Гений АвтоВАЗа

Глава 7

Плюсы и минусы авто марки «Рено»

Что такое типичное не то? Оно называется «Рено-5».

Подняв капот с прилипшими жёлтыми осенними листьями, я едва не зарыдал, Яша и Валентин моментально поняли причину расстройства. У француженки двигатель стоит продольно!

— Ты знал? — спросил Лукьянов.

Конечно, мог привести миллион оправданий. В прошлой жизни никогда не колупался в такой, восстанавливали приличные машины высокого класса, а не французский дешак.

— Понятия не имел. В каталоге чёрным по белому написано: передний привод, поперечное расположение двигателя.

— Серёга, думаю, всё просто, — предположил Семенихин. — Некий советский гений перевода пропустил одно слово. У «ренухи» клапана стоят не в одну линию, а перпендикулярно распредвалу. То есть поперечное расположение клапанов двигателя, а не самого мотора! Но — валюта потрачена, две блестящие иномарки прикатили в испытательный цех, а также приехал здоровенный ящик деталей подвески и трансмиссии.

— Но совершенно не для той машины, о которой мечтали большевики в нашем лице! — я разве что не рвал волосы.

— Будем выжимать из них всё что возможно, — утешил Яша. — Как в анекдоте про Госкомстат СССР — выдавливать литр сока из 500-граммового лимона. А их дизайнер лучше бы умер во младенчестве.

— Тут не поспоришь. Чисто внешне уродлива, по сравнению с нашим ВАЗ-2103 — какая-то отрыжка дизайнерского вкуса. Внутри… — потянул за ручку двери и осмотрелся в салоне. — Так себе. Лучше, но только если сравнивать с «Москвич-407».

А вот на треке мы все ощутили, что передний привод кое-что даёт. Ноябрь, сыро, сцепление на грунте слабое. Я посадил Яшу на пассажирское сиденье (или штурманское по меркам ралли), вспоминая особенности техники дрифта на переднеприводной. Щедро пользовался ручником. Давил одновременно на газ и тормоз, чтоб задняя ось блокировалась, а передние колёса проворачивались двигателем. В общем, техника экстремального управления отличается разительно.

— Долго не проживёт, — скептически заметил мой товарищ. — Придётся всё усиливать.

— А что на гоночных не усилено? Только прикуриватель. Держись!

Я пустил её юзом.

Самое главное преимущество ярко-красная «Рено-5» показала на выходе из поворота с заносом. И торможение, особенно по грязи, у неё гораздо эффективнее, передние колёса не блокируются, если не трогать сцепление.

Дал погонять Яше. Он впечатлился.

— Ну как?

— Ты прав. За ними будущее. Вот только развесовка…

— Для спортивной отвратительная. Продольный двигатель, слишком далеко смещённый вперёд, почти как у «Ауди». Был бы поперёк моторного отсека, центр тяжести сместился бы назад.

Вообще, классика автоспорта требует двигателя, расположенного как можно ближе к геометрическому центру. Например, так сделано у некоторых «Порше», двигатель находится впереди задней оси, а не над передней осью. Обожаю «Порше-Кайман», жаль, у самого на такую никогда не хватало денег. Слышал, на тех же ВАЗ-2108 жертвовали передним приводом, движок ставили на уровне задних сидений, получалась тачка-огонь.

— Зато воткнуть продольный мотор в наши кузова проще, Серёга. Начнём с того, что у нас есть. Не куксись. Или опять на бабском фронте проблемы?

— Никаких. Оксана рассталась со своим папиком, предложила снова сойтись. Но ты же знаешь Лизу. Мне с ней спокойнее.

— Пока в свою очередь не начнёт выкручивать яйца: женись, подлец.

Мы подплыли на француженке к остальным пацанам, желающим прокатиться. Неделю шло паломничество из управления главного конструктора и смежных, все хотели попробовать импортную лялю, в СССР иномарок мало, практически единодушно замечали: ничего особенного. На удивление встретил понимание у технологов. Отсутствие кардана и ведущего заднего моста, а также однорычажная передняя подвеска вместо двухрычажной вызвали у них одобрение. Фактически, проблема только в технологии и станках для изготовления ШРУСов, если их удастся купить под ключ у буржуев, в чём проблема?

Поляков тоже приходил, осматривал. Правда, за руль не сел.

— Если даже с такой страшнючей внешностью продаётся… Мы сделаем лучше!

— Виктор Николаевич! — я, естественно, не упустил случая вставить пять копеек. — Пропорции у неё дикие и наружность отталкивающая, но кое в чём стоит присмотреться. Меньше хромированных частей, больше пластика. Оба бампера пластиковые, под ними пара швеллеров-усилителей, это гораздо дешевле и практичнее, чем хромированные рельсы у нас на «единичке» или «тройке».

— Народ привык к блестящим… Ладно, Сергей. Сделаем два варианта, металл для внутреннего рынка и пластик для внешнего, если европейцы больше к нему клонятся. Там решим. Одну машину не губите, зарегистрируйте. Вторую разрешаю раздраконить.

Уцелела первая, красная. Белую, совсем бесцветную, гадкий утёнок французского автопрома, мы начали разбирать.

Это очень напоминало историю про копирование американского бомбардировщика Б-29, когда самолёты, совершившие вынужденную посадку в СССР и беззастенчиво приватизированные советскими ВВС, разбирались до винтика и обмерялись микрометрами. В результате за пару-тройку лет появился советский приблизительный клон американца под индексом Ту-4. Мы пытались сделать нечто похожее, но, конечно, малолитражка неизмеримо проще четырёхмоторного бомбовоза.

Из кузовного цеха приехал свежеокрашенный кузов от ВАЗ-2103 без брызговиков и крыльев, в общем, без всей передней части. Он занял место около «Рено-5», лишённого двигателя и остальной подкапотной требухи. Тщательнейшим образом всё обмерив, мы с Толиком Васильевым, нашим самым толковым слесарем, отделили французское железо, составляющее силовую часть моторного отсека. Сделали слепки каждой детали, чтоб потом при нужде изготовить пресс-форму для штамповки. Потом они переносились на ВАЗовский кузов и приваривались, строго выдерживая родную французскую геометрию.

Работа заняла месяц до Нового года, очень кропотливая. Как и следовало ожидать, крылья, крышка капота и передок от ВАЗ-2103 не подошли. Передние панели вырезали, изгибали и варили вручную, чтоб стали родные решётки, фары и бампер от «тройки». Крылья и капот изготовили пластиковые композитные — из стеклоткани и эпоксидной смолы, причём я уговорил парней отказаться от принятого на «жигулях» и «москвичах» откидывания крышки капота вперёд, ухудшавшего доступ к мотору со стороны радиатора.

Когда «Жигули-Рено» вернулась с покраски, ещё без фар и прочего наружного, она смотрелась вполне фирменно, с первого взгляда не заподозришь кустарное вмешательство. А когда всё привинтили — хоть в город на ней езжай, практически ничем не выделяется среди серийных.

Балку пока не ставили, катался родной задний мост, не присоединённый карданом к мотору. Если приколхозить раздатку, получится вполне себе вариант 4×4, но пока не время.

Гибридная тачка, выгнанная на трек, сразу показала скверную настройку передней подвески. Перед вихлялся как кошка, которая гуляет сама по себе. Или что-то не так скопировали, или… В общем, ещё неделю колдовали с пружинами, подбирая диаметр витка и количество витков. Даже геометрию рычага пришлось чуть изменить. Естественно, ориентировались на прототип серийной машины, а не на гоночную — с низким клиренсом и жёсткую. Салон укомплектовали полностью от «тройки», этот экземпляр преследовал показушную цель — убедить будущего министра, что переднеприводным «жигулям» быть.

Он принимал работу в середине января и у очень небольшой части нашей бригады. Яша Лукьянов и большинство гонщиков отправились на ралли Монте-Карло, я, прикованный к «Жигули-Рено», примёрз к Тольятти, пока не закончу проект.

Машина выглядела серийной и ехала как серийная, если не считать крышки капота, страшноватой изнутри, когда его поднимешь. С Поляковым прибыло практически всё заводское начальство.

Я мобилизовал имеющиеся у меня более чем скромные запасы красноречия. Если бы пробовал снимать на улице девушку, красотой не уступавшую Оксане, так бы не распрягался. Поскольку на площадке перед цехом было скользко, сел за руль и продемонстрировал преимущества переднего привода на такой дороге, подчеркнув: гонками занимаются единицы, в то же время практически каждому советскому автолюбителю приходится водить машину по нечищеным ото льда и снега улицам.

Замечания были, что естественно. Поляков сам проехал за баранкой. Очень похвалил реечное рулевое от «Рено». Отозвал меня в сторону.

— Серёжа, в феврале я уеду. Обживусь на новом месте и заберу тебя как обещал. Успеешь сделать следующую?

— То есть с ВАЗовским двигателем 1500 и нормальной задней балкой… С балкой проблема, она — штампованная. То есть нужны пресс-формы. И, значит, точная её геометрия — уже для серийного производства.

— А от «Рено»?

— Никак.

Он призадумался.

— Давай закажем задние балки от нескольких переднеприводных машин, начиная с «Рено-4», попробуй подобрать. В крайнем случае, сделай сам похожую, работающую на скручивание. Два месяца — хватит?

— Новые автомобили делаются годами. Откуда такая спешка?

Он оглянулся, чтоб убедиться: разговор сугубо между нами.

— В Белоруссии руководство местного ЦК пробило у Гагарина расширение МАЗа, а также Минского моторного завода и Агрегатного завода с тем, чтобы начать выпуск наших легковых машин. Как в Ижевске «москвичи».

Ого! Про Минск никогда не думал. Город куда больше Тольятти. Но если бы только размерами города определялись преимущества жизни в нём.

— Наверно, разумнее отдать им оборудование от старых моделей, а здесь осваивать новые?

— Хитёр ты, Серёжа. Но белорусы тоже не пальцем деланные. Они условие заложили: только передовая продукция. Тем более, там уровень машиностроения достойный. Есть свой подшипниковый завод, в Борисове электромеханический. Они не только кузова готовы варить, хотят локализовать в республике максимум производства комплектующих, вплоть до резины и стёкол. Не перегружая заказами обычных поставщиков АвтоВАЗа.

— То есть «Жигули-Рено» с отечественным мотором…

— Именно! Но этот экземпляр, с французским мотором и рудиментарным задним мостом, я в ЦК КПСС не покажу. Мне нужен более близкий к серийному производству прототип.

— Тогда не срывайте меня из Тольятти раньше времени. Начнём. И сделаем сразу несколько, одну гражданскую и две боевых-спортивных.

Поляков хлопнул меня по плечу.

— Договорились! У тебя будет мой прямой московский телефон. Управление главного конструктора целиком…

— В моём подчинении?

— Не нахальничай. Целиком поддержит. Помогут рассчитать и выточить любую деталь из любых сплавов. Тем более, я пока здесь. О продвижении и проблемах хочу слышать отчёт ежедневно — от тебя и главного конструктора.

Загрузил… И одновременно похвалил, обнадёжил.

— В Минске квартиру дадут?

— Оговорено. Тридцать семей ведущих специалистов, переводимых с ВАЗа, «Москвича» и из Горького сразу получат двух- и трёхкомнатные в Заводском районе, ближе к будущей работе. У белорусов жилищное строительство вообще рвёт опережающими темпами.

— То есть в марте-апреле готовиться к переезду.

— Примерно так. Но, сам понимаешь, в текущем году не начнём. Хоть там полно готовых корпусов с коммуникациями, установка оборудования, налаживание производства — процесс долгий. От тебя зависит, в некоторой степени, что там будем выпускать. Я сюда приехал в 1966-м, первая «единичка» сошла с конвейера лишь четырьмя годами позже. Белорусы, начиная не на пустом месте, пылают жаром запустить гораздо быстрее.

Это как на авторалли, когда гонишь по участку трассы, удерживая заданную среднюю скорость и имея карту только до ближайшего КП, соответственно, более чем смутно представляешь, какие препятствия ждут впереди. Сейчас я ровненько прошёл один участок, сдав Полякову французско-русского метиса, открылся следующий. Рваться, как на скоростном, никто не просит. Но поддерживать ровный темп, тем более не часами, а месяцами, ой как не просто.

Был конец недели, после смены пошли с Лизой во Дворец культуры. Через профком нам достались билеты на приезжих артистов, выступал московский вокально-инструментальный ансамбль «Весёлые ребята». Лизонька, душа чистая и неизбалованная, радовалась как дитя, хоть ансамбль был ещё совершенно не раскрученный. Да, кое-какие песни звучали, в том числе, по радиоточке, висевшей над её столом в бухгалтерии. Строгая начальница разрешала включать только в рабочий полдень, когда шла передача по заявкам радиослушателей. Девочки из бухгалтерии сами неоднократно отправляли туда письма и выпадали в осадок от восторга, когда из динамика доносилось: «По заявкам группы передовиков предприятия АвтоВАЗ и в честь дня рождения бухгалтера завода Елизаветы Прошиной звучит песня в исполнении…»

А тут — вживую! Хорошо подобранные мужские голоса, почти мальчишечьи, выводили наивное про мир, весной околдованный вновь, оттого билеты в страну любовь продаются в любом конце земли, и так далее, слова придумал Леонид Дербенёв, моя подружка, исполненная самого непосредственного энтузиазма, подпрыгивала и подпевала. Хотел сделать ей замечание — мешаешь зрителям сзади, но вряд ли, там целый ряд заняли пацанки ГПТУшного вида, те скакали ещё задорнее.

Я же смотрел на людей, тех, кого привык видеть в куда более старом возрасте, а здесь они были непростительно молодые. Как я сам.

Пел и играл на гитаре Александр Барыкин, ассоциирующийся у меня исключительно с «нарву цветов и подарю букет», Александр Буйнов, Вячеслав Малежик…

— А что это за девица у них на бэк-вокале? — с ноткой ревности спросила Лизетта в перерыве. — Да, я люблю тебя одного, но хочу нравиться всем. А тут такие клёвые парни увиваются вокруг одной.

Чесслово, не понял логики, она же женская, и на вокалистку не обратил внимания, пока та не вышла вперёд во втором отделении и не выдала шуточную «Посидим, поокаем». Как споёт «Арлекино», её имя узнают все в СССР и не только. Будущая звезда ещё далека от зенита славы, второго и третьего замужества, бегства из России со сжиганием мостов и потерей изрядной части оставшихся поклонников… В этом мире всё может сложиться иначе. Надеюсь — лучше.

Даже присутствие Аллы Пугачёвой, «конкурентки», не испортило Лизе настроения.

— Серёга! Ты — супер! С тобой хоть на край земли.

— И даже на концерт «Весёлых ребят».

Находится ли Минск до края земли или уже за ним, дальше допустимой зоны, выяснять не стал. У девушек плохо с географией. Для меня Минск — это короткая жёсткая трасса шоссейно-кольцевых гонок на Боровой, так, кажется, она называется, объезд города по кольцевой, ночь в мотеле и продолжение пути на юг по маршруту Ленинград-Одесса. В общем, какие-то леса, поля, асфальт, не особо населённый пункт. Кто знает, вдруг там и правда есть какие-то заводы.

Или сказать ей?

Открыл перед Лизой переднюю дверь служебной красной «Рено-5», выхлопотал француженку себе на зиму как испытатель, якобы проверяя пригодность переднего привода к российской зиме. На самом деле просто щадил белую «копейку». Моя девочка садилась во француженку как пани: настоящая иномарка, кого ещё катают на иностранке?

Лучше бы тот 126-й «мерседес», Лизочка, тем более приодетая совместными усилиями, смотрелась бы в нём вполне достойно, упакованная в короткую коричневую норковую шубку и из такого же меха шапку, на ногах чёрные сапожки с золочёными цепочками на голенищах, зимняя юбка оставляет на виду коленки в плотных чулках. Холодно, но ведь знает, хитрюга, что красивые коленки — моя слабость, потакает ей. Умница!

Нет, пока не скажу.

Пока ещё ничто не случилось. Только перспективы. Решение по Белоруссии готовится, но не принято. Даже если Минск для меня срастётся, в текущем году работа по специальности — испытатель и конструктор — для меня отсутствует. Что-то создавать гораздо рациональнее здесь, где опытный коллектив, производственная база, лаборатория. Боюсь, силами КБ Минского автомобильного завода малолитражка если и получится, то никак не меньше чем грузоподъёмностью в восемь тонн!

Не буду девчонку баламутить. Мы встречаемся с августа, близость началась в сентябре. Вопреки предостережениям Яши, шантаж «женись или тебя брошу» пока не намечается. Если я заведу разговор о кольцевании, уверен на 99% — согласится с радостью. Лиза, а не Яша. Один процент оставляю на непредсказуемость женской натуры. В общем, пусть пока всё остаётся как есть.

Она не сделала попытки перебраться ко мне, живя в общежитии, где комната на двоих. Мою конурку облагородила — повесила занавески, а главным образом заставила меня самого привести жильё в более цивильный вид. Появился шкаф, правда, наполовину уже занятый её вещами. Страшная койка с панцирной сеткой выброшена, её место занял широкий диван-кровать. Ну и всякие мелочи изменились, кухонный стол не шатается как пьяный, на нём скатёрка, табуреты крепкие. Даже лампочка под потолком, ранее с «абажуром» в виде газетного кулька, прикреплённого к проводу изолентой, приобрела плафон. В итоге и самому приятнее, и не стыдно девушку привести.

Зашли в квартиру, Лизонька схватила что-то из своих пакетов и заперлась в туалете, опередив меня, тоже туда желавшего, заняв его на добрые четверть часа. Надо бы затопить титан, он с утра слегка остыл. Я поставил чайник, чего-то нарезал к чаю, заменявшее лёгкий ужин. Разложил диван.

Моя дражайшая выпорхнула, наконец, вся из себя лёгкая и весенняя — в коротком зелёном платьице, лёгких туфельках, тонких колготах, подкрашенная. Такой контраст морозу и снегу за окном! Напрашивалась на комплимент и получила его.

Никакие варианты «сразу в койку» с ней не прокатывали. Сначала — долгая пауза, неторопливые посиделки за чаем, непременный этап «а поговорить». Предвкушение следующего этапа.

— Знаешь, а я тоже пела. Не таким низким голосом «хорошо-то хорошо, да ничего хорошего», — Лиза довольно правдоподобно спародировала Пугачёву. — В училище у нас был вокально-инструментальный ансамбль. Чисто девчачий, сам понимаешь, мужики в счетоводы не стремятся. Мы называли его рок-группа, но тихо, чтоб педагоги не слышали, потому что рок-группа — это реакционное и буржуазное, а ВИА — советское и прогрессивное. Нам даже купили две гитары, ударную установку, усилитель с колонкой и два микрофона. А ещё в училище имелось пианино, старое, правда, но державшее строй.

— Ого! У тебя бездна талантов. Не устаю удивляться. Можешь спеть что-то? Лучше из репертуара рок-группы, а не ВИА.

— Если не забыла… Так, мне пространство нужно.

Она убрала в коридор один табурет, меня вжала в стену, освободив себе место квадрата в три. Чуть нагнула голову и ссутулилась, взлохматила себе волосы, опусти чёлку на глаза, потом взяла в руки воображаемую ритм-гитару. И как выстрелила!

— A Goddess on a mountain top, was burning like a silver flame…

Она била правой рукой по невидимым струнам, пальцы левой брали аккорды, туфелька притоптывала каблучком в такт, а голос, ставший вдруг чуть хрипловатым, наполнил мою берлогу легендарной песней Venus группы Shocking Blue, причём She’s got it yeah пропела довольно правильно, а не как «шысгара» подобно исполнению у костра в дни моей прежней молодости. Голосом изобразила гитарный проигрыш после At your desire, стоя на левой ноге и подняв правую коленку, будто поддерживала бедром корпус гитары.

Я перехватил её рукой за бёдра чуть выше колен, второй под попу, приподнял и начал кружиться, стремясь не задеть ничего в микроскопической кухоньке, в этот миг более приятной, чем все хоромы мира.

— Это «Весёлые ребята» должны выстраиваться к тебе в очередь — брать автограф, а не ты ими восхищаться из зала.

Лизонька быстро чмокнула и упёрлась в плечи.

— Отпусти! Ещё не время распускать руки.

Вернул её на пол. У моей подружки такая игра — в неприступность. Каждый раз: я не такая, я жду трамвая, нет-нет, вы что, даже не думайте. Уговаривать-совращать приходится каждый раз заново, это отнимает массу времени, о «давай по-быстрому» и речи нет, зато каждая встреча выливается в мини-спектакль.

Вот оно преимущество жизни порознь. Вставали бы и ложились всегда вместе, пусть даже без регистрации брака, близость моментально перешла бы в обыденность. Сейчас, в мои свободные вечера от тренировок по рукопашному бою и автоспорту, мы обязательно видимся среди недели и больше времени проводим в выходные. Часто заходим к друзьям или её подругам, а не сразу ко мне.

Наверно, останется на ночь, но только на одну, на две подряд — никогда. Значит, пойду провожать её, не заводя мотор стылой «ренухи», их общежитие через два дома от моего барака.

— Как же ваши педагоги реагировали на «Венеру»?

— Они её не слышали. Дамочки старорежимные, их слух мы ублажали репертуаром Майи Кристалинской.

— Не надо. Давай лучше ещё рок-н-ролл.

— Как нефиг делать. Только места мало. Пошли в комнату.

— Там уже диван разложен, — признался я.

— Куда ты торопишься? Вдруг сегодня откажу!

В спальне она сбросила туфли, забралась на ложе любви с ногами, три раза громко щёлкнула пальцами и начала: one, two, three o’clock, four o’clock, rock…

Мы танцевали Rock Around the Clock, автор, кажется, Билл Хейли, скакать в рок-н-ролльном стиле более чем сложно на мягком, я и правда зря поторопился с раскрытием дивана. Но не складывать же! Поэтому, уловив момент, ухватил плясунью и перевёл борьбу в партер.

Лиза сопротивлялась, отталкивала мои руки, но ровно в той степени, чтоб даже подозрений не возникло, будто сопротивляется всерьёз. Когда я преодолел последнюю линию обороны, набросилась, выждав в засаде.

Боюсь, к моменту отъезда в Минск, если он произойдёт, уже не смогу без неё обходиться. Не только в постели. Мне важно… вот это всё.