Продавщица 5: Галя, в деревню!

Глава 15

— Ну и затейница Вы, Дарья Ивановна! — восхитилась Екатерина Михайловна, когда я высказала ей свои соображения. — Уф-ф, знатно я напарилась. Надо бы еще повторить. Правильно Клим мой говорит: «Баня без пара — что щи без навара». А что? Мне кажется, идея неплохая.

За приятной беседой мы уже успели выдать целый термос горячего, душистого чая.

— Значит, Вы меня поддерживаете? — обрадовалась я.

— А что, разве когда-то было по-другому? — удивилась приятельница. — Ну вспомните! Чего бы и не поддержать, коли идея здравая? Вы, голубушка, вообще хитры на выдумки, и выдумки Ваши — всегда самые что ни на есть положительные. Вспомните, как вы помогали нашей Софочке оборванца этого искать, «Мосгаза»? Кто, как не Вы, надоумил Сережку Лютикова фоторобот со слов свидетеля попросить нарисовать? А кто бедолагу эту, Лидочку, разыскивал? Кто Шильдика за порог выставил?

— Гвоздика же, — опять поправила я.

— Да не суть, — благодушно отмахнулась приятельница, поправляя на себе простынку. — Хрен редьки не слаще. А кто давеча «невесту» эту настырную приятелю Вашему помог выпроводить? Так что даже «не сумлевайтесь», как мой дражайший супруг говорит, все у Вас получится. Ну а мы, учителя, чем можем, подсобим. Помещение, думаю, нам выделят. Ну а дальше — дело техники. А сейчас, как говорит Климент Кузьмич, «поддай-ка парок да лезь на полок»… Пойдемте-ка, Дарья Ивановна, еще похлещем друг дружку вениками. Пар, как говорится, костей не ломит.

— Слушайте, Катерина Михайловна! — вдруг вспомнила я позже, когда уже собиралась из гостей возвращаться домой. — А как же так вышло, что нашу школу еще до сих пор проверками из отдела образования не замучили? Две детские травмы, одна — тяжелая, другая — легче, конечно, но сотрясение — тоже не синяк… Я-то думала, что из РОНО точно позвонят, на ковер вызовут, придется ехать в Москву, отчитываться, объяснительные записки писать…

— Да полноте, Дарья Ивановна, — все так же благодушно отмахнулась подруга, запахивая новенький махровый халатик, надетый после бани — подарок супруга к дню рождения. — Кто Вас тронет? Все произошло вне школы, в воскресенье… Живите спокойно. Да и не забудьте, дорогая, что там — она возвела глаза к потолку — у нас тоже свои люди имеются. Дражайшая Наталья Дмитриевна, завуч наша бывшая, там уже не первый год работает…

На следующий день, сразу после уроков в школе, я снова пошла в сельсовет — обсудить с председателем свою идея, которую так горячо поддержала Катерина Михайловна.

— Клуб, говорите? — спросил Аркадий Павлович, сидя за столом и потирая воспаленные глаза. — Клуб… Надо же, как интересно! А я и не подумал… Вы уж извините меня, Дарья Ивановна, совсем я замотался, вторую ночь не сплю… Парнишка-то наш в реанимации до сих пор, Витька Дробышев. Сегодня с утра опять участковый приходил. И шибздик этот, репортер, который. Надоел он мне хуже горькой редьки! «Всего пару слов, всего пару слов, Аркадий Павлович… Расскажите, пожалуйста, что произошло…». И все корочкой своей мне в морду тычет. Еле-еле я его за дверь выпроводил.

— Его понять можно, — сказала я. — Журналисты всегда охочи до свежего материала. И влезть без мыла могут куда угодно, такая уж у них профессия. Писать же о чем-то нужно…

— А я что, ему писать запрещаю? — возмутился Аркадий Павлович. — Пусть пишет про запуск станции «Салют-6», про ввод в эксплуатацию Чернобыльской станции… Можно подумать, писать больше не о чем, только про то, как колдыри деревенские между собой поцапались и двоих мальчишек в больничку отправили.

— Ну про «Салют-6» и остальные значимые события и в «Правде» прочитать можно, — возразила я. — А Вы говорите, парнишка этот в местечковой газете работает? Значит, пишет он, скорее всего, про события местного розлива. «Комбайнер Иван Потапов выиграл в соревновании колхоза…», «Товарищ Иванова вырастила самую большую тыкву» — что-то в этом духе. Постоянно одно и то же. А людям, ясное дело, такое читать все время надоедает. Чего-нибудь поинтереснее хочется. Их хлебом не корми, дай только почитать про скандалы, интриги, расследования. Вот и гоняются сельские «акулы пера» за жареными фактами…

— Может, и правы Вы, Дарья Ивановна, — хмуро пробурчал председатель. — Да только не легче ничуть от этого мне стало. Уже до райцентра слухи о том, что у нас случилось, дошли.

— А тетя Люба говорила, что драки в селе — обычное дело…

— Обычное-то обычное, да только не каждый день детишек с ножевыми ранениями увозят. Поэтому народ и стоит на ушах. Я вчера в магазин заехал — так ко мне прямо толпа баб кинулась. А у них язык — что помело. Сами знаете, как слухи распространяются. Немой говорил глухому, что слепой видел, как безногий ходил по воде…

— А ничего, что я тоже, как Вы изволили выразиться, «баба»? — усмехнулась я.

— Елки зеленые… нехорошо получилось, — искренне повинился председатель. — Простите старика, Дарья Ивановна, не в обиду Вам будь сказано… Вы женщина интеллигентная, образованная. Зря языком трепать не станете. Просто сплетницы эти местные на меня кинулись, будто саранча навозная: «А правда, Аркадий Палыч, что у вас по деревне банда ходит, изверги какие-то троих мальчишек угробили?». Я аж позеленел от злости. Это ж надо такое удумать! Сказал им, что все у нас живы, все в порядке, и гробы никому заказывать не надо. Добавил бы еще пару ласковых, да ба… женщины все-таки…

— А откуда в райцентре-то уже об этом прознали? — изумилась я.

— Откуда, откуда… — председатель от злости сломал простой карандаш, который до этого вертел в руках. — Сарафанное радио сработало. У одной в райцентр дочь переехала, у другой — сын, у третьей там сноха, сестра, брат или сват работают. Вот и знает уж вся округа. Думаю, и до Москвы скоро слух дойдет… Эх, муторная это работа — председателем быть. Я уж думал, снова поседею, да только седеть нечему, — и он постучал себя по лысой голове.

— Не волнуйтесь Вы так, Аркадий Павлович, — попыталась я успокоить председателя. — Из РОНО нас никто не тронет. Так мне, по меньшей мере обещала приятельница моя, Катерина Михайловна. Она в хороших отношениях с нашим бывшим завучем, которая теперь в отделе образования работает. Обещала позвонить ей сегодня-завтра и уладить вопрос. Ну а если нагрянут с проверкой — так что ж? Классы у нас чистенькие, просторные, своими силами отремонтировали… И фотографии есть — как мы детишек к полезному труду привлекаем. Почитай, всем селом здание в нормальный вид привели. Ребятня хулиганит, конечно, но в меру…

— Этот писака местный все равно от нас не отстанет, — расстроенно обронил Аркадий Павлович. — Да и слухи идут…

— Ну и что? — парировала я, усаживаясь поудобнее. — Обратим вредное в полезное. Помните, как в фильме Гайдая? «Тот, кто нам мешает, нам и поможет».

— Помню, помню, — рассмеялся фронтовик. — «Кавказская пленница». Ходили мы в кино на него с супругой в Москве, раз пять, почитай, если не больше. Трус, Балбес, Бывалый… «Женщина — друг человека!»… А Ниночка — до чего ж хороша!

— Вот откроется клуб в Клюевке, начнет работать — и будет этому журналюге о чем писать! И кумушки местные будут судачить о том, как у нас интересно! — предложила я. — Может, и новых жителей привлечем. Так что он нам еще потом спасибо скажет! Наша главная задача — не просто открыть клуб в Клюевке, а сделать его образцово-показательным. И мы сделаем! К нам еще из самой Москвы за советами по культмассовой работе ездить будут!

— Для детей клуб будет? — оживился председатель. — А что? Я — только за. Вот за что Вы мне нравитесь, Дарья Ивановна — за то, что Вы никогда не унываете!

— Почему только для детей? И для взрослых тоже. Организуем кружки разные: по пению, по вязанию, по столярному делу, например… Да кучу всего можно придумать! Климент Кузьмич вон ребятишек табуретки хотя бы строгать научит. А физик наш — большой любитель радиодела, будет с ними приемники собирать. Плохо разве? И односельчан привлечь можно!

— Ух ты! — восхитился Аркадий Павлович. — Односельчан? Ну-ка, ну-ка, рассказывайте, затейница Вы наша. Очень Вы меня заинтересовали.

— Смотрите! — я достала из сумки и положила перед ним листочек, на котором мы с Катериной Михайловной общими усилиями набросали примерный список кружков.

— Ого! — удивился председатель, беря бумагу и отодвигая ее от глаз на расстояние вытянутой руки. — Вы, Дарья Ивановна, не подумайте, у меня глаза хорошо видят, просто руки короткие…

— Можно хор создать, — предложила я, в очередной раз восхитившись чувством юмора нашего председателя. — И детский, и взрослый… Мужчинам, наверное, это вряд ли будет интересно, а вот женщинам — почему бы и нет? А Евдокия Никитична, которая музыку у нас преподает, могла бы хором руководить.

— Почему мужикам-то неинтересно? У нас поющих — пруд-пруди. Правда, репертуар бы им сменить не помешало… А Г. К. — это кто? — уточнил Аркадий Павлович. Настроение его явно улучшилось: глаза заблестели, да и на щеках появился румянец.

— Григорий Карлович, который у нас физику и химию преподает, — пояснила я. — Он будто с паяльником родился, все на свете и собрать, и починить может. Местные кумушки к нему со своими утюгами и приемниками выстроились.

— Хорошее дело, — хохотнул председатель. — Так, глядишь, и женится на какой-нибудь владелице неработающего приемника… Будет у нас еще одна крепкая ячейка общества. Вот Климент Кузьмич с Катериной Михайловной, например — отличная пара, смотрю на них и не налюбоваться не могу. А Л. Е. — это, я так понимаю, ботаник Ваш, Лев Ефимович?

— Историк…

— Ну да, я это и имел в виду, — усмехнулся Аркадий Павлович. — Просто выглядит, как ботаник: худенький, в очках, под мышкой книжка постоянно. Шучу я так. Не обижайтесь на старика, Дарья Ивановна. А он что вести будет? Кружок макраме?

— Ну почему сразу макраме? — не дала я коллегу в обиду. — Лев Ефимович — прекрасный историк. Я справки навела — он институт с красным дипломом окончил. Мы его можем нашим географом свести.

— Макарычем, что ли? А что, отличный мужик! Мы с ним на рыбалку все время вместе ходим. Может, и правда ему шефство над молодым взять?

— Вот именно! — выпалила я, обрадовавшись, что председатель уловил ход моих мыслей. — Точно так! Вы же давно хотели в краеведческом музее райцентра поставить стенд с материалами по истории нашего села? Вот и создадим краеведческий кружок! Пусть Григорий Макарович со Львом Ефимовичем и займут ребят и взрослых. Авось чего путное и выйдет.

— Ну Вы прямо генератор идей, Дарья Ивановна! — снова восхитился председатель. — А я, признаться, и сам давно думал: чем бы народ занять? Он же от скуки с ума сходит, вот и лезет ему в голову дурь всякая. А тут и ребятишки, и взрослые при деле будут, и скучать станет некогда.

— И то правда! — согласилась я. — А то, что Лев Ефимович детей еще боится — так ерунда, дело наживное, уверенность придет с опытом. — И для пущей убедительности я добавила абсолютную правду: — Я вот, Аркадий Павлович, на свой первый в жизни урок тоже боялась идти. Меня Катерина Михайловна насильно в класс запихнула. Ну а если Вы так хотите, чтобы кружок макраме был — так мы Катерину Михайловну попросим, она прекрасно умеет вязать. Зуб даю, она наших девочек и женщин так плести научит, что их работы в Москву на выставках с руками будут отрывать!

— Решено! — хлопнул по столу председатель и тяжело поднялся. — Клубу быть! Добро я Вам, Дарья Ивановна, даю! А вот помещение… Ну, ребятишки могут и в школе вечерами заниматься, да?

— Конечно! — подтвердила я.

— А вот взрослые… А взрослые могут в библиотеке! И правда, почему нет? Туда все равно полтора землекопа, как говорится, ходят. Читальный зал пустует. Вы только знаете что, Дарья Ивановна? Сходите-ка, покалякайте с тамошним библиотекарем, Степанычем. Надо хоть объявление накалякать, что клуб у нас будет, поярче, и повесить. Чем раньше люди узнают, тем лучше.

В окнах деревенской библиотеки горел тусклый свет. Народу рядом не было вовсе.

— «Неудивительно», — подумала я, — «Вилами колоть друг дружку, видимо, интереснее, чем книжки читать».

Постучав для приличия в тяжелую деревянную дверь, я отворила ее и вошла внутрь. В большом помещении, казалось, никого не было. Стоял только запах старых книг, и горела лампочка Ильича под потолком.

— Здравствуйте! — прошелестел знакомый голос.