Гепан: Война часть первая.

Глава 6

Тьма.

Она не была просто отсутствием света — она была тотальной. Неосязаемой. Неизмеримой. Как будто Джек не просто потерял сознание, а выпал из реальности. Вокруг не было ни звуков, ни ощущений тела. Только пустота. Вечная, бездонная, холодная.

И вдруг... что-то изменилось.

Он не почувствовал движения — он осознал, что где-то есть свет. Сначала крошечная искра, где-то на краю его восприятия. Затем — ещё. И ещё. Сотни. Тысячи. Они зажигались, словно звёзды в новой вселенной, а потом начали двигаться, формируя узоры, спирали, созвездия.

— Ты между мирами, Джек, — прозвучал знакомый, тёплый, но в то же время вселенски далёкий голос.

Джек обернулся — если это можно было назвать обернуться — и увидел её.

Лучик.

Она не выглядела, как раньше. Не просто девушка с сияющими глазами и длинными золотыми волосами. Сейчас она была воплощением энергии, волн, цветов, которых не существовало в человеческом спектре. Её облик переливался, будто ткань космоса играла в её чертах. Но голос — остался тем же.

— Я умер? — спросил он хрипло, сам удивляясь, что может говорить.

— Нет. Почти. Но твой разум сейчас вне тела. И сейчас мы можем поговорить. У нас мало времени.

Сцена вокруг изменилась. Звёзды исчезли. Пространство раздвинулось, и Джек оказался… внутри другой галактики. Он видел её снаружи и изнутри одновременно. Гигантская спиральная структура вращалась медленно, заполненная цивилизациями, войнами, мирами, о которых никто не знает.

— Ты должен кое-что понять, Джек, — сказала Лучик, и рядом с ним возникла проекция. Огромное существо, почти без формы. Оно состояло из света, пульсирующих контуров, вибрирующих волн. Оно не имело лица, но смотрело прямо на него.

— Это Ке'Зу'Нарр, — сказала она. — Они не раса. Они — создатели. Архитекторы реальности. Они не вмешиваются. Они создают, наблюдают, исправляют и... удаляют ошибки.

— Ты хочешь сказать... — Джек сглотнул, — они собираются уничтожить нашу галактику?

— Целый сектор, который вмещает 52 галактики. Они уже приняли решение. Этот сектор — нестабильный. Сверхразум — их порождение. Он — ядро огромного суперкомпьютера, размером с целую звёздную систему. Он бывший Хранитель, его предназначение было следить за этим сектором, помогать, развивать. А теперь он сбился с пути. И когда Вайрек его пробудил — они отправили Наблюдателя. Он оценит остаточную ценность жизни в этом секторе. И если мы не докажем, что достойны существовать, нас удалят.

— И как, по-твоему, доказать это? Что нам делать — поставить спектакль?

Лучик грустно улыбнулась — едва заметное движение света.

— Им чужды эмоции. Но есть то, чего они не могут просчитать. То, что выходит за пределы логики, схем и вероятностей.

— И что это? — тихо прошептал Джек.

Она молчала. Её лицо стало почти человеческим, но внутри её глаз мерцала бесконечность: то вспышки сверхновых, то слезы чьей-то любви, то шрамы разбитых миров.

— Ты не можешь подсказать, что делать, да? — тихо спросил Джек, чувствуя, как холод одиночества сжимает грудь. — Как нам спасти сектор? Как убедить Ке'Зу'Нарров, что мы достойны?

Она опустила взгляд, и этот жест — такой простой — пронзил его сильнее любой правды.

— Мне запрещено. — Голос Лучика был, как эхо древних храмов. — Они… смотрят. И даже я не могу нарушить запрет. То, что вы должны понять — вы должны понять сами.

— Почему? — Джек шагнул ближе, чувствуя, как каждый шаг дается с усилием. — Почему нельзя просто сказать, что делать? Почему всегда загадки? Тайны? Почему так много зависит от одного человека?!

Она долго молчала, и вдруг вокруг вспыхнули образы — эпизоды разных жизней: мать, закрывающая собой ребенка; старик, умирающий в одиночестве, но с улыбкой; влюбленные, целующиеся перед гибелью планеты; солдат, жертвующий собой ради других. Всё это мелькало, как искры во тьме.

— Потому что только в выборе… только в самостоятельном выборе, рождается то, что Нарры не понимают. То, чего боится даже сам Сверхразум.

— Что это?

— Душа, — прошептала она. — Они видят паттерны. Системы. Циклы. Но душа — это не логика. Это то, что рождается в хаосе боли, любви, страха, надежды… Жизнь — не код. И если ты хочешь, чтобы они это поняли — ты должен показать им. Не словом. Не планом. А выбором. Действием.

Джек в отчаянии сжал кулаки.

— Но что, если я ошибусь? Что если я сделаю не тот выбор?

Лучик подошла ближе. Он почувствовал её руку на своём плече — лёгкую, как дыхание, но крепкую, как сталь.

— Ты уже сделал столько выборов, Джек. И если ты здесь — значит, что-то в тебе сильнее страха. Всё висит на волоске. Но… может быть, этот волос — как луч света во тьме.

— Я не герой, Лучик, — прошептал он. — Я просто... парень с рухлядью под названием "Гепан", который пытается не облажаться.

Она улыбнулась — грустно и по-настоящему.

— А герои всегда так и выглядят. Героями не рождаются, ими становятся.

Вдалеке появился другой силуэт — темный, от него веяло холодом и ужасом. Это был Наблюдатель. Он не приближался. Он ждал. Как будто вселенная затаила дыхание.

— Ты всё ещё можешь ошибиться, Джек, — сказала она. — И я не знаю, что будет потом. Но если ты погибнешь, не пытаясь — тогда погибнет всё. Сделай шаг. Сделай выбор. И если ты ошибешься — по крайней мере, ты попытаешься. Это и есть суть жизни.

— Ты будешь рядом?

— Всегда, — шепнула она. — Но только как тень. Теперь ты — свет.

Он посмотрел на существо, которое зависло в пустоте перед ним. Оно не говорило, но он чувствовал — оно ждёт. Оно смотрит.

— Ты готов, Джек Рэндэлл? — спросила Лучик.

Он кивнул. И в этот момент он почувствовал, как тяжесть тела возвращается. Грохот. Боль. Крики. Реальность врезалась в сознание, как удар молота.

Он проснулся.

Глубокая темнота отступала медленно. Словно в далёком туннеле начинал пробиваться тусклый свет. Джек медленно открыл глаза, поморщился от яркого искусственного освещения и попытался пошевелить рукой — та с трудом послушалась. Он почувствовал, как его тело слабо откликнулось, будто мышцы были из ваты. Вокруг него — стеклянная крышка медкапсулы, покрытая испариной. Панель слева мягко мигала зелёным, отсчитывая пульс и прочие параметры.

Он повернул голову. Рядом — еще капсулы, и ещё… целый зал, уходящий вдаль, где стояли ряды таких же медицинских капсул. Внутри — люди, китари, ска’тани… даже массивные гронтары. Все лежали без движения, словно сцена из сна — или кошмара. Система медленно издала тихий писк, и крышка его капсулы с лёгким шипением открылась. Порыв холодного воздуха окатил лицо.

Джек приподнялся и сел, с усилием дыша, будто лёгкие впервые наполнились воздухом. На мгновение в ушах зазвенело. Повсюду было мерцание приборов и безупречный порядок.

— Эд... — прохрипел он, оглядываясь. Его взгляд упал на капсулу в нескольких метрах. Внутри — Эд Харрис, лицо спокойно, глаза закрыты. На панели горело: Процедура восстановления: 43%. Чуть дальше — массивное тело Таргуса, плотно сжатое в увеличенной версии капсулы. Он тоже спал.

Джек только собрался сдвинуться с места, как в помещение вошла женщина — высокая, светловолосая, в медицинском костюме цвета морской волны. В руках — планшет, на груди — бейдж: Ребека Лоусон, Медслужба "Гипериона".

— Здравствуйте, капитан Рэндэлл, — сказала она мягко, с лёгкой улыбкой. — Рада видеть вас в сознании. Как вы себя чувствуете?

— Как будто меня переехал крейсер... — Джек попытался встать, покачнулся, но удержался. — Что произошло? Где мы?

— Вы на борту «Гипериона», медицинский отсек. Вас эвакуировали после... — она сделала короткую паузу, подбирая слова, — ...после атаки "Эона". Но вы выжили. И это чудо.

Джек провёл рукой по лицу, вспоминая вспышку, молнию, ревущую боль… и пустоту.

— Остальные? Эд, Таргус?

— Они в стабильном состоянии. Идёт регенерация тканей. До пробуждения — пару часов, может меньше. Ваш организм восстановился быстрее остальных, вы получили прямой удар, но вас спасла защита капсулы и... — она снова на секунду замолчала, — и нечто ещё. Система зафиксировала странный энергетический всплеск вокруг вашего тела. Мы не смогли его расшифровать.

Джек нахмурился, но пока решил оставить это в стороне.

— Контр-адмирал Хэйвуд просил, чтобы вы немедленно явились к нему, как только очнётесь, — продолжила Ребека. — Вот одежда, и планшет с навигацией. Он уже на капитанском мостике.

— Конечно, он уже ждёт… — буркнул Джек, натягивая рубашку и застёгивая кобуру. — Спасибо, Ребека.

— Постарайтесь не переутомляться, — добавила она мягко. — Вам повезло, капитан. Второй раз Вселенная может быть не столь щедрой.

Джек кивнул, взял планшет, и, бросив последний взгляд на капсулы с Эдом и Таргусом, направился к выходу. За дверью начинался коридор, подсвеченный холодным светом, на стенах — указатели и бегущие строки тревожных сообщений. Планшет вывел маршрут к мосту, и Джек, с каждым шагом чувствуя, как напряжение возвращается в мышцы, пошёл вперёд.

Когда двери на капитанский мостик с лязгом раздвинулись, Джек остановился на пороге, поражённый тем, что увидел. Командный центр, когда-то образец порядка, теперь выглядел как поле боя после шторма.

Повсюду следы разрушений: оплавленные панели, вырванные из стен кабели, потемневшие от дыма переборки. Пахло гарью и озоном, в воздухе ещё витали тонкие струйки дыма, а местами мерцали искры из пробитых магистралей. Несколько экранов были разбиты, другие показывали искажённые изображения, покрытые рябью и помехами. На полу лежали обломки металла, осколки стекла и чьи-то сгоревшие перчатки.

Люди выглядели так, словно их выжали до последней капли. У офицеров под глазами тёмные круги, на щеках — ссадины и запёкшаяся кровь. Кто-то сидел прямо на полу, откинувшись на стену, сжавшись, как от боли. Некоторые пытались работать, перевязывая руки друг другу, кто-то просто стоял, глядя в пустоту.

Джек сделал шаг вперёд, пытаясь осознать масштаб катастрофы. Посреди хаоса, у частично функционирующего тактического анализатора, стоял контр-адмирал Майкл Хэйвуд. Его некогда безупречная форма была грязной и измятой, на правом плече — порванная ткань, на щеке — след от ожога. Он выглядел так, будто постарел на десяток лет за одни сутки.

— Привет, Майкл… — тихо сказал Джек, подходя ближе. — Что, чёрт возьми, произошло?

Хэйвуд медленно повернул голову. Его взгляд был тяжёлым, уставшим, полным безмолвной боли.

— Привет, Джек, — голос звучал глухо, будто прошёл через песок и пепел. — Мы… проиграли.

Он отвёл взгляд и уставился в анализатор, где крутилась модель системы Ска'Рис, залитая вспышками красного и чёрного.

— Битва за материнский мир Ска’тани… закончилась поражением, — продолжил он после короткой паузы, не поднимая глаз. — Мы смогли пробить щит Эона. На несколько секунд. Этого хватило, чтобы луч энергии с «Ша’Нира» прорвал его защиту и пробил насквозь.

Он сжал руки за спиной, костяшки побелели.

— Не знаю, насколько сильный урон мы нанесли. Но через мгновение щит снова активировался. И тогда Эон ударил в ответ. Это было… — он замолчал, будто не знал, как описать увиденное, — это был ад, Джек. Он уничтожил девяносто процентов нашего флота за пять минут. Пять. Минут.

Джек слушал молча. Всё внутри сжималось. Столько людей… столько усилий… и всё напрасно?

— Мы не могли даже отступить, — продолжал Хэйвуд. — «Ша’Нир» получил прямое попадание. Он взорвался, распался на куски. Адмирал Зан’Кор… он погиб вместе с кораблём. «Гипериону» досталось, но мы смогли прорваться к зоне гиперпрыжка. По пути собрали выживших из спасательных капсул. Тебя и твою команду тоже подобрали. Это... всё, что осталось нашего флота.

Он указал на тактический анализатор. Джек шагнул ближе.

Они находились в соседней системе. Из гигантской флотили обороны остались единицы: несколько крейсеров, два корвета, один линкор. И… «Праксиом». Огромный флагманский крейсер китари дрейфовал в пространстве, его корпус был оплавлен, над одной из башен зияла черная дыра от внутреннего взрыва, выброшенные балки висели, словно сломанные кости. Вокруг него летали несколько кораблей китари.

Джек чувствовал, как всё нутро сжимается от боли и бессилия. Потери были невыносимыми. Всё, ради чего они сражались, всё, что казалось возможным — рухнуло, как карточный домик. И хуже всего было осознавать, что всё это — не конец. Это только начало.

Рядом Хэйвуд тяжело опёрся на край анализатора. Его голос прозвучал глухо, почти безжизненно:

— Мы подобрали всех, кого смогли. Медблок переполнен. — Он опустил взгляд. — Сначала туда доставили тех, кто был ближе всего к смерти. Ты был среди них, Джек. Честно говоря… я до сих пор не понимаю, как ты выжил. От «Гепана» мало что осталось.

Джек медленно повернулся к нему, молча кивнув. Он помнил, как всё разлеталось в клочья, как палуба ушла из-под ног, как воздух вспыхнул пламенем. И — тьма. А потом — боль.

Хэйвуд отвёл взгляд, провёл рукой по панели и активировал экран. Тот вспыхнул, сначала пробежали помехи, а затем появился силуэт. Холод пронёсся по мостику. На экране был Вайрек Н’Санн.

Он выглядел, как призрак из ночного кошмара: тёмные, кроваво-красные глаза без зрачков, смотрящие из под капюшона. Голос Вайрека, сухой и холодный, прошёл сквозь всех, как лезвие ножа.

— Как я и говорил… — начал он с почти ленивой насмешкой, — цивилизация Ска'тани пала. Я опустошу их миры. Заберу всё до последнего атома, до последнего вздоха. Следующими будут люди.

Он медленно наклонился вперёд, будто мог достать их сквозь экран.

— После того, как я уничтожу человечество, я покину эту галактику. Она мне наскучила. Но помните: все, кто встанет на сторону людей, кто решит помочь им — тоже будут стёрты. До единого.

Экран мигнул и погас. Мостик погрузился в тяжёлую, давящую тишину. Где-то в углу треснул разъём, и снова посыпались искры. Кто-то закашлялся. Джек смотрел в чёрный прямоугольник экрана, будто тот мог снова заговорить.

— Он врёт, — хрипло сказал Джек, не отводя взгляда. — Он уничтожит всех. Независимо от того, борются они или нет. Он не остановится.

— Знаю, — отозвался Хэйвуд. Его голос был усталым, но в нём появилась стальная нота. — Но мы… мы ничего не можем. Мы проиграли эту битву. Ска'тани больше не могут сражаться. Им просто нечем. Их правительство объявило массовую эвакуацию. Они бросают свои миры. Спасаются бегством кто куда.

Он тяжело выдохнул.

— Нас отзывает Земля. Приказ — отступить. Мы пробудем здесь ещё пару дней, приведём в порядок корабли, и отправляемся обратно в Солнечную систему.

Джек резко обернулся. Его глаза горели.

— Что? А как же Ска’тани?! Мы бросаем их на растерзание?!

Хэйвуд выдержал паузу. Смотрел прямо в лицо Джека. Не отводя взгляда.

— Мы уже ничего не можем, Джек. Наш флот уничтожен. Нет резервов. Нет союзников. Вайрек — это не просто враг. Это конец.

— Значит всё? — Джек почти захлёбывался словами. — Мы сдались? Оставили их?

— Мы должны перегруппироваться, — холодно ответил Хэйвуд. — Разработать новый план. Сегодня… — он помедлил, — сегодня Китари и Гронтары официально заявили, что не будут участвовать в войне. Они боятся. И я не могу их винить.

Несколько секунд Джек молчал. Его лицо напряглось, кулаки сжались.

— Я не полечу с вами, — вдруг произнёс он.

Хэйвуд нахмурился.

— Что ты несёшь?

— Я направляюсь к Гронтарам. — Джек говорил спокойно, чётко. — Попытаюсь убедить их. Если они не помогут — нам конец. Потом — попробую добраться до Китари.

Хэйвуд усмехнулся. Печально. Без радости.

— Самая глупая затея, что я слышал. Один, без поддержки, без гарантий. Ты даже не знаешь, пустят ли они тебя на переговоры.

— Возможно, — Джек кивнул. — Но если есть хотя бы один шанс… я им воспользуюсь. Мы не можем просто сдаться. Я не могу.

Контр-адмирал долго молчал. Потом, наконец, сказал:

— Ты упрямый ублюдок, Джек Рэндэлл. И, может быть… именно поэтому у нас ещё есть хоть какой-то шанс. — Он подошёл ближе, положил руку Джеку на плечо. — Желаю тебе удачи. Мы больше не можем позволить себе терять таких, как ты.

Джек уже открыл рот, собираясь что-то сказать, но экран связи вдруг вспыхнул ярким светом. Лица Хэйвуда и Джека отразились в панели на секунду — и тут же исчезли, уступив место высокому, утончённому силуэту.

На экране возник представитель китарианцев — худощавый, с удлинёнными чертами лица и светящимися фиолетовыми глазами. Его голос звучал ровно, почти музыкально, но за мягкостью ощущалась холодная выверенность.

— Приветствую вас от имени командующего Альрана Тавиорна, — произнёс он с безупречным выговором. — Он выражает глубокие сожаления в связи с вашими потерями... и приглашает вас на встречу на борту "Праксиомы".

Хэйвуд чуть приподнял брови, но тут же собрался. Его голос был ровен, но в нём слышалась усталость, сквозь которую пробивалась нота сдержанной благодарности:

— Мы также приветствуем наших союзников и выражаем искренние сожаления в связи с вашими потерями. Могу ли я узнать цель визита?

Китарианец склонил голову, его жест был почти театрально вежливым.

— Боюсь, я не уполномочен раскрывать детали. Командующий Тавиорн предпочитает сообщить информацию лично.

На мгновение повисла пауза. Хэйвуд кивнул.

— Благодарю за приглашение. Я прибуду в течение часа.

Казалось, разговор окончен, но китарианец вдруг добавил:

— Командующий настоятельно рекомендует, чтобы вы прибыли в сопровождении капитана Джека Рэндэлла.

На лице Хэйвуда промелькнула тень удивления. Он перевёл взгляд на Джека, затем вновь повернулся к экрану.

— Понято. Мы будем вдвоём.

Китарианец снова склонил голову, и связь отключилась. Экран погас, оставив за собой только лёгкое свечение.

Хэйвуд вздохнул, провёл рукой по лицу, потом обернулся к Джеку.

— Интересно, что им нужно от тебя?

— Без понятия, — пожал плечами Джек, при этом уголок его губ дёрнулся. — Но мне самому любопытно.

Хэйвуд кивнул, направляясь к выходу с командного мостика.

— Мне нужно переодеться и привести себя в порядок. Встретимся у посадочной платформы через сорок минут.

Джек посмотрел в сторону погасшего экрана, задумчиво потер подбородок.

— Принято, — сказал он. — Постараюсь не опоздать.

Хэйвуд вышел а Джек остался на мостике ещё на несколько секунд. За его спиной мерцали экраны, в воздухе висел запах гари и озона. Он взглянул в сторону развороченной стены, где раньше стояла тактическая консоль. Потом тихо пробормотал:

— Альран Тавиорн… Надеюсь, ты не потратишь моё время зря.

Через сорок минут они стояли на посадочной платформе, где дежурный техник докладывал о готовности шаттла. Джек, переодетый в чистую, хоть и поношенную форму, украдкой посмотрел на Хэйвуда — тот выглядел почти собранным, но усталость всё ещё проступала в его взгляде и походке.

Шаттл мягко оторвался от корпуса "Гипериона", и вскоре перед ними вырос силуэт "Праксиомы". Даже повреждённый, этот корабль Китари выглядел как произведение искусства — обтекаемый корпус, покрытый сине-серой бронёй, словно перламутр на рассвете. На поверхности всё ещё виднелись чёрные ожоги и пробоины, но восстановительные дроны сновали по внешней обшивке, как муравьи по дереву, устраняя повреждения.

Когда они подлетели ближе, корпус "Праксиомы" мягко раскрыл шлюз, словно лепестки цветка. Джек присвистнул:

— Даже после бойни они умудряются выглядеть так, будто готовятся к приёму послов.

— У них всё — как в театре. Эстетика у Китари — не просто стиль, а философия. — ответил Хэйвуд и слегка поправил воротник.

Платформа мягко опустилась в ангар. Внутри не чувствовалось ни гари, ни хаоса, как на «Гиперионе». Полы ангарного отсека сияли, воздух был наполнен лёгким ароматом цитруса и чего-то металлического — почти стерильный, но не неприятный.

Их уже ждали. Китарианка в строгом костюме цвета лазури, с изящными вставками из полупрозрачного материала, шагнула вперёд и изогнулась в приветственном поклоне.

— Контр-адмирал Хэйвуд. Капитан Рэндэлл. Добро пожаловать на "Праксиому". Командующий Тавиорн ожидает вас.

Они прошли по коридорам, стены которых светились мягким, тёплым светом, реагируя на движение. Повсюду сновали дроны, некоторые — в воздухе, другие — на антигравитационных подушках. На стенах висели тонкие, почти невидимые экраны с живыми картинами: морские пейзажи, леса, танцующие фигуры света.

— Психоэмоциональные панели, — пробормотал Хэйвуд. — Успокаивают и снижают тревожность у экипажа.

— Нам бы такие на "Гепан", — хмыкнул Джек. — Хотя я, скорее всего, всё равно бы на них не смотрел.

Они вошли в центральную залу. Это была круглая комната с высоким потолком, из которого мягко струился свет. В центре, на постаменте, стоял Альран Тавиорн — высокий, элегантный, с серебристыми узорами на мантии. Альран — один из величайших стратегов Китари, признанный гений в области тактического прогнозирования и логистики. Он выглядел безупречно, лишь небольшой шрам на виске намекал, что командующий не просто стратег, но и воин.

— Джек Рэндэлл. Майкл Хэйвуд, — сказал он с тёплой улыбкой. — Рад видеть вас живыми. Особенно после того, что произошло.

Они обменялись небольшими поклонами — лёгкими, по-китариански сдержанными.

— Мы тоже рады, что вы выдержали, — кивнул Хэйвуд. — Наши потери тяжёлые. Мы думали, "Праксиом" не выживет.

— Мы потеряли треть экипажа, — спокойно сказал Альран, — и были на грани. Но наши системы восстановились достаточно, чтобы добраться до точки гиперперехода. Вайрек атаковал без пощады. И он не остановится.

Он сделал паузу, потом взгляд его стал серьёзнее.

— Официально… Совет Китари вынужден заявить о нейтралитете. Наши миры не готовы к полномасштабной войне. Люди, Гронтары, Китари — мы все слишком уязвимы сейчас. Но...

Он посмотрел на Джека, потом — на Хэйвуда.

— Неофициально мы понимаем, что Вайрек лжёт. Он не остановится. Он не желает мира. Он хочет полного подчинения. Или уничтожения.

— Мы знаем, — хрипло произнёс Джек. — Только вопрос был — поверите ли вы сами.

— Я верю, — твёрдо сказал Альран. — И я не один.

Он шагнул к консоли, активировал экран. На нём появилось сообщение от правительства Китари. Всё было строго засекречено.

— Мы начнём подготовку. Тайно. Будем укреплять оборону, модернизировать флот. В нужный момент… мы окажем вам помощь.

— Почему вы рискуете? — спросил Хэйвуд. — Это может стоить вам всего.

Альран мягко улыбнулся. В его глазах не было страха — только мудрость и решимость.

— Потому что мы знаем, что Вайрек не остановиться. Мы не знаем его истинных целей, но с огромной долей вероятности он уничтожит все расы. Наше правительство считает, он боиться что расы галактики объединятся против него. Я тоже так считаю, а ещё я верю в человечество. И... я верю в Джека Рэндэлла.

Джек на миг опешил.

— Во что именно?

— В то, что ты — не просто авантюрист, — ответил Альран с лёгкой усмешкой. — Ты умеешь зажигать огонь. Даже среди пепла. Я видел тебя в бою, я наблюдал за тобой, а ещё я знаю про Осколки и все что произошло восемь месяцев назад. Ты достоин восхищения.

Пауза затянулась. Потом Хэйвуд произнёс:

— Спасибо. Это... больше, чем мы ожидали.

— Я приглашаю вас пройти за мной — сказал Альран и направился к выходу.

Они вышли из центрального зала в небольшую приватную переговорную с круглыми стенами из полупрозрачного материала, слегка пульсирующего в такт биения энергии "Праксиомы". На столе уже стояли кристаллические чаши с напитками, напоминающими по вкусу фруктовый чай с лёгким эффектом бодрости.

Джек поднёс чашу к губам, но взгляд его был прикован к Альрану.

— Ты ведь позвал нас не просто поболтать, верно? — сказал он, наконец. — Зачем я тебе?

Альран посмотрел на него серьёзно, в глазах снова мелькнула тень усталости, которую он не показывал при других.

— Потому что у меня есть для тебя задание, Джек. Важное.

Он протянул руку, активируя голографическую проекцию. В воздухе появилась модель "Эона", мерцающего и медленно вращающегося. Щит вокруг него переливался, как плотная плёнка энергии.

— Битва показала нам, что щит "Эона" уязвим. Не полностью, но достаточно, чтобы мы могли надеяться. Мы заметили кое-какие необычные показатели во время атаки. Но данных слишком мало. Нужно больше, чтоб можно было найти слабое место. А ты, Джек, и твоя команда — постоянно гоняетесь за "Эоном", и вы подходите как никто другой.

— Хочешь, чтобы я стучал по нему монтировкой, пока не пробью дыру? — усмехнулся Джек.

— Почти, — с лёгкой улыбкой отозвался Альран. — Только не один.

Он повернулся, сделал жест — и из соседнего помещения вышла высокая стройная фигура в серебристом костюме, с тонкой голографической лентой вокруг виска и кристаллом в ладони. Кожа светлая, почти жемчужная. Глаза — яркие, фиолетовые, с характерным блеском живого разума.

— Познакомься, это Талирия Ваалор. Одна из самых уважаемых учёных нашего мира. Она будет сопровождать тебя на "Гепане". Ее задача — анализировать каждую вспышку, каждый отклик, каждую возможность понять, как работает защита "Эона". И найти способ её обойти.

— Для меня — это честь, капитан Рэндэлл, — произнесла Ваалор, склонив голову. Ее голос был мягким, но в нём слышалась почти детская взволнованность. — Ваши действия... ваши слова, даже ваши интуитивные решения — они феноменальны. Я читала обо всём, что вы делали с Осколками. И... если не возражаете, я бы хотела задать вам несколько уточняющих вопросов. Например, во время контакта с Лучиком, вы использовали термин "внутренний резонанс". Вы могли бы…

— Эй, полегче, профессор, — поднял руки Джек, усмехаясь. — У меня и так голова гудит. Дай хоть до корабля дойти.

Талирия мгновенно замолчала, кивнув с виноватым видом, но в глазах у нее горел огонь.

Альран сдержанно улыбнулся.

— Она может быть навязчива, но, поверь, она гений. Ты увидишь это, как только окажетесь рядом с "Эоном". Ее присутствие может стать ключом к нашей победе.

— Что ж, добро пожаловать в команду, — сказал Джек, поворачиваясь к Талирии. Он слабо улыбнулся. — Правда, команда пока в медкапсулах. Познакомлю тебя с ними позже, когда они будут больше походить на людей, а не на мясо в соусе из нанополимеров.

— Я тоже очень рада быть частью вашей миссии, — глаза Талирии буквально сияли, и это сияние не было метафорой: её зрачки слегка засветились фиолетовым. — Вы держали Осколки в руках… общались с Лучиком… были на "Эоне"! Это невероятно!

Джек бросил короткий взгляд на Альрана, словно говоря: «Вот видишь, с кем ты меня свёл?» Но на лице его оставалась тёплая усмешка.

— Тали, — вмешался Альран, чуть повысив голос. — Ты не турист. Твоя задача — собирать данные, наблюдать, анализировать и передавать информацию нам. Не забывай об этом.

Талирия смутилась, её глаза немного потускнели. Она слегка наклонила голову:

— Конечно, командующий. Простите. Я... просто действительно счастлива, что могу работать вблизи этой тайны.

— У нас, — мягко добавил Хэйвуд, вставая со своего места, — сейчас каждый шаг может решить судьбу галактики. Спасибо за тёплый приём, командующий. Уверен, что наши пути пересекутся снова.

— Надеюсь, при более мирных обстоятельствах, — кивнул Альран, вставая и сложив руки за спиной. — Увы, сейчас у меня… сотни вопросов без ответов и тысячи задач без решения. Но я верю, что вы — часть этого ответа.

Джек подошёл ближе и протянул Альрану руку. Китарианец на мгновение посмотрел на неё, словно вспоминая все дипломатические нормы, а затем уверенно пожал — жест, редкий для его народа, но особенно ценный.

— Нам сейчас нужна любая помощь, — сказал Джек серьёзно. — Спасибо, что не отворачиваетесь.

— Когда придёт момент, мы будем рядом, — тихо сказал Альран. — Даже если на бумаге — нет.

Он провёл их до выхода из зала, как и подобает союзнику, и остановился у стыковочного шлюза.

— Берегите себя, — тихо сказал он. — И, Джек… если всё зайдёт слишком далеко — не пытайся тянуть всё на себе. Даже герои не вечны.

— Стараюсь об этом не забывать, — ответил Джек с кривой усмешкой. — Но, знаете… мир как-то не спрашивает, готов я или нет.

Альран коротко кивнул. Его взгляд задержался на Талирии, и тот сказал уже на родном языке Китари, с мягкой интонацией:

— Будь осторожна, Тали. Этот путь опасен, но это и есть твой путь.

— Я знаю, Альран. И я готова.

Хэйвуд посмотрел на них, поднял бровь, но не стал вмешиваться.

Когда шлюз открылся, мягкий гул переходного туннеля наполнил тишину. Они прошли по коридору, и Талирия обернулась ещё раз, как будто хотела запомнить всё. Альран стоял спокойно, но в его позе чувствовалась тревога.

На борту шаттла они уселись в кресла. Через несколько секунд шлюз захлопнулся, и аппарат плавно оторвался от "Праксиомы".

— Не думал, что когда-нибудь скажу это… — пробормотал Хэйвуд, глядя в иллюминатор, — …но эти Китари чертовски быстро приходят в себя. Корабль только что пережил ад, а внутри — словно галерея искусств.

— Они не умеют жить в хаосе, — сказал Джек. — Для них логика, порядок, и эстетика на первом месте.

— Тем не менее, я не завидую их инженерам. А вот вашему "Гепану" крепко досталось. Он практически уничтожен.

— Насколько всё плохо? — спросил Джек.

— Ну… корпус пробит в четырёх местах, вся начинка выгорела. По сути от корабля остался лишь остов. Могу предложить тебе любой другой корабль на твой выбор.

— Не хочу я другой корабль, — тихо сказал Джек.

— Я это предвидел и мы начали уже восстанавливать "Гепан". — Усмехнулся Хэйвуд. — Кстати Эд и Таргус уже покинули медблок. Эд командует ремонтом а Таргус ему помогает. Думаю за пару дней они справятся.

— Значит, пару дней? — уточнил Джек, устало откинувшись на спинку кресла.

— Да. За это время вы все восстановите силы, они вам понадобятся.

— Ага… — Джек взглянул на Талирию, сидевшую напротив. Она спокойно листала данные на голографическом интерфейсе, не замечая взглядов. — Пауза перед следующим адом.

Хэйвуд усмехнулся:

— Ты так говоришь, будто тебе это не нравится.

— Это и правда мне не нравится, — вздохнул Джек. — Но, чёрт возьми, я в этом хорош.

Когда шаттл вошёл в стыковочный отсек "Гипериона", и шлюз открылся, их уже ждали техники и медики. На фоне ярких прожекторов корпус «Гепана» выглядел словно выдранный из могилы, но он стоял. И, как всегда, ждал, когда его капитан снова поведёт его в пекло.

— Дом родной, — тихо пробормотал Джек.

— Скучал? — спросил Хэйвуд.

— Как всегда.

Талирия шагнула на платформу, замерла и подняла голову, глядя на "Гепан". Её голос прозвучал почти благоговейно:

— И именно на этом корабле вы держали в руках Осколки?

— Да, — Джек кивнул. — Добро пожаловать на борт.

Джек и Талирия пошли по направлению к кораблю. Вокруг него суетились дроны и люди, а на трапе, раздавая указания, стоял Эд Харрис с планшетом в руке.

— Я сказал запаять, а не заклеить! Это не утечка воздуха, это дыра в обшивке размером с китарианский лунный транспорт! — орал он в микрофон.

Таргус, стоявший чуть поодаль и держащий огромный кусок металлической панели, фыркнул:

— Может, я просто прижму её своим телом? Надёжно, герметично, тепло.

— Приклей ещё и улыбку, Таргус, и будешь новым амортизатором, — буркнул Эд.

— Вот и вся наша команда, — с усмешкой сказал Джек, подойдя. — Гении, герои и местами сумасшедшие.

Эд обернулся, заметив Джека.

— А вот и ты. Мы тебя ждали… Добро пожаловать на развалины. Посмотри что они сделали с нашим кораблем.

— Познакомьтесь, это Талирия Ваалор. — Джек представил китарианку. — Она новым член команды, будет собирать данные по "Эону". Искать его слабые места.

— Благодарю, — с достоинством ответила Талирия, слегка поклонившись. — Для меня честь быть частью этой команды. У вас удивительный корабль.

— Ага, особенно когда он не взрывается, — пробормотал Эд. — Джек, проведи экскурсию, но не пугай. Нам ещё жить вместе.

— А это наш Таргус Крейн, — кивнул Джек в сторону гронтара. — Он сильный, шумный и, как ты уже заметила, ироничен на уровне стратегического оружия.

Таргус поставил панель на землю и подошёл ближе, осмотрев Талирию с уважением:

— Китари? Мелкие, но умные. Надеюсь, ты не из тех, кто записывает всё подряд и задаёт тысячу вопросов?

— Я из тех, кто записывает важное и задаёт тысячу очень нужных вопросов, — ответила она с лёгкой улыбкой.

— Вот и отлично, — усмехнулся Таргус. — Главное — не мешай во время еды и не трогай мое оружие. И всё будет хорошо.

— Чтож, добро пожаловать в команду, — сказал Джек, хлопнув Талирию по плечу. — Только вот команда немного занята. С настоящим знакомством подождём до вечера — соберёмся, поговорим, может, даже кофе сварим.

Талирия почти светилась от энтузиазма:

— Я рада, что буду работать с вами.

— Пошли, покажу тебе где ты будешь жить. — Джек начал подниматься по трапу.

Он только поднялся на борт, как сразу споткнулся об огромный ящик.

— Чёрт, — выругался Джек. — Что это такое и почему стоит тут?

— Это мое оборудование, — спокойно ответила Тали, обходя ящики. — Ты ведь не думал что я буду изучать "Эон" только визуально?

Джек пробурчал что-то неприятное, по поводу того что он думает, потер ногу и двинулся дальше.

Вечер опустился на "Гиперион" тяжелым, глухим молчанием. Лишь шум ремонтных дронов разносился по ангару, люди ушли немного отдохнуть и собраться с мыслями. Джек, Эд, Таргус и Талирия собрались в кают-компании — небольшом помещении с округлыми стенами, тусклым светом и запахом чего-то родного. Пахло кофе, озоном и выгоревшей пластмассой.

На столе стоял походный кофейник, сваренный Эдом вручную — пусть и не полноценная кофе машина, но зато душевно. Джек, облокотившись на спинку кресла, вглядывался в голографический экран, на котором одна за другой мелькали кадры: гигантские корабли Ска'тани, уводящие с родных планет миллионы беженцев.

— Вот и всё, — хрипло сказал Эд, отхлёбывая из металлической кружки. — Ска'тани держались лучше, чем я думал. Но против "Эона" и Вайрека… у них не было шансов.

— У кого они были? — глухо бросил Таргус. — Он пришёл не просто убивать. Он стирает их с лица Вселенной, будто они никогда не существовали. Он забирает их к себе и вытягивает душу.

На секунду повисла тишина. Джек налил себе кофе, вдохнул аромат и только потом заговорил:

— Я думал, что у нас будет больше времени. Но он идёт по плану. Методично. Холодно. Он не просто уничтожает — он ломает волю. Хочет, чтобы остальные сдались без боя.

— А ты не сдашься, — тихо сказала Талирия.

Все взгляды повернулись к ней. Она сидела прямо, с кружкой в руках, в своей облегающей форме, но без напряжения. Казалась спокойной, но в её фиолетовых глазах пряталась боль.

— Простите, — продолжила она. — Я, наверное, должна была раньше рассказать о себе. Меня зовут Талирия Ваалор. Я исследователь древних структур, взаимодействия псионики и квантовых матриц. Моя специализация — резонансные отклонения в живых и техногенных полях.

— А по-человечески? — хмыкнул Таргус.

— Я пытаюсь понять, как работает щит "Эона". Найти слабость. Мы думаем, что он использует частично органическую структуру, связанную с остаточной пси-энергией Сверхразума. И если мы сможем зафиксировать колебания в момент активации… — она замолчала, поняв, что уходит в терминологию.

— Короче, ты умная. Очень, — Эд кивнул. — И ты хочешь быть ближе к "Эону", чтобы собрать больше данных.

— Да. И потому я здесь. Не только ради науки. Я видела, что будет в случае неудачи. Я знаю, что если падут люди, падём и мы.

— Добро пожаловать, — сказал Джек. — Тут у нас кофе, обломки и безумные идеи. Иногда работает.

Талирия чуть улыбнулась. Но взгляд её скользнул к экрану, где показывали разрушенную орбитальную верфь Ска'тани. Она сделала глоток и вдруг, тихо, почти шепотом сказала:

— Я надеялась, что мы сможем жить… просто жить. Учиться. Строить. Быть достойными своего разума. А теперь мы считаем трупы.

Никто не ответил. Просто сидели молча, глядя в огонь маленького инфраконвекционного обогревателя, будто в костёр. За бортом рушились миры, но в этой маленькой кают-компании ещё горел свет.

Когда молчание стало почти невыносимым, Джек отставил кружку и, собравшись с мыслями, выпрямился.

— Через два дня, как только закончим ремонт, мы выдвигаемся.

— Куда? — спросил Эд, не отрывая взгляда от экрана.

— К Гронтарам, — спокойно произнёс Джек.

Кофе в кружке Таргуса едва не расплескался. Он медленно повернулся к нему, прищурившись.

— Повтори ещё раз. Может, у меня глюк в ушах.

— Ты всё правильно услышал, друг, — кивнул Джек. — Нам нужны союзники. Если Гронтары вступят в войну, это намного повысит наши шансы на победу.

Таргус молча встал. Медленно прошёлся по каюте, потом резко обернулся.

— Мне запрещено возвращаться. Не просто нежелательно — запрещено. Ты знаешь это Джек Рэндэлл. Если я появлюсь в их пространстве — они меня убьют. Как собаку. Это будет смерть без чести и славы, и моя душа навсегда будет потеряна.

Джек встал напротив него, чуть спокойнее, но уверенно:

— Я знаю. Но у меня есть план. Поверь мне.

— Ты хочешь, чтобы я предстал перед дядей? Перед тем, кто убил моего отца и братьев?

— Нет, — покачал головой Джек. — Я хочу, чтобы ты стоял рядом со мной. Как тот, кто спас мне жизнь, кто сражался с "Эоном". Кто знает, что значит честь. И если ты не заговоришь — они не услышат нас. Потому что слушать они будут только своего.

Таргус медленно сел обратно, сжав пальцы в кулак. В нём боролась ярость и страх, но где-то глубоко начинала пробиваться искра решимости.

— Ладно… — выдохнул он. — Ладно. Но если мы облажаемся — ты должен знать, Джек: я иду на верную смерть. Да и ты тоже.

— А если не облажаемся — ты станешь героем своего народа, — сказал Джек и хлопнул его по плечу. — А героев у нас в команде как раз не хватает.

Талирия молча наблюдала за ними, будто стараясь понять не слова, а связи. Невидимые, но прочные. Она, возможно, не понимала всех человеческих и гронтарских нюансов. Но что-то в этой сцене отзывалось даже в её логике: сила была не в числах — она была в людях, таких как эти.

— Гронтары… — тихо повторила она. — Никогда не думала, что окажусь там.

— Это нормально, — усмехнулся Эд. — Здесь у нас всё происходит спонтанно.