Женщина-кошка

Глава 8

Сборы не заняли у Пейшенс много времени. С помощью Сэлли и Ланса она собрала свое скудное имущество за каких-нибудь пятьдесят минут.

– Только вас двоих мне и будет не хватать: больше ничего хорошего в этом месте не было, – сказала она, обнимая на прощание Ланса.

– Да ну, как же тебе будет нас не хватать, если ты никуда не уезжаешь? – возразил ей Ланс, он улыбался, но глаза смотрели печально, почти с тоской. –Ты просто счастливица, Пейшенс. Я тебе обязательно позвоню через пару дней. Сходим пообедаем вместе.

– Ну конечно же.

Пейшенс и Сэлли вышли вместе, с облегчением оставив за спиной холодную пещеру, в которой каждый день работали они сами и сотни других сотрудников Хедара.

– Знаешь, ведь это была не совсем правда, то, что я сказала на прощание, – вдруг, пройдя всего несколько шагов, задумчиво заявила Пейшенс. Она, словно взвешивая свое прошлое, подняла тряпичную сумку, в которую сложила вещи, что хранились на работе. – Про то, что я ни о чем, кроме тебя и Ланса, не буду жалеть... Пожалуй, буду... Я буду скучать по своей работе, по своим эскизам. Все-таки я делала что-то хорошее.

– Ты что, серьезно? – Сэлли недоверчиво посмотрела на подругу. – И когда же это тебе давали возможность сделать что-нибудь хорошее? Посмотри правде в глаза, Пейшенс. Джордж просто ничтожество? Все его ненавидят, даже Лорел.

– И я полагаю, у нее на это больше оснований, чем у нас, – мрачно добавила Пейшенс.

– Полагаешь? Можешь быть в этом уверена, девочка моя! Джордж – гнусный, двуличный урод, который даже не в состоянии сообразить, что кое-где ему не место, как, например, в художественном отделе. Он портит все, что попадает ему в руки. Ничего сам не умеет, всем мешает...

– Ну, разве что позволяет зарабатывать для него деньги.

– Допустим. Но это не слишком значительное достижение. Поверь мне, Пейшенс, когда ты сегодня отделывала его, ты говорила за каждого из нас. Каждый, понимаешь, каждый хотел бы сказать ему все то, что сказала ты! Я лишь никак не могу поверить, что в конце концов это сделала именно ты.

– Я знаю. То есть я хочу сказать, я и сама никак не могу в это поверить. Я даже не могу найти слов, чтобы это описать...

Пейшенс покачала головой, она еще не совсем оправилась от случившегося.

– Как бы объяснить... как будто я все это говорила, но тем не менее говорила это не я.

– Ну, кто бы это ни был, этот кто-то заслужил вечную благодарность всего художественного отдела.

– Нет, ты не понимаешь, Сэлли, – Пейшенс нервно закусила губу. – Вспомни, как он на меня набросился. Мне тогда захотелось сделать ему больно. На самом деле больно, понимаешь? И это доставило бы мне настоящее удовольствие...

Они завернули за угол и вошли в переулок. Навстречу им по тротуару шла женщина с двумя рыжими чау-чау на поводке. Когда собаки заметили Пейшенс, они внезапно словно обезумели, стали лаять и едва не вырвали поводки из рук хозяйки, когда та поравнялся с Пейшенс.

– Чингиз! Кублай! – прикрикнула на них дама, что было силы дергая за поводки. – Фу! Замолчите!

Сэлли взвизгнула и отскочила в сторону. Но Пейшенс осталась на месте, хотя все тело ее напряглось, а лицо перекосилось. Она не отрываясь смотрела на заходившихся лаем чау-чау и вдруг, бессознательно Вонзив ногти в ткань своей сумки, сердито зашипела.

– Ох, простите! Прямо не знаю, что на них нашло, – крикнула извиняющимся голосом хозяйка, когда ей наконец удалось оттащить своих собак за угол. – На самом деле они очень ласковые и добрые.

– Ага, как же! – прокричала им вслед Сэлли. –Добрые по сравнению с кем? С Терминатором? Или ласковые по сравнению с Годзиллой? Чудесно!

Наконец замолчав, она повернулась и удивленно посмотрела на напряженно сжавшуюся, оскалившую зубы Пейшенс.

– Что с тобой такое?

– Э-э... Хм... – Пейшенс демонстративно хлюпнула носом и достала платок. – Да ничего особенного... Может, аллергия?

– Аллергия? – Сэлли с сомнением посмотрела на подругу, но ничего больше не сказала.

Они пошли дальше. Пейшенс несколько раз глубоко вздохнула, стараясь отогнать тот ужасный, мучительный для нее вопрос, который только что задала Сэлли. О, если бы она знала ответ на него.

Что с ней творится?

Они проходили уже следующий квартал, когда Пейшенс краем глаза заметила нечто необыкновенное. Она зажмурилась и стала тереть глаза, словно туда, что-то попало, а когда все-таки решилась их открыть, они чуть не вылезли на лоб от удивления. Пейшенс как вкопанная остановилась у витрины магазина.

Это был дорогой ювелирный магазин, один из лучших в городе; она пробегала мимо него, наверное, тысячу раз, ведь именно по этой улице она ходила на работу и с работы – каждый день уже не первый год. Конечно, она иногда смотрела на эту витрину, и даже с интересом, но в целом оставалась довольно равнодушной ко всему, что здесь было выставлено. Все эти драгоценности, разложенные за стеклом, вызывали у нее не больше эмоций, чем музейная экспозиция или фотографии, сделанные орбитальным телескопом. Да, это были действительно прекрасные вещи, но они принадлежали какому-то совсем чужому миру, бесконечно далекому от того, в котором жила Пейшенс.

А сейчас она буквально вросла в землю.

– Какое красивое...

Она даже не знала, что сказала это вслух. Она ничего не видела вокруг. Все ее внимание было поглощено тем, что она заметила в витрине.

Это было ожерелье. Не просто ожерелье, а нечто таинственное, неотразимо прекрасное и странное, как будто сделанное не руками человека, а живое. Оно было старательно уложено среди замысловатых складок черного бархата. Тончайшей работы золотое ожерелье, сделанное из несметного количества коготков, на каждом из которых сверкало по бриллианту. Самый крохотный коготок был величиной с шип розы, но по мере приближения к центру они увеличивались. Самый большой был с мизинец Пейшенс, и его украшал бриллиант таких размеров, что в его гранях отражались глаза Пейшенс, которая как зачарованная смотрела на это сокровище.

– Боже! Какое красивое, – снова пробормотала она, на этот раз уже громче, своим новым, мягким и глубоким голосом, ее слова больше походили на мурлыканье, чем на обычную человеческую речь. – Какое красивое...

Вдруг она вспомнила, что где-то рядом должна быть Сэлли. Пейшенс закашлялась, стараясь добиться, чтобы ее голос звучал чуть более привычно.

– Как тебе нравится, Сэлли? Сэл?

Пейшенс повернулась. Сэлли стояла рядом с ней и удивленно смотрела на подругу. Сэлли открыла рот, но не смогла сказать ни слова. Она вскинула руку, словно собираясь махнуть на прощание, ее глаза закатились, и, не издав ни звука, она упала на землю без чувств.