Женщина-кошка

Глава 17

Сэлли, подложив под спину подушку, сидела на больничной кровати. Она жадно смотрела утренние новости.

«...Доктор Иван Славицкий, руководитель научно-исследовательского отдела "Фабрики Красоты", был найден мертвым в своей лаборатории...»

На экране появилась фотография доктора Славицкого. Мгновение спустя на ее месте уже было лицо репортера. Он стоял напротив унылого здания фабрики. Невдалеке были припаркованы машины «скорой помощи», полицейские оцепляли желтой лентой место преступления.

– Я так и думала, – с довольным видом заявила вслух Сэлли, хотя никто ее и не слышал. – Стоило мне один раз не выйти на работу, как все полетело к черту.

Она печально посмотрела на стоящий перед ней пластмассовый поднос с завтраком и поморщилась. Там была тарелка с какой-то бурдой, которую, впрочем, следовало считать овсянкой. В этот самый момент в дверь постучали. Сэлли подняла глаза и увидела стоящую на пороге Пейшенс. В руках у нее был небольшой пакет с подарками для Сэлли.

– Я, кажется, не слишком рано.

Сэлли не могла отвести удивленных глаз от своей подруги. Вместо обычного элегантного и не привлекающего внимания костюма, то есть неяркой блузки и подходящей по цвету юбки, на Пейшенс была черная безрукавка и ярко-желтые расклешенные брюки. Ее коротко подстриженные волосы были гладко причесаны. В ушах – серьги с большими топазами.

– Во-первых, просто супер, – выпалила Сэлли. – Ты выглядишь просто потрясающе. Во-вторых, этот парень влияет на тебя определенно благотворно. Спорим, ты все-таки рада, что я втравила тебя в эту историю. Все только благодаря Сэлли. Я права?

Пейшенс улыбнулась:

– Все только благодаря Сэлли. Я тоже так думаю. Я с ним встречаюсь сегодня. Немножко попозже. Будет праздник в детском центре «Семь цветов радуги». Он там работает в свободное время.

– Ничего себе, он ко всему прочему еще и занимается благотворительностью. – Сэлли сделала вид, что сейчас упадет в обморок. – Просто нет слов. Ну какой хороший мальчик!

– Да, действительно хороший мальчик, – кивнула Пейшенс и села на край кровати Сэлли. – Но сейчас мне интересно узнать, как ты себя чувствуешь. Собираешься поправляться?

Сэлли вздохнула.

– Они по-прежнему не могут понять, что со мной такое. А ведь вполне может оказаться, что это опасно для жизни или заразно. Поэтому, заботясь о безопасности окружающих и не желая иметь дела с неизлечимыми больными, они меня скоро выпишут, – горестно начала она, но, заметив испуганный взгляд Пейшенс, рассмеялась и добавила: – Ну, не переживай. Я действительно лучше себя чувствую. Может быть, придется есть меньше шоколада и не так много курить. Представляешь, – ткнула она в телевизор, – какая-то сумасшедшая девица в костюме кошки убила прошлой ночью Славицкого.

Пейшенс чуть не упала с кровати, на краю которой сидела. Она осторожно-осторожно скосила глаза на экран: там, на фоне фабричных зданий, репортер разыгрывал свою обычную роль – нес какую-то чушь по поводу правосудия и необъяснимой жестокости. Затем показали портрет подозреваемой, созданный по описанию единственного свидетеля преступления. На рисунке была изображена женщина в кошачьей маске, с колючим взглядом и безжалостным выражением лица, просто сумасшедшая. Пейшенс даже побледнела.

«Ну вот, день испорчен», – печально подумала она.

Внезапно в кадре появился Джордж Хедар. Он стоял напротив главного здания «Фабрики Красоты» и, обращаясь к толпе репортеров, говорил, растягивая слова и стараясь придать как можно больше выразительности своему голосу:

– Помяните мое слово. Эта сумасшедшая не заставит нас прекратить производство нового крема. «Бью-лайн» вскоре появится на прилавках. Мы, как и намеревались, начнем его производство на будущей неделе. – Джордж посмотрел в камеру и, погрозив невидимому врагу пальцем, с самым важным видом продолжил свою напыщенную речь: – Мы должны это сделать ради наших женщин. Мы должны это сделать в память о нашем погибшем товарище.

Пейшенс нахмурилась и выключила телевизор.

Сэлли фыркнула:

– Пустомели! Можно подумать, что Джорджа Хедара интересуют чья-то судьба, кроме собственной!

Сэлли рассеянно потянулась к сумочке, лежащей рядом на ночном столике, и достала оттуда баночку с волшебным кремом. Она открыла ее и, испуганно качая головой, застонала:

– Вот черт! Почти все кончилось!

Пейшенс посмотрела на свою подругу – и тут в ее сознании пронеслись слова Армандо: «"Бью-лайн"! Что-то не так с этим кремом!»

– Можно мне посмотреть, – сказала она и, решительно забрав у Сэлли ее драгоценную баночку, принялась изучать этикетку. – Сэл! А твои головные боли, давно они тебя мучают?

Сэлли пожала плечами:

– Ну, я не знаю. Может, пару месяцев или около того.

– Сделай мне одолжение. Перестань пользоваться этой дрянью.

– Но почему?

Пейшенс прочитала вслух рекламный слоган, напечатанный на этикетке:

– «"Бью-лайн": стань совершенной!»

Она встала и подошла к стоящему у двери в ванную оранжевому мусорному ведру, открыла его и, выбросив крем, снова опустила крышку.

– Почему? – повторила она и, повернувшись к своей подруге, ответила:

– Потому что ты и так совершенна, Сэлли. Понимаешь? Без всякого крема.

Лорел сидела дома перед зеркалом и ничего не видящими глазами смотрела на свое отражение. Она жила вдвоем с мужем в огромном, роскошном особняке. По его убранству не трудно было догадаться, что живут здесь очень состоятельные люди.

Отделанная мрамором ванная комната своими размерами могла бы соперничать с залом ожидания на вокзале. Над входом в ванную красовалась надпись на латыни: «Pulchre! Bene! Recte!» Что значит: «Прекрасно! Хорошо! Совершенно!»

На мраморных полках стояли сосуды из чешского хрусталя с разноцветной ароматической солью для ванн, букет фрезий и сирени в старинной английской фарфоровой вазе, лежали аккуратно сложенные полотенца, вручную сделанное прованское мыло (причем на каждом куске был профиль Лорел), льняные мочалки с монограммами, которые вышивали монахини в каком-то далеком швейцарском монастыре.

Все очень красиво, все невообразимо дорого, все до тошноты пошло.

Лорел переводила взгляд с одного зеркала на другое, с огромных зеркал, которыми были увешаны все стены в ванной, на увеличивающее зеркало, стоявшее на столике перед ней. Провела пальцем по нижним векам, по губам, немножко нахмурилась, затем попыталась улыбнуться, вздохнула и протянула руку к большой банке «Бью-лайн», стоявшей рядом на мраморной полке.

Она чуть-чуть наклонила баночку, так чтобы ей на руку вытекла лишь маленькая капелька. Лорел долго смотрела на нее, затем перевернула баночку и вылила себе в ладонь остальное. Подняв голову, она вновь посмотрелась в зеркала – сотни, тысячи Лорел смотрели на нее оттуда. Везде, куда ни переводила взгляд, она видела свое улыбающееся отражение.

Она принялась намазывать лицо чудодейственным кремом, сперва осторожно, а затем все быстрее и энергичнее, почти с маниакальным усердием.

«Та, которую природа наделила Красотой, смертоноснее огня и железа...»

Дверь за ее спиной открылась – и в ванную вошла экономка. Она, смущенная тем, что пришлось отрывать хозяйку от ее занятий, начала, немного запинаясь:

– Миссис Хедар... Мне очень совестно отвлекать вас...

Лорел посмотрела на нее и улыбнулась.

– Не стоит, я не так уж занята, – сказала она и очень дружелюбно добавила: – Почему бы тебе не отдохнуть немного? Мы могли бы выпить с тобой по коктейлю?

Экономка покачала головой:

– Простите, миссис Хедар, но моя семья...

– Ах, ну конечно-конечно, – Лорел махнула рукой. – Идите. Вы свободны.

Мария ушла и закрыла за собой дверь.

– Семья, – пробормотала себе под нос Лорел, когда экономка удалилась. – Ну да, да, разумеется, это самое важное...

Она печально посмотрела на свое отражение и потянулась за второй банкой «Бью-лайн».