Хранитель для банши

Глава 29

Хранитель замер. Его лицо выражало удивление, почти детское непонимание, будто удар пробудил от долгого сна. Рука рефлекторно поднялась к щеке, прикрывая то место, где остался слабый отпечаток моей ладони, и пальцы мягко коснулись кожи, словно он ещё не мог поверить в то, что это произошло наяву.

Медленно опустил руку. Его взгляд изменился — в нём исчезло недоумение, но появилось что-то тёмное и тревожное — отражение эмоций, которые он редко позволял увидеть.

— Вивиана… — тихо произнёс он, и в его голосе зазвучала удивительная смесь боли и беспомощности, которую я раньше не замечала. — Ты… должна многое понять…

Каждое слово звучало, как шаг по тонкому льду, будто мужчина боялся, что один неверный звук — и всё вокруг рухнет. Взгляд стал пронзительно глубоким, и на какой-то миг в его глазах мелькнула такая тоска, что я ощутила, как гнев постепенно уступает место чему-то иному, более мягкому и хрупкому.

Хранитель шагнул ближе, совсем чуть-чуть, на расстояние протянутой руки. Он стоял так близко, что я чувствовала его дыхание на своей коже, едва уловимое, как осенний ветер. Взгляд блуждал по моему лицу, изучая его, будто хотел запомнить каждую черту, каждый штрих. Как будто бы я могла исчезнуть из этого леса в любой момент.

— Я всегда знал, что однажды дойдёт до того, что ты ударишь меня, — произнёс он наконец, и уголок его рта дрогнул. Намёк на улыбку, едва видимую в тени. — Но не думал, что этот момент будет таким… болезненно правильным.

Сказав это, мужчина замолчал. На его лице отразилась смесь восхищения и горечи, которые, казалось, боролись друг с другом.

Мой гнев вырвался наружу. Я чувствовала, как руки дрожат, голос едва держится, а слёзы уже щекочут щеки, вырываясь на свободу. Я смотрела на него, но передо мной стояла пропасть — несмотря на его близость, ощущалась всепоглощающая пустота, порождённая неделями, когда моего защитника не было рядом.

— Как ты мог оставить меня? — слова вырывались у меня с горечью, и голос едва не срывался на крик. — Я была уверена, что ты всегда будешь рядом. Что, что бы ни случилось, ты не предашь меня… А ты просто исчез! Как будто я — просто ошибка. Слабая девчонка, которая не заслуживает даже объяснений.

Слёзы уже стекали по щекам, и я больше не пыталась их остановить. Внутри всё кипело — горечь, разочарование, обида — всё, что я копила эти долгие дни, прорвалось наружу, как нарастающий шторм.

— Как ты мог?

Хранитель молчал, не отводя взгляда, и, несмотря на сдержанное выражение лица, я увидела, как что-то изменилось в его глазах. Словно каждый мой удар и каждый упрёк пробивали трещину в защите. Мужчина выглядел так, словно сказанные мной слова терзали его и проникали в самую глубину.

— Я ведь верила тебе… — прошептала я, и моё дыхание стало неровным. — А ты просто выбросил меня из своей жизни, словно я ничего не значила.

На мгновение я закрыла глаза, вытирая слёзы, но они всё текли, едва я открыла их снова. Я не могла остановиться, не могла заставить себя заглушить этот поток боли.

— Когда ты исчез в тех пещерах… — слова снова застряли в горле, а сердце сжалось от боли. — Я побежала за тобой. Я обыскала каждый тёмный уголок, каждую трещину, я звала тебя! А знаешь, что нашла вместо тебя? Тень. Холодную, голодную, готовую разорвать меня на части! Если бы не дриады… — мой голос оборвался, и я почувствовала, как снова накатывают слёзы. — Я чуть не погибла… Ты хоть понимаешь это?

Хранитель напрягся, и я увидела, как его взгляд потемнел от боли и вины. Он попытался сделать шаг ко мне, но я отступила, отказываясь принять его утешение и жалость.

— Вивиана, я не мог поступить иначе, — наконец произнёс мужчина, и в его голосе звучало столько сожаления, что оно проникало под кожу, заставляя дрожать. — Мне нужно было уйти, иначе тебе грозила бы смерть. Я пытался спасти тебя от самой большой опасности.

На этих словах я едва сдержала истерический смех. Он рвался наружу вместе с гневом и болью.

— Ты серьёзно? Ты исчез, просто ушёл, и даже не предупредил, что не вернёшься, — голос срывался, и я громко засмеялась, чувствуя, как слёзы жгут лицо. — Ты оставил меня в этих чёртовых пещерах, думая, что так спасёшь?! Ты — тот, кто больше всех заставил меня страдать! Как ты смеешь говорить о спасении?

— Меня призвали Старейшины, Вивиана, — голос Хранителя прозвучал глухо и потерянно. Он отвёл взгляд, будто надеялся спрятаться за этим жестом. — Они вызвали меня. Ещё тогда, когда мы были на балу в Воздушном королевстве. Я должен был уйти. Оставить тебя одну. Это было твоим испытанием.

Мир вокруг остановился, замер, сжался в комок боли и осознания. В этот момент я поняла: Иллария и Таллия оказались правы. Хранитель никогда не был на моей стороне. Никогда не был рядом по настоящему, а лишь исполнял приказы, которые ему диктовали все — Старейшины, его долг, его верность… А я была лишь частью его обязательств. Лишь одной из целей, ради которой этот горделивый мужчина терпеливо ждал своего следующего задания.

— Испытание, — прошептала я с дрожью в голосе, чувствуя, как внутри всё рушится, как хрупкий стеклянный сосуд, на котором уже давно появились трещины.

Слёзы уже не могли выразить всего, что я чувствовала. Сердце разрывалось от обиды, от желания кричать и рвать на себе всё, что напоминало мне о том, что я здесь. О том, что я жива, что выжила, несмотря на его уход.

— Вивиана… — его голос прозвучал приглушённо, он попытался сделать шаг ближе, но я лишь оттолкнула его руку.

— Старейшины, — выдохнула я, чувствуя, как губы дрожат. — Ты служишь только им. Ты никогда не служил мне. Никогда даже не пытался быть рядом… а я, как последняя дура, думала, что ты хоть что-то испытываешь по отношению ко мне.

Не в силах сдержать рвущиеся эмоции, я схватилась за края дриадского платья, сжала ткань в руках и резко потянула, разрывая его. Тонкий материал разошёлся с треском, обнажая раны и следы от плети, оставшиеся после жестокого наказания в Аэлдриасе. Руки дрожали, сердце колотилось, и я уже не могла остановиться. Вся эта боль должна была выйти наружу. Я хотела продемонстрировать следы того, что я пережила. Чтобы он, наконец, увидел.

— Вивиана, не надо, — его голос стал напряжённым, мужчина протянул ко мне руку, но я оттолкнула, не позволяя прикоснуться.

— Посмотри! — закричала я сквозь слёзы, срывающимся голосом. — Посмотри, что со мной сделали! Посмотри, во чтотыменя превратил. В этом состояла суть твоего испытания?

Хранитель застыл, а его взгляд, полный ужаса и шока, опустился на мои израненные плечи и спину, покрытые следами ударов. Губы дрогнули, лицо побледнело, и в глазах вдруг появилась боль, как будто в этот миг мужчина осознал, что произошло на самом деле.

— Кто это сделал?

В этом вопросе я услышала не только его потрясение, но и что-то большее — искреннее сожаление, и, возможно, раскаяние. Но я игнорировала его эмоции. Они казались слишком ненастоящими.

— Ты хочешь знать? — спросила я, срываясь на крик, глотая солёные слёзы. — Меня арестовали. Я сидела в той самой камере, в которой мы когда-то оба находились. И всё это время я думала, что ты придёшь, что спасёшь меня, что ты… — я замолчала, не в силах закончить, потому что знала: он никогда бы не пришёл. Он бы не спас.

С этими словами я отступила, словно пытаясь спрятаться от его взгляда, но в глазах Хранителя была такая безысходная боль, что он просто стоял, не смея сделать шаг, и пристальный взгляд скользил по моим ранам — по этим страшным следам, которых мужчина никак не мог ожидать.

— Я не знал, — едва слышно прошептал он.

Я стояла перед Хранителем, и, казалось, мир вокруг нас растворился, оставляя только мою горечь и боль. Слёзы лились по щекам, словно маленькие реки, и с каждой каплей я ощущала, как исчезает часть меня. Я чувствовала, что держу в себе вулкан эмоций, готовый извергнуться.

— Ты… ты хоть осознаёшь, через что мне пришлось пройти? — мой голос сорвался. — Теперь я понимаю, почему ты запрещал следовать за тобой в те пещеры. Почему просил ожидать снаружи, прикрываясь моей безопасностью. Ты просто-напросто знал, что не вернёшься.

Воспоминания нахлынули с удушающей силой, и я заставила себя продолжать.

— Меня схватили, — произнесла я, и в груди всё сжалось. Я не знала, смогу ли закончить. — Тот стражник… он…

Слёзы хлынули вновь, пронзая горло. Я была готова упасть на колени, но чувство беспомощности толкало вперёд.

— Меня били, — выдавила я, мой голос трясся, как тонкая струна, готовая порваться. — Я лежала там, на холодном каменном полу, и он снова и снова наносил удары.

Я видела, как глаза Хранителя расширяются от шока.

— Он трогал меня, смеялся, и я молила духов, чтобы ты пришёл. Я молила всех, кого могла вспомнить, чтобы ты появился. Чтобы спас, как всегда спасал.

Я наблюдала, как кулаки моего защитника сжимаются, но меня это не останавливало.

— Я была одна. И в тот момент, когда он ковырялся в моих трусах, я думала лишь об одном — где ты? Почему тебя не было рядом, когда я нуждалась в тебе больше всего?

Хранитель, казалось, задыхался от ярости и чувства вины, но я не позволяла вставить ни слова.

— Я ничего не могла сделать.

Я вздохнула, осознавая, что показываю свою уязвимость, но в то же время это было освобождением.

— Мне было очень больно и страшно.

Я смотрела на Хранителя, и в его глазах читался не только шок, но и гнев. Он стоял, сжимая кулаки. Лицо искажала смесь чувств — отвращение, ярость и неподдельная боль.

— Что он сделал? — его голос звучал низко и напряжённо, словно натянутая струна. — Что именно сделал этот стражник?!

Я отошла на полшага, придерживая части разорванного платья. Оно полностью оголяло спину, демонстрируя заживающие раны.

— Взял ли он меня силой? — произнесла я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё бурлило. — Нет.

Я ощущала, как тёмные воспоминания снова накатывают на меня, словно волны, готовые поглотить.

— Но этот прислужник королевы заставил почувствовать себя беспомощной и униженной, — я вскинула подбородок, несмотря на слёзы. — Я не могла защитить себя. Я не могла сделать ничего, кроме как молиться, чтобы ты пришёл.

Хранитель стиснул зубы. Я видела, как его гнев нарастает неуправляемой силой, готовой взорваться.

— Ты не должна была проходить через это, — прорычал он, его голос эхом отразился от деревьев вокруг. — Я был обязан защитить тебя.

— Ты был обязан?! — закричала я, и от моего голоса тряслись листья на деревьях. — Ты оставил меня.

Я отметила, что в глазах мужчины сверкнула ненависть — к себе, к ситуации, ко всему этому миру.

— Я был призван, — Хранитель выдохнул, как будто наружу вырвались все страдания, которые он испытывал. — Но я не знал, что ты подвергнешься всему этому ужасу. Я думал, что ты в безопасности. Меня уверили, что ты в безопасности.

Я чувствовала, как его слова пронзают меня, словно холодный нож.

— Старейшины уверили? — крикнула я, отказываясь успокоиться. — А ты даже не подумал, что они могут лгать?

В этот момент Хранитель шагнул ко мне ближе, его глаза пылали.

— Я сделаю всё, чтобы исправить это, — решительно произнёс он. — Я найду этого стражника, и он заплатит за всё, что сделал.

Я смотрела на него, и в сердце снова вспыхнуло чувство надежды, но мне было трудно поверить.

— Это не поможет, — прошептала я, пытаясь сдержать дрожь в голосе. — Ничто не поможет забыть то, что произошло.

Я ощущала, как по венам разливается горечь, задетая болью, которая столько времени копилась во мне. Его взгляд — полный сожаления и муки — больше не успокаивал меня. Наоборот, подливал масла в огонь, который и без того пылал во мне. Я шагнула назад, стиснув кулаки, и на мгновение Хранитель застыл, ошеломленный моей решимостью.

— Убирайся! — голос дрожал, но я вложила в него все, что было внутри. — Я больше не хочу, чтобы ты приближался ко мне!

— Вивиана…

— Я никогда не прощу тебя! За все твои поступки, за всю ложь. Ты даже не сказал, что Старейшины не защищают, а используют меня.

Слова срывались с моих губ, каждый звук бил в воздух, словно я пыталась выплеснуть из себя весь этот больной груз, отравлявший душу.

— Я отказываюсь! — Гнев, отчаяние, усталость — всё это бушевало во мне. — Отказываюсь быть твоей подопечной. Я не хочу, чтобы ты был моим Хранителем!

Я не могла больше сдерживать свои эмоции. Словно плотина, не выдерживающая напора воды, закричала на него, выплёскивая всё, что накопилось внутри.

— Ты был единственным человеком в этих долбанных мирах, с которым я хотела быть рядом…

Мой голос дрожал от ярости и боли. Я не могла поверить, что он, Хранитель, которого я считала своим защитником, мог так легко уйти, оставив меня в ловушке страха и унижения. Я стояла перед мужчиной, полная ненависти и отчаяния, готовая разорвать его на куски. Думала, что он, как и прежде, проигнорирует мою просьбу или уйдёт.

Но он сделал то, чего я совсем не ожидала.

Хранитель шагнул ко мне ближе, его лицо стало суровым, но в глазах горело что-то большее, чем гнев — это была потребность, жажда, которую мы оба долго прятали. Без предупреждения он схватил меня за плечи и притянул к себе. Так сильно, что я едва могла вдохнуть воздух. Я почувствовала его тепло. Силу.

И, прежде чем осознала, что происходит, его губы накрыли мои.

Это был не просто поцелуй — это было столкновение двух миров. Губы Хранителя были жесткими и настойчивыми, но в то же время нежными, будто он боялся меня сломать. Мир вокруг исчез, и остались только мы — две души, сбитые с толку, но сближенные в этой буре эмоций.

Я почувствовала, как его дыхание смешивается с моим, как пламя разгорается внутри. Я попыталась оттолкнуть мужчину от себя, но он только крепче прижал меня к себе, и я ответила на этот поцелуй, поддаваясь необузданной страсти, которую мы долго скрывали. Это была не просто физическая связь. Это была искупительная молитва, обещание, которое мы не смогли сдержать. Я чувствовала, как его руки исследуют мои плечи, обнимают меня так, как будто мой защитник хотел запомнить каждую деталь.

Слезы покатились по моим щекам, смешиваясь с его губами, и я не знала, плачу от боли или от счастья. Я была так запутана, так разочарована, но в этом поцелуе соединились вся моя любовь и вся ненависть, вся моя надежда и страх. Язык мужчины коснулся моего, и внутри меня пробудилось нечто первобытное. Я простонала, и уже не могла себя сдерживать.

В то же мгновение Хранитель оторвался от меня. Его взгляд был полон недоумения, и в нём отражались те же эмоции, что и у меня. Мы оба стояли, тяжело дыша, осознавая, что этот момент был долгожданным, ужасающим признанием в том, что между нами существовало большее, чем просто обязанности и долг.

— Почему сейчас? — прошептала я, всё ещё теряясь в его прекрасном взгляде.

Хранитель не ответил, лишь стиснул зубы, как будто собственные слова застряли в горле.

Секунды тянулись бесконечно, и я могла только смотреть в его глаза, полные эмоций, которые мой защитник не решался высказать. Хранитель, казалось, забыл о мире вокруг. Погрузился в этот момент, в эту бурю чувств, что взорвалась между нами. Он нежно провёл пальцами по моим губам, как будто проверяя, реальна ли я. Словно боялся, что я могу раствориться в воздухе, как Тень.

Его прикосновение было настолько мягким, что у меня перехватило дыхание. Я чувствовала, как мужские пальцы скользят по моим щекам, очерчивая линии, которые он, кажется, запомнил наизусть. Взгляд был внимательным, исследовательским — он всматривался в меня так, будто искал ответы на вопросы, которыми мучился долгое время.

— Я не представляю своей жизни без тебя, — мягко произнёс Хранитель. — Я только что совершил то, за что положена смертная казнь, но я не мог больше сдерживаться.

Эти слова резонировали в моем сердце, и в них было столько силы, что слёзы снова покатились по щекам. Я понимала, что то, что мы сделали, являлось чем-то большим, чем простое физическое влечение. Это была глубокая преданность. Глубже, чем все обещания и законы. Я ощутила, как в груди разливается тепло, и в тот же миг мужчина снова наклонился ко мне.

Этот поцелуй оказался другим. Он был полон нежности и чувственности, словно Хранитель пытался передать всё, что не мог выразить словами. Мои мысли путались, голова кружилась от переполнявших чувств. Я ощущала пульсацию в висках.

Мои ноги не выдержали, и я упала на мягкую траву. Хранитель опустился рядом. Наши тела соприкоснулись с землёй. Он приспустил рукава моего разорванного платья, обнажая руки, и я почувствовала его губы на своих ранах. Невероятно нежные, лёгкие поцелуи, как будто мужчина пытался залечить не только физическую боль, но и мою душевную травму. Его губы касались моих шрамов так бережно, что мне показалось, будто каждое прикосновение смывает частицы боли и страха. Мой защитник целовал каждую рану, и, несмотря на страдания, я ощущала, как в моём сердце распускаются цветы надежды и любви. Эти прикосновения наполняли меня теплом, и я чувствовала, как стены, которые я построила вокруг себя, начинают падать.

— Ты не должен это делать, — прошептала я, полная противоречий. Но в глубине души я знала, что именно этого и хотела — безграничного, ласкового проявления заботы и любви.

Хранитель поднял взгляд, его глаза встретились с моими, и в них я увидела не только нежность, но и решимость. Он продолжил целовать мои шрамы, каждый раз заставляя сердце замирать от невероятных ощущений. Что-то внутри меня сорвалось, обнажая все те чувства, которые я так долго прятала. Не дав себе времени на раздумья, я наклонилась ближе, к его шее, и коснулась губами терпкой кожи. Его дыхание тут же сбилось, мужчина напрягся и прошептал сдавленным голосом:

— Не надо… Вивиана, остановись.

Но я не могла. Не хотела. Слишком долго ждала этого момента, слишком долго держала всё внутри, сдерживала свои чувства и желания. Я игнорировала слова защитника, оставляла нежные поцелуи на его шее, чувствуя, как он борется с собой, но не отстраняется.

— Я хотела сделать это давным-давно, — прошептала я.

Хранитель весь напрягся. Он затаил дыхание, будто пытался подавить что-то бурлящее внутри. Его пальцы дрожали на моей спине. Сжимались то сильнее, то слабее, словно он боролся с непреодолимым желанием, но всё ещё держал себя в руках.

— Вивиана… — вновь выдохнул он едва слышно. Он поднял руки, будто собирался остановить меня, но затем замер. Мои прикосновения разбивали все его намерения. Каждый мускул под моими ладонями предательски выдавал его чувства.

Хранитель попытался что-то сказать, но вместо этого вырвался тихий стон, и я поняла, что он проигрывает эту борьбу. Мужчина осторожно лёг сверху на меня. Я оторвалась от его шеи и произнесла:

— Не хочу, чтобы этот момент заканчивался…

В его взгляде читалось множество эмоций — от нежности до боли. Хранитель, слегка отстранившись, прижал свой лоб к моему и закрыл глаза, словно пытался отыскать слова, которые не могли уместиться в его сердце.

— Вивиана… — начал он, и в его голосе звучала такая искренность, что у меня защемило в груди. — Мне так жаль. Я не хотел тебя бросать. У меня не было выбора. Я был вынужден уйти. Но я всегда думал о тебе. Каждый миг.

Мужчина сделал паузу, его глаза открылись, и я увидела в них искреннюю тоску.

— Я знаю, что ты не сможешь простить меня. Но, клянусь, я покараю всех, кто причинил тебе боль. Включая себя.

Он потянулся, чтобы прикоснуться к моей щеке, его пальцы были прохладными, но прикосновение стало источником тепла, которое заполнило меня.

— Ты была права. Старейшины не должны назначать мужчин Хранителями. Каждый день, начиная с первой минуты нашего знакомства, я еле сдерживался, чтобы не прикоснуться к тебе.

Я смотрела в его глаза и ощущала, как слёзы наворачиваются на мои ресницы. Все эти чувства, вся боль, которая накопилась за время его отсутствия, теперь перерастали во что-то другое — в надежду.

Хранитель вздохнул, а его взгляд стал глубже и теплее.

— Вивиана… — начал он, как будто признавался в чем-то давно скрытом. — Ты даже не представляешь, как мне было тяжело сдерживаться. Каждый раз, когда ты касалась меня, когда улыбалась, когда даже просто находилась рядом. Это пытка. Я… — он замолчал на мгновение, а потом посмотрел так, что у меня перехватило дыхание. Хранитель немного нахмурился, будто вспоминал момент, который причинял боль и одновременно сводил с ума.

— Тогда, в той палатке, когда ты обняла меня, я был на грани. Я призывал всех Духов леса, просил их дать мне сил выдержать. Казалось, что я вот-вот сорвусь, и… и не смогу остановиться.

Его слова обжигали меня. Каждое признание открывало передо мной истинные чувства, которые он так старательно прятал. Мой защитник продолжил, не отводя от взгляда от моих губ:

— Я хотел тебя. Хотел наброситься, прижать к себе так, чтобы ты почувствовала, насколько сильно я тебя хочу. Исцеловать каждую твою веснушку, каждый шепот… Я хотел запомнить тебя всю. И в то же время знал, что не могу. Не имел права.

Хранитель отвел взгляд и, кажется, набрал в легкие воздуха, готовясь к тому, что вот-вот произнесет. Я затаила дыхание, уже чувствуя, что он готов признаться в чем-то важном, сокровенном, давно мучившем его.

— Я лгал тебе, Вивиана, — его голос звучал тихо, но в нем было много боли. — Лгал, потому что это была единственная возможность защитить тебя.

Моя голова закружилась. Я открыла рот, чтобы спросить, но мужчина продолжил, едва замечая мой растерянный взгляд:

— Старейшины послали меня в Ирландию не для того, чтобы защищать новоиспечённую банши. Они отправили меня, чтобы подготовить тебя к тому, что должно произойти, — он ненадолго замолчал, а его взгляд вдруг потяжелел, как будто мой защитник сам не хотел произносить эти признания вслух. — Чтобы привести тебя в Лунарион.

— Для чего? — мой голос сорвался, но я должна была знать. Я хотела услышать правду, какой бы горькой она ни была.

Хранитель на мгновение закрыл глаза, будто пытался сдержать вихрь эмоций, но затем тихо, почти неохотно произнес:

— Подкидыши не нужны Старейшинам. Они приносят вас в жертву.

Это признание ударило по мне, как удар молнии, оставляя за собой пылающий след.

— Каким образом? Убивают?

Мой защитник печально помотал головой:

— Хуже. Забирают всю твою силу, которую ты пока не осознаёшь. Подкидыш становится ненужным сосудом — без живых чувств, эмоций, целей. Он изгоняется из Лунариона. А без поддержки подкидыш не сможет выжить.

— Так Леан изгнали?

— Девушке повезло. Её просто не приняли. В Леан не было достаточно силы, нужной Старейшинам.

Я вглядывалась в его глаза, полные тоски и боли.

— А сколько таких подкидышей, как я, ты уже приводил в Лунарион? — мой голос прозвучал хрипло, и я сама удивилась, как легко произнесла эти слова.

Хранитель покачал головой.

— Ты первая, — произнес он, но я не могла отделаться от чувства скрытой лжи.

— Первая? — переспросила я, полная недоверия.

— Да, — тихо ответил Хранитель. — Ты действительно первая, но… — он замялся, — Я с самого начала знал исход всего. Когда впервые увидел тебя на пороге дома в Карлингфорде, я почувствовал что-то особенное.

Я затаила дыхание. Он помнил тот момент.

— Поэтому я ушел, сделав вид, что ошибся домом, — продолжал защитник, и его голос становился все более напряженным. — Я думал, что так будет лучше для всех. Но потом осознал, что не могу не выполнить свой долг перед Старейшинами.

— И решил обмануть меня, чтобы я стала одной из жертв, — констатировала я, чувствуя, как в груди вновь разгорается гнев.

— Нет. Я понял, что становлюсь ближе к тебе, и решил сделать все, чтобы ты не досталась Старейшинам. Поэтому я так долго оттягивал момент твоего возвращения в Лунарион. И лишь поэтому отговаривал тебя переступать портал.

Я понимала, что Хранитель говорит правду. В его глазах я видела ту самую борьбу — между долгом и чувствами, между своим призванием и тем, что он испытывал ко мне.

Мужчина снова протянул руку, и я замерла, ощущая, как его пальцы бережно скользят по моим шрамам, оставшимся после той страшной тюрьмы. Его прикосновения были одновременно нежными и трепетными, как будто он боялся причинить мне боль, хотя прекрасно понимал, что шрамы — это лишь внешнее проявление страха и страдания, которые я перенесла. Во взгляде читались искренность и сожаление.

— Прости меня ещё раз, — произнес защитник с надрывом в голосе. — Я сделаю все, чтобы наказать этих стражников. Они заплатят за причиненную боль.

Сейчас он казался настоящим Хранителем, готовым защитить меня от всех угроз. На мгновение я расслабилась. Постепенно его пальцы поднялись к моей шее, и я почувствовала, как это прикосновение вызывает мурашки по всему телу.

— Не представляешь, насколько трудно мне было, когда ты разделась передо мной, помнишь? Пыталась что-то доказать. Упрямая. Этот образ до сих пор стоит перед моими глазами.

Он коснулся моей грудной клетки, и от этого легкого прикосновения у меня перехватило дыхание.

— Не думай, что я повторю. Не дождешься.

Хранитель улыбнулся моей самой любимой улыбкой на свете, и хотел снова подарить мне поцелуй, но наша идиллия закончилась так же быстро, как и началась.

Воздух стал тяжелым, наполненным ощущением грозы. Меня ослепила яркая вспышка света, которая осветила весь лес. В густом тумане перед нами возникли фигуры в черных мантиях. Их длинные, как снег, волосы струились, переливаясь на ветру, и создавали иллюзию невесомости. Я узнала эти фигуры. Они снились мне, когда дриадская ведунья напоила меня снадобьем.

Страх заполнил меня мгновенно, словно холодная волна, накрывающая с головой. Я не могла отвести взгляд от их лиц — очень строгих и непроницаемых. Фигуры были подобны древним статуям, излучали силу и власть.

Хранитель среагировал сразу же. Его тело напряглось, и в один миг он отстранился от меня. Движения были быстрыми и точными, когда он подхватил меня, чтобы создать видимость якобы моего падения. Только так можно было объяснить Старейшинам наши чересчур близкие объятия.

— Все в порядке, — прошептал мой защитник мне на ухо, но его голос звучал напряженно, и в нем слышалась нотка тревоги.

Неужели Хранитель привёл Старейшин за мной?

Их холодные глаза внимательно разглядывали нас с фактически осязаемым недовольством. Они оценивали ситуацию, пытаясь понять, что произошло. Хранитель, не подавая ни малейшего вида о том, что между нами было что-то большее, опустил голову, скрывая свои эмоции.

Пара высоких пожилых мужчин, с суровыми чертами лица и длинными белыми волосами, будто бы выросли из тумана. Их присутствие казалось непреложной истиной, древней силой, с которой не смел бы спорить ни один смертный.

— Интересно… — один из них заговорил холодным и отстраненным голосом. Он напоминал шелест листьев под леденящим ветром.

Хранитель резко напрягся, его лицо отразило мгновенный шок. Он не ожидал, что Старейшины найдут его и пройдут через портал. Всего за пару секунд он превратился в застывшую статую, готовую служить.

Старейшины медленно подошли ближе, их шаги были мерными, почти ритуальными, и каждый из них прибавлял напряжения. Один из пожилых мужчин повернул голову, останавливая свой взгляд на мне, и в этом взгляде было что-то ужасающе холодное, как у хищника, оценившего свою добычу. Как будто я была не человеком, а всего лишь объектом или товаром на рынке, не заслуживающим сочувствия.

— Ну, что же… Это и есть та самая подопечная? — голос Старейшины был полон презрения и едва заметной усмешки, от которой мне стало холодно.

Я старалась не выдать страха, но чувствовала, как ледяной пот пробирается по позвоночнику. Хранитель стоял рядом, безмолвный и безупречно спокойный, делая вид, будто ничего особенного не произошло. Его взгляд был острым, как кинжал, и направлен на Старейшин.

— Да, — сдавленно проговорил Хранитель ровным и отстраненным голосом. Он смотрел на Старейшин, не моргая. Его поза была спокойной. — Я нашёл её в этих лесах. Она пряталась у дриад.

Я с изумлением посмотрела на своего защитника. Не ожидала от него таких равнодушных и холодных слов.

Старейшина с легкой усмешкой посмотрел на Хранителя, затем снова повернулся ко мне, как будто ожидал увидеть какую-то реакцию.

— Что ж, она… интересная. Но что здесь делает амулет Теней?

Беловолосый мужчина указал на траву, где лежал амулет, который я бросила туда, как только появилась подставная Тень.

Взгляд Хранителя метнулся ко мне, и в нём мелькнула искра. Мимолетная, почти неуловимая.

— Ваша проницательность, как всегда, безупречна, — с легким наклоном головы отозвался мой защитник. — Моя вина, я не заметил амулет из Шэдмора. Где ты его взяла, Вивиана?

Я молчала, не в силах вымолвить ни слова. Не могла признаться в том, что Король Теней предложил сделку через Таллию.

— Должно быть, она нашла его в Аэлдриасе, но не знала истинных свойств, — продолжил защитник, явно вставая на мою сторону.

— Девушка сама прекрасно умеет говорить, разве нет? — с издёвкой произнёс второй Старейшина.

— Не беспокойтесь, амулет тотчас же будет уничтожен. Вашей защите ничего не угрожает, — казалось, Хранитель нарочно сменил тему, отводя внимание от всего происходящего между нами.

— Защите? — первый Старейшина, стоявший немного в стороне, хмыкнул, сложив руки на груди. Его глаза холодно сверлили нас. В них не было и намека на одобрение. — Защита — это когда ты остаёшься в пределах Лунариона, Хранитель. Это ты должен нас защищать, а не мы гоняться за тобой по всем королевствам. Или ты считаешь себя выше наших законов?

Старейшина сделал шаг вперед, и я заметила, как челюсти Хранителя напряглись, хотя он оставался непроницаемо спокойным.

— Я подчиняюсь вам, как и полагается, — произнес мужчина, склонив голову в учтивос поклоне.

Старейшины обменялись взглядами, и, казалось, что каждый был полон подтекста, понятного только им.

— Хранитель, мне кажется, ты забываешь, кто дал тебе этот долг, — медленно проговорил второй беловолосый мужчина. Его колкий взгляд скользнул по мне, как по ненужной детали. — Если ты решил предать Лунарион, что нам мешает завершить твою миссию здесь и сейчас?

Я вздрогнула, не понимая, к чему он клонит, но заметила, как Хранитель слегка кивнул, давая мне понять, что всё под контролем.

— Я никогда не предам Лунарион, — спокойно ответил мой защитник. Его голос был ровным, но в нем чувствовался металл.

Первый Старейшина кивнул и перевёл взгляд с Хранителя на меня. Его глаза, холодные и лишённые эмоций, пронзали насквозь.

— Нам нужно поговорить с Вивианой с глазу на глаз, — сказал он так утвердительно, будто это не подлежало обсуждению. — И сделать это в поселении дриад. К ним у нас тоже накопились вопросы.

Старейшины переглянулись, и я заметила, как выражение лица Хранителя изменилось — он оставался собранным, но в глазах мелькнуло что-то, похожее на тревогу. Он, безусловно, не ожидал такого поворота.

— Если позволите, — спокойно начал он, немного шагнув вперед, — почему именно в поселении дриад? Не лучше ли обсудить всё в нейтральных землях?

Первый Старейшина лишь слегка улыбнулся, почти пренебрежительно.

— Потому что нам требуется уединённое место, где никто не сможет помешать. К тому же, как ты знаешь, дриады поддерживают Лунарион… пока что, — его слова были полны скрытого намека. — Возможно, это будет последний разговор с ними.

Хранитель кивнул, но я заметила, как его руки заметно дрожали.