Хозяйка приюта для перевертышей и полукровок

Глава 24

— Нет, — твёрдо сказала я, стараясь не дать раздражению прорваться наружу.

Мне пришлось собрать всю волю, чтобы не перейти на грубость и не высказать всё, что я думаю о подобной наглости. Гнев поднимался волной, но я заставляла себя сохранять спокойствие.

— В таком случае, боюсь, ничем не могу вам помочь, прекрасная мадмуазель, — с притворным сожалением произнёс мэр.

Интересно, его предложение связано с тем, что я выгляжу моложе своих лет? В таком случае он глубоко заблуждается.

Я чуть склонила голову и, улыбнувшись самой лучезарной улыбкой, ответила мягким, почти певучим голосом, в котором, надеюсь, звучала угроза:

— Думаю, вы всё-таки способны помочь. Иначе мне придётся направить письмо губернатору с просьбой разобраться, куда исчезают средства, предназначенные для наших воспитанников.

Собеседник моментально побледнел.

— Вы не собираетесь… — начал он, и из его голоса исчезла прежняя уверенность.

Я невозмутимо прокрутила на пальце драконье кольцо, будто между делом:

— Поверьте, я вполне могу это сделать. Более того, при желании я способна установить связь с ближайшими родственниками каждого ребёнка, рассказать им, что городские власти считают помощь детям чем-то недостойным, и пригласить их вмешаться.

Я нарочно выдержала паузу. Среди родственников моих подопечных были далеко не только люди, и для некоторых такое равнодушие станет настоящим оскорблением. А ведь часть из них наверняка хотела бы держать своё родство в секрете.

Видя, как мэр бледнеет ещё сильнее, я поняла, что угроза подействовала.

— Кроме того, могу привлечь внимание драконов к этой вопиющей несправедливости, — добавила я чуть громче.

Возможно, это было немного излишним, но равнодушие к детям слишком меня раздражало.

— Пожалуйста, без участия драконов! — поспешно воскликнул он. — Даже не знаю... Могу выделить средства из личного бюджета...

— Это не будет лишним, — кивнула я. — Я буду благодарна за пожертвование. Тем не менее, ожидаю, что мэрия официально заключит со мной договор на оказание образовательных услуг, с минимальным вмешательством с вашей стороны.

— Ладно...

— Помимо этого, по остальным детям я хочу оформить опекунство и получать положенные пособия.

— Мадмуазель Рауз, да это же... грабёж, — ошеломлённо вытаращился он.

Вот это обвинение — такого я не ожидала. Может, и здесь не всё чисто с деньгами? Похоже, без проверки тут не обойтись.

— И как, по-вашему, на это реагируют драконы? — попытался он воззвать к здравому смыслу.

— Уверяю, их это устроит, — спокойно произнесла я. — Кстати, я хотела бы ещё удочерить одну из своих воспитанниц.

Теперь у мэра по-настоящему отвисла челюсть.

— Вы не имеете права... Это оскорбление... — пробормотал он растерянно.

— Почему? — спросила я сдержанно.

— Для этого необходимо согласие вашего дракона...

— Я невеста. Насколько мне известно, в этом положении согласие спрашивать не требуется, — парировала я, не переставая улыбаться. — К тому же, хочу привлечь к ответственности того, кто оставил девочку в лесу. Она ведь могла погибнуть...

Мне до сих пор тяжело было вспоминать тот случай — как можно оставить маленькую, беспомощную девочку одну в лесу? Даже животного кто-то не выбросил бы… а здесь речь о ребёнке.

Мэр откинулся в кресле, делая вид, что сохраняет спокойствие, но я заметила, как он прячет растерянность под маской равнодушия.

— Это распространённая практика, — равнодушно бросил он, не выказывая ни капли сочувствия или раскаяния.

Я остолбенела от такого спокойствия. Сказал словно о каком-то обыденном деле. Мне захотелось швырнуть что-нибудь тяжёлое — вдруг тогда он почувствует хоть что-то человеческое? Совесть, раскаяние, элементарное сострадание...

— За такое должно быть наказание, — сказала я с трудом сдерживая дрожь.

— Да, предусмотрен штраф... — нехотя признал он.

— Всего лишь? — скептически приподняла я бровь, но всё же облегчённо выдохнула. Хоть что-то.

— Я требую, чтобы виновный понёс наказание! — твёрдо заявила я. — Такого больше не должно происходить.

Мэр кивнул, вытер лоб платком.

— Хорошо. Сегодня мы вызовем этого человека в полицию.

Я чуть подумала и добавила:

— Можете пригласить его сюда? Я хочу поговорить с ним лично. Сегодня.

— Пусть так, — сдался он. — Только из уважения к вам, мадмуазель.

«Скорее — из страха перед драконами и скандалом», — подумала я, но промолчала. Главное — добиться результата.

Для беседы мне отвели небольшую приёмную. На стол принесли чай, пирожные и конфеты — видимо, чтобы сгладить ожидание. Даже в этих деталях читалась тревога: никто не хотел связываться со скандалами, ни со мной.

Прошло немного времени, прежде чем ко мне ввели дядю Лилиан. По сути, его буквально втолкнули. Он был сутул, неловко теребил воротник своего плаща, старательно отводил взгляд. Я сразу отметила — линия подбородка и форма носа напомнили мне Лилиан.

— Зачем я вам понадобился? — спросил он мрачно, не поднимая глаз.

Я наклонилась вперёд, пристально смотря на мужчину:

— Объясните, почему вы бросили Лилиан в лесу. Как вы приняли это решение? Совесть вас не мучила?

Он мялся, не зная, куда деться, губы сжались в тонкую линию.

— Так было лучше для всех, — выдавил он наконец. — Я... не видел другого выхода...

Мне хотелось закричать: "Как подобное вообще могло показаться тебе правильным?!" Но я сдержалась. Пришло время узнать всю правду — возможно, впервые этот человек задумается о последствиях своих поступков.

Я отчётливо помнила, каким был страх Лилиан: её испуганные глаза, слёзы, дрожащие руки, судорожное дыхание и затравленный взгляд, полный ужаса. Особенно сильным её страх становился при мысли, что её могут бросить снова, как когда-то. Я знала, сколько усилий пришлось приложить, чтобы ребенок хотя бы немного начал мне доверять после подобного предательства со стороны родных; чтобы она научилась верить взрослым и вновь почувствовала себя в безопасности.

— Ей восемь лет! — не выдержала я, и эмоции хлынули наружу. — Она всего лишь ребёнок! Как можно утверждать, что подобное было во благо? Это даже не жестокость, а что-то хуже! Кто вы после этого?

Мои слова прозвучали резче, чем я планировала, но остановиться уже не могла. Мужчина вздрогнул, будто мои слова причинили ему боль, хотя я считала это наименьшим, что он мог испытать.

— Теперь объясните: что это была за ситуация, в которой не было выхода? — холодно спросила я.

Дядя Лилиан уставился в пол, его плечи поникли, голос стал глухим и обречённым:

— Был человек, который проявлял к Лилиан нездоровый интерес. Я не позволил ему увидеться с ней.

— Почему? — с трудом сдерживала я растущее негодование.

— После его визитов никто не оставался в живых... Ни взрослых, ни детей, кроме тех, кто был ему интересен. Я… не смог отдать племянницу даже за мешок золота. Думал, что так спасу всех.

Я горько рассмеялась, чувствуя, как презрение проступает в каждом слове.

— То есть вы ждёте благодарности за то, что не продали ребёнка чужаку?

— Я защищал семью, — с трудом выговорил он.

Для меня эти оправдания ничего не значили.

— Не продали, но бросили в лесу! В чаще, где полно монстров и чудовищ! — голос дрожал, в памяти всплывал образ огненного монстра, что нам встретился. — Вы на самом деле считаете, что поступили правильно? Думаете, я должна вас благодарить?

— Я рассчитывал, что никто не станет вмешиваться, — проворчал он, даже не пытаясь скрыть возмущение. — Из-за вашего вмешательства теперь всё обернётся ещё хуже!

— Наоборот, — возразила я, подавляя дрожь. — Только благодаря тому, что я оказалась рядом, ваша племянница осталась жива. Если бы вы слышали, как она плакала по ночам, боясь, что её снова предадут...

Я замолчала на мгновение.

— Как бы к этому отнеслась ваша сестра — мать Лилиан? Она бы одобрила ваш поступок?

Он помолчал, вновь отвёл взгляд, пытаясь оправдаться, но в голосе появилась усталость:

— Она бы меня поблагодарила… Я заботился о ней, даже если этот ребёнок и не должен был родиться…

Ярость захлестнула меня с новой силой. Я с трудом сдерживала дрожь в руках.

— Мне вы отвратительны, — сдавленно произнесла я, сдерживая желание закричать.

— Избавьтесь и от девочки, — холодно бросил он, словно не имея никакой жалости, игнорируя мои чувства.

Я поняла, что если останусь рядом ещё хоть секунду, то перестану сдерживаться. По телу разлилось ощутимое тепло — едва ощутимая пульсация энергии по пальцам. Интересно, могла ли я в этот момент применить магию? Готова ли ударить — даже не зная, как это сделать? Проверять не хотелось: я поспешила выйти из комнаты, с силой захлопнула дверь и быстро спустилась по лестнице, не оглядываясь и стараясь не сталкиваться с чиновниками.

Оказавшись на улице, я поняла, что мне нужно немедленно уйти, пока могу удержать свои эмоции. Я не хотела, чтобы кто-то увидел меня в таком состоянии.

Лишь в карете извозчика я наконец позволила себе дать волю слезам и глухо прошептать проклятия. Боги, как устроен этот мир? Как можно бросить собственного ребёнка, а потом еще требовать избавиться от него? Как жить среди таких людей — среди родных, среди тех, кто у власти?

Даже сегодняшние успехи в финансовых вопросах не приносили никакой радости — наоборот, злость только усилилась. Мэру откровенно плевать на детей, он даже не старается этого скрыть, его волнует только личная выгода.

Родственник Лилиан... я и сама не понимаю, о чём он думал. И этот противный дракон со своим сложным нравом... Последнее время вся поступающая грязь давила на меня так, что едва хватало сил справиться со всеми тревогами. А ведь меня дома ждут хорошие новости. Я должна рассказать детям о победе, поздравить Лилиан с официальным удочерением, поговорить с ней о её страхах...

Особенно меня тревожит, что Лилиан до сих пор боится: мне хотелось бы понять, что именно хотел сделать с ней тот огненный монстр. Нужно узнать, что это за существо. Может, стоит поискать ответ в книгах? Почему оно появляется именно у нас?

Обязательно нужно попросить Дом помочь с этими поисками. Дел так много, что одно за другим вылетает из головы.

К тому же, в порыве эмоций я напрочь забыла задать дяде Лилиан ещё один важный вопрос.