И придет новый день

Глава 3

Лучшее противозачаточное средство — стакан холодной воды: не до и не после, а вместо. (Делегат Пакистана на международной конференции по планированию семьи)

Годрун оказался такой же дырой, как и предыдущая, так и оставшаяся для меня безымянной, деревня. Те же скалы, тот же песок и пыль и такое же отсутствие растительности. Здесь были, правда, какие-то чахлые деревца и кустарники, но тени эти заморыши не давали. Так что единственным цветом вокруг был серо-желтый. Правда, мы прибыли ночью и особо осмотреться времени у меня не было, но беглый взгляд по сторонам позволил увидеть такой же безрадостный ландшафт, как и в предыдущей местности.

Переход через портал запомнился только ссорой с Хондаром. Чтобы добраться к месту, где находился пространственный переход, пришлось идти через ущелье. Отряд вышел сразу после наступления сумерок, темнота для орков не представляла проблемы, поэтому прихватить фонарь никто из них не догадался. Зато я, как только мы спустились с горы в узкую расщелину, почти не заметную сверху, перестала различать почву под ногами. Мои спутники ступали не только бесшумно, но даже не звенели многочисленным оружием, которым были увешаны. Просто отряд призраков, если исключить из списка меня. Для начала я оступилась и почти съехала вниз, цепляясь за камни, какие-то кусты и что под руки попадет. Идущий впереди меня орк, вместо того чтобы затормозить мое падение, резво отскочил в сторону и молча выслушал все, что я думаю о нем и его ближайших родственниках. Испуг освежил мою память, и я припомнила много интересных слов на оркском. Хондар брел последним, не хотел наверное показать, что еще не достаточно силен, так что помощи ждать было не откуда.

Как выяснилось после удачного спуска, Хондар пригрозил убить любого, кто до меня дотронется. Я поблагодарила его за заботу, но только после того, как рассказала ему, что он — кретин и приказы у него такие же кретинские. Я была так зла, растирая ушибленные бока и рассматривая царапины на коже, что не сразу заметила, какой у Хондара взбешенный вид.

Когда он заорал на меня, я признала некоторую поспешность своих заявлений. Но не потому, что в свете луны его глаза светились, как у покусанного упыря. Скажем честно, даже мирно настроенный орк выглядит довольно пугающе. Что уж говорить про злого недавно ожившего нелюдя. Я извинилась дважды. На эльфийском и на оркском. Сказала, что если ему мало, могу извиниться еще на своем, но тогда все решат, что я колдую, а это может только ухудшить дело.

Хондар, как и положено начальнику, выместил злость на подчиненных. А может у них такие порядки. Возражать ему никто не стал, отряд прошел еще немного в почти полной темноте, я ощупью пробиралась следом, продолжая тихо про себя ругаться. И когда наконец мне удалось добраться целой и невредимой до искомого места, из отряда остались только трое, не считая меня. В ущелье было все равно ничего не видно, разве что узкая полоска темно-синего неба указывала, где верх, так что местоположение портала я бы днем не отыскала. Если его вообще мог кто-нибудь кроме нелюдей видеть. Исчезновение следующего орка я осознала только по неяркой вспышке света. Даже и не вспышке, скорее как всплеск на поверхности воды, чуть заметное колебание пространства и там, где стояло трудно опознаваемое как орк темное нечто, стало просто темно. Когда остались только мы с Хондаром, обязанный мне жизнью неблагодарный нелюдь злым голосом приказал мне подойти и стать с ним рядом. Естественно, я не стала этого делать. Мне не понравился тон. Не говорю уже о форме приказа. Тогда этот желтоглазый негодяй сообщил, что у меня за спиной змея, и если я не буду двигаться, то может она меня и не заметит. Помню только, что я очень громко завизжала. Как я оказалась рядом с Хондаром, сказать не могу, наверное, я умею летать по воздуху. Когда я поняла, что звук у меня над головой означает ехидный смешок, решила отомстить при более подходящем случае. Меня не очень вежливо развернули, так что теперь я видела смеющиеся глаза орка, действительно мерцающие в свете луны, как у четырехлапого хищника. И Хондар прежним приказным тоном потребовал, чтобы я его обняла. Потом сообщил, что целовать себя в задницу он не будет, как и выполнять другие мои советы. Предложил мне заткнуться и делать, что приказывают. У него нет больше сил торчать тут и спорить со мной и, если я ему не помогу, то мы дождемся пока придут чужие и прикончат нас без всяких разговоров. Одним словом, я подчинилась, но все-таки постаралась ему объяснить разницу между воспитанным эльфом и невоспитанным орком. Хондар продолжил на меня орать, поэтому сам переход я не заметила.

То, что мы уже в Годруне, я поняла, только увидев горящие факелы вокруг. Мы находились в пещере с очень высоким сводом. Фантастические сталактиты свисали причудливыми фигурами почти до самого пола. И если в ущелье было холодно, то здесь даже начали стыть кости от низкой температуры. Вид орущего на меня орка, у которого при этом изо рта валил пар, вызвал у меня искренний рогат. И мой желтоглазый приятель наконец заткнулся. Прибалдевшие соратники смотрели на нас в почтительном молчании. Народу прибавилось. Кроме орков можно было рассмотреть в толпе встречающих одетых в лохмотья людей. И что мне совершенно не понравилось, все они носили на шее ошейник. Иначе назвать эту полоску металла не берусь. Грубо выкованный обруч не имел видимого замка и совершенно очевидно не был украшением. У меня внутри похолодело от нехорошего предчувствия. "Если они все рабы, что тогда сделают со мной?"

Хондар пнул ногой первый попавшийся камень, обрел некоторое душевное равновесие, но сохранившийся взбешенный вид сделал его возвращение очень эффектным. Вместо чуть живого раненого господина Годрун получил изрыгающего пламя (пардон, пар) пышущего энергией Хондара. Поданные были впечатлены.

Пещера находилась недалеко от города, во всяком случае дорога до главной площади заняла совсем немного времени. Я даже не успела заскучать. Приказ, идти за ним следом и не отставать, Хондар проговорил сквозь зубы и еще раз тихо пригрозил мне свернутой шеей и настоящей змеей на тарелке, если я его ослушаюсь.

"Да тут будет весело, как я посмотрю!"

Наверное, у меня повредилась несколько голова от всех этих межпространственных переходов, но чувство страха меня пока не мучило. Скорее состояние легкого опьянения, словно надышалась кислородом. Хотя, что это я говорю, можно подумать я его пробовала… Мы вышли на открытое пространство, окруженное не очень высокими скалами, куда ни глянь везде светились проемы жилищ, вырубленных в камне. Нас приветствовали словно героев, вернувшихся из опасного путешествия. И стоило Хондару ступить на площадь, как все преклонили перед ним колено.

Перед ним и передо мной. Я предпочла стать ему за спину, причем так, чтобы не удалось достать меня рукой. Занимательное это зрелище, должна я вам сказать, смотреть на целую площадь склонившихся к земле орков. Я первый раз видела их в такой позе. И судя по взглядам ближайших ко мне нелюдей, они как раз раздумывали, не сделать ли такой мой жизненный опыт последним. Я уловила чуть слышимый шепоток среди толпы, пока Хондар в молчании обозревал свои владения, и предположила, что слухи о чудесном исцелении должны были наконец достигнуть цели. Хондар в короткой приветственной речи подтвердил невероятное известие, взволновавшее всех. Еще раз назвал себя Одмором. Что бы это слово не обозначало, оно производило сильное впечатление на орков. Вокруг меня образовалось пустое место. Очень подмывало сделать страшное лицо и сказать: "Бу!", но я сдержалась. С возрастом становлюсь серьезнее.

Благодушное настроение не оставляло меня довольно долго. Но всякое хорошее событие рано или поздно заканчивается. Меня втолкнули в пещеру одного из верхних ярусов и закрыли с глухим стуком дверь. Говорю — втолкнули, потому что кроме Хондара никто бы не решился так грубо со мной обращаться. Глава оркского племени, изрядно подуставший от общения с народом, как только мы остались с ним вдвоем, чуть добрел до ложа, покрытого шкурами и свалился на него, даже не сняв с себя оружия. Попытался вытащить из-под себя меч, но посчитал такие усилия чрезмерными. Отбросил, что смог в сторону, и затих не подавая больше ни звука.

Я осмотрелась. В пещере больше ничего не было. Только это возвышение в углу, десяток шкур на нем и неподвижное тело сверху. Скудный свет попадал через прорубленное в камне окно, так же как и звуки скального города. Эхо усиливало любое движение и отбрасывало его от скал, пока оно не становилось неразличимым, словно шум прибоя. Услышала какое-то шевеление со стороны лежбища и встретилась глазами с Хондаром. Меня рассматривали непонимающе, он даже соизволил приподняться на локтях:

— Что? Если хочешь пить, то там в нише должна быть вода. Прочие премудрости найдешь дальше в галерее. Но сейчас ночь, не советую никуда идти. У меня нет сил тебя сопровождать. Ну, что еще случилось? Иди ложись.

— Я не буду с тобой спать.

Хондар изобразил на лице гримасу, которая должна была обозначать ехидство. Но усталость взяла верх, и он вернул на лицо полное равнодушие:

— Твое дело. Ты спала со мной две ночи и выжила. Если хочешь вести себя как рабыня, можешь лечь у порога на полу. Я сказал всем, что ты — Нэрин, так что можешь делать, что считаешь нужным. Только без уд-онга не выходи наружу. Если какой идиот тебя не опознает в темноте, я не успею его остановить.

И зарылся в шкуры. Пришлось потрясти его за плечо:

— Что такое уд-как-то там?

Хондар застонал и чуть разлепил глаза:

— То, что люди носят на шее.

"Я так и знала! Он собрался сделать меня рабыней. Ненавижу…"

— Что такое Нэрин?

Хондар открыл глаза только для того, чтобы схватить меня за руку и не очень вежливо повалить на шкуры:

— Вытащи из-под меня эту железяку. И если ты разбудишь меня еще раз, я сам тебя выставлю за дверь.

Я пнула орка ногой, но он даже не почувствовал.

По случаю торжественного возвращения домой Хондар воспользовался принесенной его воинами одеждой и теперь ничем не напоминал того беспомощного полуголого чуть живого орка, которого я умоляла не умирать и не оставлять меня одну среди врагов. В одетом самодовольном виде он мне совсем не нравился. Особенно когда орал на меня и размахивал над моей головой кулачищами. Злой орк выглядит приблизительно так же, как орангутанг, если у него выдрать клок шерсти со спины, пока он мирно чешет себе волосатый череп. Зрелище не для слабонервных.

"Вот интересно, с кем скрестили эльфов, чтобы из них получились такие чудовища? Не иначе как с ейти, которого до этого поимел ящер. Или наоборот…?"

К счастью мои сны никак не были связаны с этой интересной темой.

Хондар появился ближе к вечеру. Но с утра прислал мне в помощь молодую женщину, говорящую на вполне правильном элани, так что мое пробуждение и дальнейшее изучение окрестностей прошло без всяких эксцессов. Мою помощницу звали Ирна. Она смотрела на меня без особой симпатии, скорее с жалостью и, как мне показалось, даже с неприязнью. Но когда пришел Хондар с предназначенным мне ошейником в руках, лицо девушки прояснилось и стало почти дружелюбным. Ее исчезновения я не заметила, была слишком занята, доставая из шкур завалявшийся там меч. Треснуть им орка не получилось, я не смогла эту штуку поднять. Меня с интересом рассматривали. Потом участливо спросили, все ли у меня в порядке?

"Издевается гад."

Оценила свои шансы одолеть врага силой, признала их маловероятными и остановилась на моральном превосходстве. Будем бороть нелюдя интеллектом. Правда, взглянув на гору мускул, рассматривающую меня с ухмылкой на лице, почему-то вспомнила народное умствование, что против лома нет приема. И что-то там насчет другого лома. Поэтому сложила руки и согласилась узнать, зачем неблагодарный орк пожаловал.

Мне протянули ошейник. Он, конечно, отличался своим видом от того, что носила Ирна. Я успела хорошо рассмотреть все, что на девушке было одето. Включая и украшение на ее шее — узкую полоску металла с клеймом, обозначающем, видимо, имя владельца или еще какой опознавательный знак. То, что мне предлагалось носить, больше напоминало украшение, но не особо. Можно было рассмотреть незамысловатую гравировку, такой же знак примитивной руны, ее вид мне ничего не говорил, и даже необработанный камень красного цвета продолговатой формы.

— Что это?

— Твой уд-онг.

— Я не стану это надевать.

Орк небрежно развалился на шкурах, с улыбкой проследив, как я отползла от него подальше.

— Без него тебе нельзя жить на землях Ургандов. Здесь нет свободных людей, все носят знак хозяина.

— Ты хочешь сделать меня своей рабыней?

— Ты и так моя рабыня.

— И не мечтай. Я не буду тебе подчиняться. У тебя нет власти надо мной.

— Если не хочешь сидеть все время взаперти, лучше надень это.

— Ты не можешь меня заставить! — я, конечно, могла сколько угодно ругаться и спорить, но то, что он может меня скрутить в бараний рог даже в своем не очень восстановленном состоянии, я очень хорошо осознавала. Просто не могла вести себя разумно. В орке чувствовалась некоторая слабинка в отношении меня, и я неосознанно пыталась нащупать, в чем именно. Поэтому пояснила ему на всякий случай. — Я не буду подчиняться силе. Но готова выслушать тебя, и если с тобой соглашусь, то сделаю, как ты хочешь. Не сможешь убедить, пеняй на себя.

— Зачем мне тратить время на пустые разговоры, если я сильнее тебя даже сонный?

"Действительно, зачем? Что теперь делать?" Ответ был как всегда не по теме:

— Кто эта Ирна?

Пожал плечами:

— Одна из многих.

— Говорят, ты убиваешь своих женщин.

— Люди так же глупы, как и их речи.

— Тогда покажи мне свою последнюю подругу.

— Ты ее видела.

— Ирна? — я не хотела верить, но Хондар был совершенно спокоен. — Но она же… а как же… Она же жива!

— Мне слухи не мешают. Только на руку. Пусть боятся.

— Не бывает дыма без огня.

— Если одна сумашедшая бросилась со скалы, а вторую задрали в пустыне звери, это еще не значит, что я их убивал. Зачем портить хороший товар? Здоровую рабыню можно продать.

— Ты спал с женщиной, а потом выставлял ее на продажу?

— Все так делают. Можно еще подарить.

— А со мной что собираешься делать? Будешь использовать, пока не надоем, а потом проиграешь кому-нибудь в кости?

— Хорошая идея… Но я поспешил сказать всем, что ты — Нэрин. Поэтому придется тебя убить.

Я попробовала связать эту информацию с его предыдущим заявление, что он отдал мне свое сердце, и если волос упадет с моей головы и прочее… Что-то явно не стыковалось.

— Что значит — Нэрин?

Мой собеседник явно не горел желанием объяснять что-либо. Протянул мне опять ошейник и разъял его на две части:

— Это не знак рабыни. Тебя просто будут узнавать и не посмеют к тебе подойти. Ты можешь снять его, когда захочешь. Женщины носят на шее много всякой чепухи, у меня нет ничего более подходящего. Надевай и не испытывай мое терпение.

— Что значит "снять, когда захочешь"?

— Женщина, мне надоело с тобой говорить. Учись смирению, или я отправлю тебя в нижние пещеры.

Терпение его действительно оставило. Хондар без долгих разговоров защелкнул у меня на шее обруч. Я потратила ровно пять секунд, чтобы содрать ошейник с шеи. Если бы не спешила так, не расцарапала бы кожу острым краем защелки. На мои действия особого внимания не обратили. Хондар открыл дверь и позвал Ирну. Когда испуганная девушка вошла внутрь, он уже, как ни в чем не бывало, возлежал на шкурах.

— Снимай уд-онг. Быстро. Я не буду повторять.

Девушка побледнела и испугано попятилась. Потом уставилась на Хондара расширенными глазами и поднесла к шее руки. Как только она коснулась пальцами ошейника, металл вспыхнул белым светом, и раздался треск, словно от электрического разряда. Ирна свалилась на пол. Хондар посмотрел на меня скучающе и встал, намереваясь выйти.

— Когда она очнется, не давай ей воды. А то не сразу сможет говорить. Ты просила убедить тебя. Я это сделал. Больше повторять не буду. Или наденешь то, что я тебе дал, или будешь сидеть взаперти, — и уже выходя добавил. — На твоем нет заклятия.

— Почему я должна верить слову орка?

— Придется.

Я подчинилась. У меня был выбор: ругать себя за слабость, Хондара за… все и оба варианта вместе. Перепробовала все три и к моменту, когда Ирна пришла в сознания, задала себе давно вертевшийся на языке вопрос: "Какой умник сказал мне, что Хондар — глуп? Если он так легко подчиняет меня, да еще держит в повиновении орду бешеных вооруженных до зубов орков, может не стоит недооценивать противника? С чего я вообще взяла, что мне его удастся одолеть? И почему я оказалась с ним в состоянии перманентной войны?" Парень не пытался меня обидеть или поступить со мной несправедливо. Скорее защищал и демонстрировал полное дружелюбие. То, что мы с ним повздорили слегка, было вполне объяснимой реакцией на мое нестандартное чувство юмора. Последние полгода я позволила себе часто не считаться с чувствами других. Рано или поздно должен был найтись хоть один недовольный. Не вина Хондара, что он слишком молод и независим, чтобы терпеть такое к себе отношение.

Понимание моего неверного поведения не помогло мне стать более осторожной в своих высказываниях. Когда Хондар заявился наконец в жилище, чтобы без долгих разговоров завалиться на то, что здесь служило постелью, я хоть и носила выданное мне украшение, периодически снимая его с шеи, чтобы убедиться, что оно все еще не под током, но кротости во мне не прибавилось. Я выбрала из свалки две шкуры потолще и устроила себе спальное место у дальней стены. За день пребывания в Годруне Хондар успел восстановить свои силы, по крайней мере внешне выглядел вполне здоровым. Из его прежних ран оставалось только небольшое пятно над сердцем, думаю, еще пару дней и даже его не будет видно.

С утра я совершила короткую экскурсию по городу, осмотрела окрестности, насколько позволяла жара, и не находила теперь свое пребывание здесь ни в малейшей степени привлекательным. В подчинении у Хондара была всего сотня орков, уменьшившаяся после последней вылазки на десяток нелюдей. Двадцать или около того взрослых орчанок, несколько орков из сотни были женаты. И десяток детей разного возраста. Подавляющее большинство воинов были слишком молоды, как и сам их предводитель, чтобы успеть связать себя семьей или серьезными отношениями. По моим подсчетам Хондару было не больше двадцати пяти. Это как у нас быть пятнадцатилетним. Не совсем точно, конечно, скорее по социальному положению. Хондар владел городом с двенадцати лет, опыт у него кое-какой имелся, вот только был этот опыт слишком импульсивным и незрелым.

Как удалось узнать от Ирны, лет пять назад Хондару зачитали древнее предсказание. С тех пор он все свое время тратил на поиски мифической женщины, которая сделает сказку былью. Никаких указаний, как опознать искомую девицу, в древнем тексте не было, так что Хондар оказался предоставлен игре случая. Все бы ничего, пытаться родить ребенка занятие не скучное, тут было, чем заняться. Проблема заключалась в самой личности будущего правителя всех орков — Хондар был начисто лишен мало-мальского терпения. Вместо того, чтобы завести себе классический константинопольский гарем и дожидаться, которая из жен выполнит свое предназначение, юнец, раздираемый на части жаждой славы и отсутствием денег, все время норовил отправиться на поиски новых приключений, а вернувшись с очередной пассией совершенно не помнил, для чего здесь предыдущая. Попавшие в Годрун несчастные девицы вернуться домой не могли, как и подать о себе какую-нибудь весть. Связь с внешним миром почти не поддерживалась, из-за отсутствия обычных торговых путей через пустыню. А орки, пользующиеся порталом, чтобы отправиться за добычей или деньгами, не стали бы передавать привет или другую весточку от рабыни. Поэтому все их считали мертвыми. Кто мог подумать, что орки держат людей в рабстве? Я даже сплетен таких не слышала. Кроме Ирны были еще пять несчастных женщин, из них две, оставшихся по владении Хондара. Остальных он, действительно, подарил.

Нужно ли говорить, что у меня не было настроения разговаривать с бессердечным рабовладельцев, который к тому же на пару лет меня младше? То есть решительно не мог пользоваться в моих глазах авторитетом. Безответственный малолетка. Единственная поправка, я больше не считала его глупым. У меня не было опыта общения с орками, если не считать вполне миролюбивого Тргата, проторчавшего на нашем постоялом дворе две луны, так что я невольно переоценила спокойствие Хондара, в чем и пришлось скоро убедиться.

Мне швырнули гребень и приказали заняться делом. Поскольку я еще с утра привела свой вид в максимально возможный при нынешних условиях порядок, оставалось предположить, что Хондар говорил о себе дорогом. Оставила его требование без ответа. Пусть поучится вежливости. Когда приказ повторили тем же тоном, я уже не помнила, по какой причине собиралась вести себя разумно и мирно. Почему-то пришло в голову, как Ирна отшатывалась при резких движениях орка. Если он меня ударит, перегрызу ему глотку, как вампир. Веселое хрюканье со стороны лежбища отвлекло меня от кровавой сцены в стиле графа Дракулы. Хондар ржал совершенно непочтительно и совсем как обыкновенный человеческий мальчишка.

— Ты что можешь видеть образы?

— Так их все видят. Тебе зачем пить мою кровь? Это какой-то семейный ритуал?

— Ты не слышал про вампиров?

— Они иначе выглядят, — тут он захохотал уже совсем откровенно. — Ты хотела меня убить? А где твои клыки?

Я всего лишь моргнула. Хондар оказался сидящим на шкуре рядом со мной. Могу поклясться, я не спала. Он был в десяти метрах от меня, секунда и уже рядом. Я не почувствовала даже движения воздуха. У меня был такой нелепый вид, что Хондар просто свалился на пол от хохота.

— Как ты это сделал? — честное слово, я не на шутку испугалась. Неприятно обнаружить, что ситуация тебе не подконтрольна.

— Я же орк! — смотрит на меня насмешливо, подперев голову рукой. — Эльфы тоже так могут. До чего вы, люди, смешные… Двигаться в детстве учат. Только эльфы слишком озабочены изяществом поз и правильностью движений, поэтому мы можем их поймать. Эти жалкие позеры скорее пропустят удар, чем позволят себе некрасивое движение.

— Людей можно научить этому?

— Нет.

— Но я видела, как сражается твой брат. Он очень быстро двигается. Не так быстро, как ты, но очень быстро.

Злая гримаса смела улыбку с лица Хондара. Было ошибкой упоминать при нем брата.

— Ты осмеливаешься сравнивать меня с человеком?

— Я ни с кем тебя не сравниваю. Ты, между прочим, тоже имеешь к людям отношение. Твоя мать…

Договорить мне не дали. Я оказалось прижата к полу раньше, чем успела сообразить, что происходит. Глаза Хондара стали от бешенства совершенно черными. Рассыпавшиеся волосы закрыли всякий свет, я стала задыхаться, но скорее от отсутствия воздуха, чем от страха. Не знаю, чем завершилась бы демонстрация силы, но одна из прядей попала мне в нос, и я чихнула. Естественно, отвернуться я не могла. Оплеванный Хондар повалился на спину и пытался оттереть физиономию моей юбкой. Теперь мы хохотали оба. Мне вложили в руку гребень и сообщили, что у меня есть шанс заслужить прощение. Хондар улегся на шкуру, пристроив голову на моих коленях и приготовился мирно дремать, пока я буду исполнять роль послушной девочки.

"Вот где были мои мозги, пока он валялся якобы без сознания? Зачем мне понадобилось спасать тогда его прическу? Неужели он слышал все, что я ему наговорила, пока лежал якобы в отключке?"

Запоздалая мысль проклюнулась в виде вопроса:

— Мои мысли ты тоже можешь слышать?

По губам Хондара бродила многообещающая улыбка:

— Почему тебя это беспокоит?

— Я не хочу, чтобы ты слушал мои мысли.

— Что у женщины может быть в голове интересного?

— Это приватная сфера! Никого не касается, что я думаю. Не смей подсматривать и подслушивать. Я тебе не разрешаю.

— Это о том, слышал я тебя, пока выглядел как мертвый, или нет?

— Ты подслушал меня все-таки!

— А ты не думай так громко, — открыл глаза и смотрит на меня с ехидцей. — Зачем так злиться? Ты же вытащила меня из-за завесы, конечно, я тебя слышу. Если бы в тебе был хоть грамм магии, ты бы тоже меня понимала. Но ты должна быть довольна, всегда можешь меня позвать, если понадобится.

— Ты всех так слышишь?

— Нет. Еще только мать и брата, — последнее добавил с явной неохотой. Тема была слишком рискованной, чтобы даже вскользь о ней подумать. Но попробуй думать о чем другом, если в голове застревает идея о запретном? Можешь сколько угодно повторять, что об этом думать нельзя, но в результате только такие мысли в голову и лезут.

— Ты специально меня злишь? — смотрит на меня снизу. И точно, на лице ни грамма миролюбия.

— А ты не подслушивай. Что все в мою голову забираются? То не думай, это не представляй… Сам бы попробовал.

— Я умею.

— Научи тогда.

— Нет.

— А ты действительно все слышал, что я про тебя думала?

— Что я — красивый, и тебе нравится на меня смотреть? Да, слышал.

— Ненавижу. Ты — безмозглый, невоспитанный, неотесанный самодур.

— Лучше не зли меня.

— Что ты можешь мне сделать? — слова вылетели из меня раньше, чем я успела прикусить язык. Взгляд, которым на меня посмотрели, заставил выронить гребень из рук и попятиться к стенке. Зато в голове установилась абсолютная тишина. Мысли словно замерзли. Хондар наклонил слегка голову, словно прислушивался, прищуренные глаза чуть посветлели, но может это просто игра света, потом отвернулся.

— Тебе нравится, когда тебя берут силой?

Я перепугалась. Мне понадобилось трое суток — рекорд для заторможенного ума, чтобы наконец-то сообразить, где я нахожусь, и как мало от меня зависит.

— Ты не посмеешь, — даже я не верила в то, что говорила.

— Сделаю то, что захочу, и у тебя спрашивать не буду. Мне тебя подарили демоны, так что смирись и делай то, зачем тебя ко мне послали.

Ожившие мысли беспорядочно перепрыгивали в голове с одной идеи на другую. Хондар поморщился. Даже если он как-то меня слышит, не думаю, что сможет разобраться в такой чехарде.

— Ты действительно веришь, что станешь правителем орков благодаря женщине?

— Да. Оракул зачитал мне древнее предсказание.

— Тогда ты не можешь взять меня силой.

Ответом мне была ухмылка.

— Рабыня не может родить будущего правителя орков.

— Ты не рабыня, ты — Нэрин.

Мне было не до выяснения, что это имя значит. Нужно убедить Хондара держаться от меня подальше и как можно скорее.

— Тебя не удивляло, что за пять лет ни одна из женщин не родила тебе ребенка, хоть самого плохонького? — тема была скользкой, лучше не нарываться, поэтому я поспешно продолжила. — Это все знают. Люди должны позвать детей, чтобы родить кого-нибудь. Ни одна из этих женщин не захотела сделать тебе такой подарок. Нельзя силой принудить женщину стать матерью. Больше в мире Ланет так не происходит. Можешь сам спросить. Любой подтвердит мои слова.

Похоже, Хондар действительно был не в курсе. Смотрел на меня растеряно и порывался что-то сказать.

— Ты сделаешь это? Позовешь ребенка?

— Нет, конечно. Я тебя даже не люблю.

Говорить такую глупость было ошибкой. Но я слишком обрадовалась легкой победе, чтобы проявить мало-мальскую тактичность. Поняла это, только оказавшись придавленной к шкуре на полу. Окончательно потерявший выдержку орк почти придушил меня одной рукой. Повезло, что я не отключилась. Он не собирался меня целовать, так что говорить, пока с меня сдирали платье ничего не мешало.

— Ты дал себя убить, а теперь сам все уничтожишь? А как же предсказание?

Меня рывком поставили на ноги и за волосы потащили куда-то по переходам. Не самый удобный способ ходить по ступеням. Пару раз поймали в миллиметре от каменного пола и полу задушенную швырнули в конце концов в какой-то темный угол. Мне было уже все равно. Женщины, как кошки, можете сколько угодно их бить, пинать или пытаться подчинить, все равно будут смотреть на вас без почтения, даже если у них временно поджат хвост и уши. По крайней мере, некоторые женщины. Меня не били, просто были со мной грубы. Может слышать мои мысли? Вот и прекрасно, в таком случае, он знает, что я о нем думаю. Сэкономлю силы, они мне еще пригодятся.

Орк не выглядел уже таким разъяренным, как раньше. Спуск вниз похоже отрезвил его немного:

— Будешь теперь жить здесь, как простая рабыня. Пока сама меня не позовешь. Я услышу, не сомневайся, даже если буду на другом краю света. Надоест драть котлы и таскать воду с горы, буду рад с тобой встретиться.

И ушел в темноту. Я огляделась. Ужасно саднила шея, этот варвар почти задушил меня, наверное, ошейник спас. Поднесла руки к лицу, здесь стояла такая темень, что ничего не было видно, и увидела на ладонях красноватый отсвет. Осторожно сняла с шеи обруч. Камень светился в темноте мягким красным светом.

"Вот ведь зараза! Теперь на мне фонарь установлен, чтобы в потьмах не задавил кто ненароком. Хотя, может это и к лучшему. Ну что за молокосос, совсем себя контролировать не умеет!"

Приятный ход мыслей отвлекло шевеление справа. Звук стал более различимым. Показался слабый свет и из темноты выступили грязные ободранные личности. На меня со всех сторон смотрели люди, и у каждого на шее слабо поблескивал ошейник. Молча постояли вокруг и тихо исчезли в темноте. "Добро пожаловать в нижний город, дорогая. Теперь можешь узнать, действительно ли ты такая храбрая."