И придет новый день

Глава 2

Чудеса нельзя приводить в доказательство. (Талмуд)

Время тянулось и тянулось. В полутемной пещере, слабо освещаемой плошкой с маслом, не было слышно ни единого звука. Если не считать биения моего сердца. Онемевшее тело затекло, сидеть и смотреть на неживого орка я больше не могла, к тому же нестерпимо хотелось пить. Поэтому решила осмотреться и, если получится, попробовать бежать, пока местные аборигены не замуровали меня вместе с телом своего господина.

В пещере оказалась еще одна дверь и вела она, как ни удивительно, наружу. Осторожно осмотревшись по сторонам, я выскользнула из пещеры. До рассвета было еще довольно далеко. Небо, украшенное огромными сияющими огнями, имело ровный насыщенный ультрамариновый цвет и ни малейшего намека на то, с какой стороны взойдет солнце. Несколько злобно ворчащих псов подскочили к самым ногам, обнюхали и отошли лениво. Я не стала долго раздумывать, если убьют, то на свежем воздухе приятнее, поэтому пошла прочь из деревни. В темноте было не очень хорошо видно, рисковать сломанными ногами, поднимаясь по скале, не хотелось, стоит ли удивляться, что я выбрала одну из тропинок между камней?

Подъем в гору оказался не очень легким, но я справилась, даже не особенно запыхавшись. Не знаю, сколько времени ушло на дорогу, только неуловимо изменилось освещение. Однообразная серая чернота уступила более мягким тонам. Здесь наверху было светлее, и наконец-то обозначилась слабая полоска будущего рассвета. Еще не сам рассвет, но низкая линия гор с одной стороны заметно поменяла цвет. И стало видно, где я нахожусь.

У меня под ногами хорошо просматривалась пещерная деревня. Дома угадывались по каменным трубам, торчащим из скал. Местность, хоть и не очень гористая, из-за отсутствия растительности просматривалась во все стороны горизонта. И насколько хватало глаз везде тянулась однообразная унылая каменная пустыня. Теперь стало понятно, почему меня не заперли. Отсюда некуда бежать. Я могла сколько угодно вытягивать шею, пытаясь рассмотреть еще какое-нибудь жилье в округе. Но если не считать одиноко парящего над головой орла, кроме меня здесь никого больше не было.

Птица камнем ринулась вниз, почти у самой земли раскинула крылья и, пробежав на мощных ногах пару шагов, замерла, косясь на меня круглым глазом. Я присмотрелась к необычному темному пятну под ее когтями и, сломя голову, бросилась вниз. Если зрение меня не обманывает — там поблескивала вода.

Не знаю, правда ли, что природа разговаривает с человеком знаками, но птица показала мне источник, когда силы мои были уже на исходе. "Следующий раз, отправляясь через миры, прихвачу с собой флягу и бутерброды."

Пока я жадно пила воду и отмывала лицо и руки от пыли, край неба заметно посветлел. Начинался рассвет. Нужно было возвращаться. Я не нашла ничего, чтобы набрать воды, немного подумав, развязала длинный пояс платья и намочила его в ручейке, пробивающемся между камнями. Если поторопиться, моего отсутстви никто не заметит. Отыскала тропу и скорым шагом отправилась в деревню. Обратная дорога мне почти не запомнилась, слишком была занята мыслями, как выбраться из передряги, в которую угодила. Уходя я оставила дверь в пещеру открытой, поэтому сразу сообразила куда идти. Отогнала особо настырного пса и пошла проверить, дышит ли мой ненадежный гарант на свободу.

Орк все еще балансировал на грани жизни и смерти. И по его виду было трудно понять, как долго продлится его присутствие в мире живых. Не знаю, что происходит с орками после смерти. Приходит ли за ними дама в балахоне с косой или лодочник, желающий перевезти по ту сторону потока. Но мне очень нужно было привести раненого в сознание. Утром явится дедок с лисой на голове и захочет узнать, ожил ли покойник. Нужно было принимать срочные меры. Отыскала пустую миску в куче утвари и выжала все, что могла, из мокрой ткани. Еще влажным поясом оттерла лицо орка, оно единственное не пострадало в драке, и смочила ему пересохшие губы. Заострившиеся черты лица делали его почти неузнаваемым. Темные круги под глазами пугали своей неестественностью.

Я не знала, что дальше делать, поэтому села рядом с ним на каменный пол, взяла руку и попыталась согреть безжизненные пальцы. А потом начала с ним разговаривать. Я видела такое в кино. Человек лежит в коме, к нему приходят родные, трогают его и несут всякую сентиментальную чушь. А он потом оживает. Я гладила безжизненные ледяные пальцы и рассказывала все, что только приходило в голову. Без всякой связи перескакивая с одной темы на другую. Говорила и говорила, совсем как старый Симус, когда отправлял меня через миры. Это воспоминание вернуло меня в действительность. Ужаснулась тому, где нахожусь, попыталась расплакаться и разозлиться одновременно. Уставилась на мой единственный шанс остаться в живых и не придумала ничего лучше, как начать звать его с того света. Я требовала, приказывала, умоляла, даже отхлестала его по щекам. Все без толку.

Захотела пить, попыталась подняться, но не смогла двинуться с места. Меня мертвой хваткой держал за щиколотку очнувшийся Хондар и пристально рассматривал через узкие щели глаз. Не знаю, как давно орк пришел в себя. От радости, что он пошевелился, я даже боялась дышать.

"Интересно, как он отнесется к тому, что я его била?"

Похоже, помнил Хондар не очень много, попытался пошевелиться и тут же отключился от боли. Это дало мне возможность сходить за водой и еще раз попытаться его напоить. Подействовало. Вздохнул судорожно, застонал сквозь сжатые зубы и снова на меня уставился. Наконец-то к нему вернулось сознание! Глаза расширились, как если бы он смотрел на тонкую нить между миром мертвых и живых, по которой ему предстояло пройти, и попытался что-то сказать. Вылила на пересохшие губы остатки воды. Что уж тут жалеть, бедняга готовится к прощальному слову. Наклонилась почти к самому его лицу и разобрала наконец, что он пытается говорить. Всего несколько слов:

— Я знал! Оракул не ошибся. Да сбудется предначертанное, — и прежде, чем отключился, чуть слышно добавил. — Демоны послала мне тебя, Алия.

"Подумать только, он помнит мое имя!"

Я сбегала к источнику, прихватив сосуд побольше. Вернувшись, еще раз обыскала пещеру, нашла пару полезных вещей, проверила содержимое выданного мне сосуда. В нем была та самая желтая мазь, которой неизвестный мне лекарь замазал раны на теле орка. Как оказалось, это средство останавливало кровь. Поэтому, не долго думая, нанесла слой потолще, где только могла обнаружить рану. Мазь не имела запаха. А желтый раскрас даже делал Хондара симпатичным. У меня появилась слабая надежда, что по крайней мере в ближайшие пару часов пациент не умрет.

Когда пришел с контрольным визитом шаман, Хондар мирно спал, тихо постанывая при попытке пошевелиться. Я сидела на полу и расчесывала найденным гребнем длинные спутанные волосы парня. Судя по запекшейся крови у самой шеи, он получил еще удар по голове. Если проваляется тут неделю, то придется побрить его наголо. А орки, как и эльфы, терпеть не могут короткие стрижки. Не мое, конечно, дело, но как я тогда справлюсь со злым лысым орком? К тому же меня такое времяпровождение успокаивало. Любое механическое действие помогает думать. А мне срочно требовалось решить, как правильно себя вести дальше.

Шаман осмотрел раненного и, как ни хорошо владел собой, все же не смог скрыть удивления. Сел напротив, подогнув ноги, и сложил руки на коленях. Сцена чем-то неуловимым напоминала курс по медитации для начинающих. Наконец поднял на меня глаза и поинтересовался:

— Ты колдунья?

— Нет, мудрый.

— Лис, — подсказал шаман.

Я тут же поправила:

— Нет, мудрый Лис.

Дедуля показал с важностью, что ответом доволен. Собственно, даже не могу сказать, почему я решила, что шаман очень стар. Двигался он как молодой, и выглядел на средние года, просто на нем лежал чуть различимый отпечаток времени, который заставлял думать, что сидящий передо мной мужчина прожил очень много лет на этом свете.

— Ты знаешь, кто это? — Лис указал глазами на Хондара.

— Да, мы знакомы.

— Только колдунья может пройти через портал. Как ты здесь оказалась? Никто не может перейти пустыню.

— Я была между мирами, — я тоже хотела знать, как здесь оказалась. — Давно орк в таком состоянии?

Мое непочтительное отношение к раненому заставило Лиса покривиться, но исправлять меня он не стал:

— Две ночи тому назад од-уруг Хондар пришел с воинами и напал на отряд орков, который поджидал его в ущелье. Врагов было вдвое больше, но од-уруг не стал слушать голос разума и принял бой. Орки всегда дерутся ночью, — этот комментарий подавался уже другим тоном. Шло как бы официальное изложение истории и замечания рассказчика, словно сноски на полях. — Я думаю, им нравится смотреть на устрашающий полет огня, которым они палят друг друга. И потом они же видят в темноте не хуже хищников. Замечала, у них глаза бликуют как у кошек?

Вообще-то я никогда не обращала на эту деталь внимания. Если меня спросить, в чем отличие орков и эльфов от людей, я вразумительного ответа не найду. Эльфы обычно не очень высокие, изящные и невероятно красивые. Из отличительных особенностей могу назвать только ярко-голубые или изумрудно-зеленые глаза и острые вытянутые немного вверх уши. Но это сугубо индивидуально у каждого. Еще густые роскошные волосы длиной не меньше, чем до пояса независимо от пола.

Орки происходят из эльфийского рода, но в какой-то глубокой древности эта ветвь отломилась. С кем они намешались никому не известно. Да кто ими вообще интересуется? А сами орки наукой не занимаются, поголовно безграмотны и летописей не ведут. Поэтому причину их внешнего отличия назвать никто не может. Большинство встреченных мною орков были низкорослы, коренасты, имели мощную развитую мускулатуру и малосимпатичную физиономию.

Если кто видел каменные скульптуры индейцев майя, считайте, сходство почти полное. К живым индейцам это не относиться, я говорю о скульптуре — этакие устрашающего вида оскалившиеся кошмарики. Добавьте к орлиному носу узкого разреза желтые глаза, мощный подбородок и острые уши, почти не видные за хитроумно переплетенной прической, утыканной всякими бирюльками, еще борцовский торс с татуировкой и перед вами вылитый орк. Если бы эти ребята умели улыбаться, вполне возможно женщины нашли бы их интересными. Но белый оскал зубов на размалеванной роже мог только напугать до полусмерти. Так что орков не любили все поголовно, а боялись по совершенно понятной причине.

Во внешнем мире орки выполняли только одну известную всем работу — служили наемниками. То есть, встретил орка, знай — перед тобой убийца до или после выполненного с успехом дела. Кто захочет поддерживать без нужды с ними отношения? Орки считали, что равных им по силе нет, но эльфы оказывались мудрее и всегда в выигрыше. Остроухим красавцам принадлежали самые богатые земли, полные лесов, дичи и прочих полезных в хозяйстве приобретений. Орки по совершенно непонятной причине заселяли пустынные безжизненные места, совершенно непригодные для жилья. И вынуждены были добывать себе на пропитание грабежом и убийствами. Может они и были более сильны в магии, но вот мозгов, чтобы этой магией пользоваться точно не имели.

Раз уж я теперь оказалась в их землях, придется наконец разобраться с местными обычаями:

— Что значит од-уруг?

Шаман не удивился моему вопросу:

— Старший над сотней воинов.

Должность вообще-то не очень маленькая. В средние века такая шайка головорезов вполне могла вырезать несколько деревень за раз, а если еще добавить магию….

— Кто считается старшим по положению?

— Од-уруг-тхан — тысячник. Выше него стоит только правящий дом Ургандов. Им подчиняются все орки. Там много ступеней, но на верху стоит Великий Урганд.

— Хондар имеет с ним дальнее родство?

— Да, он — наследник, как и десяток других таких же малоперспективных. Но никогда не станет первым. Ты тоже слышала про предсказание?

— Какое именно? Всякое болтают среди людей.

— Много лет назад из пустыни явилась светящаяся женщина с огненными волосами и предсказала од-уругу Хондару, что он будет править миром.

— Вы уверены, насчет огненных волос? — что-то мне не понравилась история о женщине из пустыни.

— Я был тогда здесь и сам все видел. Од-уруг встретил женщину в пустыне и привел в деревню, чтобы она при всех произнесла свое предсказание. Огненная женщина поклялась служить ему и обещала сделать его непобедимым.

— Кто еще слышал этот бред?

— Никто. Только Хондар и его брат. Огненная женщина пришла в деревню, вспыхнула у нас на глазах, как пламя, и исчезла, словно развеянные ветром искры.

Прямо-таки не шаман, а поэт. Осталось только выяснить, когда это произошло. Лис сморщил лоб и трижды выбросил растопыренную пятерню в воздух:

— Вот сколько воды с тех пор утекло.

— Брата зовут Лим?

— Лим Нолинг, пришлая. Ты его тоже знаешь?

Если сопоставить все, что я до этого слышала, вспомнить рассказ нашего проводника о его брате и если предположить, что Лим Нолинг и Лимберт Нол одно и то же лицо, то да, мы с ним действительно в некотором роде знакомы. А еще мне пришло в голову, что старый Симус использовал временной поток, чтобы вернуть меня в прошлое, и меня действительно в это прошлое забросило, но не в моем мире, а в этом. И еще Нол сказал, что знает меня с детства, а ему сейчас двадцать восемь. Мальчишке в моем видении было тринадцать, если шаман не ошибся, то я вернулась в тоже время из которого ушла. Хоть это хорошо.

Теперь понятно, почему сэр Симус так старательно меня отговаривал. Рисковое это дело — продираться сквозь миры. Хотелось бы еще знать, что меня в этом мире задержало. По злой иронии судьбы из-за витка времени я предсказала одному брату мировое господство, а второму путешествия между мирами в поисках сказочной любви. Знать бы заранее, что упадешь, сел бы.

— Хондар ошибся. Или перепутал. Это и есть знаменитое предсказание?

— Нет, но с него все началось. Од-уруг всегда был упрямый, а после той встречи совсем перестал кого-нибудь слушать. А потом нашел древнюю рукопись, в которой сказано то же самое, и стал совсем безумным.

— А что до этого у него был ум? И разве орк умеет читать?

Шаман хохотнул, но быстро вернул серьезное выражение лица:

— Верховный колдун Ургандов прочел ему предсказание, и од-уруг Хондар начал искать женщину, которая родит ему будущего правителя орков.

— Вот чего я никогда не понимала в этой истории, так это про женщину. Каким образом Хондар окажется на троне вместо своего сына-правителя?

— Так сказано в древнем предсказании. Хондар не может унаследовать трон, но может быть наместником при малолетнем сыне.

— Полный бред.

— Я не ставлю слова великого оракула под сомнения.

— Ну ладно, не мое дело. Если я правильно понимаю, у вас не нашлось женщины, готовой прислуживать раненому, поэтому вы отправили к нему меня, — Лис склонил согласно голову. Деревня, видимо, испытывала кадровый голод и не пожелала подарить полумертвому хозяину девицу. Если он выживет, всем известно, как использует, если умрет, орки похоронят ее с погибшим, как трофей. Но тут, к счастью, подвернулась я. Везучая деревня, как я посмотрю.

— Вы его рабы?

Лис вскинул оскорбленно голову:

— Великий воин Тхардар, отец Хондара, родом из наших мест. Мы — неприкосновенные. Нам дарована свобода. И потом мы живем на границе мира, нам некуда идти. Дальше только пустыня.

— Что стало с другими воинами?

— Все, кто пришел с од-уругом, погибли. Чужаки забрали оружие и ушли. Мы не посмели оставить господина в ущелье и принесли его сюда. Все это время он блуждал между мирами, пока ты не пришла. Если господин умрет, мы отошлем тебя за ним следом, чтоб ему было не скучно по дороге в мир мертвых. Так что молись, пришлая, если умеешь, чтобы он выжил.

— Ты, как я посмотрю, не веришь в предсказания. Если Хондар умрет, кто будет править миром?

— У судьбы много дорог. Вода не течет с горы одним и тем же путем. Река меняет русло. Было бы, чем править, а кому, не нам решать.

Шаман посчитал беседу законченной и без малейшего усилия поднялся с каменного пола, словно его потянули сверху за ниточки. Не иначе как умеет менять вес тела. Мне бы так…

Хондар приобрел теперь в моих глазах ценность почти немыслимую. Я не могла себя заставить отойти от него хотя бы на минуту. Стоило ему вздохнуть или чуть пошевелиться, как я вздрагивала и наклонялась над ним, чтобы убедиться, что он все еще жив. Всматривалась в лицо орка, надеясь уловить малейшее изменение, чтобы вовремя вернуть его, если этот болван вздумает умирать и лишить меня своей смертью шанса на спасение. Что сделает он со мной, если выживет, пока меня не очень беспокоило. Стоит ли так далеко заглядывать в будущее? Я уже успела убедиться, что время не всегда течет в нужной последовательности, и события могут перемешиваться самым невероятным образом.

Принесли скудный обед и немного воды, но тревога и нервное ожидание начисто лишили меня аппетита. Я не могла проглотить ни кусочка. Когда окончательно стемнело и свет перестал проникать через открытую дверь, шаман зажег плошку с чуть тлеющим фитилем. Говорить у меня сил не было. Лис убедился, что Хондар еще жив, и ушел, тихо прикрыв за собой дверь.

Сквозь дрему почувствовала, как холодные пальцы в моей руке чуть дрогнули, шевельнулись, и, окончательно проснувшись, встретила вполне осознанный взгляд орка.

— Воды.

Поднять голову он не мог, пришлось осторожно поить его, проливая драгоценные капли.

— Давно я мертв?

"Что на это скажешь?"

Хондар попробовал осмотреться, движение вызвало острую боль, но он остался в сознании:

— Где я?

— Это твоя деревня. Ты помнишь, почему пришел сюда?

Орк перевел на меня взгляд, по губам впервые скользнула улыбка:

— Я послал вызов судьбе. Мне надоело ждать, и я рискнул бросить руны. Оракул сказал правду.

— Это я уже слышала. Что ты сделал?

— Я потребовал у демонов ответа. Как вызвать предсказанное. Знаки показывали разные пути, но кто умеет их правильно толковать? Оракул рискнул выпить сок маноэ. Я принес ему очень ценный дар. Все, что у меня было. Воину ни к чему блестящие камни и монеты.

— Продолжай, — бескорыстный искатель мирового господства наверное планировал в будущем раздать свое богатство бедным. — Что сказал оракул?

— Я должен умереть и вернуться из мира мертвых, чтобы предсказанное свершилось.

— Не хочу тебя расстраивать, но ты пока еще не вернулся.

— Я дал себя убить, и получил обещанную мне женщину. Нужно было сразу тебя не отпускать, но тогда бы я не знал твою ценность.

"Насчет ценности — это хорошо." Но известие, что передо мной лежит причина, задержавшая меня в мире Ланет, здорово меня разозлило.

— Так это из-за тебя я не смогла вернуться домой?! Твое счастье, что ты мне здесь пока нужен, не то отправила бы изучать мир мертвых детальнее. Как у тебя хватило ума поверить этому любителю настоек из грибов? Тебя убить хотели, вот и подговорили этого мошенника напророчить смерть. Что за идиотский совет дать себя зарезать?

— Я сам так решил.

— Ты у нас известный умник. Но мне говорили, сильнее тебя среди орков нет. Как же тебя победили?

Хондар выглядел уже не таким безнадежным, как пару часов назад. Не знаю, где брал силы, хоть пальцы его оставались такими же холодными, как раньше, в лице, по крайней мере, уже не просматривалось восковой бледности. И улыбка, пусть и слабая, смотрелась вполне обнадеживающе.

— Я пропустил удар. Не отклонился и дал меня проткнуть. Им бы меня не одолеть. Но все мои воины были мертвы, никто бы не сказал потом, что я поддался. Я просто сделал вид, что оступился.

— Ты дал воткнуть меч себе в сердце, чтобы тебя посчитали мертвым?

— Да.

"Я оказалась здесь по вине психа, который еще к тому же верит во всякую бредовую чушь!"

Думать на эту тему совершенно не хотелось. Хорошо, что он пока слишком слаб, чтобы командовать. Но вера всех, включая Хондара, что теперь я его собственность, особой радости не приносила. Усталость и нервное напряжение привели меня в состоянии полудремы, когда сознание находится между сном и явью, не давая возможности отключиться и восстановить силы. Я проваливалась в мир сна, где бесконечно переживала все, что со мной произошло, но при этом помнила, что я не сплю, и снова выныривала на поверхность ночи, чтобы видеть распростертое неподвижное тело передо мной. Я хотела спать, но не могла заставить себя даже сидеть спокойно. Какая-то сила заставляла меня двигаться, что-то делать, о чем-то беспокоиться. Когда я наклонилась в раненому, чтобы проверить его дыхание, Хондар схватил меня за запястье и потянул вниз. Не знаю, откуда у него взялись силы. Рука была, как в тисках. Зло посмотрел на меня:

— Спи, — и закрыл глаза.

Разжать его пальцы не получилось. Мне ничего не оставалось, как только улечься ему под бок на твердый холодный камень, от которого ныли все кости, и постараться не причиняя раненому боли уснуть. Я отключилась.

Проснувшись обнаружила, что лежу уткнувшись в перемазанный желтой мазью бок. И сама вся в желтых пятнах. От каменного пола ломило все тело. Попробовала пошевелиться, и оказалась прижата тяжелой рукой к полу. Если судить по движению, которым он меня к себе подтянул, Хондар шел на поправку быстрее, чем можно было ожидать по его ранениям.

— Отпусти, мне больно. У меня рука затекла! — я попыталась вывернуться. Напрасная попытка. Пришлось пнуть его ногой. Не хорошо так обращаться с раненными, но у меня слишком все болело, чтобы испытывать жалость к кому-нибудь кроме себя. Убрал руку и недовольным голосом потребовал:

— Подними меня.

— Ты шутишь? — я не могла скрыть удивление. — Тебе нельзя шевелиться. Откроется рана.

— Мне нужно сесть, — попытался встать сам, но сил хватило только поднять голову. Я смотрела на него в нерешительности. Все-таки Хондар выглядел недостаточно ожившим, чтобы поверить, что он сможет ходить. Открыла дверь и выглянула наружу. Уже начало светать, хотя деревня еще спала. Кроме блеяния коз в загоне, никаких других звуков не было слышно. Посмотрела на моего подопечного. Должна сказать, вид его разительно изменился. Из всех ран на теле осталась только та, что на груди. И то вместо дыры, в которой можно было видеть ребра, теперь светилось розовое пятно, размером с ладонь. Руки, ноги, плечи, покрытые до этого глубокими порезами и ожогами, демонстрировали теперь гладкую, ничем не поврежденную кожу. Места недавних ран можно было угадать только по желтым пятнам мази. Я поражено осматривала Хондара. Он довольно улыбнулся и еще раз протянул мне руку:

— Помоги, у меня мало сил. Я должен выйти наружу. Хочу видеть солнце.

Пришлось подчиниться и тащить его на себе к двери. Не знаю, сколько он весит, но вы наверное замечали, что человек, когда расслаблен, значительно тяжелее, чем в собранном состоянии. Мне удалось все-таки дотянуть его кое-как до выхода из пещеры. Хондар сполз по каменной стене на землю и замер, закрыв глаза. Я рухнула рядом. Нужно было вчера поесть хотя бы. Чувство голода атрофировалось, осталась только изнуряющая слабость. И хотелось пить. Я даже застонала от жалости к самой себе. Прохладная ладонь легла на мой лоб:

— Не дергайся. Ты вызвала меня из-за завесы, я могу тебе теперь помочь. Закрой глаза.

Действительно, полегчало.

— Как ты это делаешь?

— Это может любой.

— Прямо-таки…

— Ты тоже отдавала мне свои силы, пока я был мертв. Теперь я достаточно окреп, чтобы пить из источника сам.

— Куда делись твои раны? Ни один человек не может так быстро исцелиться.

— Я не человек. Ты забыла?

И правда, забыла. От орков у Хондара были только желтые глаза. Больше никаких внешних отличий от человека. Приятные черты лица, нос с горбинкой, так в этом нет ничего необычного, может быть слишком густые и длинные волосы. Уши тоже, как у людей. Остаются только никому не видные генетические изменения. Да еще способность восстанавливаться, как у ящерицы, потерявшей хвост.

— Принеси воды.

— Ты не мог бы повежливее разговаривать?

— Женщина, принеси воды.

— Хорошо, но это последний раз. Или ты будешь вежлив, или обслуживай себя сам.

Закрытые глаза были мне ответом. Нужно поставить его на место, пока не поздно. Мне предстояло еще убедить Хондара вернуть меня в Натолию. Даже не могу представить, как это сделать.

Принесла не только воду, но и вчерашний обед. Сухая лепешка была безвкусна и мало питательна. Но ничего другого все равно нет.

— Расчеши меня.

"Я что, действительно, похожа на ангела?"

Встретив мой возмущенный взгляд, Хондар поморщился и повторил требование. Похоже, он не умеет говорить в другом тоне. Как в старые добрые времена мы уставились друг на друга, словно два зверя перед поединком, чтобы выяснить, кто сильнейший. Отведешь взгляд — проиграл. Меня повело в сторону. Не знаю, как это получилось, но Хондар подчинял меня. Не сломил, но я потеряла былую уверенность. Довольно улыбнулся:

— Ты не можешь мне перечить. Ты вернула меня из-за завесы и теперь связана со мной. Это как голос крови. Я всегда буду знать, где ты. Расчеши меня, — и нехотя добавил. — Я вызвал моих воинов. Они скоро придут. Не хочу выглядеть больным.

Против разумных объяснений я ничего не имею. Думаю, любой человек даст себя уговорить, если правильно объяснить, что нужно делать. А выполнять приказы и подчиняться грубой силе — увольте. Когда из-за скалы показалась внушительная группа вооруженных до зубов орков, я как раз закончила заплетать последнюю косичку и воткнула ее в замысловатую прическу моего пациента. Хондар терпеливо сносил мои комментарии и раздирание запутавшихся прядей и даже пояснил, что делать с его волосами, чтобы придать ему пристойный вид. Я развлекалась, как в детстве. Когда еще тебе достанется живая кукла для экспериментов?

Прибывшие склонились перед Хондаром. Всего семь орков. Среди них один выделялся поклажей. Вместо многочисленного оружия — мешки разных размеров, перекинутые через плечо. Наверное лекарь, не иначе. Хондар ответил на приветствие и небрежным кивком разрешил всем сесть. На меня бросали искоса взгляды, но никто не решался спросить, что я тут делаю. Тронула рукой свои волосы и вспомнила, что я не только сутки не умывалась, но еще и не имела времени причесаться сама, пока приводила этого красавца в порядок. Если добавить в спутанным волосам и грязной физиономии перепачканное в желтые пятна давно уже не белое платье, то я, наверное, выглядела как классическая ведьма из сказок братьев Гримм. Орки быстро переговаривались между собой. Я понимала только часть сказанного. В основном выясняли, что случилось, где остальные и что делать дальше. Хондар изложил свою версию истории, упомянул про оракула и сбывшееся предсказание, распрямил плечи и смотрел на своих подчиненных с видом торжества и самодовольства. На меня наконец-то посмотрели в упор.

"Представляю, что они думают, глядя на такое чучело!"

И точно, орки переглядывались с плохо маскируемым сомнением. Каюсь, не могла удержаться, уставилась самому наглому в лицо и зашипела, как разъяренная кошка. Потом на своем родном языке рассказала ошарашенному нелюдю, до чего это неприлично так непочтительно на меня смотреть. Неважно, что они не понимают. Больше будут бояться. Хондар поймал меня за юбку и заставил плюхнуться на землю с ним рядом.

— У этой женщины теперь мое сердце. Я сам его ей отдал. То, что осталось от удара мечом. У меня сердца больше нет. Так всем и скажите. Если с ней что-нибудь случиться, пусть не ждут пощады. Потому что во мне больше нет жалости или сомнения. У меня нет сердца, которое могло бы дрогнуть и отступить. — Хондар говорил тихим ледяным голосом, звенящая тишина только усиливала эффект от его слов. — Я был в мире мертвых и вернулся. Смерть не отпускает того, кто видел ее лицо. И теперь я не боюсь умереть.

Обвел притихших воинов холодным взглядом, потом не очень вежливо толкнул меня в их сторон:

— Если эта женщина умрет, с ней умрет моя жалость. Я стану тогда Одмором — смертью для всех.

Орки оцепенев на меня смотрели. Даже я поверила, что Хондар говорит серьезно.

"До чего может быть убедительным, если не со мной разговаривает! Да я готова им очароваться, честное слово! Какая девушка устоит против такой демонстрации силы?"

Результатом откровения начальника стала дружная клятва защищать мою жизнь до последнего вздоха. Если так дальше пойдет, может мне у них и понравится. Правда, уже через минуту мое мнение резко изменилось. Приказав подчиненным пальцем меня не трогать, Хондар, по-видимому, забыл включить в этот список себя. Или ему понравилось, что я его на себе таскала, или просто хотел всем показать, кто тут главный. Но стоило мне встать на ноги, как недавний смертельно раненный потребовал, чтобы я тащила его обратно в пещеру. Естественно, без малейшего намека на просьбу.

"Ща. Пусть научится сначала бегать, умник."

Уже входя в прохладу пещеры, оглянулась и сказала озадаченным оркам:

— Что смотрите? Несите его внутрь. Од-уруг ждет исполнения приказа.

Но этот тип достаточно оклемался, чтобы пройти в пещеру самостоятельно. Только требовалось помочь встать. Все-таки я не благодарная. Он столько приятных слов в мой адрес наговорил, а я его перед товарищами позорю. Поэтому, желая исправить положение, уселась за его спиной с самым смиренным видом, который только могла изобразить. Мне не терпелось знать, что будет предпринято дальше.

Хондар отправил всех, кроме лекаря, в ущелье хоронить останки погибших в бою. Оставшийся орк осмотрел его, что-то пробормотал неодобрительно, поцокал языком и вышел за водой, чтобы приготовить лекарство. Хондар сразу же обессилено опустился на пол. Почти рухнул. Должна признать, чем дольше я на него смотрела, тем большим проникалась уважением. Если забыть на минуту весь вздор насчет предсказаний, которыми парень одержим, то все остальное его поведение было безукоризненным. Редкая сила воли и невероятная выдержка.

— Ты как?

Смотрит на меня усталыми глазами. Чуть заметное пожатие плеч.

— Зачем наговорил своим воинам страшилок? "Я видел лицо смерти…" и прочую чушь? Нет у смерти никакого лица. Не стыдно взрослых орков обманывать?

Губы Хондара расползлись в улыбке:

— Женщина, я сказал правду.

— Если ты забыл, меня зовут здесь Алия. Но в любом случае спасибо за заботу обо мне. Мне было приятно. Это ничего, что я такая грязная перед ними появилась?

— Грязная? — на меня удивленно смотрели. — Ты — красивая.

Я не поверила, но все равно было приятно слышать.

— Что будем делать дальше?

— Идем в Годрун. Переход через портал возьмет много сил, поэтому я позвал целителя. Он приготовит для меня напиток. Можно было бы подождать день с переходом, но зов могли услышать не только мои воины. Тогда придут враги. Еще раз драться с ними я пока не в состоянии. Лучше не рисковать.

— Ты три дня ничего не ел. Откуда у тебя силы?

— Сначала от тебя, потом из источника. Я уже говорил. Иди сюда, женщина, у меня нет сил сейчас с тобой спорить. И не возражай мне при посторонних. Мне нужно немного тишины и покоя.

— Ты решил меня здесь оставить?

Хондар открыл глаза и уставился на меня непонимающе:

— Ты идешь с нами. Что за глупые вопросы?

— Люди не могут проходить через порталы.

— А, вот в чем дело… — закрыл глаза и сонным голосом пояснил. — Я проведу тебя. Но для этого мне нужно немного поспать. Не смей меня будить.

И для пущей убедительности потянул меня вниз, пытаясь усадить с собою рядом. Напрасная попытка.

— Прошу тебя.

Изменение тона, как и сама просьба, были настолько неожиданными, что я подчинилась. Когда лекарь появился наконец в пещере с дымящейся миской приготовленного отвара в руках, Хондар мирно спал, положив голову мне на колени. А я думала о том, почему наши желания никогда не могут просто так исполниться. Получаешь все время не то, что ожидал и просил. Вот если бы вместо одного брата здесь был другой, тогда все порядке — никаких возражений. А так одно мучение. Разве это я для себя просила? Даже в бреду я не стала бы желать себе в поклонники орка. Что за странная игра случая? Все это время я смеялась над Олом, заявляя, что его опасения вздор и детские страхи, теперь готова было просить у друга прощения. Мое пребывание в мире Ланет было, видимо, достаточно долгим, чтобы мои желания начали догонять меня, переплетаться с желаниями других и становиться не такими, как мне бы хотелось. Если я когда-нибудь доберусь до Натолии, буду умолять сэра Симуса научить меня правильно думать, чтобы не становиться больше жертвой своих собственных неосторожных слов. Вот только, когда я туда доберусь?