Гладиатор Гора

4. ЛОЛА И ТЕЛА

— Руки за спину!

Я стоял в своей камере. На мне не было цепей. Подчиняясь приказу леди Джины, я завел руки за спину. Она сняла наручники с пояса и умело, почти небрежно, одним движением набросила их мне на запястья и защелкнула. Я догадался, что ей приходилось надевать наручники на многих мужчин.

Обвязав мою талию мягким скрученным куском ткани, около пяти футов длиной и восьми дюймов шириной, леди Джина пропустила его под пояс спереди, опустила дальше вниз, между ног, и, расправив ткань, плотно завязала ее сзади на поясе.

— Это не ради твоей скромности, Джейсон, — сказала дрессировщица. — Дело в том, что твои уроки горианского языка будут проводить в основном рабыни.

— Рабыни, госпожа? — переспросил я.

— Да. Отвратительные, бессмысленные, похотливые сучки, побывавшие в руках горианских мужчин. Это испортило их. Теперь они ни на что не годные, чувственные маленькие зверьки, чьи страсти разожгли горианские мужчины — жестокие хозяева. Их сексуальность, их бесстыдство, их желание и беспомощность являются оскорблением для свободных женщин. Я не хочу, чтобы они падали перед тобой на колени, лапали тебя, подлизывались к тебе, обнимали и целовали.

— Конечно, госпожа, — ответил я.

Леди Джина сняла с пояса цепь и прицепила ее к кольцу на моем ошейнике. Сегодня утром, когда сняли мои кандалы, я потрогал кусок металла, прикрепленный к ошейнику. Это было кольцо, как я и предполагал, примерно в четверть дюйма толщиной.

— Пошли, Джейсон, — сказала дрессировщица и вывела меня из клетки на цепи.

— Это Лола. Это Тела, — произнесла леди Джина, последовательно показав на двух девушек.

Я был потрясен. Никогда мужчина-землянин не поверил бы, что такие женщины существуют. У меня пресеклось дыхание. Я был ошеломлен. Я впервые в жизни увидел горианских рабынь.

Они взирали на меня с угрюмым интересом. Обе оказались неправдоподобно прекрасны и почти обнажены, но это мало что говорит о них. Я полагаю, если вы никогда не видели рабыню, мне будет невозможно передать вам, каково увидеть девушку такой красоты, особенно в первый раз. Представьте, пожалуйста, самую восхитительную и желанную женщину, которую вы когда-либо видели. Теперь вообразите ее стоящей перед вами, обнаженной, с железным ошейником. Вы — ее хозяин, она обязана повиноваться. Возможно, теперь вы поймете, что значит увидеть настоящую рабыню.

Я смотрел на девушек во все глаза. Безусловно, их тела грациозны, соблазнительны и полны жизненной силы. Безусловно, они необычайно, даже неправдоподобно красивы. Безусловно также, что наряды их лишь лохмотья… И все-таки, как ни странно, не это отличало их от обычных женщин.

Они являлись рабынями, принадлежащими хозяину, и именно это придавало их красоте разрушительную силу.

Обе девушки опустились на колени перед леди Джиной. Дрессировщица заговорила с ними по-гориански.

Я услышал слово «кейджерус». Как я узнал впоследствии, оно обозначает раба мужчину. Прозвучало также знакомое имя — Джейсон, прозвище, которое мне дали.

Я сходил с ума от зависти к леди Джине, перед которой на коленях стояли эти красавицы!

Рабыни почтительно смотрели на нее, внимая каждому слову. Я не мог отвести взгляда от них. Леди Джина что-то говорила им, быстро и многословно.

Рабыни не похожи на других женщин и превосходят их. Земля, населенная холодными, соперничающими, неудовлетворенными особами женского пола, завидующими мужской природе, совсем не подготовлена к факту существования столь фантастических красавиц. Какие чудеса творит с женщиной ошейник! Как он меняет ее! Горианцы утверждают, что ни одна женщина не является настоящей женщиной, пока не подчиняется мужчине, и ни один мужчина не испытывает своей сексуальности в полной мере, пока не бросит женщину на пол у своей постели.

Глядя на этих девушек, я думал: не было ли безумием снять с женщины ошейник? Разве на самом деле она не является собственностью мужчины?

Одна из девушек, Лола, задала вопрос леди Джине, на который дрессировщица быстро ответила, после чего продолжила свои инструкции. Их значения я не понимал.

Сжимая закованные за спиной руки в кулаки, я хотел кричать от удовольствия. Мне удалось попасть в мир, где существуют такие прекрасные женщины!

Они были глубоко чувственны, женственны до совершенства, мучительно привлекательны и являлись рабынями. Леди Джина обратила правую руку в мою сторону и слегка приподняла ее. Рабыни, подчиняясь жесту, встали на ноги и повернулись, чтобы рассмотреть меня. Оказалось, что обе темноволосы и темноглазы. Правда, у Лолы волосы казались темнее, чем у Телы.

Горианцы обоего пола, как и большинство землян, по большей части — брюнеты. В этом они похожи на землян, от которых, без сомнения, и происходят. Статистические отклонения от этого типа встречаются только в Торвальдсленде и еще кое-где в северных широтах.

Лола, как я полагаю, была примерно пяти футов и четырех дюймов ростом и весила около ста двадцати фунтов. Тела немного поменьше — около пяти футов и трех дюймов при весе в сто восемнадцать фунтов.

— Тебе нравятся девушки, Джейсон? — спросила леди Джина. Я еще раз взглянул на рабынь, оценивая их тела — настоящие женские тела с пышными формами. Груди их были обнажены. На поясе у каждой висело по серому лоскуту, завязанному слева на бедрах.

На обеих я заметил легкие стальные ошейники с надписями, выбитыми на металле. Я не мог их прочесть. Повязки на бедрах и железные ошейники — вот и все, что имелось у них из одежды. Обе были босиком.

— Нравятся, госпожа, — ответил я.

— Они будут твоими учительницами по горианскому языку, — объяснила дрессировщица.

— Спасибо, госпожа.

— Опасайся их.

— Что, госпожа? — не понял я и взглянул на плети, которые сжимали в руках очаровательные рабыни.

— Встань на колени, Джейсон, — приказала леди Джина.

Я повиновался в оцепенении. Плети поднесли к самому моему лицу.

— Целуй их, — велела дрессировщица.

Я выполнил приказ женщины, которую боялся.

— Во время уроков они будут твоими хозяйками, — сказала она. — Ты будешь полностью подчиняться им. Тебе придется учиться быстро и прилежно.

— Да, госпожа.

— Взгляни на этих рабынь, — вновь приказала леди Джина.

Я снова посмотрел на обеих. Как волшебно привлекательны были их лица в каскаде темных волос, их шеи, плотно охваченные железными ошейниками, их плечи, их обнаженные груди, их тонкие талии, бедра, лодыжки и маленькие ступни с высоким подъемом.

— Ты находишь их красивыми? — осведомилась леди Джина.

— Да, госпожа, — ответил я.

— Ты хочешь их?

— Очень хочу, госпожа.

Леди Джина кивнула рабыням, и они внезапно принялись хлестать меня кожаными плетьми. В отчаянии я опустил голову.

Когда испуганный и смущенный я наконец поднял взгляд, мое тело болело от дюжины полученных ударов. Леди Джина сказала что-то рабыне Лоле. В то же мгновение девушка заложила руки себе за голову и, откинув ее назад, выгнула спину и преклонила колени передо мной.

Я предположил, что иногда девушки-рабыни демонстрировали так себя хозяевам. Глядя на Лолу, я почти зарыдал от удовольствия.

— Твои руки в наручниках, Джейсон, — сказала леди Джина. — Это ужасно! Ты бы хотел приласкать ее, не так ли?

— Да, госпожа, — проговорил я с отчаянием в голосе. Леди Джина кивнула девушке по имени Тела, и та, злобно закричав, дважды хлестнула меня плетью. Лола между тем поменяла позу и с безразличием взглянула на меня.

Я смотрел на леди Джину. В моих глазах стояли слезы.

— Бедный Джейсон, — проговорила дрессировщица, после чего снова обратилась к Лоле. Выслушав ее приказ, прекрасная рабыня сорвала лоскут со своих бедер и опустилась на пол. Она легла на спину передо мной, развела ноги и положила руки вдоль тела, ладонями вниз. Казалось, рабыня прикована к полу и пытается бороться со сковывающими ее цепями. Потом, признав свою беспомощность, Лола повернула лицо ко мне. И вновь рванулась якобы в попытке освободиться. Мало-помалу попытки эти ослабли, и она замерла, словно гадая про себя, что за судьбу уготовил ей хозяин. Внезапно на глазах рабыни показались слезы. Лола попыталась успокоиться. Она закусила губу, стараясь справиться с собой. Она, рабыня, лежала перед мужчиной.

Леди Джина ударила ее ногой и гневно произнесла что-то резкое. Лола закрыла глаза и продолжала лежать не шевелясь. Дрессировщица опять выкрикнула что-то сердитым тоном. Рабыня открыла глаза, пристально посмотрела на меня, приподнялась, а потом снова легла на пол, наблюдая за мной. Ее грудь поднималась и опускалась в такт дыханию. Мне с трудом верилось, что эта красивая, соблазнительная женщина лежит передо мной в позе рабского смирения. Я, человек с Земли, был готов кричать от удивления — неужели женщина может быть так прекрасна! Я, мужчина-землянин, был готов кричать от радости — неужели женщина может стать такой желанной!

Тогда я еще не понимал, что Лола и Тела, бесспорно привлекательные девушки, не намного лучше обычных горианских рабынь.

— Хотел бы ты обнять ее? — спросила леди Джина.

— Пожалуйста, не бейте меня, — беспомощно взмолился я.

— Отвечай, раб!

— Нет, госпожа, — сказал я. — Я не хочу обнять ее.

Леди Джина сердито ударила меня кулаком и пнула ногой.

— Ты можешь быть убит за ложь, раб.

— Простите меня, госпожа, — взмолился я.

— Ты солгал?

— Да, госпожа, — ответил я, — солгал! Солгал! Простите меня, госпожа. Пожалуйста, простите меня!

— Значит, ты хотел бы обнять ее?

Я бросил взгляд на лежащую навзничь девушку. Она была желанной и восхитительной.

— Да, госпожа, — подтвердил я.

Выслушав мое признание, леди Джина обратилась к девушкам. Лола поднялась на ноги и повязала лоскут на свои бедра.

Рабыни взялись за плети. Они держали их обеими руками.

— Теперь ты будешь бит дважды, — произнесла леди Джина. — Один раз за то, что солгал своей госпоже. Второй раз за то, что хотел обнять красивую девушку.

Незамедлительно после этого я был избит рабынями, получив от каждой по двадцать ударов. Затем леди Джина отдала мой поводок-цепочку в руки Лоле. Когда, чувствуя боль в окровавленной спине и ногах, я поднял голову, то в первый раз увидел глубокую красивую метку, полтора дюйма в высоту и полдюйма в ширину, вырезанную на левом бедре Лолы.

Это было клеймо. Лола заклеймена! Метка выглядела потрясающе. Узор в растительном стиле представлял собой прямую линию, от которой вправо завивались два изящных боковых росчерка. Позже я узнал, что так выглядит заглавная буква слова «кейджера», написанная от руки. Слово это обозначает — «раб женского рода», то есть, попросту говоря, — «рабыня». Есть мнение, что сам рисунок имеет также символическое значение. Прямая линия предположительно обозначает палку для наказаний, а боковые побеги — красоту женщины. Значение всего рисунка в целом — красавица, подвергнутая наказанию. Что интересно, рисунок напоминает английскую букву «К». Поскольку первый звук в слове «кейджера» похож на звук, передающийся латинской буквой «К», то, вполне возможно, совпадение здесь не случайное. Определенные буквы горианского алфавита, не все, конечно, имеют явное сходство с некоторыми буквами алфавитов Земли. Этим, я считаю, доказывается несомненно земное происхождение большинства человеческих особей планеты Гор. Горианское название буквы, о которой мы говорим, — «Кеф».

Я тяжело дышал после побоев. Мое тело ныло. Но я не смог даже на мгновение отвести взгляд от изящной метки — клейма на бедре девушки. Оно так четко прорисовывалось на ее теле!

Лолу прекрасно пометили. Любой, кто видел этот знак, знал, что представляет из себя эта девушка.

Я внимательно рассмотрел и бедро Телы. На нем горела прелестная метка, в точности такая же, что была у Лолы.

Неожиданно Лола хлестко ударила меня плетью по животу. Тела нанесла мне удар по левому плечу. Я закричал от боли и в недоумении взглянул на свою хозяйку.

— Ты пялился на их клейма, — объяснила мне леди Джина. — Не забывай, что ты только раб, Джейсон.

Лола дернула за поводок-цепочку и ткнула меня плетью под подбородок, нажимая вверх. Когда я встал, она ударила меня в живот и по пояснице. Я вытянулся в струнку.

— Взгляни на этих рабынь, — приказала леди Джина. — Смотри на их лодыжки, ноги, на прелесть их животов и очарование грудей, на красоту плеч, лиц и волос.

— Я смотрю, госпожа, — сказал я.

Обычно рабыни носят длинные распущенные волосы. У Лолы и Телы они достигали поясницы.

— Тебе они нравятся, не так ли? — спросила дрессировщица.

— Да, госпожа, — ответил я, напрягаясь.

— Ты бы хотел обладать ими?

— Да, госпожа. — Я сжался в ожидании ударов, и не напрасно. По знаку леди Джины Лола хлестнула меня плетью. — Я сбит с толку, госпожа! — воскликнул я. — Что мне делать, как отвечать? Почему вы поступаете со мной так?

— Это не отличается от того, что происходит на Земле, — ответила она. — Правда, для землян плети скорее умозрительны, они имеют социальное значение и выражаются словами. Если, конечно, эти земляне не дети. К детям, насколько я знаю, телесные наказания применяются в буквальном смысле.

Я посмотрел на нее со страхом.

— Это тип тренировки, которому почти обязательно подвергается каждый мужчина на Земле, — продолжала дрессировщица. — Хотел бы ты сейчас, чтобы я сняла с тебя наручники и предоставила тебе одну из этих рабынь, на часок, для удовольствия?

— Нет, — искренне сказал я, отпрянув назад.

— А все-таки кого бы ты выбрал? Лолу? Или Телу?

— Нет! Нет, госпожа!

— А если бы я приказала тебе позабавиться с одной из них для моего развлечения?

Я бросил на нее взгляд, полный ужаса.

— Я не смог бы сделать этого, госпожа.

— Несколько минут назад ты бы отлично справился с ними, — заявила она.

— Да, госпожа, — согласился я.

— А теперь?

— Только не теперь, только не теперь, — поспешно ответил я.

— Я обучаю тебя так же, как учат мужчин Земли, — начала леди Джина. — Обучаю бояться и подавлять свою сексуальность. Методика проста: дразнить и наказывать. Подвергать искушению и карать. Благодаря психологическим связям быстро формируется ассоциация между сексом и наказанием. Ты начинаешь бояться своих сексуальных порывов, ибо они являются предвестниками боли, физической и духовной. Это будет вызывать тревогу в ситуациях, связанных с сексом, и ухудшать твою сексуальную эффективность. Дети обычно забывают наказания, по крайней мере на сознательном уровне. Однако необъяснимые тревоги часто остаются. Эти тревоги и правила, ассоциирующиеся с ними, относятся к подавлению и сдерживанию сексуальности и должны быть рационализированы. В этом случае задействуется целая система мифов, призванных защитить индивидуума от интуитивного понимания того, что много лет назад он был изуродован и искалечен. Тебе, конечно, знакома природа этих мифов, надстроек и защитных механизмов. Их много, и они разнообразны. Они колеблются от идиотской идеи полного воздержания ради победы духа, скорее всего несуществующего, до жанра грязных шуток и историй, в которых упрямая сексуальность представляется грязной и постыдной. Между этими двумя крайностями существует множество идей, например — пуританизм. Прячущийся под маской пустой риторики, он гораздо опаснее и разрушительнее антисексизма из-за своей кажущейся мягкости. В этом ему помогает использование терминов, таких как «личность» и тому подобных, придуманных для подавления мысли и закрепления адекватных рефлексов.

— Но в чем же цель этого безумия и жестокости? — спросил я.

— А с какой целью уродство поносит красоту? Почему слабые унижают сильных?

— Я не понимаю этого, — признался я.

— Мужественность в мужчинах тесно связана с сексуальностью, — произнесла дрессировщица. — Удобнее всего травмировать ее, атакуя мужскую сексуальность, и чем безжалостнее, тем лучше. Мужчины — хозяева от природы. Это ясно из изучения биологии приматов. Поэтому мужчину необходимо стреножить, сломать и изуродовать. Он должен быть разрушен как личность. Тогда женщина может занять его место в качестве равного ему или более высшего существа.

— За что вы так ненавидите мужчин? — поинтересовался я.

— За то, что к ним не принадлежу, — ответила леди Джина.

— Почему вы не проводите свои эксперименты за пределами тюрьмы?

Она засмеялась и ответила:

— Я не дура. Ты думаешь, мне хочется, чтобы меня заклеймили каленым железом? Ты думаешь, я хочу, чтобы на меня надели ошейник и бросили голую к ногам мужчин, под их плети? Нет, мой дорогой Джейсон, я не желаю этого. Здесь живут не земляне, способные с задумчивым видом искать аргументы для своей кастрации. Здесь живут горианские мужчины.

— Вы их боитесь, — догадался я.

— Да, — ответила дрессировщица, — я их боюсь. «Как бы я хотел быть таким мужчиной!» — подумалось мне.

— И теперь вы пытаетесь заставить меня бояться своей сексуальности, чтобы я ущемлял ее и подавлял в себе мужское начало?

— Это лучший способ уменьшить эффективность мужчины во всех социально конкурентных ситуациях, — заявила леди Джина. — Конечно, он останется искалеченным, и, скорее всего, не только сексуально. Лишившись сексуальности как личностной основы, мужчина становится робким и управляемым. То есть полезным для честолюбивых женщин, которые в другом случае вряд ли осмелились бы заговорить с ним.

— В чем же истинная цель подавления мужской сексуальности? — спросил я.

— Разве не очевидно? Это необходимо для того, чтобы сделать мужчин рабами.

— Возможно ли переделать биологию?

— Простой тренировочной техникой — нет. В твоем мире это реально, если использовать наказывающие имплантанты, химические изменения, кастрацию неподходящих младенцев мужского пола, гормональные уколы, регулирование сексуальных побуждений, генную инженерию и тому подобное. Если власть сосредоточится в руках женщин, что очевидно и неизбежно благодаря демократическим принципам твоего мира, выполнить эту программу окажется делом пустяковым.

— Тогда почему вы не хотите отправиться на Землю и устроиться там на жительство?

— Я не сумасшедшая, — ответила дрессировщица.

— Разве вы не хотите присутствовать при исполнении ваших ужасных предсказаний?

— Нет, — ответила она, — поскольку в конечном итоге это стало бы концом человеческой расы.

— Таким образом, — отметил я, — вы стоите выше собственных эгоистических интересов?

— Я не могу иначе, — объяснила леди Джина. — Во мне еще осталось что-то от человеческого существа.

— Не думаю, что на Земле когда-либо произойдет тот ужас, который вы так ярко обрисовали, — сказал я.

— К этому все и идет, — ответила она, покачав головой. — Разве ты не видишь?

— Мужчины и женщины сообща предотвратят это, — заявил я.

— Земляне — управляемые организмы, — возразила леди Джина. — Беспомощные в потоке социальных сил, распускающие нюни под воздействием риторики. Они будут первыми праздновать свое падение и не поймут, что с ними сделали, пока не окажется слишком поздно.

— Я надеюсь, что вы ошибаетесь, — ответил я.

Дрессировщица пожала плечами.

— Возможно, я и ошибаюсь. Давай будем надеяться на это.

— Времена конфликтов, смут и кровавых войн — вот что более вероятно.

— Может быть, — согласилась она. — Я полагаю, что всегда найдутся несгибаемые бунтари, которые не позволят растоптать свое мужское начало.

— Разве такое будущее не предрекает варварства?

— Варварство или прием гостей на лужайке — ты сам мог выбирать, — улыбнулась леди Джина.

— Любой здравомыслящий человек наверняка выберет прием гостей на лужайке, — пробормотал я.

— Это правда?

— Не знаю.

— Я бы выбрала варварство. Прием гостей — такая скука!

— Женский пол живет при варварстве не слишком хорошо, — заметил я.

— Мы живем лучше, чем ты думаешь.

— Но вы едва ли свободнее рабов, — заметил я.

— Нас это вполне устраивает, — ответила она.

Я молчал. Дрессировщица сердито посмотрела на меня.

— Как глупо, я веду беседу с рабом, — презрительно произнесла леди Джина и повернулась к девушкам, которые, конечно, ничего из нашего разговора не поняли, потому что не знали английского.

— Почему, госпожа, вы говорили со мной так откровенно? Ваш метод оказался бы более эффективным, если бы я ничего не знал о нем. Вы как будто предупреждали меня о своих намерениях.

Не глядя на меня, леди Джина сказала: «На Горе не ломают рабов так, как ломают мужчин на Земле».

Она что-то приказала девушкам, и они быстро увели меня прочь от моей хозяйки. Лола тащила меня на цепи, а Тела подгоняла плетью сзади.

Скоро должны были начаться мои уроки горианского языка. Я старался не смотреть на прелести моих учительниц, так как знал: меня накажут, если я взгляну хотя бы на одну из них по-мужски.

Я не должен позволять себе сексуальных чувств. Я обязан безжалостно контролировать себя и четко понимать, что я — раб.

Затем мне пришло в голову, что с моей стороны заглядываться на их красоту попросту неправильно. Они не виноваты в том, что попали в рабство. Так же как и я. Несмотря на красоту и лоскуты вместо одежды, на клеймо и стальной ошейник, они — живые люди, такие же, как и я, и заслуживают уважения. Я не должен пялиться на них, как это делают биологически сильные, агрессивные самцы. Необходимо видеть в них личности. Тогда с моей стороны это станет свидетельством уважения к ним, а также моего благородства, моего понимания, моей совестливости и нежности. То, что я подавил свои чувства, свидетельствует не о трусости, а скорее является признаком смелости и отваги. Теперь я достаточно силен и достаточно смел, чтобы контролировать и побеждать себя. Как я хорош в этой роли! Меня надо не презирать, а скорее поздравлять и хвалить!

Возможно, горианцы не оценили бы моей жертвы, не осознали бы, насколько я благороден, но в одном я уверился: женщины моего мира пришли бы в восторг. Удовлетворенный, я подчинился рабыням, признал в них хозяек.

Нельзя позволить жителям этой планеты отнять у меня мое собственное «я». Что именно является моим «я», мне хорошо было известно, поскольку этому меня научили на Земле. Мне не думалось, что мое «я» помешает моему рабству.