Хозяйка приюта. Чудо под Новый год

Глава 18

Светлая полоса, зима — осень

С возвращением герцога Денье в жизни приюта и в моей собственной наступила светлая полоса. Впервые за долгое время я почувствовала себя в безопасности, ощутила твердую почву под ногами. Мне больше не надо было бороться с трудностями, выживать, бояться за свою свободу и благополучие детей, за которых я несла ответственность. У «Милосердной Мариты» появился защитник и покровитель. Наконец я смогла снять со своих хрупких женских плеч часть забот и переложить их — на широкие мужские.

Благодаря финансовой поддержке его светлости мы закончили ремонт приюта в кратчайший срок. Заменили окна, закупились игрушками для малышей, обустроили школьный класс для детей постарше. Теперь уроки вела не я, а приглашенная учительница. Это была очень приятная молодая особа, год назад закончившая школу святого Лита для сирот. Она с радостью переехала в Шаборо и была до глубины души благодарна герцогу Денье за то, что когда-то он помог ей выбиться в люди.

Маркус обещал, что все воспитанники «Мариты» поступят в его школу без экзаменов, а значит, за их будущее можно не волноваться — у моих подопечных всегда будет работа и крыша над головой.

Тим был в восторге. Он мечтал стать секретарем какого-нибудь знатного дворянина. Вева хотела выучиться на гувернантку, а Инес — устроиться горничной в богатый дом.

Что касается Матео, он замахнулся выше остальных — заявил, что, когда вырастет, обязательно добьется должности городского казначея.

— Все в твоих руках, — ответил на это герцог Денье.

Матео кивнул и с двойным усердием принялся грызть гранит науки. Учеником он оказался на редкость смышленым, умом обладал живым и пытливым. Теперь, когда этот белокурый ангелок перестал лениться, в его блестящем будущем я нисколько не сомневалась. Тем более его светлость взял мальчика под свое крыло, а я собиралась его усыновить.

Брат Матео заменил нам Джораха: бывший кочегар окончательно посадил себе печень своими дурными привычками и был вынужден уйти на покой. Некоторое время я замечала на себе взгляды Вулфа, полные интереса, но вскоре мужчина осознал, что в этой речке ловить ему нечего, и переключил свое внимание на молодую учительницу. Та неожиданно ответила ему взаимностью. Дело шло к свадьбе.

Уволить Линару у меня не поднялась рука, все-таки мы с ней пуд соли вместе съели, пока готовились к графской проверке и боролись с шантажистом. Я не считала ее потерянным человеком. Помнила, как она заботилась обо мне во время моей короткой болезни. В общем, после долгих раздумий я решила дать поварихе шанс и взялась за ее перевоспитание. Повысила Линаре жалование, чтобы рука не тянулась воровать. На примере нашей учительницы показала, что сироты тоже могут чего-то добиться в жизни. Медленно, шаг за шагом я меняла ее мировоззрение и, как ребенок, радовалась результатам, даже самым крошечным. Подобревшая кухарка теперь охотно потчевала ребятишек сладкими пирогами и домашними леденцами из жженого сахара. Как она однажды призналась: «Раз эти детишки самому герцогу милы, то мне чего нос крутить?»

После неожиданного расследования шантажист Жилль сел в тюрьму за взятки.

Другой мой обидчик, Жак, прознав, что его бывшая пассия, Сибилл Шевьер, крутит шашни с самим герцогом, не побоялся заявиться в приют, чтобы открыть бедняге глаза на порочное прошлое его новой возлюбленной.

И был спущен с лестницы. Уже во второй раз.

А потом его, красного, униженного, ползущего на коленях в сторону калитки, закидали снежками воспитанники «Мариты».

Вот смеху было!

А еще меня грели слова Маркуса, сказанные этому усатому подлецу.

Он зашипел ему в ухо: «Не смей оскорблять будущую герцогиню, если не хочешь лишиться головы».

Будущую герцогиню!

Произнесено это было шепотом, но я услышала!

Нет, Маркус пока не сделал мне предложение, но ухаживал очень красиво. Дарил цветы и книги, возил по живописным местам, где мы гуляли и ужинали, а за прогулками и едой вели неспешные беседы.

Тему моего прошлого мы больше не поднимали, но вел себя герцог так, будто поверил моему невероятному рассказу о переселении душ. Во всяком случае, его отношение ко мне было трепетным и уважительным. Я и мечтать не смела о таком красивом романе.

Мы не целовались. Только держались за руки. В этом мире спешить с нежностями было непринято, особенно, если у тебя серьезные намерения, а Маркс был настроен решительно, поэтому ухаживал за мной по всем правилам.

Рядом с ним я чувствовала себя драгоценной вазой, а еще юной девушкой, у которой все впервые. И свидания, и робкие, невинные касания, и взгляды, полные намеков. И любовь.

Растаял снег, зима закончилась, следом миновали весна и лето. В последний день осени его светлость собрал в холле сиротского приюта всех его обитателей и опустился передо мной на одно колено. Догадавшись о его намерениях, дети радостно загалдели и захлопали в ладоши. Краем глаза я заметила, как Линара смахнула платком слезу.

— Сибилл, — произнес Маркус, нежно взяв меня за руку. — Вы сделаете меня самым счастливым мужчиной в Сантинье?

— Нет, ваша светлость, — ответила я дрожащим голосом. И, прежде чем на прекрасное лицо герцога набежала тень, добавила: — Я сделаю вас самым счастливым мужчиной во всем мире.