Гений АвтоВАЗа

Глава 19

Конструкторша

Первый рабочий день в 1976 году для меня пришёлся на понедельник 5 января, и он был отнюдь не расслабушным. Ожидания, что мне дадут время на акклиматизацию, обустройство квартиры, чтоб мог переехать в неё из общежития, рассеялись как дым сразу после выписки пропуска на завод.

Высоцкий огорошил:

— Из-за ВАЗа мы срываем сроки начала выпуска «пятёрки» и неизбежно завалим план по легковым машинам на 1976 год. Дай бог установочную партию собрать. Значит, нам надо удивлять руководство республики и СССР чем-то другим. Сергей Борисович, помните наш неофициальный проект «лучше Ауди»?

— Естественно.

— Через месяц будем демонстрировать опытные экземпляры МАЗ-2105 на ВДНХ, как раз накануне съезда. Они готовы в Литве. Но одновременно Генеральный директор распорядился презентовать в виде проспекта «белорусскую Ауди». Наши буквально по миллиметру разобрали ваши эскизы. Задача: за месяц окончательно довести до ума концепцию машины, изготовить макет в масштабе 1:10. Ожидается, что «пятую» посмотрит высокое начальство, едва ли не сам Гагарин. Коль мы не можем похвастаться выпуском реальных машин, удивим хотя бы мечтой!

Помесь воздушного замка и потёмкинской деревни. То, о чём с детства мечтал? Нет, конечно, ну а какой выбор…

Вторая неожиданность раскрылась постепенно, хоть мог предполагать заранее, в этом коллективе мне приживаться куда труднее. Приняли хорошо, но это люди совершенно иного склада. В Тольятти мы привыкли «думать руками», то есть немедленно воплощать идеи хотя бы в макет, а лучше — в металле для установки в машину и тут же гнать на трек, испытывать на ходу. Минчане были людьми кульмана. Поскольку компьютерное моделирование появится тут не раньше чем через лет тридцать, каждая цацка долго и мучительно вычерчивается, заказывается в цеху, крутится в руках, перечерчивается… Я пробовал приспособиться, не пытаясь лезть со своим поволжским уставом в минский монастырь.

Что особенно удивило, Высоцкий поручил разработку дизайна новой машины, по внутреннему обозначению МАЗ-3301, достаточно молодой женщине — Екатерине Журавлёвой, её не видел в прошлый приезд.

Первое впечатление было — дочка кого-то высокосидящего. Ухоженная, но не слишком женственная дама примерно моего возраста, с яркими и одновременно несколько резкими чертами лица, коротко стриженная, худая. Волосы выбелены, словно испугалась эксгибициониста и поседела до корней. На носу — очки в дорогой оправе. Одета в строгий брючный костюм без облегания, пиджак на размер велик, не понять, где там выпуклости и впуклости, на ногах ботинки без каблука. А где же мои любимые красивые коленки, обтянутые тонкими чулками? Увы, этот VIP-сервис не подготовлен.

И совершенно не похожа на добрых белорусок в представлении Яши Лукьянова — раскормленных на картошке. Не жирная и не добрая.

Меня встретила приветливо, но не покидало ощущение, что сдержанно-позитивный её тон — это максимум радушия, способного из неё исторгнуться.

— Сергей Борисович, я не ожидала, что автор этих эскизов не имеет дизайнерского образования. Пропорции машин не вычурны, естественны, нет никаких излишеств, присущих концепт-карам с международных автосалонов.

— Да, это «изо», а не «извра», — повторил будущую шутку команды КВН «Прима» из Курска. — Катя, а вы — профессиональный технический дизайнер?

— Конечно. Заканчивала Минский театрально-художественный, стажировалась в Москве по промышленному дизайну, в 1974 году поступила на автотракторный факультет БПИ заочно.

— Как вы успели? Такая молодая!

— 25 лет, как и вам. Сергей Борисович, давайте не отвлекаться от дела.

Позже один из конструкторов, занимавшийся трансмиссией грузовиков, сообщил по секрету: никто из заводчан не раскрутил её не то что на койку, но даже на поужинать вместе. И вроде парня не имеет, никто ей не звонит на работу, сама — тоже, никто не встречает у походной. Вроде видная, хоть диковатая.

По меркам середины 1970-х, девушка, засидевшаяся в девицах до четверти века, уже считается старой. Замуж старались выходить до 22-х и быстрее рожать первого, до 30 — второго, к 40 начинали расплываться и стареть. Бабий век был едва ли в полтора раза короче, чем в 2000-х! Если не общего срока жизни, то хотя бы по внешности и поведению, пока воспринимались как sex appeal.

Я точно не собирался совращать её, заключая пари. Спросил у того парня:

— Может быть, она — лесбиянка?

— Кто⁈

— Ну, что спит не с мальчиками, а с девочками.

Тот аж вытаращился на меня.

— Фу! Разве такое бывает? Ну, мужики с мужиками, наверно, случается, оно тем более фу… Но бабы⁈ Что ей не хватает? Сам бы её обслужил, не жалко.

Не думаю, что столь мало информированный о разнообразии личной и половой жизни достаточно натаскан в амурных делах, чтоб утолить прихотливую даму. Меня это не касалось. Заводить близкие отношения прямо на рабочем месте — повторять ошибку товарища Льва Иосифовича, чревато неприятностями.

В профессиональном плане Екатерина реально разбиралась в деле. Из моих зарисовок скомпилировала нечто, отдалённо напоминавшее «Пассат» 3-й или даже 4-й серии.

— Поскольку двигатель стоит поперёк относительно продольной оси симметрии и предельно сдвинут назад, я обратила внимание на эти ваши наброски. Тогда передняя часть капота получается существенно ниже. Вкупе с лобовым стеклом, отклонённым назад сильнее, чем в привычных «жигулях» и «волгах», мы получаем меньшее сопротивление набегающему потоку. Кроме того, при возрастании скорости увеличивается сила, прижимающая переднюю ось к дорожному полотну… Сергей Борисович, вы смотрите на меня как на медведя, заговорившего человеческим голосом!

— Простите застарелого гендерного шовиниста. Привык больше с мужчинами это обсуждать. К тому же на вас просто приятно смотреть! — я улыбнулся в ответ на её протестующий жест и попытался обнадёжить: — Не волнуйтесь. Я гляжу в суть ваших рассуждений, а не только на красивую обёртку. В целом вы мыслите продуктивно, вкус и чувство пропорций хорошие, схватываете связь технической пользы и эстетики. Сработаемся.

— Хорошо… Сергей Борисович, давайте внесём последние штрихи, и я отдам изготавливать макет. Потом отнесу в БПИ, там есть труба для продувки.

— А макеты других советских машин имеются?

— Конечно. ВАЗ-2101 и ГАЗ-24 — точно. Для сравнения.

— Если что, у меня есть в БПИ хороший знакомый — Игнат Камейша.

— Знаю. Он будет у нас читать на следующий год. Энтузиаст, к нам на завод два-три раза в неделю забегает.

К концу января многое что произошло. В квартире, сданной с отделочными работами от застройщика, я устранил самые нетерпимые недостатки, оборудовал ванную и кухню, привёз большую тахту, просторную — до оптимизма насчёт личной жизни, а также телевизор «Горизонт-204». Выхлопотал место на охраняемой стоянке для «копейки» и переехал, наконец. Новоселье отмечал с соседями, такими же переведенцами на МАЗ, людьми малознакомыми. В КБ не завёл друзей. Не приглашать же Екатерину, она бы точно ощетинилась иглами как испуганный ёж.

А, ещё телефон студентки Насти… Но ей звонить — завязывать отношения. Нет, пусть встреча на дороге останется мелким мимолётным эпизодом.

На работе мы сформировали близкий к окончательному облик машины с индексом 3301, продули несколько макетов и достигли коэффициента лобового сопротивления 0.3, заметно лучше, чем у ГАЗ-24. Учли обтекаемость зеркал, плавность перехода от лобового стекла к боковому остеклению, минимизировали решётку радиатора, обеспечив часть воздухозабора благодаря небольшой «губе» под бампером, до ВАЗ-2108 советскому автомобилестроению такая форма бампера была не присуща.

Вообще, низкий фартук под передком шикарно работает для снижения лобового сопротивления. Если вообще убрать решётку радиатора, оставив идеально обтекаемый передок, и воздух на охлаждение радиатора брать из-под бампера, коэффициент лобового сопротивления улучшается весьма заметно. Но я слишком хорошо помнил «Пассат-3» 1990-х годов с вечно ободранной или даже полностью отломанной «губой», вылетавшей с гарантией, стоило машине клюнуть носом на любой неровности. На раллийных машинах из чего только не делали фартуки под передком, даже из транспортёрной ленты, сравнительно жёсткой, но в то же время достаточно гибкой, выдерживавшей удары о камни.

Если не отсекать воздух «губой», завихрения под днищем тормозят едва ли не в большей степени, чем вся остальная поверхность кузова. Днище неровное, обвешано агрегатами трансмиссии, подвески. Мы с Катей заровняли, что могли, максимально.

Затем занялись «мелочами» — формой фар, задней оптики, колпаков колёс, утопленных ручек дверей. В оформлении интерьера я настоял не делать вошедшую в моду панель приборов в кожухе-ящике прямоугольной формы, зная, что она долго не продержится и снова станет плавной как у ВАЗ-2106.

Наконец, кроме кузова типа седана сделали и универсал — при той же длине кузова.

Не привлекали ни одного чертёжника КБ, Катя всё чертила и рисовала сама, гораздо аккуратнее и точнее, чем удалось бы мне. Инстинктивно выбирала самую оптимальную линию изгиба, и, что интересно, аэродинамическая труба подтверждала её правоту.

В начале февраля мы положили Высоцкому на стол аккуратно оформленный альбом: эскизы всех проекций, компоновка, интерьер салона. Финишная модель в масштабе 1:10, пусть с неоткрывающимися дверцами и капотом, но аккуратно окрашенная в «революционный» алый цвет, стёкла — серебрянкой, она давала полное представление об экстерьере. Зуб даю — самая красивая машина СССР, включая любые экспериментальные и претенциозные правительственные.

Он одобрил, а на следующий день Брундза с тремя коллегами перегнал на МАЗ все четыре прототипа «пятёрок». Красная, зелёная, жёлтая и синяя, они смотрелись ярко и празднично на белом снегу, устлавшем заводской двор около административных корпусов. Мы принимали работу придирчиво и не находили к чему приколупаться. Литовцы, например, проложили звукоизолятор под стеклопластиковую крышку капота. Не отдирая его, ни за что не скажешь, что крышка — кустарного изготовления. На двигателе зелёной машины стояла 16-клапанная голова.

— Ска-ажете: экспортная версия! — хохотнул Стасис, и я даже приобнял его в порыве благодарности.

Мы договорились, что сразу после демонстрации автомобилей к съезду КПСС начнём формировать белорусско-литовскую сборную. Меня и Русских принимали без вопросов.

Через день наша потёмкинская деревня из четырёх самоходных разноцветных домиков покатила в Москву, параллельно — целая делегация на поезде, Генеральный директор, главный конструктор МАЗа, куча народу из ЦК КПБ и республиканского Совмина. Презентация «пятёрок» была обставлена с шумихой и помпой, под прицелом объективов и при свете прожекторов мы въехали на Красную площадь за машиной ГАИ, торжественно проколесили мимо мавзолея и остановились ближе к воротам Спасской башни.

Среди встречавших увидел Полякова, он кивнул мне и явно удивился, что из синей пятёрки с водительского места вылезла Катя Журавлёва. Не я один — гендерный шовинист.

Начался вроде бы импровизированный, но на самом деле спланированный митинг. Председатель Госкомспорта СССР собственноручно вручил мне корочки Мастера спорта, пожелав, чтоб на новых переднеприводных машинах наши раллисты добились новых успехов.

А потом люди расступились, и к нам шагнул внешне не слишком приметный и невысокий мужчина лет сорока, чью белозубую улыбку запомнил весь мир. Понимая, что выше Гагарина начальства не сыскать, сделал Кате знак, она метнулась к машине и притащила альбом.

Так как вряд ли представится случай ещё раз очутиться от него столь близко, я внезапно решился на эксперимент. Как только речь зашла о перспективных машинах для СССР, сунулся вперёд и подарил Гагарину альбом с золотыми буквами МАЗ-3301.

— Дорогой Юрий Алексеевич! Мы твёрдо уверены, и в Российской Федерации, и в Германии, и в других странах Европы будущее — за переднеприводными легковыми машинами с поперечным расположением двигателя. От имени всех белорусских коллег хочу подарить нашей великой стране концепцию такого автомобиля — для внедрения прямо сейчас.

Гагарин раскрыл альбом, пролистнул, посмотрел на меня внимательно. Потом отдал его помощнику.

— Полностью с вами согласен, товарищ. Но вопрос о запуске её в производство должен решаться не мной, а профильными министерствами: Министерством автомобильной промышленности, вижу здесь товарища Полякова, а также ведающими сбытом автотранспорта — Министерством торговли и Министерством внешней торговли. От себя только выражу мнение: дело — стоящее.

Окружающие зааплодировали, а Гагарин столь же неприметно растворился между рослыми охранниками и исчез.

— Сергей! Что случилось? Вроде бы всё хорошо, — Екатерина дёргала меня за рукав, а я отреагировал не сразу.

В глазах Гагарина было понимание! Да, нынешняя РСФСР — по Конституции тоже федеративная республика, но конкретно Российской Федерацией её будут называть после 1991 года. Германия есть и сейчас, но её принято чётко делить на вражескую ФРГ и союзную ГДР, объединятся они не скоро. Наконец, противопоставление Европе не Советского Союза, а Российской Федерации вообще противоречит современной риторике, это выражения из постсоветской речи, а Гагарин не изумился, воспринял как должное, согласился. И посмотрел мне в глаза долго-долго.

Он знает, что может случиться с СССР в 1991 году, и очень многое сделал, чтоб предотвратить катастрофу. А я? Даже запуск ВАЗ-2105 не ускорил. Погоняло «гений АвтоВАЗа» звучит как насмешка.

Макет ему не отдал, он в единственном экземпляре, вот альбомов мы напечатали достаточно и в последующие дни в компании Высоцкого обивали пороги союзных министерств, начиная с автомобильного, раздавали в качестве презентов.

Поляков нас встретил, нагнав температуру ниже абсолютного нуля.

— Сергей Борисович! — он почему-то больше обращался ко мне, чем к руководителям завода, считая доверенным лицом, не оправдавшим этого доверия. — Странно, что вы вышли на Центральный Комитет, прыгнув через голову министерства.

Соответственно, его отношение к 3301 было скептическим. Понятно, ЦК прессовал его увеличением выпуска легковых авто для максимального удовлетворения потребностей трудящихся, то есть массовых типа «жигулей», а также доведения «ижей» и «москвичей» до тольяттинского уровня. Мы же предлагали машину с розничной ценой около 12 тысяч рублей, совершенно новую, проектирование вести с нуля, массовый выпуск — не ранее 1979 года. В общем, отклонились от генеральной линии партии и министерства.

Зам министра внешней торговли, наоборот, принял нас как родных.

— Это — прорыв! Только бы организовать нормальное сервисное обслуживание… Мы отвоюем изрядную часть рынка! Кому нужен унылый «Форд-Таунус» тех же габаритов на фоне нашей красавицы? «Автоэкспорт» будет за вас, гарантирую.

Он обещал полную поддержку в вопросе выделения средств из союзного бюджета на расширение производства в Минске.

Нам море по колено! Так в тот момент казалось.