Хозяин антимагии #5

Глава 17

Чёрт возьми… Они это сделали.

Без докладов, без моего одобрения, сами. Я стоял на перроне под городом Чусовой, на «большой земле», и не мог поверить своим глазам. Отсутствовал не так уж долго, но мир вокруг изменился до неузнаваемости.

Прямое железнодорожное сообщение между Чусовым и колониями уже работало. Пока я разбирался с банкирами, князьями и делами на «большой земле», мои люди умудрились совершить невозможное.

Просто взяли и реализовали идею, да ещё за такие короткие сроки!

Из вагонов вышли пассажиры и направились к лифтам. Торопливые грузчики тут же начали разгружать открытые платформы. Не прошло и десяти минут, как они уже принялись за погрузку.

Раньше здесь царил хаос из телег, ящиков и кричащих носильщиков. Теперь же всё изменилось.

Мечта о прямом железнодорожном сообщении между «большой землёй» и колониями из дерзкой фантазии превратилась в осязаемую, пахнущую дымом реальность.

Свистком проводника я был вырван из раздумий. Подошёл к вагону. Он был простым, без изысков, больше напоминал мне электричку, чем роскошный экспресс. Деревянные скамьи у окон, багаж, засунутый пассажирами под сиденья.

Зашёл внутрь и занял место у окна.

Вагон постепенно заполнялся людьми. Рядом со мной устроилась семья: отец, мать и двое детей-непосед. По скромному, но опрятному костюму мужчины с отметинами чернил на рукавах я определил, что он мелкий чиновник.

Мальчуган лет восьми тут же принялся допрашивать отца:

— Папа, а мы опять поедем через ту светящуюся дырку?

— Портал, сынок, — поправил отец, устало улыбаясь. — Да, поедем. Только сиди смирно, не мешай людям.

Я окинул взглядом вагон. У входа висел яркий, искусно выполненный плакат: «Скоро открытие! Вокзально-театральный комплекс в Павловске!», «Не пропустите гастроли столичных трупп!». Я почувствовал прилив гордости. Те маркетинговые ходы, которые я вскользь обрисовал Осипу, он воплотил с размахом. Илья Артурович в «Павловске» будет приятно удивлён такому ажиотажу.

Невольно улыбнулся. Похоже, Осип прислушался ко мне и не стал ограничиваться рекламой только в газетах. Но такой креативности я от него не ожидал.

Буквально через пятнадцать минут вагон заполнился до отказа. С лёгким шипением поезд тронулся, плавно набирая ход. Вскоре впереди замерцало сияние телепорта.

Состав, не сбавляя скорости, нырнул в переливающуюся пелену. Мир на мгновение сплющился и изогнулся, знакомое покалывание пробежало по коже. Мы оказались в центральной колонии.

Поезд проехал ещё метров пятьсот и остановился у низкой платформы, рядом с которой кипела масштабная стройка. Здесь возводили здание вокзала, а за ним склады.

Двери вагона открылись, и внутрь вошёл молодой контролёр в новой форме. Он выглядел крайне официально, хотя в голосе проскальзывала лёгкая дрожь волнения. Видно, устроился недавно, и это один из первых рабочих дней.

— Господа и дамы, добро пожаловать в центральную колонию! — громко объявил контролёр, и вагон затих. — Вы находитесь на маршруте номер один «Пестовской железнодорожной сети». Сообщение между «большой землёй» и колониями осуществляется без пересадок и задержек. Для вашего удобства действует единая тарифная сетка. Прошу предъявить заранее купленные проездные документы или приобрести их у меня.

Мальчик напротив, не в силах сдержать любопытство, тыкнул пальцем в мою грудь.

— Папа, смотри! У дяди такая же картинка, как у кондуктора и на поезде! Он тоже на железной дороге работает?

Отец, смущённо взглянув на меня, одёрнул сына:

— Не приставай к людям!

Но его взгляд задержался на графском гербе моего сюртука. Лицо мужчины вытянулось, он замер в немом ступоре.

В это время контролёр приблизился ко мне. Его деловая уверенность мгновенно испарилась. Молодой человек побледнел, затем густо покраснел. Пачка билетов в его руках затряслась.

— Ваше сиятельство! Граф! Я не знал… Прошу прощения… — он застыл в неуставной позе между поклоном и желанием отдать честь.

— Всё в порядке. Несите службу дальше.

Контролёр, глухо пробормотав какие-то благодарности, отдал честь и поспешил ретироваться, продолжая проверку. Я поймал на себе шокированный взгляд отца семейства. Мир менялся, и меня уже узнавали не только в высшем свете.

Примерно через час за окном проплывали знакомые виды, но теперь они были дополнены новыми, дымящимися трубами заводов.

Индустриальная зона вокруг моей станции разрослась до невероятных размеров. Казалось, каждый предприимчивый делец стремился перенести своё производство поближе к стальным артериям, питающим всю экономику региона.

Поезд плавно подошёл к станции, и там я заметил точно такие же, как и в поезде, кричащие афиши об открытии «Вокзально-театрального комплекса в 'Павловске».

На перроне меня уже ждал начальник станции, видимо, кондуктор успел доложить о визите.

— Ваше сиятельство, добро пожаловать домой! Все работает как часы, — отрапортовал он.

Я кивнул, оглядываясь вокруг. Было странно не видеть тут же Осипа с его неизменной папкой. Где же мой управляющий-трудоголик?

Наняв экипаж, я отправился к семье. Дом встретил знакомым теплом и запахом свежей выпечки. Дверь распахнулась, и на меня буквально налетела Тася.

— Кирилл! Наконец-то!

Следом появилась мама, её лицо озарила сияющая, спокойная улыбка. Меня обняли, затащили внутрь, засыпали вопросами.

За ужином я рассказывал о театрах Петербурга, опуская детали встреч с банкирами и князьями. Для моей семьи, представителей некогда опального рода, сама возможность выезда на «большую землю» была чем-то немыслимым.

— И они тоже будут выступать у тебя в «Павловске»? — восторженно перебила Тася.

— Будут, — подтвердил я.

— Ты должен пообещать, что я побываю на всех выступлениях! — потребовала сестра.

— Обещаю. Для нас, совладельцев «Павловского вокзала», всегда будут лучшие места.

Потом сестра посмотрела на меня с хитрой улыбкой:

— А ты ещё будешь учить меня водить? А то я уже всё забыла!

Мама настороженно посмотрела на меня, но я кивнул.

— Конечно, сестрёнка. Найдём время.

— А магии? — не унималась она. — Когда ты будешь учить меня магии?

— Для магии ещё рано, — мягко остановил я Тасю. — Сначала инициация в восемнадцать лет. Тебе ещё полтора года готовиться. Теорию почитать, основы изучить. Это не так просто.

— Но ты же покажешь? — упорствовала она.

— Покажу, — пообещал я. — Главное — книги и упорство.

Было приятно отвлечься от тягот дороги и управления в этой тёплой семейной атмосфере. Особенно радостно было сообщить, что родовые земли в центральной колонии вновь принадлежат нам, и вскоре я начну там строительство. Пора уже переезжать в просторный дом.

На следующее утро я отправился в свой кабинет. Стол, к моему удивлению, не был завален кипами бумаг.

Старый слуга Потап, видимо, всё же смог не допустить хаоса в моё отсутствие. Папки были аккуратно разложены, корреспонденция расфасована.

Стоило мне только усесться поудобнее в кресле, как на пороге появился Осип.

Удивительно, но выглядел он не как обычно, измождённым и задёрганным, а скорее… бодрым и даже помолодевшим.

— Осип, а вчера тебя не было видно. Почему не зашёл? — заметил я.

— Так вы же обычно после приезда время с семьёй проводите. Не хотел мешать, — ответил управляющий. — Я уж думал, вы и сегодня не появитесь. Часть отчётов ещё не готова.

— Ладно, ладно, не оправдывайся, — махнул я рукой. — Давай, что есть. И объясни: откуда этот сюрприз с проложенными на «большую землю» путями?

Осип просиял. Оказалось, это было результатом личного распоряжения Императора после того, как я отправил подробное письмо с анализом потенциального роста товарооборота.

— За несколько дней с момента запуска прямой железнодорожной связи грузооборот вырос в три раза, — с гордостью доложил Осип, раскладывая на столе графики и отчёты. — И это только начало! Как только в Чусовом завершат модернизацию и перейдут с лошадей на вагонетки с грузовыми лифтами, мы удвоим эти показатели. Как минимум.

Я слушал и осознавал, что запустил цепную реакцию. Мой проект перешагнул стадию удачной идеи и стал кровеносной системой для всех колоний. Железная дорога больше не была просто моим предприятием, она стала частью имперской инфраструктуры. Доминирующей силой, менявшей экономику колоний.

В кабинет постучал и вошёл Иван Гурьев. Он доложил, что все партии сухих водорослей, присланные Кучумовым из Балтийска, успешно переработаны.

— Концентрат получился отличный, ваше сиятельство, — сказал алхимик. — Проблем нет. Но запасы тают быстро.

— Не переживай, сырье ещё будет. Через три недели еду в Балтийск, там заодно и займусь добычей.

Иван покачал головой и заговорщически улыбнулся.

— Вас Кучумов уже опередил. Вот, вчера письмо пришло. Следующая партия водорослей будет здесь примерно через неделю.

Я с изумлением взял конверт. Инициатива моего управляющего в Балтийске приятно поразила меня. Виталий докладывал, что, пользуясь открытием портала прямо в черте города, уже организовал новую экспедицию.

Я откинулся на спинку кресла.

Кучумов действовал на опережение абсолютно самостоятельно.

Децентрализация работала.

Производство действительно начало вращаться без моего прямого указания на каждое действие. Это было именно то, чего я хотел, но осознание этого вызывало странное чувство — смесь гордости и лёгкой прострации.

Чем теперь заниматься мне?

Хотя дела всегда найдутся.

Наконец возьмусь за исследования, хотя, нет, сначала нужно организовать какую-нибудь крупную экспедицию и самому отправиться в неё. А то от этой текучки я уже начинаю уставать.

— Кстати, о ваших… протеже, — сказал Иван, собираясь уходить. — Этот граф Цеппелин и его невеста. Они в зале для совещаний. И никак их оттуда вытурить. К ним неделю назад ещё инженер Черепанов приехал. Устроили там чёрт знает что.

Заинтересованный, я направился в указанное место.

Зал для совещаний было не узнать.

Стены завешаны схемами дирижаблей и странных летательных аппаратов. Повсюду валялись макеты и чертежи с аэродинамическими расчётами.

В центре этого творческого хаоса, склонившись над большим листом ватмана, стояли Фердинанд и Мирослава. Рядом, активно жестикулируя, что-то доказывал Черепанов. А в углу, попивая чай и с блаженной улыбкой наблюдая за этим безумием, восседал мой вассал, Евгений Константинович Павлов.

Подошёл к нему, остальные меня даже не заметили, увлечённые спором о форме крыла.

— Евгений Константинович, что здесь происходит?

— Творят, — старый путешественник обвёл рукой комнату. — Творят наше будущее. Ваше поручение исследовать воздушный сектор миров требует нового подхода.

— Но позвольте, у Фердинанда же был воздушный корабль.

— Был и остался, но уж слишком он маленький. Нужен дирижабль больше, надёжнее и мощнее.

В этот момент меня заметил Цеппелин. Его глаза загорелись.

— Граф! Идеальное время! Посмотрите на эти расчёты подъёмной силы, которые сделала Мила! А ваш инженер Черепанов просто гений! Он предлагает использовать для каркаса не дерево, а лёгкие сплавы.

Черепанов, скромно потупившись, что-то пробормотал про «малое дело», но было видно, что он счастлив участвовать в разработке.

Я не мог не присоединиться к обсуждению. Эта кипучая деятельность, которую тут затеяли, заряжала энергией. Мы погрузились в обсуждение будущего воздушных экспедиций, необходимости создания целого флота дирижаблей для исследования земель за внешним кольцом колоний.

— Ефим Алексеевич, как ты думаешь, когда можно будет сделать этот большой корабль? — поинтересовался я.

Черепанов почесал затылок.

— Сложный вопрос, ваше сиятельство. Если всё пойдёт как по маслу… месяцев девять. Может, шесть. Но тут надо многое проверять. Делать ведь будем впервые.

— Справимся быстрее! Для такого дела и ночей не жалко! — Цеппелин энергично хлопнул его по плечу.

Я одобрил их начинания, пообещав финансирование и доступ ко всем нашим ресурсам. Глядя на товарищей, я понимал, что дальнейшей моей задачей будет покорение неба.

Следующие три недели пролетели в напряжённой работе. Утверждение проектов, решение текущих проблем, создание новых производственных линий.

Но я находил время и для семьи, и для главного дела рода Пестовых — работы по изучению антимагического вещества, его сплавов, свойств и создания антимагических модулей, как для «Руссо-Балта», так и для новых разработок.

Эту работу я не доверял никому.

В тишине своей лаборатории я превращал драгоценный чёрный порошок, привезённый Павловым, в матово-чёрные пластины.

Дважды я выбирался с Тасей на прогулки за рулём. Она управляла автомобилем с поразительными для новичка уверенностью и азартом. Я с ужасом и гордостью наблюдал, как моя младшая сестра, вчерашняя девочка, уверенно ведёт машину по просёлочным дорогам, словно заправский гонщик. Не удивлюсь, если, когда появится возможность полетать, она будет одной из первых.

— Когда ты меня магии учить будешь? — не унималась Тася.

— Сначала достойно сдай теоретический курс, который я тебе дал прочитать, — отшучивался я. — Без знания основ магических потоков никуда.

Она скорчила в ответ рожицу, но глаза горели.

Эти моменты отвлечения были мне необходимы. Они напоминали, ради чего я вообще всё это затеял.

Подкрадывался день моего отъезда в Балтийск, он как раз совпадал с открытием театрального сезона в «Павловске». И мы с семьёй не могли этого пропустить.

К станции подали мой личный вагон, уже прицепленный к составу. Вся семья: я, мама и невероятно взволнованная Тася разместилась с полным комфортом.

У каждого было по своему купе, а ещё гостиная и кабинет.

Тася всю дорогу не умолкала ни на секунду, перечисляя всех знаменитостей, которые, по слухам, должны были присутствовать на открытии.

— Ты не представляешь, Кирилл, — говорила она, — вся элита центральной колонии только и говорит об этом! Все ждут не дождутся!

Мама многозначительно взглянула на меня поверх кружки с чаем.

— Да, Кирилл, я слышала, там будет очень много… интересных девушек на выданье из хороших семей. Тебе ведь уже девятнадцать, не помешало бы о будущем подумать.

— Мама, ради бога, — застонал я с наигранным отчаянием. — Дайте немного пожить!

— Кирилл… — возмущённо протянула она.

— То есть, сначала делами рода заняться, империю построить, а уж потом о браке подумать ты мне не дашь?

— Я уже всё устроила. Завтра на открытии вокзала я тебя познакомлю с несколькими интересными девушками.

Я так громко и отчаянно вздохнул, что даже сестра рассмеялась.

Поезд тронулся, плавно набирая ход.

Откинулся на бархатную спинку кресла, глядя в окно. Мимо проносились яркие афиши, рекламирующие открытие вокзала в «Павловске».

На мгновение я поймал собственное отражение: молодое лицо с усталыми, но пылающими идеями глазами, а за ним уплывающий перрон, уже охваченный суетой нового дня.

Почувствовал, как мир расширяется не только вширь благодаря стальным рельсам. Он ещё обретал глубину, новые культурные слои, которые я сам же и закладывал.

Этот вокзал в «Павловске» стал моим главным стратегическим ходом. Он был не просто транспортным узлом и магнитом для талантов.

Он станет главным моим оружием. Оружием куда более тонким и мощным, чем любая пушка или антимагическая пластина.

Пока местные князьки и губернаторы пытались править через указы и налоги, я создал нечто иное — центральный хаб, точку сбора всей колониальной элиты.

А где элита — там и информация. Самые свежие сплетни, неозвученные планы администрации, коммерческие секреты конкурентов, настроения в обществе — всё это будет литься рекой в стенах моего вокзала.

Я буду знать о происходящем в колониях больше и раньше, чем любой губернатор, сидящий в кабинете.

Но что ещё важнее — я буду формировать реальность.

Влияние — это не только знание. Это возможность задавать тон, диктовать моду, определять, что престижно, а что нет.

Смогу возвышать одних и мягко отодвигать в тень других, создавая лояльную мне сеть из самых влиятельных людей империи.

Это и есть настоящая власть.

Не грубая сила, требующая постоянного применения, а мягкая, культурная гегемония.

Власть, которая не приказывает, а предлагает.

Не заставляет, а соблазняет.

Они сами будут стремиться в моё пространство, сами будут делиться со мной секретами, даже не осознавая этого.

Смотрел на убегающие рельсы, и на моих губах появилась лёгкая улыбка.

Они думали, что я всего лишь строю дороги и вокзалы.

Они и не подозревали, что я строю новую нервную систему для всей колониальной империи. И её главным мозгом буду я.