставить нелюдям против огненного смерча и невероятной скорости, с которой орки движутся, если бы вдруг такой безумный храбрец среди людей нашелся? Ничего. Ни малейшего шанса. Пушечное мясо и только.

— Если на нас нападут, мы не сможем оказать сопротивление. Может лучше закрыть портал, и тогда до нас не доберутся?

Шана посмотрела на меня странным взглядом и совсем тихо ответила:

— Портал нельзя закрыть. Он может больше не открыться. Мы окажемся отрезанными от мира. И город придется покинуть насовсем.

— Зачем я тогда заучивала заклинание на древнеоркском? Если портал нельзя закрыть, к чему все эти артефакты в шкатулке?

— Просто традиция. Уже давно никто ничего не меняет. Порталы всегда существовали. Кто их создал теперь неизвестно. Заклинание передается вместе с Одом и Гоу от одного хозяина города другому, но на моей памяти их ни разу никто не использовал.

— Ты еще слишком молода. Как можешь такое помнить?

— Может я и молода. Зато ты не принадлежишь моему народу, и магии в тебе нет. Не смей лишить город единственной связи с внешним миром. Даже если тебе удастся закрыть портал, шанс, что ты откроешь новый, просто ничтожен.

— Хорошо, уговорила. Я иду спать. Если верить твои словам, я пропустила пять ночей. Постараюсь наверстать упущенное.

Шана отказалась покинуть свой пост у портала, так что мне в одиночестве пришлось возвращаться в город. Я не могла слышать Хондара, к сожалению. Хотелось бы быть уверенной, что с ним все в порядке. Пришлось удовольствоваться односторонним пожеланием победы. Надеюсь, он разберется в моих мыслях сам. От Хондара сейчас зависела не только моя жизнь, но и жизни многих, кто принес ему присягу в верности и будет сражаться на его стороне. Смысла в происходящем я не видела никакого, но если мое спокойствие и поддержка придаст парню силы, я буду с ним. Больше никаких упреков в свой адрес он от меня не услышит.

У меня нет веры в необходимость битвы, которой просто светится Шана, я вообще не верю в необходимость войны для того, чтобы восстановить справедливость. Может быть я слаба физически, но силы духа у меня хватит, чтобы не допустить страх в свое сердце и не отступить перед опасностью. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что я буду делать, если эта пока чисто умозрительная опасность станет поперек моей дороги? Но я подавила в себе вполне понятное желание убежать или спрятаться в темный угол, чтобы меня никто не нашел. Скорее всего потому, что не верила в поражение Хондара, а еще, что более вероятно, хорошо осознавала, что от орков далеко не убежишь. Я побывала в тебе оркской женщины, и то, что мне удалось почувствовать, не оставляло надежды скрыться от преследования.

Нашла укрывшихся в нижних пещерах горожан. Не больше сотни стариков, женщин и детей. Два десятка мужчин не годились для обороны города против возможного нападения орков. Да никому и в голову не приходило сопротивляться. Из оркского населения остались только пять молодых женщин и десяток детей не старше пятнадцати лет. Они не прятались, просто не покидали своих жилищ. Им не грозила расправа, скорее заставят присягнуть победителю, если город захватят враги. Почему-то мысль о нападении не выходила из моей головы. С ней я и отправилась спать.

"На нас напали!" — было первым, что сорвалось с моего языка, когда меня разбудили. За мной прислали оркского мальчишку. С трудом вспомнила его имя и кто его родители. Дарг из рода Тхорда.

— Нэрин, мне приказали тебя привести. Красноголовые захватили портал, — мальчишка не выглядел испуганным. Скорее был возбужден и весел. Если легкомыслие может быть заразным, то мне передалось его веселье. Первоначальный испуг прошел. Кто нас может захватить? Наверное, недоразумение. Сейчас договоримся. Ведь битва еще не началась. Орки любят порядок и соблюдают традиции.

Быстро умылась и отправилась следом за пареньком. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу за дверью, пока я рассовывала по карманам необходимые мелочи. Уже закрывая дверь подумала, а не прихватить ли мне на всякий случай какое-нибудь оружие? Но вспомнив сколько оно весит, решила не испытывать судьбу. Бесполезная трата сил. Даже для самоуспокоения не поможет.

По дороге Дарг рассказал, что сам он у портала не был, но ему прислала зов Шана и отправила за мной. А его приятели успели уже сбегать к порталу и сообщить ему, пока он тут у двери торчал, что враг применил к нашей охране парализующую магию. Так что до битвы дело не дошло, и портал поэтому не закрылся. Как они это сделали непонятно, только наши воины, считай, что мертвы. Скорее всего нашелся предатель, который провел врагов, выдав их за своих. Мальчишки слышали обрывки мыслей чужаков и выстроили свою собственную теорию. Что меня больше всего поразило — малолетние орки не испытывали страха. Только азарт и возбуждение от опасности. Дарг поймал мой взгляд и поморщился:

— Ты не правильно думаешь. Вы, люди, не умеете ценить битву. Возьми мою смелость и освободи свое сердце от сомнений.

Мальчишка не доставал мне до плеча. Но смог передать свое радостное безумие. Наверное, оркская магия выбрасывала в кровь чудовищные порции адреналина. Даже в глазах посветлело.

Шана ждала нас на центральной площади. Здесь же собрались все орки. Люди прятались. Только несколько мужчин стояли в стороне, не решаясь подойти. Бедняги не знали, как воспринимать происходящее. Я на их месте бежала бы без оглядки, куда глаза глядят. Самое меньшее, что им грозит — это пожизненное рабство. Для тех, кто уцелеет. О нападении успел сообщить один из стражников прежде, чем его окончательно обездвижили. Он послал зов своей подруге, та разыскала Шану и подняла на ноги город. К порталу отправили разведку. Отобрали трех мальчишек, умеющих прикрываться ментальным щитом. Им запретили использовать магию, чтобы себя не обнаружили раньше времени, поэтому пришлось ждать, пока они вернутся, пройдя весь путь пешком. Меня беспокоило немного, как воспримут оставшиеся в городе опасность, но мои страхи тут же отступили, когда я увидела на лицах спокойствие и безмятежность. Орки так же смертны, как и все живущие в этом мире. Почему они не испытывают страха? Как можно верить в миф о перешедших порог, если никто не знает, что там на самом деле происходит? Они живут так, словно за чертой жизни их ждет другая жизнь. Я спросила как-то Шану, боится ли она смерти? Подруга рассмеялась мне в ответ, потом лихо откинула волосы за спину и осмотрела насмешливым взглядом с ног до головы:

— Воин боится только одного — проявить малодушие. Если страх захватит сердце воина, тогда орк теряет свою душу. Можно оставить тело и уйти в мир мертвых. Но утратить душу, значит умереть совершенно. Такой воин действительно и бесповоротно мертв. Он исчезает не только из физического мира, стирается даже понять о нем. Не только в мире живых, но и в вечности. Это и есть окончательная смерть, единственная, которой нужно бояться. Все остальное — только часть пути воина.

Меня окружали женщины и дети. Стариков среди орков нет. Во всяком случае я еще ни разу не встречала седого немощного орка. Возраст угадывался скорее по чертам лица. Не по морщинам или шаркающей немощной походке. Просто печать прожитых лет и жизненного опыта. Годрун вообще был городом молодых. Или до старости орки не доживали, или мне долгожители еще не попадались на глаза, но мудрых и опытных среди нас точно не было. Принимать решение предоставили Шане, а та предпочла дождаться результатов разведки. Никто не собирался утаивать происходящее. Да и как такое вообще возможно, если каждый может слышать мысли сородича?

Вернувшиеся разведчики не принесли ничего утешительного. Портал не просто захвачен чудаками. Они собирают свои силы. И судя по количеству прибывающих воинов, захватчики не в курсе, что город пуст и не может оказать никакого сопротивление. Чужаки пришли, чтобы вступить в битву с сотней Шоргата. Мальчишки насчитали шесть десятков вооруженных до зубов воинов. И каждые пять минут портал проходил новый орк. Пространственный переход забирает много сил, воинам требуется отдых, чтобы восстановиться. Трудно сказать сколько у нас еще есть времени, прежде чем захватчики направятся к городу. Может быть пару минут, а может пару часов. Удивительным было то, что никто из присутствующих не предложил вызвать нам помощь. Через несколько часов состоится решающая битва. Что значат наши жизни, если каждый воин на счету? Я не очень понимала, что собираются предпринять присутствующие. Очевидно же, что мы не можем оказать сопротивление.

— В чем смысл происходящего? Мы вынуждены будем сдаться?

Шана на мой вопрос ответила крайне категорично.

— Красноголовые пришли за тобой. Я должна буду убить тебя прежде, чем нас захватят. Иначе они вынудят Хондара тебя спасать. Ты же знаешь, от него это не зависит. Сама видела, что происходит, если тебе угрожают.

— Как же ты меня собираешься убить? Не понимаю, в чем разница, сделаешь это ты или враги? И потом, ты принесла присягу, как и я. Ты не можешь поднять на меня руку.

— Хондар дал мне яд. Тебе придется его выпить.

— Не буду я ничего пить! Что вы себе воображаете? И ты, и твой драгоценный Хондар. Ты меня не заставишь.

Шана молча на меня посмотрела, и я как-то сразу поняла, что очень даже заставит. Если вручить мне склянку с отравой, а потом применить любимый оркский прием с подавлением воли, то я не только яд выпью, но еще и спасибо скажу, что жизни меня лишают.

"Что-то мне происходящее не нравится."

— Шана, почему нападающих так много и почему они медлят?

— Скорее всего думают, что наши воины закрыты ментальным щитом, поэтому никого не слышно. Я приказала всем молчать. Пока не вышлют разведчиков, не разберутся. Но мы их встретим.

— Сколько у нас времени? — действие анестезии, которую мне впрыснул Дарг, похоже, подходило к концу. Вернулась такая знакомая дрожь конечностей, и руки стали влажными. Осталось только хлопнуться в обморок и прощай моя жизнь молодая. Прикончат если не враги, так друзья.

— Не знаю. Красноголовые не отличаются умом. Только свирепостью и жадностью. Од-уруг Роскхан участвовал во многих битвах, но я не слышала, чтобы он хоть раз победил. Зато всегда был там, где самая богатая добыча.

— Они пришли захватить рудник?

— Скорее всего.

Паника наконец догнала меня, и я с трудом подавила в себе желание пуститься наутек, причем желательно повизгивая и с криком: "Мамочка!" С трудом сформулировала давно вертевшийся на языке вопрос:

— Шана, как насчет бегства? — так и знала, что это слово не популярно среди орков. — Ладно, предложу назвать это военным термином — тактическое отступление с целью заманить противника в ловушку.

Ко мне повернулись головы всех присутствующих. Разговоры были тут же прекращены, и воцарившаяся тишина позволила изложить только что возникшую идею. Смущала, правда, необходимость подбирать слова, чтобы найти отклик в душе моих оркских сограждан. Вместо того, чтобы громко и убедительно завопить: "Друзья, драпаем изо всех сил, пока нас не догнали и не прикончили!", крайне сдержано, слегка осипшим голосом предложила всем покинуть город, пока за нами не пришли враги. Чтобы не тратить сил на лишние объяснения, достала из кармана прозрачный шар, продемонстрировала его всем, кто хотел смотреть, и предложила отправиться к подземному источнику, чтобы открыть там портал и покинуть город в спешном порядке.

— Уходим вместе с людьми в несколько различных мест, нужно избежать толкучки при переходе. Людей больше, поэтому вам придется совершить переход несколько раз. Но даже самые юные могут провести с собой за один раз не менее двух человек. Мы уйдем быстрее, чем красноголовые доберутся до города. Если использовать ментальный щит и закрыть магией новый портал, враги не сообразят, что происходит. Не вижу смысла погибать, если можно спастись.

Едва не сказала "спастись бегством", прикусила вовремя язык и произнесла прочувственную речь о том, что врага нужно побеждать всеми доступными способами, в том числе и хитростью. Путем демагогии превратив слово "бегство" в тактическую победу над оставленным в дураках противником, за пять минут уговорила слушателей, что смеющийся над одураченным врагом орк лучше, чем орк мертвый. Не знаю, что на них подействовало, все без долгих уговоров направились к подземному источнику. Оркам приказали прекратить всякое мысленное общение, нескольких отправили разыскивать прячущихся по пещерам людей, а я тихо полюбопытствовала у Шаны, знает ли она, в каком месте лучше всего открыть портал? Моя подруга, выходившая из себя по совершенно пустячным бытовым вопросам, в минуту опасности выказывала недюжинную выдержку и спокойствие духа. Но мой вопрос все же заставил ее пару минут потратить на нелицеприятные ругательства. Некоторые выражения я слышала впервые. Я бы с удовольствием их заучила на будущее, но уж больно обстановка нервная была.

— Ты знаешь заклятие? — Шана постаралась говорить так, чтобы нас не слышали.

— Вроде да.

— Ты не уверена?

— Нечего на меня так смотреть. Ты меня пугаешь. А мне и так страшно. Я — обычная женщина, мне бояться не зазорно. Не стыдно мне, что я боюсь!… Это нормальная реакция на стрессовую ситуацию. Лучше помоги. Где ваши порталы обычно находятся? Рядом с водой?

— Да. Самые мощные открыты в месте, где сильный поток воды вызывает пространственное завихрение.

— Тогда придется пробить скалу. Сможете это сделать?

Мы пришли к месту, где предполагалось открыть скважину подземного источника. Работы еще были не закончены. Только проложено русло и сделан будущий бассейн для сбора воды. Сама же вода оставалась заперта в скале, хоть камень, сдерживающий напор подземного источника, был истончен до тонкой перегородки. Я не могла, как орки, видеть воду, скрытую в скале, но я помнила, как выглядит такой подземный резервуар. Восстановила в голове картинку портала, через который проходила, пока была в теле орка, и решила немного подправить уже сделанную работу.

— Шана, нужно пробить скалу выше, чем собирались. Иначе нам не хватит мощности потока. Ты справишься? Нужно получить водопад. Стена в этом месте достаточно высокая. Я видела, как выглядит портал рядом с подземным руслом, можно получить такой же эффект, заставив воду падать с большой высоты.

Что хорошо в Шане, она не тратит время на разговоры. Моя подруга отобрала для работы несколько помощниц и приказала остальным отойти подальше, чтобы никого не снесло случайно вырвавшимся потоком. Я наконец увидела, как работает подаренный Хондаром браслет. Отлетевший от скалы камень включил щит вокруг моего тела, что спасло меня от удара в голову, но не уберегло от парочки синяков. От неожиданности отпрянула и, потеряв равновесие, свалилась на острые камни. На меня не обратили внимание. Пришлось заботиться о себе самой. Тем более, что стало не до ушибов. От стены полетели камни уже во все стороны, потом послышался грохот, и столб воды вырвался на волю. Дети завопили от восторга. Зрелище того стоило. Источник больше напоминал струю из гидранта пожарной машины, чем приличный водопад, но выбирать не приходилось. Шана что-то сказала, за шумом воды было не разобрать, ее команда переместилась на пару метров в сторону, и вторая струя воды снесла, вырвавшись на волю, пару неустойчивых камней на своем пути.

Я не стала дожидаться, пока закончатся работы, положила мерцающий мягким светом прозрачный шар на площадку у скалы и произнесла заклятие для открытия портала. Конечно, я была в панике и, само собой разумеется, торопилась. Наверное, можно было найти место и получше. Мне было не до этого. У меня не было сомнений, откроется портал или нет.

"Как он может не открыться, если мне предложено напиться яда?"

Я готова была безостановочно твердить заклятие и перекладывать Од с места на место, пока портал не откроется. Я помнила, как он выглядит, видела его перед собой словно на яву, как будто обрела зрение орка. Я жаждала жить. Думаю, даже без портала смогла бы пройти сквозь стену. Шана вовремя меня остановила.

В действительности видеть портал мне было не по силам, поэтому открыла три в опасной близости друг от друга. Хорошо, что остальные орки вовремя заметили, что происходит. Шана выдернула меня из светового потока до того, как я открыла четвертый портал. Меня могло втянуть в поток и выбросить где-нибудь в пустыне. Пространственного перехода я не видела, значит вернуться бы не смогла. Все это Шана пояснила мне, отобрав мерцающий шар и отведя в сторону от опасного места.

К счатью, орки не нуждались в жестком руководстве, а привычка к дисциплине у них вообще в крови. Приказы командования не обсуждаются. Даже если у кого возникло сомнение в целесообразности спасения людей, никакого протеста не последовало. Орки действовали слажено и без единого слова. Даже маленькие дети без протеста дожидались своей очереди, не цепляясь за юбку матери (наверное потому, что у оркских женщин юбок отродясь не было). Сам переход занял меньше времени, чем розыск спрятавшихся в пещерах людей. Вернулись отозванные разведчики.

Красноголовые все еще собирали силы. По самым скромным подсчетам их собралось уже две сотни. Или они трусили, поэтому тянули с нападением, или ждали начала основной битвы, чтобы уж наверняка присвоить себе главную добычу с минимальными потерями. Скорее всего второе. Положительным в этой ситуации было только то, что в битве против Хондара выступит на две сотни воинов меньше. Мы с Шаной были последними, кто покинул город. Я закрыла два портала, чтобы не оставлять врагу шанса для нападения, и доверившись подруге, шагнула за ней следом.

Сам переход видеть мне было не по силам. Только что у меня за спиной шумел водный поток, срывающийся с большой высоты, и вот уже я стою на площади, окруженная толпой вооруженных орков. Мелькают знакомые лица. Это еще не место, где будет происходит главная битва, только один из перевалочных пунктов, подчиненных Хондару. Осмотрелась по сторонам. Шана бросилась к своему мужу. Или он к ней. В толпе не разберешь толком, что происходит. Рядом со мной вертелся Дарг, светя счастливым лицом и демонстрируя сверстникам свое близкое знакомство со мной. Это его и подвело. Оказавшись в безопасности, я вместо облегчения начала испытывать чуть ли не угрызения совести. Мало понятное мне чувство тягостного смущения, словно совершила некрасивый поступок. Хоть ничего конкретного в голову не приходило. Сердце словно сдавила тяжесть. Огляделась и, поймав взгляд путавшегося под ногами Дарга, спросила:

— А где Гир? Ты его видел?

Пока собирали людей и переводили их через портал, Гир пару раз мелькал поблизости, в спешке перетаскивая рукописи в дальние пещеры, но потом время так сжалось, что я про него забыла.

— Гир остался.

— Что значит остался?

— Так и остался. Сказал, что никуда не уйдет, потому что его место там, где его книги.

— Идиот!

Дарг, скаля зубы, кивнул согласно головой.

— Ты можешь его позвать?

Дарг задумчиво вперил взгляд в пространство и через минуту ответил:

— Он говорит, что в городе еще никого нет, и он с места не двинется.

Я огляделась. Шаны не было видно, жители Годруна уже разошлись кто куда, у портала оставались только орки-охранники и пару праздных зевак из местных. Не стану утверждать, что в моем поступке была хоть тень здравого смысла, скорее безотчетное желание избавиться от тягостного чувства внутри. Услышав, что Гир остался в Годруне, решила, что причина в этом. Нужно спасать моего ученого приятели от глупости. Если бы у меня была хоть минута на раздумья, наверняка я бы придумала лучшее решение. Но женщины так редко сами с собой советуются…

Я положила Даргу руку на плечо и спокойно, чтобы не взволновать мальчишку, приказала:

— Переведи меня обратно в Годрун.

Ответом мне была широченная улыбка, и Дарг без единого слова шагнул в портал. Привыкнуть к переходу не возможно. Как каналы переключать на телевизоре. Только что был футбольный матч и вопящие трибуны, полные зрителей, а вот уже и идиллический пейзаж, полный спокойствия и водяных брызг.

Кроме меня и Дарга у водопада никого больше не было.

— Теперь иди обратно. Я вернусь вместе с Гиром. Он меня проведет.

Мальчишка отпрыгнул в сторону и, лыбясь самым бесстыжим образом, уселся на скале шагах с десяти от меня.

— Неа. Я пустой. Теперь нужно ждать, пока силы восстановятся.

Я сама себя загнала в ловушку. Но страха не было. Наступило поразительное спокойствие, словно мой поступок был единственным верным из всего, что я сделала за этот день. Или мальчишка продолжает одурманивать меня своим гипнотическим весельем и бесстрашием, или в Годруне остались незавершенные мною дела.

— Ты можешь слышать красноголовых? Определишь, где они?

Дарг повертел головой, немного погодя ответил.

— Они не скрываются. Их теперь так много, что прятаться незачем. Ждут начала битвы, чтобы напасть на город. И если я правильно услышал, они ищут тебя. Но ты же знаешь, тебя на расстоянии не найти. Говорят, что ты прячешься в пещерах. Я плохо разбираю речь, только отрывки слов.

— Ты способный.

— Я — лучший!

— Сколько тебе лет?

— Тринадцать. Мой отец — великий воин.

— Он может тобой гордиться. А теперь позови Гира, только не говори, что я здесь.

— Зачем звать, он рядом. Я его вижу, — и Дарг ткнул пальцем в сторону одного из темных проходов, ведущих в нижние пещеры. Там и вправду что-то мелькнуло, поэтому, не долго думая, я припустила в том же направлении.

Книгопечатник мне не обрадовался. Проявил ослиное упрямство и отказался подчиниться. Мы спорили с ним уже наверное минут двадцать, когда подошедший к нам мальчишка громким голосом сообщил, что красноголовые собираются идти в город, ждут только сигнала для выступления. До главной битвы осталось совсем немного времени. И если нам интересно его мнение, то лучше будет отсюда убраться.

— Вот видишь, Гир, даже ребенок знает, что жизнь дороже, чем самые редкие рукописи. Если мы уйдем сейчас, ты сможешь начать все заново и быстро все восстановишь. Рукописи не горят. А такие личности, как ты — уникальны. Ты — ценность для своего народа. Как и любой живущий. Потому что второго такого нет и никогда не будет. Гир, нужно уходить, пока есть возможность.

— Нет, — мой приятель, которого я привыкла считать мягкотелым малолеткой успел разительно измениться за время нашего знакомства. Он не только повзрослел, но и приобрел чувство самоуважения, которого был лишен с детства. К тому же древние легенды и сказания наложили на него неизгладимый отпечаток. Гир не отличал теперь себя от мифологических героев. Он ощущал себя одним из них и не собирался поступаться принципами даже ради спасения жизни.

Книгопечатник решил погибнуть, защищая идеалы и честь. Здесь его дом, здесь дело всей его короткой жизни, и он не даст врагу уничтожить созданное. Гир решил дать врагу бой. Победить или умереть! Малолетний слушатель даже дышать перестал от восторга, настолько проникся речью хилого издателя. Хорошо, что этот фантазер был занят спасением рукописей и не успел выступить перед горожанами до того, как они покинули Годрун, не то пришлось бы всем стать заложниками оркского патриотизма.

Странной была моя реакция на слова Гира. Перед глазами встала сцена, когда я на площади при массовом скоплении народа произнесла клятву защищать Годрун ценой своей жизни. Приняла из рук Шоргата печать города, продемонстрировала ее всем окружающим и повторила за Шоргатом слова на древнеоркском. "О черт!" Теперь понятно, что меня гнетет.

Гир поднял во мне волну священного гнева против поработителей, зашитую в моих генах и передаваемую из поколения в поколение от древних прародителей до меня бесценной. Кажется, я попалась. Мне было себя до чертиков жаль. Но вполне объяснимый животный страх моего тела почти совершенно перебивался желанием спасти город и не дать разрушить все, что было на моей памяти создано.

Мне есть, чем гордиться. Городу есть, чем гордиться. Это мой город. Я не могу его отдать врагу.