Гладиатор Гора

23. ДЕВУШКА В ТУННЕЛЕ

Я стоял в абсолютной темноте туннеля. Этот туннель был центральным в целой сети подземных переходов, лежащих под владениями госпожи. Через них можно попасть в сарай для припасов, в инкубатор, в некоторые конюшни и питомник для тарларионов.

У меня болела спина. Дважды за эту неделю я был сильно выпорот.

Прошлой ночью, прикованный за шею в своем закуте, я по очереди разговаривал с двумя визитерами. Одним из них была Тафрис, другим — Кеннет.

— Теперь видишь, какой властью над тобой я обладаю? — спрашивала меня Тафрис.

— Да, — отвечал я, лежа на соломе, страдая от побоев.

— Я — любимица госпожи, — продолжала Тафрис — Я могу устроить, чтобы тебя пороли так часто, как я захочу.

— Это правда, — признал я.

— Теперь ты будешь встречаться со мной в туннеле? — спросила она.

— Нет, — ответил я.

Тафрис стояла у открытой двери в стойло, я не мог достать до нее. Она была зла.

— Завтра я увижу, как ты схватил Клодию в свои объятия, прижал ее и принудил целовать тебя, словно господина, — заявила она.

Я удивленно уставился на нее.

— Конечно, я случайно обнаружу твое недостойное поведение и закричу, чтобы заставить виноватых и уличенных рабов отпрянуть друг от друга.

— И меня снова изобьют, — предположил я.

— Конечно.

— Понятно, — сказал я.

— Теперь ты встретишься со мной в туннеле?

— Нет, — был мой ответ.

— Очень хорошо, — проговорила она.

Я молчал.

— Тебе не интересно узнать, что я задумала в отношении тебя? — поинтересовалась Тафрис.

— Что? — спросил я.

— У меня ошейник, — объяснила она, — я — рабыня. Я должна подчиняться. Но я бы хотела стать госпожой.

— Госпожой? — не поверил я.

— Ты будешь моим в тайниках туннеля, когда я захочу, моим шелковым рабом. Там ты будешь подчиняться мне и делать то, что велю я, — откровенничала Тафрис.

Я молчал.

— Твое тело мне не противно, Джейсон.

— Я рад этому, — ответил я.

— Но ты сильный, мощный мужчина. Я ненавижу таких, как ты. Ты мужчина, в чьих объятиях женщина рыдает, как рабыня. Я ненавижу таких мужчин! Будет особенно приятно сломать и запугать тебя.

— Понимаю.

— Встретишься со мной в туннеле? — предложила она.

— Нет, — снова сказал я.

— Очень хорошо, — промолвила Тафрис и ушла.

Ожидание в абсолютной темноте туннеля длилось долго. Я ничего не слышал.

— Я видел, как Тафрис выскользнула из конюшни, — сказал Кеннет, пришедший повидать меня прошлым вечером.

— Да, господин, — ответил я, пытаясь подняться на колени, с цепью на шее. Мне не хотелось быть убитым за проявление неуважения.

— Не беспокойся, — присаживаясь рядом, проговорил Кеннет.

Я сел на соломе.

— Как твоя спина?

— Болит, — ответил я, ухмыляясь. — Барус на славу постарался.

— У нас не было выбора, — объяснил Кеннет. — Тафрис наблюдала за нами.

Он посмотрел на меня.

— Тафрис была здесь. Что она хотела?

— Ничего, — ответил я.

— Говори!

— Она хочет встречаться со мной в туннеле. Она хочет заставить меня стать ее шелковым рабом.

— Самка слина, — засмеялся Кеннет. — Что ты ответил ей?

— Я отказался.

— Не сомневаюсь, что она снова подведет тебя под наказание.

— Не сомневаюсь, — согласился я, кивнув головой.

— Все это может сделать тебя негодным для схваток, — заметил Кеннет, — и что еще более прискорбно, это не нужно и не рационально. Это мешает дисциплине.

Кеннет снял с пояса фляжку и протянул мне.

— Это вино.

— Спасибо, господин, — сказал я и сделал пару глотков. Это было вино Та, из винограда Та с террас Косы. Такая мелочь свидетельствовала о тесных торговых отношениях между Вондом и Косом. В последний год высший совет Вонда ввел высокие пошлины на ввоз вин из определенных городов, в особенности на вина из Ара. Я протянул фляжку Кеннету.

— Я уже не хозяин на конюшнях, — проворчал Кеннет. — Это касается не только тебя. Тафрис вмешивается во многое. Люди больше не могут так же долго и хорошо тренироваться перед схватками, как раньше. Конюшенные девицы боятся ее, потому что из-за лживых донесений этой девки могут лишиться ушей или ног. Даже Барусу и мне приходится следить за собой.

Откинув голову, Кеннет допил вино и снова прикрепил фляжку к поясу. Затем встал.

— С каждым днем она становится все более наглой и дерзкой.

— Она решила добиться своего, — сказал я.

— Но она рабыня в ошейнике! — заметил он.

Я пожал плечами.

— Я думаю, мы должны найти способ напомнить нашей маленькой Тафрис, кто она на самом деле, — сказал надсмотрщик.

Я взглянул на него.

— Завтра назначь ей встречу в туннелях, около соединения центрального с боковым, который ведет к сараю с припасами номер четыре, на пятнадцать часов.

— Господин? — не понял я.

— У меня есть план, ответил он.

— Да, господин, — сказал я.

И вот я жду в абсолютной темноте туннеля и ничего не слышу вокруг.

Уже около пятнадцати часов. Поворот в боковой туннель к сараю номер четыре находился справа от меня.

Вдруг где-то на расстоянии нескольких ярдов послышались мягкие и легкие шаги босых ног по центральной доске, проложенной по дну туннеля.

— Джейсон? — услышал я голос Тафрис.

— Госпожа? — откликнулся я.

— О, ты зовешь меня госпожа? — сказала она. — Прекрасно!

Она осторожно приблизилась ко мне в кромешной темноте. Я почувствовал, как ее маленькая рука трогает мою грудь.

— Ты стоишь, — проговорила она. — На колени, раб!

— Простите меня, госпожа, — опускаясь на колени, произнес я и услышал, как она снимает через голову свою тунику и бросает ее в сторону. Туника задела за петлю для цепи, свисавшую с ее ошейника. Петля поднялась и упала назад.

— Я принадлежу леди Флоренс из Вонда, — сказал я Тафрис.

— Здесь, в туннеле, — заметила она, — ты принадлежишь мне.

— Не думаю, что леди Флоренс понравится такое, — проговорил я.

— Какая разница, понравится или нет, — засмеялась Тафрис. — Я ненавижу ее. Она холодная и самонадеянная женщина. Это она должна быть рабыней, а не я! Конечно, одним из удовольствий иметь тебя шелковым рабом будет то, что однажды ты был ее шелковым рабом. Я, простая рабыня, использую ее бывшего шелкового раба в качестве своего шелкового раба! Таким образом я унижу ее!

— На этой неделе я не целовал украдкой Туку, — начал я, — и два дня назад я не гладил двумя руками ногу Пелиопы около первого сарая для корма.

— И все-таки тебя били за эти два проступка, — засмеялась она.

— Зачем ты солгала? — спросил я.

— Мне это нравилось. И разве это не привело тебя сюда, в туннель, мой услужливый раб, стоящий на коленях?

— Похоже, все так и есть, — проговорил я. — И часто ты лжешь госпоже?

— Я постоянно лгу ей, — сказала Тафрис. — Глупая, хорошенькая дурочка верит мне. Но со временем, несмотря на ошейник, я стану хозяйкой в конюшнях!

— Понимаю, — поддакнул я.

— А теперь, раб, — высокомерно заявила Тафрис, — служи мне!

Я схватил ее правой рукой за правую щиколотку, а левой — за левую.

— Что ты делаешь? — закричала она.

Но мои руки крепко держали ее ноги.

— Ой, — вскрикнула Тафрис, когда я резко дернул ее за ноги и повернул так, чтобы, падая, она оказалась на животе. Затем я нагнулся над ее телом и предварительно подготовленными ремнями для носа тарлариона связал ей руки за спиной. Потом грубо перевернул на спину и бросил под себя.

— Что ты делаешь, животное! — кричала Тафрис.

— Я собираюсь использовать тебя для своего удовольствия, хорошенькая Тафрис, — объяснил я ей.

— Я все расскажу госпоже! — продолжала кричать она. — О нет! Нет! Пожалуйста! Нет! Нет, нет!

Тафрис, плача, лежала в моих объятиях, пытаясь поцеловать меня.

— Ну что, теперь ты — госпожа? — спросил я.

— Я не знала, что такие чувства существуют, — ответила она.

— Ты теперь госпожа? — повторил я.

— Нет, — сказала она, — нет. Я просто рабыня! Я и раньше была рабыней, но не знала этого. Ты первый дал мне это понять по-настоящему.

— Думаешь, ты сможешь забыть это?

— Нет, я никогда не забуду это. Я всегда буду с любовью вспоминать об этом, — ответила Тафрис.

Я начал целовать в шею.

— Я — рабыня! — счастливо воскликнула она, — я — твоя рабыня, господин!

— Хватит, — раздался голос леди Флоренс — Свет! Зажгите свет!

Сначала появились искры, а затем крохотное пламя. Тафрис завизжала от страха и забилась под меня. Кеннет наконец зажег факел и поднял его. Обнаженная Тафрис, лежащая на спине со связанными руками, мигая от света, смотрела в ужасе на строгую фигуру своей хозяйки.

— Пойманные рабы! — воскликнула госпожа.

— Простите меня, госпожа! — закричала Тафрис.

— Туннель часто служит местом встреч для рабов, — объяснил Кеннет.

— Отвратительно! — воскликнула хозяйка.

— Простите меня, госпожа, — молила Тафрис, — простите меня, госпожа!

Она попыталась подняться на колени и приникнуть головой к ногам леди Флоренс.

— Я прибью тебя на дерево вниз головой, — кричала госпожа, — чтобы тебя, перепачканную собственной кровью, клевали птицы!

— Вы все слышали, госпожа? — с мольбой спросила Тафрис.

— Все, — кровожадно ответила хозяйка.

Тафрис со стоном бросилась к ее ногам.

— Пощады! — умоляла она. — Пожалуйста, пощады!

— Продайте ее! — визжала хозяйка, — продайте ее!

— Поднимись на ноги, Тафрис, — приказал Кеннет, — опусти голову, приготовься.

Он нагнулся, чтобы поднять ее одежду. Я одернул тунику. Тафрис стояла, нагнувшись, согнув ноги в коленях, положив голову на бедро Кеннета.

— Я — твоя рабыня, — прошептала она мне со слезами на глазах.

— Ты будешь рабыней любого мужчины, который станет твоим настоящим хозяином, — ответил ей я.

— Да, господин.

— Продайте ее как кухонную девку, — приказала леди Флоренс.

— Но она теперь горячая рабыня, — улыбнулся Кеннет.

— Ты горячая рабыня? — спросила хозяйка.

— Да, госпожа, — всхлипнула Тафрис.

— Очень хорошо, — проговорила леди Флоренс, — тогда пусть Тафрис выставят нагую на помост на рынке, где торгуют рабынями для наслаждения, и продадут по наивысшей цене.

— Да, леди Флоренс, — сказал Кеннет.

— Спасибо, госпожа, — сказала Тафрис.

Госпожа со злостью отвернулась от нее.

— Шлюха! — бросила она.

— Да, госпожа, — ответила Тафрис.

Кеннет засунул одежду Тафрис ей в рот. Теперь она не могла говорить, пока кляп не вынут.

— Уберите ее, — приказала леди Флоренс.

Кеннет повел Тафрис по туннелю, левой рукой держа ее за волосы, правой освещая путь факелом. Леди Флоренс смотрела им вслед. Затем она взглянула на меня. Я стоял, скрестив руки на груди.

Леди Флоренс быстро повернулась и поспешила за Кеннетом и светом его факела.