Горький сладкий плен

Глава 23. Триса

Проклятый Шотлен! С неба опять лило как из ведра. Ну как вообще можно жить в таком паскудном климате?

Я быстро шагала между рядами палаток и вертела головой в поисках второго пленника, который куда-то запропастился.

— Триса! — пробился голос Э’эрлинга сквозь шум дождя.

Обернувшись, я увидела, что эльф идет за мной, втянув мокрую голову в не менее мокрые плечи. Его волосы висели вдоль лица влажной слипшейся паклей. Голая грудь от холода покрылась мурашками. Ручейки воды стекали по ней, огибая соски. Под ногами хлюпала размякшая грязь.

— Ступай обратно, — бросила я. — Здесь гребаный кошмар.

Э’эрлинг упрямо вздернул подбородок. Кажется, он пытался выглядеть непокорным, но получалось из рук вон плохо, потому что с кончика его носа постоянно капала вода.

— Хочешь мокнуть — твое право. Мешать не буду.

И я продолжила свои поиски.

Э’эрлинг последовал за мной в полном молчании.

У корыта, где эльфы мылись, А’алмара не было. Не было его и в гостевой яме для хитрожопых беглецов. И в палатке, в которой держали нашего третьего, обглоданного до костей гостя.

— Ну не растворился же он в воздухе? — шепнула я себе под нос. — Или все-таки сбежал?

Я остановилась на краю лагеря и оглядела необъятные холмистые просторы, что открывались моему взгляду. Изумрудная долина, омытая дождем, лежала передо мной как на ладони. Если бы А’алмар попытался уйти в этом направлении, я бы сейчас имела удовольствие наблюдать внизу его маленькую удаляющуюся фигуру. Зрение у ситхлиф было отличное, а с той вершины, на которой я стояла, местность просматривалась на несколько километров вперед.

А’алмар исчез. Вероятно, его кто-то приютил в своем шатре. Вероятно, Канаэ Лиэ. Больше некому.

Обернувшись, я иронично вскинула брови: Э’эрлинг хмуро бродил вдоль кромки болота, в котором нашел последнее пристанище его верный железный друг.

— Даже не надейся, — сказала я. — Он там похоронен навеки. Сам утонешь, но не достанешь.

Пленник стиснул зубы.

— Не понимаю я этого твоего извращенного желания запереть себя в клетке.

— Если ты плюешь на традиции своего народа, — гневно начал Э’эрлинг, — это не значит, что и другие должны…

— Если кто-то на тебя плюет, плюнь на него в ответ, — пожала я плечами и двинулась к шатру целительницы.

А’алмар, скорее всего, был там — лежал в постели без штанов, с яйцами, блестящими от лечебной мази. Глядя на Канаэ, казалось, что у нее эмоциональный диапазон как у домашних тапочек, но о своих пациентах она заботилась — этого у моей знахарки было не отнять.

Пыхтя, как сердитый еж, Э’эрлинг упорно шел за мной по пятам. И чего, спрашивается, увязался?

— Триса, — догнав меня, эльф зашагал рядом. В его голосе, в очертании напряженных плеч я заметила нерешительность, робость, даже смущение, словно он собирался спросить о чем-то неловком.

— Никогда не называй меня так прилюдно, — строго погрозила я указательным пальцем. — Никогда. Слышишь?

В глубине моего подсознания в который уже раз за эти дождливые дни жалобно заскулил щенок по имени Туман.

Э’эрлинг пожевал губы. Волосы серыми сосульками висели по бокам его лица. С их кончиков на обнаженную грудь текли струи воды. Моя одежда вымокла насквозь и прилипла к телу, а килт пленника даже не потерял форму.

— Зачем тебе мы? — наконец спросил эльф. — Я имею в виду… — он запнулся, подбирая слова. — С самого начала ты привела меня к себе в шатер, чтобы…

Э’эрлинг снова принялся кусать нижнюю губу.

— А с другими? С ними ты собираешься сделать то же самое? С А’алмаром? С О’овулом? Я имею в виду… Ну… То же самое, что и со мной? Или они… Они тебе интересны? Я имею в виду…

Дождь заливал глаза, но я все равно заметила румянец на его скулах.

— Ты держишь их, чтобы тоже… как и со мной? Или…

Он вдруг остановился и за плечо развернул меня к себе.

— Почему я? — выпалил Э’эрлинг, сморгнув капли дождя, осевшие на ресницах. В ожидании ответа он замер и впился в меня напряженным взглядом.

— Не понимаю, о чем ты, — протянула я из вредности, хотя прекрасно понимала, что он так неуклюже пытается до меня донести. — Балбочешь что-то бессвязное. Скажи нормально.

Э’эрлинг открыл рот, вздохнул, затем стиснул зубы, так, что на лице заиграли желваки. После снова попытался заговорить, но в последний момент отступил и спрятал глаза.

Мы продолжили путь и через пару метров вошли в шатер целительницы.