Энергия подвластна нам (журнальный вариант)

3

— Да, господа, для меня совершенно очевидно, что единственный деловой способ разрешить затруднения… Так сказать, кардинально разрешить… Да, и своевременно… Я не скрою, что последние события я считаю… как бы сказать… неудачными. Да…

Маленький человек с длинным носом тянет слова. Это не значит, что он не уверен в себе. Он отлично знает, что он хочет сказать. И он знает, что сколько бы он ни тянул его будут слушать. Недаром же он председатель концерна, владеющего замком на Рейне! Недаром у него то, что называют «контрольный пакет» акций этого предприятия. Он, потомок дельцов и сам делец, может тянуть слова — когда нужно, он умеет решать сразу.

Он тянет слова и не смотрит ни на кого, но видит всех. Он хозяин! Трудно перечислить все его владения — они называются интересами! Он имеет «интересы» во всех частях мира. Плантации и рудники, нефтяные вышки и мачты радиостанций, пшеница и железные дороги, каменный уголь и газетные издательства, производство пуговиц и заводы оружия — он везде! Он — воплощенная монополия, он хозяин, этот всесильный гражданин Западного континента. Он повелитель и этого Рейнского замка.

Каждого из присутствующих он может стереть с лица земли, холодно и разумно, если этого потребуют его интересы. Все слушают его здесь — что он скажет?

— Да, неудачны… — скрипит хозяин.

Но он деловой человек. Он знает, что бессмысленно ссылаться на обстоятельства, даже если они складываются не так, как хотелось. Причины неудач — только в людях.

Хаггер кажется маленьким в присутствии хозяина. Что тот решит? Что скажет хозяин?

Вести из столицы страны Советов вызвали у всех этих людей злобу и тревогу. Пусть не было кипящей воронки распадающейся материи на месте Института Энергии, пусть осужденный на смерть ученый остался жив — это не так уж важно. Хуже то, что нависший, казалось, призрак международных осложнений только призраком и остался. Конфликт не состоялся! Были принесены извинения, и весь персонал дома с почти квадратными окнами в столице был сменен. Смайльби «не сумел», плохой делец, неудачник.

— Поведение нашего премьера… — начинает один из прибывших в замок на Рейне вместе с председателем концерна.

— Неудачно… — перебивает тягучий голос босса. — У него не хватает мужества… — продолжает босс. — Обезьяна… ничего своего… подражает… коротконогий трус!

Все молчат. Хозяин сердится. Лучше помолчать, когда тот, кто умеет извлекать пользу для себя даже в визге свиньи, убиваемой на бойне, недоволен… Есть чем быть недовольным.

Начавшаяся кампания «против национального позора», поднятая было за океаном газетами концерна против извинений Советскому правительству и за конфликт, была прекращена на третий день. Но, по мнению некоторых из числа присутствующих, босс не совсем прав. Позиция оказалась слабой. А названный коротконогим трусом руководитель правительства Западного континента, ставленник монополистического капитала, не мог поступить иначе. Времена меняются! И трудно тому, кого босс назвал обезьяной, подражать известному сильному политику его страны начала века, который умел «говорить мягко, но держать наготове толстую дубину».