Хозяин антимагии #5

Глава 21

Прошла неделя с начала операции «Сафари», и я на собственном опыте начал понимать, что значит нести бремя власти.

Это была тяжесть почти физическая, как будто на плечах рюкзак, забитый свинцовыми слитками. Каждый такой брусок — это моё решение, которое могло стоить чьей-то жизни.

Работа здесь состояла не из громких сражений или гениальных озарений, а из бесконечной череды мелких, но жизненно важных решений, которые сыпались на меня как камни во время горного обвала.

Каждое утро начиналось с докладов: как прошла ночь, были ли инциденты с тварями и так далее и тому подобное.

Но этим утром я проснулся в приподнятом настроении: сегодня должен был приехать мой секретарь Меркулов.

Наконец-то появится тот, на кого я смогу скинуть часть текущих задач.

Как только бронепоезд «Сюрприз» подошёл к перрону, я отошёл в тень арочного проёма, предпочитая оставаться незамеченным.

Мне было интересно послушать непринуждённые разговоры прибывших в Балтийск пассажиров. Ведь это был, наверное, один из лучших источников нефильтрованной информации о настроениях.

Понятное дело, что я почти ежедневно получал выжимку о том, что интересует людей, прибывших в Балтийск. Это узнавали агенты, работающие на вокзале, в основном мелкие лавочники, разносчики газет и грузчики.

Но как когда-то говорил мой преподаватель по социологии: «Чтобы понять власть, слушай не тех, кто её имеет, а тех, кто её обсуждает».

— Ещё один такой заход, Иннокентий, и я догоню этого выскочку Дантеса! — хвастался молодой человек в изысканном сюртуке, похлопывая по плечу своего приятеля. — У него сейчас первое место, но счёт уже почти сравнялся!

— Не сомневаюсь, — усмехнулся второй. — Но что будем делать четыре часа до отправления обратно? Стоять на этом богом забытом ветру?

— Я всё устроил! — первый аристократ снисходительно улыбнулся. — Здесь есть вполне сносный кабак «У якоря». Говорят, местное пиво это что-то особенное. Его варят из каких-то водорослей. Пойдём, промочим горло после праведных трудов. А там видно будет. Может, и останемся на денёк, посмотрим на этот легендарный Балтийск.

— Слышал, господин Пестов вскоре запустит нечто подобное с морскими тварями. Вот это будет зрелище!

Группа, весело переговариваясь, двинулась в сторону города.

Идея с «сафари» оказалась верной не только экономически, но и пропагандистски. Эти бездельники увозили отсюда не только подсчёты поверженных монстров, но и истории о моём «передовом» управлении.

Идея использовать аристократическое стремление к экзотике и адреналину ради пользы дела была гениальной. Заставить их самих платить за участие в зачистке, получая взамен лишь чувство исключительности. Аристократы любят быть героями — пусть будут.

Мой же взгляд упал на соседний путь, где к платформе подали несколько пассажирских вагонов, пристёгнутых к грузовому составу.

Оттуда выходил совсем другой народ: мастеровые, инженеры, купцы. И среди них я наконец увидел долгожданную фигуру.

Василий Меркулов. Человек, который, я надеялся, станет моим связующим звеном между хаосом и порядком.

Секретарь тут же заметил меня. Его обычно сдержанное лицо озарила редкая улыбка.

— Кирилл Павлович! Наконец-то! — молодой человек поспешил ко мне, и мы обменялись крепким рукопожатием. — Выглядите… утомлённым.

— Управление, Василий, оно такое, — вздохнул я. — Но что это? — взгляд упал на чёрный автомобиль, который выкатывали из грузового вагона.

Меркулов ещё сильнее улыбнулся.

— Ваше сиятельство, один из первых серийных образцов «Волго-Балта». Бронированный, мощный, полноприводный, роскошный, с установленным антимагическим модулем вашей разработки. Я счёл необходимым лично доставить автомобиль.

Я с лёгким шоком уставился на великолепную машину, а потом на Меркулова.

— Василий, ты с ума сошёл? Зачем он мне здесь? Город в руинах, его из конца в конец за полчаса пешком можно пройти! Это же абсолютно непрактично!

Убедившись, что нас никто не подслушивает, Меркулов принял деловой вид и начал излагать свои аргументы по пунктам:

— Во-первых, статус. Вы — протектор Балтийского узла. Ваша должность, если разобраться, в пределах этих колоний выше губернаторской. Император управляет империей, а вы — ключевым пунктом, от которого зависит выживание последующих колец. Вам положен такой транспорт. Вы должны выглядеть соответственно статусу.

Молодой человек приподнял подбородок, словно подтверждая, что гордится тем, что служит у меня.

— Во-вторых, безопасность. Передвигаться пешком опасно. Возможны прорывы тварей в город, да и… иные угрозы. Этот автомобиль — ваша личная крепость на колёсах.

Секретарь довольным взглядом окинул стоящее на платформе изобретение.

— И в-третьих… — он понизил голос и достал из внутреннего кармана конверт, — ваши полномочия шире, чем вы думаете. Прочтите.

Я с удивлением взял письмо. И на глаза тут же попался герб императорской семьи.

От Мити?

Откуда у Меркулова письмо от друга?

Но не успел я задать интересующий меня вопрос, как секретарь сам ответил на него.

— Мы увиделись в столице, когда я доставлял образец авто ко двору, как вы и просили.

— И как? Императору понравилось? — поинтересовался я, всё ещё держа в руках нераспечатанный конверт.

— Думаю, да. Однозначно. Я задержался на два дня и дважды видел этот автомобиль проезжающим по Невскому проспекту, — довольно сказал Василий.

Представляю картину: дворцы, фонари, блестящие мостовые и посреди всего этого чёрная, как самая тёмная ночь, машина. Она, словно хищник, неспешно едет по центру дороги, а весь остальной транспорт спешит прочь.

Это лучшая реклама, которую только можно было придумать.

Тут же вскрыл конверт.

Письмо было кратким, лаконичным. Я узнал, что должность протектора даёт мне право назначать губернаторов на всей территории «Новоархангельска» и связанных с ним колоний следующих колец.

Мне не нужно согласовывать эти назначения, не нужно заниматься микроменеджментом каждого города. Моя задача стратегическая: координация, логистика, оборона.

Похоже, Митя с отцом решили разом взвалить на меня все неприятности, связанные с колонией «Новоархангельск». Ведь это не просто расширение полномочий. Это переход от администрирования к настоящей власти.

Я больше не чиновник.

Я стал наместником. Почти король в своём маленьком мире.

Опустил письмо и посмотрел на авто по-новому: всё же теперь без него никуда.

Прошло ещё три недели.

Присутствие Меркулова оказалось благословением. Он обладал удивительной способностью структурировать хаос, превращая горы бумаг в чёткие планы действий.

Всё больше убеждался, что этот человек, не сумевший стать магом, нашёл своё истинное призвание в управлении.

В один из вечеров ко мне на доклад пришли генерал Долгорукий и академик Петровский. Константин Иванович, заметно повеселевший за последнее время, отрапортовал:

— Ваше сиятельство, операция «Сафари» на сегодня завершена. Силами охотников с бронепоезда «Сюрприз» и команд зачистки со «Стрижа» добыто двести семь тысяч пятьсот сорок макров.

Петровский, поправив очки на переносице, сухо добавил:

— Статистика подтверждает эффективность метода. Интенсивность прорывов на сухопутном участке снизилась на восемнадцать процентов. Другим колониям будет рекомендовано изучить этот опыт.

— Однако? — уловил я в его тоне неизбежное «но».

Уже предчувствовал, что за хорошими цифрами скрывается тревожная правда.

— Однако, — академик кивнул, разрушая мои надежды на скорую победу, — мы создали устойчивую систему, но не более того. Убыль монстров примерно равна притоку из прорывов. Сначала ловушка была высокоэффективна из-за переизбытка тварей. Сейчас популяция стабилизировалась и, можно сказать, адаптировалась. Мы лишь контролируем численность. Не более.

Война на истощение. Ну ничего.

Да, конечно, это не тот сценарий, который я закладывал в свою модель.

Я рассчитывал на экспоненциальное снижение популяции, а получил линейную зависимость.

Как если бы я пытался остановить прилив, закрывая дыры в плотине, пока новая волна уже разбивает её вдребезги.

На следующее утро вызвал к себе адмиралов Клюкова и Белоусова.

Долгорукий с трудом скрывал злорадство. Он попросил разрешения присутствовать: хотел понаблюдать за физиономиями коллег. Я не отказал.

Когда адмиралы вошли на склад, я молча указал на стоявшие вдоль стены запечатанные ящики с макрами.

— Ваши условия выполнены, господа. Двести тысяч макров теперь в вашем распоряжении. Отчёт о зачистке акватории колонии жду к концу месяца.

Клюков побледнел. Белоусов попытался возразить:

— Но, ваше сиятельство, эти кристаллы… их качество… да и обстановка в море…

— Уговор, адмирал, был предельно ясен, — холодно парировал я. — Или вы, господа, не держите слова? Или сомневаетесь в своих способностях? В таком случае я попрошу Его Императорское Величество прислать сюда более достойных людей. Например, адмирала Жимина, который держал оборону в открытом море полгода.

Оба адмирала побледнели ещё сильнее. Молча, с убитым видом они поклонились и вышли. Долгорукий довольно кивнул, глядя вслед.

Это была победа?

Возможно.

Но какую цену я заплачу впоследствии?

Ещё больше недовольства среди моряков?

Четверг стал в Балтийске днём приёма граждан. Это была моя попытка наладить прямую связь с людьми, минуя коррумпированных чиновников. Понятное дело, что со временем я заменю их своими людьми, которым смогу доверять, но сейчас приходилось работать с тем, что есть.

Очередь в приёмную была длинной: купцы, мастеровые, вернувшиеся поселенцы.

Жалобы однообразны от четверга к четвергу: вороватые чиновники, проблемы с жильём, невозможность получить доступ к вкладам в местном отделении имперского банка.

Выслушивал, пытаясь вычленить системные проблемы.

Основная идея по поводу доставших мне в наследство чиновников была проста: нужно сделать их должности настолько высокооплачиваемыми, чтобы взятка не стоила риска потерять место. Деньги на это я планировал взять из доходов от «сафари».

Экономика коррупции — классическая задача теории игр. Если штраф за взятку меньше выгоды от неё, система неизбежно развалится. Но если зарплата чиновника превышает потенциальную прибыль от взятки, рациональный выбор очевиден.

Осталось только убедить имперское казначейство, что это не расточительство, а инвестиция. Но с нынешними полномочиями я мог сам распоряжаться местной казной. Главное заплатить имперские налоги, а все остальные финансы теперь оказывались в моей власти.

Из раздумий меня вывел голос первого просителя.

— Ваше сиятельство, граф, батюшка… Иван Себастьяныч Кузьмин, кожевенных дел мастер. Уж больно моя просьба пустяковая, но без вашей милости никак…

— Говорите прямо, — пресёк я заискивания. — Время дорого.

— Да вот… чиновник из комендатуры, господин Подушкин, за разрешение на вывоз товара с меня последнюю рубаху дерёт! Без его бумажки мои кожи в центральную колонию не отправить. А он… он намёки делает, что, мол, без «благодарности» бумага затеряется.

Я перевёл взгляд на Меркулова. Тот, не поднимая глаз, тихо проговорил:

— Подушкин Аркадий Валерьянович, младший писарь. Оклад — семьдесят имперских в месяц.

— Василий, распоряжение: уволить Подушкина за взятничество. Объявить по всем канцеляриям, что следующий пойманный на мздоимстве отправится на каторгу. А вам, Иван Себастьяныч, — я специально вежливо обратился к купцу, а тот сразу покраснел, — разрешение подпишу лично. И запомните: в моём протекторате платят налоги, а не взятки. Следующий!

Купец, не веря своему счастью, повалился в ноги.

Я жестом велел ему встать.

Как только мужчина покинул кабинет, тут же зашла следующая просительница. Это была худая как тростинка женщина в чёрном с испуганными глазами.

— Ваше сиятельство… Марфа, вдова плотника Григория. Муж мой на стене погиб… А мне с тремя детьми и свекровью ютиться в подвале развалившейся казармы. Хочу свой угол отстроить, да кирпича не достать. А те, что с развалин собираем, у нас отнимают, говорят, казённое добро!

Проблема была типичной. Дефицит стройматериалов и правовой вакуум.

— Василий, что у нас со складом стройматериалов?

— Кирпич и брёвна есть, ваше сиятельство. Но их распределяет интендантство…

— Изъять из ведения интендантства. Создать муниципальный склад стройматериалов. Выделять бесплатно семьям погибших защитников города и тем, кто готов восстанавливать свои дома самостоятельно. Вдове Марфе выдать ордер. И найти ей помощников из числа солдат, находящихся в резерве.

Лицо женщины просветлело.

Она не благодарила, лишь сжала руки у груди, а в глазах появилась надежда.

Затем зашёл угрюмый рыбак.

— Федот, ваше сиятельство. С артелью своей вернулся, душа к родным местам лежала. Да вот беда: все сбережения в здешнем банке остались. Без денег и лодку новую не спустить, и сети купить. Как жить-то?

Это была самая частая и самая сложная жалоба.

— Так разве можно ещё рыбачить-то? Морские монстры не пугают?

— Так мы это… — мужик махнул рукой в сторону моря, — через портал да в мелководье «Покровска».

— Понял. Тогда слушай меня внимательно, Федот, и передай остальным. С банком вопрос решу в ближайший месяц-два, — пообещал я, чувствуя тяжесть взглядов всей очереди за дверью. — Ваши деньги будут возвращены. А пока… — я посмотрел на Меркулова, — оформи Федоту и его артели беспроцентную ссуду из казны протектората под залог будущего улова. Пусть начинают работать.

Под конец третьего по счёту приёма, когда я уже чувствовал себя скорее психологом-участковым, чем правителем, ко мне подошёл мужчина с пустым, стеклянным взглядом.

— Ваше сиятельство, у меня к вам просьба… — голос был монотонным.

Я ощутил знакомое давление в висках.

Попытка ментального внушения. Антимагические пластины в моей визитнице отозвались лёгким теплом, и атака разбилась о глухую стену.

Резко встал.

Меркулов, сидевший за соседним столом, мгновенно заметил неладное. По его знаку из-за ширмы появились двое охранников.

Но было поздно. Посетитель, осознав провал, переключился на одного из стражников.

Охранники кинулись друг на друга.

Я не раздумывая перепрыгнул через свой стол и нанёс посетителю точный удар в челюсть. Тот рухнул без сознания.

— На допрос его, — скомандовал я, отряхивая ладони. — И выяснить, кому я так мешаю. А потом в ссылку за применение запрещённой магии.

Первое покушение — всегда проверка. Как в химии: если реакция началась, значит, условия для неё созданы. Нужно лишь определить катализатор.

Но узнать ничего не удалось. Маг жизни умер ещё до того, как с ним поговорил следователь.

В начале следующей недели я вместе с Меркуловым отправился на окраину города, где располагались печи Кучумова, чтобы проверить ход заготовки сажи. Мы ехали на «Волго-Балте», и я нехотя признавал правоту секретаря. Ведь и правда бронированный автомобиль давал чувство защищённости.

Машина стала моим мобильным убежищем.

Внезапно из-за груды развалин раздались хлопки. По стёклам и броне ударили огненные шары. Атака была слабой, скорее пробной. Машина даже не дрогнула.

Но нападавшие, видя неэффективность слабой магии, перешли к более мощным заклинаниям. Посыпались ледяные копья, в броню ударили уже большие огненные шары и воздушные струи.

— Остановись, — приказал я водителю. Машина резко замерла.

И тут Меркулов, вопреки всякому здравому смыслу, выхватил пистолет и выскочил из машины, пытаясь выстрелить в одного из мелькающих в руинах магов.

— Василий, назад, дурак! — только и успел крикнуть я, но было поздно.

Из тени развалин появился маг-водник. Он метнул в Меркулова ледяное копьё. Удар пришёлся секретарю в плечо и отбросил его на землю.

Я действовал молниеносно. Выскочив с противоположной стороны и пригнувшись за броней, прицелился из пистоля. Выстрел, усиленный рунами, нанесёнными на оружие Митей Романовым, буквально разорвал первого мага на куски.

Если даже на нападающем были защитные артефакты, они не выдержали.

Второй, увидя это, развернулся и побежал прочь. Раздался плеск воды. Сбежал.

Третий — маг воздуха, попытался исчезнуть, накинув на себя купол невидимости.

Но мне был нужен хоть кто-то из них. Я достал из кармана небольшой картонный цилиндр, похожий на петарду.

Щелчок — и фитиль уже горит.

Метнул в то место, где секунду назад стоял воздушник.

Раздался глухой хлопок, и облако чёрной пыли антимагического вещества окутало мага.

Его попытка создать магический барьер провалилась — порошок нейтрализовал потоки энергии.

Мужчина закашлялся, ослеплённый и дезориентированный. Этой секунды мне хватило, чтобы подбежать и нанести ему удар рукояткой пистоля по виску.

Маг рухнул.

— Вяжи его! — крикнул я водителю, а сам побежал к телу секретаря.

Рана была серьёзной, кровь сочилась сквозь разорванную ткань. Я достал флакон с целебным эликсиром первой помощи и влил Василию в рот, а часть нанёс на повреждения.

На моих глазах плоть начала стягиваться, цвет лица вернулся к нормальному.

Наличие автомобиля теперь не казалось блажью, а было продиктовано необходимостью.

Василий довольно быстро оклемался и уже на следующий день продолжил работать.

Допросить мага-воздушника тоже не удалось. На этот раз он даже не доехал до отделения жандармерии.

Умер.

Видимо, ещё до покушения ему дали яда. То-то второй так быстро улепётывал: наверняка спешил принять противоядие у нанимателя.

Этим же вечером я получил ответ от Мити на письмо, в котором изложил ситуацию с банком: люди требовали свои вклады и доступ к ячейкам, где у многих семей Балтийска хранились родовые артефакты.

«Кирилл, действуй. Вклады — вернуть владельцам. Невостребованное после трёх месяцев — обратить в казну протектората, удержав тридцать процентов в императорскую казну. Но будь осторожен: хранилища старых банков защищены не только магией. Не лезь туда неподготовленным. Хотя… чему учу тебя? Ты в этом разбираешься лучше. Удачи. Д. Р.»

Усмехнулся.

На ум почему-то пришли гробницы фараонов.

Теперь, похоже, я по совместительству буду Индианой Джонсом. Выдвигающиеся колья, падающие камни…

Через три дня группа сапёров и армейских магов Долгорукого расчистила завалы перед зданием банка.

Сокровищница находилась в подвале.

Я стоял перед массивными бронзовыми дверями, испещрёнными рунами сохранности и защиты. Мои сопровождающие нервно переминались с ноги на ногу. Магический барьер был мощным и не поддавался попыткам его нейтрализовать.

— Все остаются здесь, — твёрдо, не терпя возражений сказал я. — Не могу подвергать вас опасности.

Достал чёрную пластину из визитницы и прислонил её к двери.

Руны погасли с тихим шипением.

Раздался щелчок тяжёлых замков.

Сделал глубокий вдох, мысленно прокручивая сцены из приключенческих фильмов.

Сокровищница банка ждала своего исследователя.

Потянул дверь на себя.