Я опустился на колени в прохладном помещении лавки Турбуса Веминия, парфюмера. В Венне было много маленьких, прекрасных магазинов, удовлетворявших многочисленные запросы состоятельных людей, которые являлись постоянными посетителями ванн и жителями вилл. Я, раб, без сопровождения свободного человека, должен был дождаться, пока все свободные покупатели будут обслужены, и мог вдыхать благовония позади прилавка, сколько мне вздумается. Там трудились подмастерья парфюмера. Обычно, если ты рожден в определенной касте, тебе не разрешат приступить к ее ремеслу без прохождения срока обучения. Это гарантирует качество производимого продукта. Иногда членам касты не разрешают заниматься тем видом ремесла, которое требует специальных навыков, но позволяют выполнять второстепенные задачи. Например, кто-то из касты кузнецов может не получить разрешения работать с металлом, но зато будет заниматься его транспортировкой и продажей. Права касты, такие как помощь во время нужды или предоставление убежища, остаются за ними как принадлежащие им по рождению. Следует заметить, что женщины касты часто не заняты в ремесле. Например, женщина, принадлежащая к касте кузнецов, обычно не работает в кузнице, а женщина из касты строителей не руководит возведением защитных сооружений. Для горианцев принадлежность к касте — обычно вопрос происхождения, она не связана с непременным участием в каком-то ремесле или достижением определенной степени профессионализма. Конечно, некоторые ремесла традиционно связаны с определенной кастой, что отражено в названиях каст, например кожевники, кузнецы, певцы или крестьяне. Относительно женщин исключение из правила представляет собой каста целителей. Женщины этой касты обучаются, так же как и юноши, практической медицине. Но даже целители не допускают женщин к полноценной практике, пока те не родят двоих детей. Причиной этому — желание сохранить высокий уровень умственных способностей в касте. Женщины-врачеватели, что понятно, не стремятся иметь потомство, что в конечном итоге может привести к падению интеллектуального потенциала касты. Забота о будущем касты, таким образом, проявляется в ограничении прав женщин. Благополучие касты, что типично для горианцев, является приоритетным по сравнению с благополучием отдельных ее членов. Благополучие большинства по горианским законам считается более важным, чем благополучие индивидуума. Не мне судить, правильно это или нет. Я просто рассказываю.
— Мои благодарности, леди Тиила, — сказал Турбус Веминий, владелец магазина, принимая монеты и отдавая крошечный пузырек женщине в покрывале. Та покинула магазин.
Во многих городах женщина из касты целителей, в возрасте пятнадцати лет, носит два браслета на левом запястье. Когда она рожает одного ребенка, один браслет снимают, с появлением второго ребенка снимается второй браслет. Тогда она может, если пожелает, приступать к полноценной практике.
Турбус Веминий обратил свой взор к следующему покупателю.
Принадлежность к касте важна для горианцев по многим причинам, непонятным тем, чье социальное устройство не включает в себя кастовых отношений. Почти в каждом городе член определенной касты в состоянии найти собратьев, на которых он может положиться. Благотворительность тоже почти всегда связана с правами касты на Горе. Одной из причин того, что на Горе так мало преступников, вне сомнения, является то, что человек, нарушивший закон, оказывается вне касты. Раб тоже стоит вне структуры общества. Он — животное. На Горе говорят, что только рабы, преступники и царствующие жрецы, которых считают правителями Гора и полагают, что они живут в отдаленных Сардарских горах, находятся вне касты. Но это, как признают сами горианцы, не совсем верно. Например, некоторые люди утратили касту или были изгнаны из нее, другие родились вне касты, некоторые занятия традиционно не связаны с определенной кастой, например такие как садоводство или выпас скота. На Горе также существуют целые племена, которым неизвестно понятие «каста». Одновременно связи внутри касты и отношения между кастами имеют тенденцию терять четкость. Рабы порой воспринимают себя принадлежащими к касте торговцев, а иногда — как отдельную касту. Они и в самом деле имеют свои собственные цвета — голубой и желтый, тогда как у торговцев — белый и золотой.
Следует заметить, что на Горе существуют способы сформировать касту или видоизменить уже существующую, однако горианцы редко пользуются этим. Горианец обычно очень гордится своей кастой, она является слишком важной частью его жизни, чтобы думать о каких-то изменениях. Кроме этого следует признать: все или большинство каст выполняют необходимые, достойные похвалы полезные функции. Кожевенник не сильно завидует кузнецу или портному. Всем нужны сандалии и бумажники, одежда и металлические инструменты. Однако каждый считает свою касту особенной и, как я подозреваю, немного лучше остальных. Большинство горианцев гордятся своей кастой, и я не сомневаюсь, что кастовая структура значительно укрепляет стабильность общества. Очевидный плюс в том, что она сокращает соревновательный хаос в социальной и экономической сферах и предотвращает отток интеллекта в маленькие престижные группы тех, которым все завидуют. Если судить по результатам турниров Каиссы, противопоставляя любительские турниры тем, в которых заняты профессиональные игроки, в большинстве каст встречаются очень яркие люди.
— Готовы ли духи для леди Кайты из Бейзы? — спросил Турбус Веминий у кого-то в подсобном помещении магазина.
— Нет, — ответили ему.
— Не торопитесь, — громко сказал он, — они должны быть превосходными.
— Да, Турбус, — услышал я.
Турбус Веминий повернулся с хмурым лицом к леди Кайте, маленькой, изящной женщине со смуглой кожей, в легкой желтой вуали, обычной в Бейзе. Она отпрянула назад.
— Когда должны быть готовы ваши духи, леди Кайта? — поинтересовался Турбус.
Казалось, он нисколько не смущается присутствия двух огромных гладкокожих коричневых гигантов, которые стояли позади женщины, скрестив руки.
— В пятнадцать часов, — робко сказала она.
— А сейчас еще четырнадцать. — Турбус Веминий со значением указал на водяные часы, стоявшие справа от него на прилавке.
— Я рано пришла?
— Очевидно, — согласился он. — Возвращайтесь к пятнадцати часам, и не раньше.
— Хорошо, Турбус, — ответила леди Кайта, повернулась и, сопровождаемая своими охранниками, поспешила из магазина.
Турбус Веминий посмотрел ей вслед. Он, как многие парфюмеры, парикмахеры и косметологи, обращался со своей женской клиентурой так, как будто они — рабыни. Он был знаменит тем, что однажды сказал: «Все они — рабыни». И все-таки, несмотря на резкий авторитарный стиль, в котором их обслуживали, на грубую безапелляционную манеру, в которой с ними разговаривали, женщины высокого ранга по непонятным для меня причинам толпой стекались в его магазин. Конечно, Турбус Веминий — один из лучших парфюмеров Гора, цены в его магазине высоки и доступны только очень состоятельным людям. И следует заметить, он не изготовляет парфюмерию для рабынь.
— Духи для леди Кайты будут готовы к пятнадцати часам? — спросил Турбус кого-то в глубине магазина.
— Я не знаю, — послышался голос.
— Не спешите, — произнес Турбус Веминий. — Если духи не будут готовы к указанному сроку, я прикажу ей подождать или прийти завтра. Они должны быть безупречны.
— Да, Турбус.
Я улыбнулся при мысли, что это значит — приказать свободной женщине подождать или прийти еще раз завтра и знать при этом, что она послушается. «Все они рабыни» — говорят, Турбус Веминий однажды сказал так.
Теперь он занялся новой покупательницей. Та с уважением поспешила к нему.
Снаружи стояла жара, но внутри было прохладно. Я чувствовал запахи различных духов, многие из которых смешивались вручную в глубине магазина по подписанным рецептам. Подписанные рецепты уникальны и секретны. Они появляются в результате экспериментов парфюмера. По этим рецептам изготавливают первоклассные духи для конкретной женщины, они учитывают множество нюансов, связанных со временем дня и состоянием луны. Состоятельная женщина может иметь от десяти до пятнадцати различных рецептов, один отличный от другого. Они называются подписанными потому, что на рецепте стоит личная подпись парфюмера. Подпись удостоверяет, что он признаёт духи достойными его торгового дома. Эти рецепты хранятся в картотеке у парфюмера, в сейфе. Ингредиенты и процесс изготовления остаются его секретом. Существуют, конечно, духи, ассоциирующиеся с данным домом, которые могут купить все женщины. Такие рецепты из-за распространенности употребления тоже называются подписанными. Также существуют сотни стандартных духов, изготовление которых знакомо парфюмерам многих городов.
Духи для рабынь, конечно, совсем иное дело. Они обычно сильнее пахнут и более чувственны, чем те, что употребляются свободными женщинами. Эти запахи более подходят женщине, которая должна подчиняться. Существуют сотни сортов парфюмерии для рабынь и сотни сортов для свободных женщин. На Горе, в отличие от Земли, большое внимание уделяется духам для рабынь — возбуждающим, соблазнительным, чувственным и узнаваемым. Иногда, хотя это дороже, хозяин приводит невольницу к парфюмеру для консультации. Парфюмер задает девушке вопросы, иногда может даже приласкать ее. Затем на основании информации о ее происхождении, умственных и физиологических качествах он рекомендует духи. Большинство рабынь, однако, не чувствуют острой необходимости в индивидуальных духах. К тому же часто они пользуются разными духами, в зависимости от времени дня, их собственного настроения и настроения их хозяина. И еще многие невольницы охотно пользуются духами других рабынь. Возможно, это заставляет их чувствовать свое рабство еще более глубоко и остро. Как сказала однажды одна девушка-рабыня: «Какая разница, какие духи мы используем? Они возбуждают нас. Они напоминают нам, что мы — рабыни».
Турбус Веминий закончил обслуживать покупательницу и взглянул на меня. Я опустил голову перед свободным человеком. Он не позвал меня, поэтому я должен был ждать.
На улице послышался голос продавца хлеба. Я поднял голову. Турбус Веминий больше не обращал на меня внимания.
— Готовы ли духи для леди Кайты из Бейзи? — прокричал он в глубь магазина.
— Они сделаны, — ответили ему, — нужно только ваше одобрение.
Турбус покинул прилавок и пошел в глубь лавки.
Кстати, на Горе совсем не редкость, когда предметы, продаваемые в магазине, производятся в этом же месте или где-то поблизости. Так часто происходит с изделиями из золота и серебра, ювелирными украшениями, ковриками и циновками, сандалиями. Ремесленник наблюдает за производством и контролирует качество предметов, которыми торгует. Существуют также лавки, торгующие иногородними товарами. Основная разница между горианской и земной торговлей в том, что на Горе мало магазинов широкого профиля, продающих разнообразные товары. Здесь предпочитают ходить из одной лавки в другую, запасаясь необходимым в месте, которое специализируется именно в этом товаре. В некотором смысле это неудобно, но покупатель знает, что владелец магазинчика отвечает за свои товары и понимает, что уровень его жизнеобеспечения напрямую зависит от его торговли. Роль универмагов исполняют базары и рынки, где вплотную друг к другу располагаются палатки из парусины, где можно найти большое разнообразие товаров. Конечно, во всех горианских городах существуют торговые районы с большим скоплением лавок. Иногда некоторые районы специализируются на каком-то одном виде услуг. Каждый город имеет свою улицу монет, где в основном находятся банки. Также в большинстве городов есть улица Клейм, на которой — или вблизи от нее — можно найти конторы работорговцев. Именно туда отправляется тот, кто хочет купить женщину. Как я уже отмечал, большинство горианских рабов — женщины.
Турбус Веминий все еще находился в глубине лавки. Глядя по сторонам, я заметил двух высоких мужчин в коричневых туниках, стоявших у двери. Они не были похожи на охранников лавки Веминия.
Мужчины взглянули на меня, потом осмотрели внутренность лавки. Переглянулись, затем снова посмотрели на меня, повернулись и вышли.
Я не знал, чем они занимаются. Этим утром я уже дважды встречал их, когда ходил по другому поручению хозяйки. Один раз мне показалось, что они преследуют меня, что хозяйка поручила им шпионить за мной, наблюдать, правильно ли я выполняю ее поручения и не глазею ли на ножки рабынь. Но потом, когда «соглядатаи» пропали из виду, я решил, что ошибся. К тому же, напомнил я себе с досадой, моя хозяйка слишком уверена в своей власти надо мной, поэтому необходимости в наблюдении за мной нет. Моя хозяйка больше не сомневалась во мне. Она даже мысли не допускала о какой-либо непокорности с моей стороны. Теперь я был послушный раб. Ведь меня избили «змеей».
Я предполагал, что это были наемники, люди, охотившиеся за заблудившимися или припозднившимися рабами. Однако я не боялся их, так как знал, что на моем ошейнике написано: «Я — собственность леди Флоренс из Вонда». Им следовало лишь проверить ошейник, чтобы понять: я не тот, кто им нужен.
Турбус Веминий вернулся за прилавок. В руке у него был маленький флакон духов, который он принес из глубины лавки. Он поставил его в застекленный шкафчик сбоку. Без сомнения, это было то, что приготовили для маленькой загорелой женщины, леди Кайты из Бейзи.
Он взглянул на водяные часы. Было пять минут до назначенного времени. Тени снаружи стали длиннее.
Я подвинулся так, чтобы видеть улицу. Никаких признаков парочки в коричневых туниках там не было.
Эти двое внушали мне опасение.
Я увидел двух рабынь, спешащих мимо. Вечерело, и они торопились. Когда их хозяин прибудет домой, они должны на коленях приветствовать его с готовой едой.
Турбус Веминий посмотрел на меня. Я склонил голову. Если он захочет, чтобы я подошел, он даст мне знак.
Мои руки были связаны. Иногда так поступают на всякий случай с рабами, отправляющимися с поручениями. На шее у меня был маленький мешочек на кожаном ремне. В нем находились записка и монеты. Я не мог прочитать записку, потому что не умел читать по-гориански. Сегодня утром мне уже пришлось исполнять поручение экипированным таким же образом.
Я поднял глаза. Внимание Турбуса Веминия было занято другим. Он расставлял флаконы в стеклянном шкафчике. Я пошевелил связанными руками и поменял положение тела. Я молчал. Я не хотел, чтобы меня пинали, или били, или прикрепили к ошейнику бирку на проволоке, на которой было бы написано для моей хозяйки: «Этот раб дерзил. Рекомендую двадцать ударов плетью».
Я снова подумал о двух девушках, пробежавших недавно по улице. Они торопились домой, чтобы вовремя приготовить еду хозяину, а потом, выкупавшись, надушившись, надев шелковую одежду, быть готовыми приветствовать его на коленях.
Я начал беспокоиться. Я знал, что сегодня вечером меня должны препроводить в покои хозяйки. Она вряд ли будет довольна, если я поздно вернусь. Мне не хотелось бы получить порку еще раз, хотя, очевидно, это не было бы наказание «змеей» или заковыванием в цепи.
— Можно сказать, господин? — обратился я к Турбусу.
— Нет, — ответил он.
— Да, господин, — проговорил я и взглянул на водяные часы. Было немного позже пятнадцати часов.
— Наконец-то, — сказал Веминий, когда леди Кайта в сопровождении двух охранников вошла в лавку.
— Духи готовы? — спросила она.
Турбус Веминий подал ей флакон. Она сняла крошечную крышку и поднесла флакон к лицу, закрытому вуалью, вдохнула осторожно, я видел, как вуаль качнулась.
— Что это значит? — с ужасом воскликнула она. — Без сомнения, это духи для рабынь!
— Нет, — ответил Турбус Веминий, — но по композиции напоминают их.
— Вы ожидаете, что я стану платить за это? — возмутилась она.
— Только если захотите, леди Кайта, — промолвил парфюмер.
Она зло смотрела сквозь вуаль.
— Вы хотели духи, — продолжал Турбус, — чтобы отвлечь вашего свободного спутника от рабынь, не так ли?
— Да, — ответила леди Кайта.
— Эти духи напомнят ему то, что он забыл, — сказал Турбус Веминий. — Что вы — женщина.
Она посмотрела на него и затряслась от ярости.
— Но эти духи сами по себе не смогут исправить ситуацию, — продолжал парфюмер.
— Я не понимаю, — проговорила она.
— Подозреваю, что вы прелестная маленькая женщина, — сказал Турбус Веминий. — Если бы ваш свободный спутник покупал вас нагую и в ошейнике на рынке, он, без сомнения, отдал бы хорошие деньги.
— Турбус! — сердито воскликнула леди Кайта.
— Но как его свободная спутница, вы слишком обыденны, — продолжал Турбус.
— Это правда, — всхлипнула она внезапно.
— Если бы вы хотели немного улучшить ситуацию, — сказал он, — я бы посоветовал вам научиться искусству рабыни для наслаждений и тщательно попрактиковаться в нем.
— И это могло бы исправить положение только немного? — в замешательстве спросила леди Кайта.
— Да, — ответил парфюмер, — потому что вы бы все еще были свободны, а свободная женщина, из-за того что она свободна, не может состязаться за внимание и привязанность мужчины с рабыней.
— Почему?
— Я не знаю, — признался Турбус Веминий. — Может быть, просто потому, что рабыня — это рабыня и ею владеют.
— Что же мне тогда делать? — спросила она.
— Вы можете рискнуть попасть в рабство, — сказал он. — Попробуйте попасть в плен, походите по высоким мостам в позднее время, съездите на пикник в деревню, сходите в языческую таверну одна, отправьтесь в опасное путешествие…
— Но вдруг меня захватят и обратят в рабство? — спросила леди Кайта.
— Тогда вы станете настоящей рабыней, — ответил Турбус Веминий, — и вас, несомненно, научат так, как вы и не надеялись бы научиться, будучи свободной женщиной, искусству рабыни.
— Но я могу никогда больше не попасть к моему свободному спутнику, — сказала она.
— Возможно и так, — ответил парфюмер, — но вы попадете во власть другого мужчины, того, кто на самом деле хочет вас, кто заплатит за вас хорошие деньги.
— Я отдала большую часть состояния своему свободному спутнику, — произнесла она. — Может быть, он хотел моих денег, а не меня?
— Не знаю, — пожал плечами Турбус.
— Так и есть, — с горечью произнесла леди Кайта. — Так и есть.
— Тогда, возможно, будет только справедливо, если вы не попадете в его власть, — с сочувствием произнес Турбус.
Она опустила голову.
— Девушка, которую выбирают на рынке из десятка других, — объяснил Турбус, — знает, что хотят только ее, вы понимаете?
— Да, Турбус, я понимаю, — ответила она.
— Я заберу духи назад, — сказал парфюмер, — очевидно, вам они не понадобятся.
— Нет, — она быстро подняла голову, — я возьму эти духи.
— Цена высока, золотой тарн.
— Я заплачу, — ответила леди Кайта, доставая монету из маленького, украшенного стеклярусом кошелька, который она зажимала в руке. Затем, повернувшись, чтобы уйти, вновь посмотрела ему в лицо.
— Да? — спросил Турбус Веминий.
— Вы можете изготовить духи для рабынь, настоящие духи для рабынь? — задала она вопрос.
— Мы не продаем духи для рабынь, — строго ответил он.
— Простите меня, Турбус.
— Попробуйте спросить в лавке стальных браслетов, — улыбнулся он. — Это недалеко от дома Хассана, на улице Клейм.
— Спасибо, Турбус, — сказала она, идя к выходу.
— И не давайте им обмануть вас, — крикнул он ей вслед, — пять больших флаконов должны стоить не больше чем медный тарск!
— Спасибо, Турбус.
Она остановилась в дверях, но не обернулась.
— Желаю вам всего хорошего, Турбус.
— Я тоже желаю вам всего хорошего, леди Кайта, — ответил он.
Она бросила взгляд на одного из своих охранников, стоявшего позади нее. Затем опустила голову. Он смотрел на нее с любопытством и интересом, что, должно быть, смутило ее и леди поспешила прочь из лавки в сопровождении телохранителей.
Турбус взглянул на меня.
— Подойди, раб, — приказал он. — Опусти голову.
Я поспешил к нему с поникшей головой. Парфюмер снял мешочек, висевший на кожаной петле на моей шее.
— Ты Джейсон? — спросил он. — Раб леди Флоренс из Вонда?
Он смотрел на записку, вынутую из мешочка.
— Да, господин, — ответил я.
— Ее духи были готовы еще вчера.
Турбус направился к одному из стеклянных шкафчиков. Из мешочка он достал монеты. Там было пять серебряных тарсков. Он положил их в ящик и затем написал что-то на записке. После этого положил записку и флакон в мешочек. Я снова нагнул голову, и он надел мешочек мне на шею.
— Будь осторожен с этими духами, — сказал он. — Они дорогие. Это подписанные духи.
— Да, господин, — ответил я.
— Твоя госпожа красива?
— Да, господин.
— Хорошо бы она выглядела в ошейнике? — снова спросил Турбус.
— Я простой раб, — ответил я. — Как я могу судить об этом?
Он сурово посмотрел на меня.
— Да, господин, — сказал я, — она бы прекрасно смотрелась в ошейнике.
— Ты рослый парень, — заметил он, — Тебе приходилось участвовать когда-нибудь в схватках на конюшне?
— Нет, господин.
— Уже поздно, — проговорил парфюмер. — Возможно тебе следует поторопиться домой. Твоя хозяйка будет удивляться, куда ты пропал.
Я промолчал.
— Я должен выпроводить тебя кнутом? — спросил Турбус Веминий.
— Нет, господин. — Я повернулся к выходу.
— Стыдно красивой женщине терять время с шелковым рабом, — сказал Турбус. — Ей следует ползти в ошейнике к ногам настоящего мужчины.
Я снова промолчал.
— Беги, — вдруг произнес он. — Беги, раб!
Я выбежал из лавки.
На улице я почти сразу столкнулся с двумя мужчинами в коричневых туниках.
— Простите меня, господа, — проговорил я.
Но они схватили меня за руки с двух сторон.
— Я не хотел налетать на вас, — объяснил я.
Но мужчины уже поволокли меня вдоль улицы. На ней было всего несколько человек.
— Извините, господа, — умолял я. — Побейте меня и отпустите. Пожалуйста!
Я понял, что они тащат меня к боковой аллее. Мои босые ноги скребли по плоским камням улицы. Я пытался освободить связанные руки. Проходивший мимо булочник поглядел на нас.
— Что вы хотите от меня? Я — Джейсон, раб леди Флоренс из Вонда. Я не могу быть тем, кого вы ищете. Посмотрите на мой ошейник. Позовите стражника!
Меня уже тащили по аллее. В конце ее, где-то на расстоянии пятидесяти ярдов, стояла повозка с высокими бортами, запряженная тарларионом. Она была покрыта холстиной. Меня сбили с ног. Эти люди привыкли обращаться с рабами.
— Кто вы? Что вам нужно? — кричал я.
Один из мужчин достал из туники капюшон для рабов. Другой отбросил в сторону холстину, прикрывавшую повозку. Внутри я увидел мешок для раба и сделанную из дерева маленькую прочную клетку.
Мне на голову набросили капюшон и плотно закрепили ремнями под подбородком. Я почувствовал, как меня засовывают в тяжелый кожаный мешок. Его крепко завязали над моей головой. Двое мужчин подняли меня и посадили в клетку. Я услышал, как закрылась ее деревянная дверца.
— Накинь холстину и закрепи ее, — услышал я.
Сразу после этого тент на повозке был надежно закрыт.
Через несколько мгновений я почувствовал движение деревянных колес в железных ободьях по камням аллеи.
Какое-то время я старался освободиться, но, находясь в мешке, не мог использовать всю свою силу. Временами я чувствовал, как тело плотно прижимается к толстым, прочным решеткам клетки, и пытался высвободить руки, но не преуспел. Они были крепко связаны горианской веревкой, сделанной специально для рабов и пленников.
Я снова попытался двинуться, но тщетно. Скоро я прекратил бороться. Сопротивление было бесполезным.