Горький сладкий плен

Глава 4. Ситхлифа

Глава 4. Ситхлифа

Я могла бы использовать свой дар ситхлифы — заставить пленника поднять килт и дать мне хорошенько себя рассмотреть, во всех, так сказать, деталях. Но этот остроухий гордец не любил, когда пытались подчинить его волю. Я решила быть великодушной.

— Как насчет сделки? Ты показываешь, что у тебя под юбкой…

— Под килтом!

— …а я за это исполняю любое твое желание. Любое.

А еще я любила игры.

Глаза Э’эрлинга вспыхнули. Он быстро оценил мое щедрое предложение. Я знала, что он потребует взамен, — его мысли лежали передо мной как на ладони.

— Гарантии? — хрипло шепнул эльф, облизав губы. — Думаешь, я поверю тебе на слово, чудовище?

— Ну что ты. Кто же верит чудовищам на слово? — улыбнулась я. — Скрепим наш уговор магией.

Пленник сомневался. Чувствуя подвох, он смотрел на меня долго, пристально, изучающе, словно пытался пролезть мне в голову и понять, что я замышляю.

— А если я пожелаю, чтобы ты меня отпустила? — осторожно спросил Э’эрлинг.

— Любое желание, — повторила я тоном демона-искусителя. — Любое.

На некоторое время воцарилась тишина — лишь дождь шумел да ветер выл, гуляя среди заросших холмов, где мы разбили лагерь. Мой пленник взвешивал все за и против, пытаясь решить, можно ли доверять ситхлифе. Я терпеливо ждала, пока он усмирит свою подозрительность.

— Ну что ты теряешь? — подтолкнула я. — Не девица же.

На скулах эльфа заиграли мышцы. Руки сжались в кулаки.

Призрачная надежда спастись из плена маячила перед его носом сладкой морковкой. Ради этого можно было разок и наступить себе на горло.

— Ты дашь клятву, — после долгого молчания потребовало мое плененное Эхо. — Эльфийскую, на крови. Я знаю слова и чем должен закончиться ритуал. Тебе не удастся меня надурить.

— Даже не думала тебя обманывать, — сделала я страшные глаза, старательно изображая оскорбленную невинность. Магические клятвы меня не пугали. Слово свое я собиралась сдержать. Но подвох в нашем договоре был. Как же без него?

Следуя указаниям Э’эрлинга, я взяла со стола нож и сделала небольшой надрез в центре ладони. Затем слово в слово повторила за эльфом текст клятвы на его родном языке. Кровь, собравшаяся на моей руке, на секунду окрасилась золотом, а после превратилась в дымок, растаявший в воздухе. Судя по тому, что пленник удовлетворенно кивнул, обряд был проведен правильно.

Когда мы закончили, я плотнее задернула полог, чтобы никто не смог заглянуть в палатку, и повернулась к своему гостю, красноречиво вздернув бровь. Сообразив, что пришла пора выполнить свою часть уговора, остроухий скромник покраснел и отвел взгляд.

— Ты освободишь меня, — твердо сказал он, теребя подол юбки, словно девственница перед брачным ложем.

— Я исполню твое желание.

Это несомненно важное уточнение Э’эрлинг пропустил мимо ушей. Стиснув зубы, он резко задрал на себе килт и держал его поднятым все то время, что я любовалась металлической диковинкой у него под юбкой.

— Ты всё? — он не смотрел на меня, упрямо отворачивал голову, весь алый и напряженный до предела.

— Нет, не всё, — я подошла ближе, наклонилась и даже подсветила себе лампой.

Из груди пленника вырвался тяжкий вздох.

Его мужская гордость была спрятана в футляр — в клетку-трубу, сделанную из тонких металлических прутьев, которые едва заметно мерцали от магии. На член, заведя за яички, надели стальное кольцо. Кольцо и клетку вверху соединили маленьким навесным замком с дырочкой для ключика. Мошонка свободно висела между кольцом и клеткой, а член был надежно заперт. Пояс верности.

В этой конструкции нельзя было ни заняться любовью, ни удовлетворить себя самостоятельно, ни даже возбудиться. Футляр надевали на расслабленную плоть. Впритык. Для вставшего члена в клетке не было места. Наливаясь желанием, мужское достоинство пыталось увеличиться в размерах и врезалось нежной головкой в запирающий узор из прутьев. Вспышка боли гасила возбуждение.

— Какие же вы извращенцы, — заключила я, жестом разрешая Э’эрлингу опустить килт.

Тот сделал это с заметным облегчением.

— Теперь понятно, почему вы ходите в юбках.

— В килтах!

— Тебе не жмет?

— Не жмет, — огрызнулся эльф, нервно оправляя на себе ткань.

— Но иногда ведь все-таки жмет, — с намеком поиграла я бровями.

Взгляд пленника полоснул ножом. Интересно, он тоже вспоминал сейчас, как я ласкала его гладкую мошонку, зажатую между кольцом и клеткой пояса верности?

— А как ты моешься?

Скрежет эльфийских зубов, наверное, был слышан на другом конце Шотлена.

— Как все.

Его острые уши так забавно пылали! Голубые глаза метали молнии.

— Не мешает штучка?

— Пояс зачарован, — со злостью процедил пленник. — Он, наоборот, помогает телу сохранять чистоту, даже если рядом нет воды. Так что мы почище тебя и твоих вонючих обезьян будем.

Что ж, логично предположить, что если постоянное ношение пояса верности было древней традицией горных эльфов, то со временем его конструкцию сделали абсолютно безопасной для здоровья и гигиеничной. Не без помощи магии, разумеется.

— И ты никогда, никогда, никогда его не снимаешь?

— Снимаю, — нехотя признался Э’эрлинг. — Надо снимать. Одиноким — раз в две недели. Чтобы… — И румянец на его щеках расцвел ярче. — Все, довольно вопросов. Теперь твоя очередь исполнить мое желание. Я желаю, чтобы ты меня отпустила.