Хозяйка приюта. Чудо под Новый год

Глава 10

Новогодние хлопоты, жаба-прилипала

Когда однажды после урока я объявила о том, что в «Марите» начинаются приготовления к Новому году, дети сначала опешили, а потом пришли в буйный восторг. Новость вызвала настоящий взрыв. Несколько дней наш сиротский приют гудел, как улей потревоженных пчел. Все разговоры были только о предстоящем празднике. Каждый из воспитанников считал своим долгом обрушить на меня град вопросов.

Будет ли елка? А угощение? Украсим ли мы дом бумажными гирляндами? Ведь если дом украшен, снежный дух может заглянуть в гости и положить под елку подарки.

— Представляете, госпожа, подарки! — сияла глазами Инес. — Для девочек куклы, для мальчиков деревянные солдатики, для тех, кто постарше, пряники с глазурью, гребни и ленты для волос. Дом надо украсить обязательно. Конечно, у нас нет магических фонариков, но, может, звезды из соломы тоже сойдут? Повесим их над крыльцом, чтобы колыхались на ветру. Как думаете, снежному духу такое понравится? Раньше он не приходил к нам на Новый год.

— И понятно почему не приходил, — вмешался Тим. — Все дома вокруг сверкают огнями, наш один стоит темный, мрачный, унылый, и пахнет из окон не пирогами, а кислой капустой. С чего бы снежному духу им заинтересоваться?

— Я бы хотела подарков, — вздохнула Вева.

— И я, — поддержала Инес.

— Почему бы нам и правда не порадовать ребятню? — раздался от двери мягкий голос месье Лорана. За нашей беседой он наблюдал из коридора. На его губах играла добродушная улыбка. — Если, конечно, средства, которыми располагает приют, позволяют это сделать.

Я мысленно подсчитала деньги в кошельке, спрятанном под половицей в моей спальне, а также прикинула, сколько золота и серебра могла бы выручить за оставшиеся у меня наряды и драгоценности. Пожалуй, мы могли бы купить детям недорогие подарки и устроить праздничный ужин. А елку срубим в ближайшем лесу, благо Джорах еще способен удержать в своих трясущихся руках топор, да и месье Лоран ему поможет.

Но прежде, чем начать украшать дом гирляндами и звездами из соломы, надо было привести его в порядок. Хотя бы обновить краску в ключевых комнатах и поменять шторы в гостиной, где я планировала собраться всем вместе в Новогоднюю ночь. Там на окнах висели какие-то унылые драные тряпки мышиного цвета. Это никуда не годилось.

В общем, на следующий день мы отправились на рынок. Мы — это я и несколько детей постарше, захотевших меня сопроводить. Для них поход на рынок был своего рода развлечением: поглазеть на выставленные товары, присмотреть игрушки на елку, оценить краску для стен.

Двойняшки Вева и Инес аж подпрыгивали от предвкушения, Тим вел себя сдержаннее девчонок, но и его радовала наша прогулка. Да и погода стояла расчудесная. Пройтись по скрипучему морозцу, наслаждаясь блеском снега под солнцем, было настоящим удовольствием. До центра Шаборо мы добрались румяные и довольные.

Чтобы еще больше поднять настроение своим маленьким помощникам, я купила сахарных петушков на палочке. Затем мы надолго зависли перед прилавком с новогодними игрушками — сегодня не собирались ничего покупать, но не удержались и выбрали несколько разноцветных деревянных шаров и одну глиняную собачку, чудо, какую хорошенькую.

Двойняшки едва не подрались за право ее нести. В итоге, чтобы никому не было обидно, пришлось отдать глиняную причину их раздора на хранение спокойному Тиму.

Пока гуляли по торговым рядам, в толпе я заметила знакомые блондинистые вихры. Не стоило и сомневаться, что в такую солнечную погоду, когда на рынке полно народа, Матео выйдет на охоту за чужими кошельками. Моя улыбка увяла, уголки губ поползли вниз. Суровая правда жизни испортила мне настроение.

В глубине души я понимала: не стоит ждать, что мои уроки и горячие обеды заставят воришку отказаться от своего преступного ремесла, но внутри теплилась надежда. Ничего. Вода камень точит. Когда-нибудь я наставлю этого белокурого ангелочка на путь истинный. По крайне мере, у него будет выбор — школа герцога Денье или грязная подворотня.

Штору и краску на рынке было не купить. Мы свернули на Цветочную улицу, где я не так давно заказывала одеяла для приюта и была ограблена. В этот раз моему добру ничего не угрожало. Кошелек я прятала во внутреннем кармане пальто, у сердца.

Удивительно, на весь Шаборо была лишь одна лавка, где торговали краской, но что поразило меня особенно — продавали там только краску и ничего больше, никаких других материалов для ремонта. Было неожиданно обнаружить в таком небольшом городишке настолько узкоспециализированный магазин.

Хозяин лавки, похоже, был в настроении и рассказал нам о своем товаре море интересного.

Мы узнали, что краску синего цвета готовят из толченного в порошок лазурита и стоит она баснословных денег, а вот желтая и коричневая краски дешевые — их получают из глины и земли. Зеленые — варят из растений, красный пигмент выжимают из мелких насекомых, а для черного, понятное дело, используют древесный или костяной уголь.

Для гостиной и столовой мы заказали краски зеленого цвета, а ремонт остальных комнат отложили до июня, когда получим ежегодную материальную помощь из герцогской казны.

В соседней лавке мы купили добротный кусок ткани для штор. На этом наши дела в Шаборо были закончены. С чистой совестью мы вернулись домой, где меня ждал усатый сюрприз.

В этот раз Жак подготовился к встрече еще серьезнее, чем в прошлый. В ход пошла тяжелая артиллерия.

Благодаря воспоминаниям Сибилл Шевьер, я знала, что ее бывший спонсор детей не выносил на дух, называл их не иначе, как спиногрызами и вопящими липучками, но сейчас Жак стоял в центре холла, окруженный маленькими сиротами, и улыбался им во весь рот, аки добрый дядюшка. Я не сразу поняла, почему мои обычно робкие ребята обступили его со всех сторон и радостно галдели. А потом заметила в руках незваного гостя большой мешок. С подарками. Добрый дедушка Мороз заглянул на огонек.

Из своего мешка Жак достал красивую деревянную куклу на шарнирах, и Мишель, рыженькая девочка пяти лет, с сияющими глазами протянула к ней худенькие ручки. Сколько счастья отразилось на детском личике!

Игрушек в «Марите» было мало, а целых среди них — раз, два и обчелся.

Мишель аж дрожала — так ей хотелось получить куклу. Для нее это была не просто кукла, а мечта, недостижимая роскошь — нечто волшебное, удивительное, то, что увидишь лишь в витрине дорогого магазина, а потрогать сможешь только во сне. Я почти слышала, как бьется в предвкушении сердце девочки.

С улыбкой Жак вручил малышке ее подарок. Улыбка мужчины была лживой, фальшивой насквозь, но маленькая Мишель еще не умела различать за маской истинные эмоции.

— Что ты тут делаешь? — шепнула я Жаку. В эту секунду он как раз вытащил на свет игрушечный меч, тоже из дерева. При виде него все мальчишки, которым было меньше десяти, ахнули от восторга.

Я поняла, что при всем желании не смогу выставить этого щедрого деда Мороза за дверь. Просто не вынесу разочарования в глазах сирот, лишившихся подарков.

— Решил порадовать бедняжек, — ответил усатый лицемер и снова сунул руку в мешок.

— Ох, сколько счастья на лицах малышей! — воскликнула стоящая в дверях столовой Линара. Ее голос был пропитан той же фальшью, что и улыбка гостя. — Оставайтесь на ужин, месье Жак, умоляю. Мы должны хотя бы как-то вас отблагодарить.

Удивленная любезностью поварихи, я скосила на нее взгляд и заметила, как она украдкой поправляет карман передника, а тот подозрительно топорщится. Не кошель ли с золотом в нем лежит?

Похоже, пока я ходила на рынок за краской для ремонта, господин пиявка успел найти в моем доме сообщника. Даже интересно, сколько он заплатил Линаре за помощь?

В тени на лестнице угадывалась напряженная фигура месье Лорана. Он наблюдал за происходящим, облокотившись на перила.

Я, конечно, понимала истинные мотивы Жака, но прогнать его вон не поднялась рука. Не после того, как он исполнил перед детьми роль благодетеля. Пришлось быть вежливой и попросить Линару подать нам в гостиную чай.

— Спасибо, месье, за подарки для детей, но это вовсе не означает, что я вам что-то должна.

Мы устроились на старом, продавленном диване перед камином, который из экономии никогда не разжигали. Мой гость с брезгливым видом ерзал на сидении, словно боясь запачкаться. Но ветхая мебель не значит грязная, верно?

— Я вовсе ничего от тебя не жду, Сибилл, — вопреки своим словам он потянулся рукой к моему колену.

Я шлепнула по его ладони.

— Ничего не будет, Жак. Ты меня слышишь? Ты не купишь меня ни за драгоценности и наряды, ни за игрушки для детей.

Краем глаза я заметила, как за приоткрытой дверью мелькнула чья-то тень. Кто там за нами подсматривает?

Жак хмыкнул.

Пока Линара не принесла на подносе чай с остатками вчерашнего пирога, мы сидели молча.

Затем, постукивая пальцами по глиняной чашке, мой гость огляделся по сторонам и сказал:

— Как здесь убого, Сибилл. Я мог бы помочь тебе с ремонтом.

— Как-нибудь справимся и без твоей помощи, — ответила я, поймав взгляд мужчины на своей груди, обтянутой шерстяным платьем.

— Да-да, слышал герцог каждый год выделяет на нужды приюта определенную сумму. Довольно крупную.

Что-то в тоне Жака и в выражении его глаз мне не понравилось. На дне черных зрачков блеснуло какое-то злорадное ликование.

Меня охватило неуютное, тревожное чувство. Настала моя очередь ерзать на диванчике.

— Дом в ужасном состоянии, Сибилл. И внутри, и снаружи. Твоя повариха показала мне детские спальни. Сироты ходят в обносках и живут в разрухе. Кровати почти разваливаются. Со стен облезает краска.

— К чему ты клонишь, Жак?

Под ложечкой сосало все сильнее.

— К тому, — губы моего гостя тронула кривая гаденькая улыбка, — что я, кажется, понял, чем тебя так привлекла должность директрисы сиротского приюта. Не знаю, где осели деньги из казны герцога, но точно не в этом месте.

В горле пересохло. Я нервно скомкала ткань платья на коленях.

Бывший любовник смотрел на меня с торжеством.

— Каждый год я отчитываюсь перед графом Лареманом за свои траты, — как же сложно было унять дрожь в голосе и говорить спокойным тоном. — Подробно расписываю, куда и сколько денег ушло.

Мошенница Сибилл Шевьер действительно составляла липовые отчеты, которые по приказу его светлости каждый год требовал от нее граф. И даже пережила парочку проверок, дав на лапу нужным людям.

— Создается впечатление, что в этот приют не вложено ни копейки, — Жак сверлил меня хищным взглядом и улыбался, вертя в руках чашку чая. — Думаю, мне стоит поговорить с его сиятельством.

Сердце пропустило удар.

— Ты мне угрожаешь? — мой голос все-таки дрогнул.

— А тебе есть, что скрывать? — улыбка моего гостя стала еще гаже.

Я поняла, что проговорилась.

Впрочем, гончая уже взяла след, акула учуяла кровь и приготовилась к атаке. Юлить было бесполезно.

Ладони вспотели. Я незаметно вытерла их о ткань юбки.

Если Жак настучит его сиятельству, граф отправит в «Милосердную Мариту» внеочередную проверку, и о преступлениях Сибилл Шевьер станет известно. Я загремлю в тюрьму.

Недавно, гуляя по рынку в Шаборо, я думала о возможности такого исхода и содрогалась от ужаса. А теперь мои страхи начали сбываться.

Где достать деньги, чтобы привести здание приюта в порядок? И даже имея на руках необходимую сумму, как управиться за столь короткий срок? Ремонт — дело не трех дней.

Согласно отчетам, предоставленным графу, этим летом в детском доме покрасили стены, сменили окна, перестелили полы, за год купили новое постельное белье и матрасы, ковер в каждую спальню и дополнительный набор кухонной утвари.

Из всего этого я могла предъявить ревизору только двадцать новеньких пуховых одеял и три ведра зеленой краски. Всё.

Я почувствовала себя загнанной в угол. С жуткими условиями в местных тюрьмах я ознакомилась, когда спасала от заключения уличного воришку Матео. Сырость, холод, полутьма, вместо кровати — худой тюфяк на каменном полу, вместо сортира — жестяное ведро для оправления надобностей. Не о таком будущем я мечтала. Не хотелось отвечать за чужие преступления.

Мерзкий шантажист будто прочитал мои мысли. Он явно решил, что я у него на крючке, и снова потянулся клешней к моему колену.

Я инстинктивно отшатнулась.

В ушах шумела кровь. Сердце колотилось как сумасшедшее. Вдоль позвоночника стекали капли пота.

— Сибилл, Сибилл, — покачал головой Жак. — Неужели ты еще не поняла?

Его сальный взгляд прошелся по моему дрожащему телу.

Как же гадко! На лице Жака читалась похоть. Я чувствовала, что негодяй уже раздевает меня в своих мыслях, касается моей кожи грязными руками, упивается своей властью.

— Я могу решить любую твою проблему, — шептал он демоном-искусителем. — Одно твое слово — и я превращу этот сарай в роскошный дворец. Никакая проверка не придерется.

Сибилл ведь как-то договаривалась с ревизорами раньше. За кругленькую сумму те закрывали глаза на ее махинации. Но сейчас у меня не было денег, чтобы дать взятку. Да и не смогла бы я опуститься до такой гадости. Не тот характер.

— Сибилл, у тебя нет выхода.

Жак сел ко мне ближе. Пытаясь увеличить расстояние между нами, я вжалась в подлокотник дивана.

— Ты можешь значительно упростить себе жизнь. Всего-то и надо, что немного полежать на спине. Это ведь несложно. Не требует особых усилий. К тому же тебе не привыкать. Не понимаю, почему ты сопротивляешься?

Отсесть от Жака я уже не могла, он и без того оттеснил меня на самый край дивана, поэтому, почувствовав, что мерзавец пытается меня обнять, я вскочила на ноги и сбежала к окну.

— В чем радость, получить женщину шантажом? Это не победа, а поражение.

Подонок скривился.

— Скажу откровенно. Я хочу тебя, Сибилл. Что-то в тебе появилось… — он замялся, подбирая слова. — Что-то такое… Новое, свежее, то, что волнует мою кровь. Твоя неприступность. Дерзость. Вежливая отстраненность. Ты дразнишь меня своей холодностью, своей… самостоятельностью.

Как мне выиграть время, чтобы себя спасти? Что сказать, чтобы этот козел не побежал к графу Лареману, едва только выйдя за порог моего дома?

— Ты мог бы ухаживать за мной, добиваться, а не использовать такие гнусные методы.

— Я добивался! — Жак стукнул себя по колену. — И я не мальчик, чтобы выплясывать перед тобой с цветами в зубах. И ты не та женщина, чтобы кочевряжиться так долго. Всего лишь дочь мясника, возомнившая о себе невесть что. Не с твоим богатым прошлым воротить от меня нос. Хочешь, чтобы за тобой бегали, как за благородной дамой, а сама всего лишь…

Он не договорил, проглотил оскорбление, но я все равно почувствовала себя с ног до головы облитой грязью. И угораздило же мне попасть в тело барышни с подмоченной репутацией. Кто знает, как еще мне аукнутся грешки Сибилл Шевьер.

— Буду откровенным. Не нужна ты мне ни в жены, ни в любовницы. Но у меня зудит при виде тебя. Думаю, одного раза хватит, чтобы избавиться от этой странной тяги. Хочу поставить галочку и забыть о тебе. Один раз, Сибилл. Всего один. Ты решаешь мою проблему, я — твои. И мы обходимся без этих дурацких ухаживаний. Они утомляют.

Жак ждал ответа.

Под его взглядом я дрожала от гнева и омерзения.

Хотелось выставить наглеца за дверь, да еще высказать напоследок все, что думаю о его предложении, но надо было выиграть время. Может, успею наскрести денег на ремонт и подготовиться к графской проверке. Найду заначку Сибилл. Или кредит в банке возьму, если в этом мире такое практикуют. Что-нибудь придумаю. Но нужно время.

— Я отвечу тебе через неделю, — выдавила я из себя, мысленно скривившись. Было противно, но приходилось держать себя в руках. — Мне надо подумать.

— Думай, Сибилл, думай, — ухмыльнулся Жак, даже не сомневаясь в моем решении.

Как же он ошибался.

С каким удовольствием через неделю я плюну ему в лицо.