Хозяин антимагии #5

Глава 16

Я шёл по перрону станции в сопровождении двух магов, служащих роду Оболенских, но стоило только дойти до здания вокзала, как к охране присоединились ещё несколько человек.

Меня вели словно опасного рецидивиста: двое спереди, двое сзади. А по бокам шли маги, знакомые по псковской гостинице.

Их одежда с фамильным гербом словно кричала о важности каждому встречному. А прохожие, надо заметить, старательно отводили глаза. Видимо, визит князя Юрия Фёдоровича Оболенского был событием, которое здравомыслящие люди предпочитали пережидать затаившись.

Я шёл, погружённый в свои мысли.

Бежать?

Спорный вариант. Этих ребят явно сейчас поболе.

Драться?

Маловероятно и крайне неэффективно в центре города.

Оставался один путь, это дипломатия. Нужно встретиться с князем, посмотреть ему в глаза и понять, чего он хочет на самом деле: воссоединиться с дочерью-беглянкой или просто сохранить лицо, поставив наглого выскочку на место.

Я склонялся ко второму.

А значит, был шанс договориться. Лучше решить вопрос здесь и сейчас, пока я более-менее контролирую ситуацию, чем потом бегать по всей империи, уворачиваясь от его гневных писем и наёмников.

На выходе из вокзала к нашей процессии присоединились ещё четверо. Теперь это откровенно походило на конвой. Четверо спереди, четверо сзади, двое по бокам.

Для девятнадцатилетнего парня, хоть уже и графа, было более чем достойно. Я почувствовал себя этаким Наполеоном по дороге на Эльбу. Только без шляпы и величия.

Мы вышли на оживлённую площадь.

С одной стороны высилось помпезное здание вокзала, с другой — мрачноватое, с иглами оборонительных шпилей, здание телепортационного терминала.

А рядом с ними, словно пытаясь примирить прагматизм с магией, стояла главная гостиница города, «Уральская жемчужина», и, как мне указали, ресторан «Заячьи уши», где меня и дожидался князь.

Стоило нам только отойти от вокзала на несколько шагов, как мой конвой внезапно споткнулся. В прямом смысле.

Наш путь преградила другая группа людей. Их одежда была попроще, без этой показной цветастости. На лацканах плащей красовалась эмблема — скрещённые молот и ключ. Торговый дом Скрабелей.

Сердце у меня неприятно ёкнуло. Вспомнилась горящая усадьба в центральной колонии, их угрозы и попытки договориться со мной. А ещё попытка выкрасть записи отца из Новоархангельской усадьбы, измученный вид моего вассала Петра Бадаева после так называемой «дружеской беседы» с людьми Скрабеля…

Да, эти ребята хотели не поговорить. Они хотели прибрать к рукам всё: и производства, и секреты предков, и мои исследования, и антимагический сплав.

Их лидер, широкоплечий мужчина с лицом, изъеденным оспой, вежливо, но с железной ноткой в голосе обратился к старшему из моих провожатых:

— Прошу прощения, судари. Но господин Скрабель крайне заинтересован во встрече с графом Пестовым. Его ждут.

Маг-воздушник, что был от меня по правую руку, недовольно фыркнул:

— Ваш барин подождёт. Граф приглашён князем Оболенским. Наши интересы приоритетнее.

— Наши интересы касаются вопросов долга и имущества, — парировал человек оружейника. — А это, как ни крути, поважнее ваших семейных драм.

Я с самым невозмутимым видом, какой только мог изобразить, развёл руки и сделал шаг назад, будто давая им место для выяснения отношений.

— Господа, я тут один. Решите между собой, чьё приглашение почётнее, я подожду.

Моя цель была проста: дать им перегрызть друг другу глотки и хоть немного ослабить натиск на меня.

Две группы людей окружили меня с двух сторон.

Пока главари препирались, я заметил ловкое движение сбоку. Один из людей Скрабеля, юркий тип с длинными пальцами, сделал почти идеальную попытку карманной кражи.

Его рука потянулась к внутреннему карману моего сюртука, где лежала визитница с антимагическими пластинами.

В тот же миг я почувствовал знакомое давящее чувство в висках. Маг жизни из свиты Скрабеля пытался пробиться в моё сознание и отвлечь, пока его напарник работал руками. Расчёт был верный. Но они не учли одного.

Мне даже не требовалось активировать пластину, она сработала сама, почувствовав мощное ментальное вторжение.

Маг жизни ахнул, схватился за голову, и из его носа хлестнула алая струйка. Он отшатнулся, вмиг побледнел как полотно, едва не рухнув на мостовую.

Юркий вор, ошарашенный провалом коллеги, замер на полпути, уставившись на меня. Он неловко улыбнулся и убрал свои руки в карманы.

Маг жизни из свиты Оболенских, сопровождающий меня от поезда, с мрачным удовлетворением покачал головой:

— Я же предупреждал, Борис Игнатьевич. Он не читается. Зря теряете силы, коллега.

Скрабелевец протёр платком окровавленное лицо и с ненавистью смотрел то на меня, то на своего «коллегу».

— Так это о нём ты неделю назад говорил? — засипел мужчина. — Что же ты, братец, не догадался предупредить меня?

Провал кражи и контратака перевели конфликт в горячую фазу. Лидер людей Скрабеля, забыв про вежливость, выдвинулся вперёд:

— Хватит! Граф Пестов немедленно проследует с нами! Иначе заставим идти силой!

Люди Скрабеля сомкнули ряды. Мои «провожатые» из Оболенских обнажили клинки.

Воздух заколыхался от натяжения и готовящихся заклинаний.

И тут, словно по мановению режиссёра плохой комедии, в наш уличный театр вмешалась третья сила.

К нам подкатили три чёрных, отполированных до зеркального блеска автомобиля. Из них вышел десяток мордоворотов в безупречно скроенных костюмах-тройках. Во главе был мужчина с портфелем из кожи ящера. Он выглядел так, словно явился не на пыльную площадь, а в свой кабинет.

— Господа, прошу прощения, — тихо произнёс он, но этим мгновенно прорезал гул перепалки. — Ваши встречи, по всей видимости, придётся перенести.

Все замерли.

Новоприбывший обвёл взглядом присутствующих, на мгновение задержавшись на мне.

— Господин Пестов приглашён на встречу с главой нашего дома для обсуждения вопросов финансирования его проектов в колониях. Мы встретили его у поезда первыми.

На несколько секунд повисла тишина, присутствующие на площади молча переглядывались.

— Это мы встретили господина Пестова у вокзала, — взорвался человек Скрабеля.

— Нет, это были мы! Мы встретили его ещё на платформе, — парировал маг-воздушник Оболенских.

Человек в костюме, представитель банкирского дома Оксаковых, лишь тонко улыбнулся.

— Юридически наше приглашение было направлено ещё неделю назад. Так что, прошу прощения, мы имеем приоритет. Граф Пестов, не угодно ли проследовать?

Я едва сдержал смех.

Чистая прагматика.

Ещё вчера Оксаковы поддерживали моих конкурентов, а сегодня, видя, что я не сломлен, а наоборот, решили переметнуться и всё переиграть. Они хотели предложить инвестиции, кредиты, лоббирование интересов в обмен на долю в прибыли и, конечно, доступ к технологиям.

Очень современный подход. Почти что венчурные инвестиции. Только вместо Кремниевой долины были колонии, а вместо стартаперов — опальные графы с антимагией.

Ну посмотрим, посмотрим, кто кого переиграет.

На площади развернулся настоящий балаган.

Три группы: Оболенские, Скрабели и Оксаковы.

Они все сцепились в словесной перепалке, не давая мне сделать ни шага в какую-либо сторону. Подтянулась охрана вокзала, потом городские жандармы, но, постояв немного и понаблюдав, они лишь разводили руками. Ввязываться в спор знатных родов себе дороже.

Я стоял в центре этого хаоса с каменным лицом, но внутри меня всё больше веселило это абсурдное положение.

Из объекта охоты я стремительно превращался в главный приз на дурацком шоу.

— Эй, юноша! — окликнул я официанта из ближайшего кафе, который застыл с подносом, наблюдая за представлением. — Не принесёте ли мне стул и чашку кофе? А то стоять скучно.

Несколько секунд он смотрел на меня как на ненормального, затем рванул в кафе и вернулся со стулом, дымящейся чашкой и круассаном.

Уселся прямо посреди площади, откинулся на спинку и сделал первый глоток.

Ароматная горечь разлилась по нёбу.

— Всем спасибо, все свободны, — пробормотал я, наблюдая, как трое моих «поклонников» готовы перейти от слов к делу. — Цирк с конями.

И тут, как по нотам, заиграла музыка вмешательства высших сил.

Из здания телепортационного терминала, что стояло напротив, начали выходить люди. Сначала это были просто служащие в форменных фраках. Затем — имперские гусары в алых ментиках. Потом гвардейцы в золочёных кирасах.

На площади воцарилась неестественная тишина.

Даже мои горячие спорщики смолкли, ощущая нарастающую мощь.

И наконец в проёме огромных дверей здания портала показалась знакомая высокая фигура в чёрных доспехах, без шлема, но с простой золотой диадемой на челе.

Рядом шёл мой друг Митя, а следом семенил щуплый чиновник с портфелем — Лыков, глава тайной канцелярии, если я не ошибаюсь.

Император Михаил Романов возвращался в столицу после инспекции колоний.

Его взгляд скользнул по замершей площади, по трем группам людей, по мне, сидящему на стуле с кофе, и на его губах дрогнула едва заметная улыбка.

Император что-то сказал Лыкову. Тот кивнул и направился к нам семенящей походкой.

— Его Императорское Величество интересуется, что происходит? — безжизненным голосом произнёс Лыков, вглядываясь в нас своими стеклянными глазами.

Началось то же самое: «Мы его первые!», «Нет, мы!», «А мы по договору!».

Лыков выслушал это с видом человека, фиксирующего погодные условия, развернулся и ушёл.

Минуту спустя к нашей разношёрстной компании направился сам Император.

Толпа расступилась перед ним как перед ножом. Романов подошёл ко мне, сидящему на стуле, я тут же встал.

— Граф Пестов, — произнёс он, и в голосе звучала лёгкая, почти дружеская усталость. — А я как раз рассчитывал на обратном пути поговорить о вашей предстоящей работе в Балтийске. Не откажетесь составить компанию? Пойдёмте, обсудим за обедом, что вы там планируете.

Он взял меня под локоть с такой естественностью, словно мы были старыми приятелями.

Я бросил взгляд на три группы своих «поклонников». Они стояли с абсолютно одинаковыми выражениями полного, тотального аута на лицах. Рты открыты, глаза выпучены.

К этому моменту на площадь уже успели прибыть главы родов: сам князь Оболенский, краснолицый упитанный Скрабель и импозантный Оксаков с седыми бакенбардами. Их лица, искажённые удивлением, напоминали застывшие маски с известной в моём мире картины «Крик».

Мы устроились на летней веранде «Заячьих ушей». Император заказал обед. Гвардейские маги развернули вокруг нас прозрачный купол, изолирующий от посторонних звуков и взглядов. Снаружи, за этой дрожащей пеленой, как актёры немого кино, метались три фракции, лишившиеся своего главного приза.

— Ну так как, Кирилл Павлович, успели за время своего вояжа все запланированные дела провернуть? — Император отхлебнул чаю. Его глаза весело блестели.

Я понял намёк. Он, похоже, уже всё знал.

— Ваше Величество, как вы знаете, я человек обязательный. Данное слово стараюсь держать.

— Это похвально. И министра финансов от бандитов защитили, и… гм… влюблённых воссоединили, — он качнул головой в сторону Оболенского, стоявшего за куполом с багровым лицом. — И даже нашим друзьям с юга урок преподнесли. Жаль, я эту гонку не видел. Говорят, зрелище было впечатляющее. Машина, гасящая магию… Это может поменять многие устоявшиеся правила.

Он сделал паузу, давая мне понять, что посвящен во все детали.

— А на заводе «Руссо-Балт» как встретили ваше новшество? Там есть очень прогрессивный управляющий и по совместительству главный инженер, вроде бы. Как же его фамилия… что-то на «А» или на «Я»…

— Яковлев Евгений Александрович — человек дела, Ваше Величество. Мы с ним быстро нашли общий язык. Кстати, первый экземпляр такой машины будет сделан для вас. В качестве демонстрации возможностей.

Император довольно кивнул, его взгляд скользнул по трём группам, замершим в ожидании снаружи. Потом с улыбкой посмотрел на сидевшего напротив младшего сына Дмитрия и главу тайной канцелярии Лыкова.

Михаил Романов сделал едва заметный знак рукой, и купол исчез, чтобы пропустить гостей.

— Коль уж вы все так жаждете внимания моего протектора, подходите.

Оказавшись в нескольких метрах от сидящего за столом Императора, гости мгновенно скинули спесь и стали похожи на провинившихся лицеистов.

— Говорите, — разрешил Михаил Романов. — Ваши предложения граф выслушает. А я прослежу, чтобы интересы империи не пострадали.

Это был не просто арбитраж. Это была демонстрация силы. Они хотели давить на меня поодиночке, а теперь были вынуждены вести переговоры под надзором самого могущественного человека империи.

Начали Оксаков и Скрабель. Они постоянно перебивали друг друга, не давая нормально всё разъяснить. Выслушав их сбивчивые предложения о сотрудничестве, инвестициях и прочем, я сделал глубокий вдох.

— Господа, прежде чем говорить о будущем, давайте подведём черту под прошлым. За последние полтора года я полностью закрыл все долги моего отца, включая проценты. Все документы были переданы вашему дому, господин Оксаков. В присутствии Его Величества я требую вернуть документы на родовые земли в центральной колонии, которые были у вас в залоге.

Бледный Оксаков кивнул и с ленцой достал из портфеля и передал мне плотную папку с бумагами на мои родовые земли в центральной колонии.

— Благодарю, — я принял её. — Что касается сотрудничества… Я открыт для диалога. Но прежде жду моральную компенсацию за два спалённых дотла имения Пестовых. По десять миллионов золотых рублей с каждого рода. Двадцать миллионов всего. Почти безвозмездно. Как жест доброй воли.

В наступившей тишине было слышно, как жужжит муха, бьющаяся о магический купол. Лица Скрабеля и Оксакова вытянулись.

Они были в абсолютном шоке.

Но под спокойным и тяжёлым взглядом Императора не посмели ничего возразить.

Кивок. Ещё кивок. Враги были сломлены.

— Отличные переговоры, — прошептал мне Митя. — Это был такой изысканный способ вежливо отказать?

— Почему отказать? — заметно наиграно произнёс я. — Если принесут деньги, возможно, выделю им квоту на закупку бурых водорослей. Правда, по рыночной цене. И без доступа к каким-либо технологиям. Очень выгодное предложение.

Император рассмеялся и хлопнул сына по плечу:

— Нравится мне твой друг, Митя. Решительный малый. Умеет считать деньги. То-то он с нашим казначеем за одну поездку в купе так спелся, — улыбнулся он.

Кланяясь, Оксаков и Скрабель попятились прочь.

На очереди был князь Оболенский. Разговор с ним оказался ещё короче.

— Ваша дочь, князь, — сказал я прямо, — совершеннолетняя и вменяемая особа. Она сделала свой выбор. Если захочет вернуться или написать — она знает, где вы. Принуждение — не метод.

Оболенский что-то пробормотал и удалился, сгорбившись.

Император допил чай.

— Ну, граф, похоже, вы успешно разобрались с текущими проблемами. Теперь все силы на Балтийск. Жду отчётов.

Я пожал плечами. А какой у меня был выбор? Главное не погрязнуть во всём этом управлении с головой.

Мы попрощались. Митя обещал в течение полугода навестить меня в Балтийске.

Я вышел из-под купола и добрался до здания телепорта без навязчивой свиты желающих поговорить людей.

Предъявив паспорт на строгом контроле, я спустился на лифте в огромное подземное помещение, где располагался портал.

И замер от неожиданности.

Раньше здесь царил хаос из телег, носильщиков и контейнеров.

Теперь же посреди зала, аккуратно уложенные в гранитное ложе, красовались рельсы. А по ним, шипя паром, плавно выезжал из мерцающего завеса телепорта небольшой состав. Всего шесть вагонов: два пассажирских и четыре открытые платформы.

Но это был поезд!

Мой поезд!

С огромным гербом дома Пестовых на двери машиниста.

Но как? И почему мои управляющие не сообщили, что им удалось убедить местные власти в прокладке путей через портал⁈

Похоже, это был сюрприз, и, я скажу, чертовски хороший сюрприз!