Эмпат

Глава 27 Последний Узел

Голос Лоры, слабый, как шепот сквозь метель, но невероятно четкий, пронзил белый шум ярости Корня в голове Алекса. «...Встань...» Эти слова стали якорем в бушующем море боли и безумия. Не приказ Корня. Не его собственная агония. Ее голос. Ее отчаяние. Ее память о преданности, которой они оба не смогли ответить.

Синее свечение на наконечнике крио-арбалета достигло ослепительной интенсивности. Агент "Молчаливый Суд" был безупречен, безжалостен. Его палец плавно сжимал спуск. Смерть материализовалась в сияющей точке, направленной в грудь Алекса.

«ВСТАНЬ!» – уже не шепот, а ментальный крик Лоры, полный нечеловеческого усилия.

Алекс дернулся. Не под действием адреналина Корня – тот ресурс был выжжен дотла. Не по приказу Метки. По ее воле. Словно невидимая рука рванула его за сердце. Он не поднялся – он кувыркнулся в сторону, в липкую слизь платформы, за долю секунды до того, как синяя спица вечного холода материализовалась в том месте, где только что была его голова.

Холодное дыхание смерти коснулось его щеки. Ледяной наконечник вонзился в пульсирующий корень позади, мгновенно покрывая его черным, сияющим инеем. Мимо.

Второй агент, не отвлекаясь, возобновил поток "Серой Смерти" в рану Ядра. Серое сияние глубже въедалось в багровую плоть, превращая ее в инертную пыль. Ядро стонало, его свет почти погас. Целостность: 10%.

Агент с арбалетом плавно повернул голову, его безликий шлем снова нашел Алекса, ползущего по слизи, истекающего кровью из ран и мутаций на лице и шее. Синее свечение начало нарастать снова. Холодная логика машины: ошибка мишени – несущественна. Цель будет уничтожена.

«Ко мне! Алекс, КО МНЕ!» – голос Лоры был уже не в его голове. Он звучал хрипло, с надрывом, в реальном мире! Она лежала на краю платформы, над кипящим озером, ее незамороженная рука (пока еще почти человеческая, но покрытая черными прожилками до локтя) была протянута к нему. Багровые глаза горели не безумием, а осознанным отчаянием**. Ледяная глыба на ее правой руке трещала, багровые прожилки внутри льда пульсировали слабее, но еще жили. Она собрала последние крохи воли, не для атаки, а для этого крика. Для этого жеста.

Корень в голове Алекса бушевал, требуя атаки, разрушения, но его голос тонул в более сильном порыве – инстинктивном доверии к этому крику, к этой протянутой руке. Он не думал. Он пополз. Каждое движение резало легкие, мускулы горели, узоры Метки на груди пульсировали, выжигая плоть изнутри. HP: 8/150. Но он полз. К Лоре. К краю бездны.

Синий свет арбалета снова достиг пика. Агент целился. Расстояние сокращалось слишком медленно.

«РУКУ! ДАЙ МНЕ РУКУ!» – закричала Лора, ее голос сорвался на визг. Ее левая рука схватила его запястье с Меткой в ледяной, смертельной хватке отчаяния.Контакт.

Не через резонанс. Физический. Психический. Через Метку.

В тот же миг ее багровые глаза закатились. Все ее тело напряглось в немом крике. Она направила не силу. Она направила остатки связи с Корнем, все, что еще просачивалось сквозь лед и шок, через себя, в Метку Алекса. И не для атаки. Для защиты.

«ЩИТ!» – единственная мысль, выжженная в ее сознании.

Метка на руке Алекса вспыхнула. Не яростью Корня, а странным, мерцающим золотисто-багровым светом, смешанным с синими отблесками крио-стазиса. Узоры на его руке, груди, лице засветились этим гибридным светом. Перед ним, между ним и Агентом, материализовалось нечто.

Не твердый барьер. Не энергетический купол. Искажение.

Пространство перед Алексом и Лорой задрожало, как воздух над раскаленным асфальтом. Свет преломлялся, создавая мираж, мерцающую призму. Багровые, синие и золотые лучи смешивались, образуя хаотичный калейдоскоп.

Синяя спица крио-энергии, выпущенная Агентом, вошла в эту зону искажения... и исчезла. Не поглотилась. Не отразилась. Словно ее путь сместился в другую плоскость реальности. Она материализовалась в метре слева, вонзившись в стену грота, покрывая ее черным льдом.

Агент замер на долю секунды. Его безликий шлем слегка наклонился. Системы сканирования бешено анализировали аномалию. Неизвестный протокол защиты. Био-энергетика/Крио-стазис/Пси-резонанс. Стабильность: Низкая.

Второй агент, поддерживающий "Серую Смерть", на мгновение перенес часть внимания на искажение, серый туман дрогнул.

Лора судорожно вдохнула. Из ее носа и уголков рта потекла струйка крови, смешанная с черной жижей. Цена щита. Она держала запястье Алекса с титанической силой, ее глаза были закрыты, лицо искажено нечеловеческим усилием концентрации. Ледяная глыба на ее правой руке треснула громко. Багровый свет внутри льда погас окончательно. Мутагенная нагрузка: 53.1% (падение из-за блокировки, но необратимые изменения остались). Щит колебался, искажение становилось менее плотным.

«Тоннель...» – слабый, умирающий шепот Корня пробился сквозь агонию. Не приказ. Мольба? Предсмертный импульс? «...В Ядре... За имплантом... Последний путь...»

Алекс, всё еще держась за сознание только благодаря хватке Лоры и ее щиту, повернул голову. Туда, куда указывал импульс. К основанию гигантского, умирающего Ядра, рядом с одним из черных "Анкеров Безмолвия", который еще не был поражен "Серой Смертью". Там, где багровая плоть была особенно изъедена черными прожилками и трещинами, зияло темное отверстие. Не выход. Скорее, рана в самой ткани Сердца, ведущая вглубь. Оно пульсировало слабым, больным светом.

Путь? Или могила?

Агент с арбалетом сделал шаг вперед. Синее свечение снова нарастало на его оружии. Он нашел слабое место в искажении. Щит Лоры дрожал, готовый рухнуть. Второй агент усилил поток "Серой Смерти", добивая Ядро. Целостность: 8%.

Лора открыла глаза. Багровый свет в них был тусклым, почти человеческим – только боль и бесконечная усталость. Она посмотрела на Алекса, потом на темный зев "тоннеля" в Ядре. Потом ее взгляд упал на свою левую руку, сжимающую его запястье. На черные прожилки, поднимающиеся к локтю. На ледяную глыбу вместо правой руки.

В ее глазах мелькнуло решение. Страшное. Окончательное.

«Беги...» – ее мысленный шепот был спокоен, как никогда. «...Внутрь. Сейчас.»

Прежде чем Алекс успел понять, она дернула его руку с нечеловеческой силой, швырнув его тело, как тряпичную куклу, по направлению к темному отверстию в основании Ядра. Одновременно она рванулась сама – но не к нему, а в сторону, прочь от щита, прямо на пути Агента с арбалетом!

Щит, лишенный ее концентрации и энергии, рухнул. Искажение исчезло.

Агент с арбалетом, уже готовый стрелять в Алекса, оказался перед неожиданной преградой – самой Лорой, бросающейся ему под ноги. Его системы на долю секунды переориентировались. Синий луч выстрела все же вырвался, но не в Алекса, летящего к тоннелю, а...

В ледяную глыбу на руке Лоры.

Луч ударил точно в центр замороженной массы. Не для уничтожения ее. Для нейтрализации возможной угрозы. Но эффект был катастрофическим.

Лед Взорвался.

Не от тепла. От конфликта экстремальных энергий. Абсолютный холод арбалета встретился с остаточной багровой энергией Пиявки и кристаллической структурой льда. Глыба разлетелась на тысячи острых, сине-багровых осколков, как граната. Лора вскрикнула – на этот раз от физической боли невероятной силы. Ее правая рука от локтя... исчезла. На ее месте зияла рваная, обугленная культя, из которой не текло крови – ткани были мгновенно прижжены и заморожены одновременно. Ее отбросило взрывом назад, к самому краю кипящего озера.

Алекс, кувыркаясь в воздухе, увидел это. Увидел ее падающее тело, ее отсутствующую руку, ее лицо, искаженное немой агонией. Он влетел в темный зев "тоннеля" в Ядре, ударившись о мягкую, но прочную стену из багровой, пульсирующей плоти. HP: 5/150. Мир плыл.

Последнее, что он увидел перед тем, как тьма сомкнулась, было лицо Агента "Молчаливый Суд". Безликий шлем был повернут не к нему, скрывшемуся в ране Ядра. Он смотрел на Лору, корчащуюся на краю платформы. И поднимал арбалет для финального выстрела. Второй агент направлял сферу с "Серой Смертью" на саму Лору.

И в этот миг Ядро Собора, доведенное до последнего предела, забилось в предсмертной агонии. Из всех его ран, из тоннеля, куда влетел Алекс, хлынул поток не света, а густой, багровой мглы, как кровь, смешанная с чернилами. Она заполнила пространство вокруг платформы, поглотив Лору, Агентов, остатки Стражей...

Тьма сомкнулась над входом в тоннель. Последний звук, долетевший до Алекса – не выстрел, не крик. Это был глухой, влажный ХЛЮП чего-то тяжелого, падающего в кипящее озеро плазмы.

Тишина. Только слабый, аритмичный стук где-то глубоко в тканях вокруг него. Стук умирающего Сердца. И всепоглощающая, теплая, липкая тьма. Он был внутри. Внутри Сердца. Один. Истекающий. С отпечатком ее последнего взгляда и ужасающей пустотой там, где должен был быть Пепел.

Тьма была не пустотой. Она была плотной, теплой, живой. Как погружение в гигантский сосуд с черной, пульсирующей кровью. Воздух (если это можно было назвать воздухом) был густым, обжигающе горячим и насыщенным до тошноты запахом меди, гниющей плоти и электрической озоновой горечи. Каждый вдох обжигал легкие, каждый выдох превращался в хриплый пузырь в липкой среде. Алекс лежал ничком не на твердой поверхности, а на чем-то упруго-мягком, влажном и постоянно движущемся. Это была не просто стена тоннеля. Это была внутренняя плоть умирающего Сердца Собора.

Алекс застонал, пытаясь перевернуться. Боль вернулась десятикратно. Каждая рана горела, не только от травм, но и от едкой среды. Узоры Метки на его лице, шее, груди и руке пылали. Не светом, а внутренним жаром, словно раскаленная проволока вживлялась под кожу. HP: 4/150. Он чувствовал, как жизнь сочится из него не только через раны, но и через этот проклятый канал в груди, усиленный агонией Корня. -4.0 HP/мин. Цифры отсчитывали последние минуты.

«Внутри... Ты внутри... Последнее убежище... Последний долг...» – голос Корня был едва различим, слабый, как сигнал на краю зоны приема, полный статики и боли. «...Держись... Пока Сердце бьется...»

Слабый, аритмичный тук-тук... пауза... тук вибрировал в плоти вокруг, отдаваясь в его костях. Это был стук самого Ядра. Не мощный гул, а хриплый, сбивчивый перестук умирающего мотора. Каждый удар отзывался резкой болью в его груди, где пульсировало "второе сердце" – его связь с Корнем. Мутагенная нагрузка: 58.0%. Узоры на груди вздулись, образовав жесткие, багровые гребни под кожей, похожие на кору. Он чувствовал, как что-то движется под ними, пульсируя в такт стуку Ядра.

Алекс попытался пошевелить рукой. Пальцы дрожали, не слушались. Он уставился в багровую, почти непроглядную тьму. И тут он **увидел**. Вернее, его глаза, измененные Меткой и токсинами, начали различать детали. Стены тоннеля (или камеры?) были не гладкими. Они были покрыты **гигантскими, пульсирующими складками**, напоминающими извилины мозга, но из живой, багровой плоти, пронизанной толстыми, черными, как смоль, венами. Между складками сочилась густая, светящаяся золотисто-багровая слизь – "кровь" Сердца. Воздух дрожал от низкочастотного гула – стона умирающего гиганта.

И еще... движение. Не пульсация стен. Что-то маленькое, множественное. В слизи, на складках, копошились существа. Не Стражи. Нечто примитивное, рожденное в агонии Ядра. Они напоминали гигантских, полупрозрачных слизней с кристаллическими включениями вместо глаз, или жуков с панцирями из застывшей плазмы. Они поедали слизь, мертвые клетки плоти, друг друга. Микро-падальщики агонии. Они не обращали на него внимания. Пока.

«Питайся...» – слабый импульс Корня. «...Сила в плоти Сердца...»

Алекс почувствовал жгучий голод. Не свой. Голод Метки. Узоры на его груди и руке засветились тускло, жадно. Он инстинктивно (или его вела Метка?) протянул дрожащую руку и схватил горсть светящейся слизи со стены. Она обжигала пальцы. Он сунул ее в рот.

Вкус был невыносимым – кисло-горьким, металлическим, с привкусом гнили. Но вместе с ним в тело хлынула волна тепла. Не исцеляющего. Мутагенного. Мутагенная нагрузка скакнула до 58.5%. HP на мгновение замерло на 4, не падая. Это была не еда. Это была замедленная инъекция смерти, дающая секунды псевдо-жизни. Он почувствовал, как узоры на его лице зашевелились, словно под кожей ползали черви.

«Продолжай... Живи... Ради Долга...» – шептал Корень, его голос слабел вместе со стуком Сердца.

Алекс ел. Горсть за горстью. Каждый раз – скачок мутации, краткая остановка падения HP, усиление жжения в Метке и чувства отчуждения от собственного тела. Его зрение адаптировалось. Он увидел, что тоннель разветвлялся. Один путь вел вниз, в более плотную, почти черную мглу, откуда лилось усиленное тепло и шел запах распада. Другой – вверх, туда, где багровый свет был чуть ярче, а пульсация слабее.

И тут он увидел Ее. Вернее, не увидел, а почувствовал, а потом уже различил в багровых сумерках. На его груди, прямо над сердцем, там, где кожа была тоньше, а узоры Метки сходились в сложный узел, проявилось светящееся пятно. Оно было не багровым, как Метка. Оно было золотисто-янтарным, теплым, пульсирующим мягким, ровным светом. По форме... оно напоминало отпечаток женской ладони. Ладони Лоры.

"Печать Разрыва". Отпечаток ее последнего прикосновения. Ее последнего жеста защиты. Алекс прижал свою здоровую руку к этому теплому пятну. Оно было единственным источником тепла, не связанным с болью и мутацией. Оно напоминало о ней. О ее голосе. О ее крике: «Встань!»

Глаза Алекса наполнились слезами, которые тут же смешались с едким потом и слизью. Вина и отчаяние сдавили горло сильнее любой петли. Пепел. Лора. Из-за него. Из-за его слабости, его неспособности защитить. Он судорожно сглотнул ком в горле. Нет. Не сейчас. Не здесь. Он должен... Он должен...

Двигайся...» – его собственная мысль, слабая, но упрямая, пробилась сквозь шепот Корня и наркотический туман боли. «...Пока бьется Сердце. Пока светит Печать.»

Он попытался встать. Ноги не слушались. Тогда он пополз. Не вниз, к гниющему распаду, а вверх, туда, где свет был чуть ярче. Каждое движение было пыткой. Слизь на полу обжигала кожу. Микро-падальщики начали проявлять интерес к его медленно движущемуся телу. Несколько полупрозрачных слизней с кристаллическими глазами поползло за ним, оставляя светящиеся следы. Он отшвырнул одного дрожащей рукой. Существо лопнуло, как пузырь, обдав его едкой слизью. HP: 3/150. Мутагенная нагрузка: 58.7%. Он продолжал ползти.

Тоннель сужался, поворачивал. Пульсация стен становилась слабее, но давление возрастало, сжимая грудную клетку. Воздух стал еще более едким. И тут он услышал. Сквозь стон Ядра, сквозь хлюпанье слизи и шорох падальщиков – другой звук. Глухой, ритмичный, металлический. Стук. Стук. Стук.

Как будто кто-то бил кувалдой по броне снаружи.

«Чужое...» – зашептал Корень, его голос внезапно наполнился диким, животным страхом. «...Холодное железо... Они хотят войти... Добьют Сердце... Добьют нас...»

Алекс дополз до поворота. Перед ним открылась небольшая, куполообразная камера. Стены здесь были не из складок, а покрыты слоем блестящего, похожего на перламутр вещества, испещренного трещинами, из которых сочился тот же светящийся секрет. В центре камеры возвышалось нечто, напоминающее алтарь или пульт – сплетение толстых, пульсирующих корней, сходящихся к небольшой, темной впадине, в которой мерцало слабое, багровое свечение. Это было похоже на внутренний узел Ядра, его последний рубеж управления.

И звук был громче здесь. СТУК. СТУК. СТУК. Он шел от одной из стен, покрытой не перламутром, а темной, потрескавшейся, словно обугленной тканью. Там, где трещины сходились, поверхность выпячивалась внутрь камеры с каждым ударом. И на этом выпячивании, в самом центре, светился синий рунический узор. Знак Гильдии. "Анкер Безмолвия" был не снаружи. Он был вживлен в самую плоть этой камеры, и теперь, пользуясь слабостью Ядра, что-то снаружи пыталось пробить стену изнутри точки подавления!

С каждым ударом "Молота Палача" стена камеры вздрагивала. Синий рунический узор светился ярче, гася багровое свечение вокруг. Трещины расходились. Перламутровое покрытие крошилось, обнажая черную, обугленную плоть под ним. Внутри камеры пахло озоном и горелой органикой.

«Не дай им войти...» – голос Корня был уже почти неслышным писком. «...Защити последний узел... Исполни Долг... Отдай... всё...»

Импульс был ясен: подойти к алтарю в центре. К темной впадине с багровым мерцанием. Соединиться с последним узлом Сердца. Отдать остатки своей жизни, своей мутировавшей силы, чтобы укрепить барьер, хотя бы на время.

Алекс посмотрел на свою руку. На пылающие узоры Метки. На "Печать Разрыва" на груди, пульсирующую теплым, янтарным светом. Он посмотрел на стену, выгибающуюся под ударами извне. Туда, где была Лора. Где, возможно, она приняла последний удар за него.

Он не хотел этого Долга. Он не хотел быть топливом для умирающего чудовища. Но альтернатива... Альтернатива была в синем свете рун, в безликих шлемах, входящих в эту последнюю камеру, чтобы добить его, как крысу в норе.

Он собрал последние крохи силы. Не ярости Корня. Своей собственной. Силы отчаяния. Силы вины. Силы, которую дала ему эта Печать – память о том, что он не совсем один, даже в аду.

С нечеловеческим усилием он поднялся на колени. Потом, шатаясь, на ноги. HP: 2/150. Мир плыл, окрашиваясь в багровые и черные пятна. Мутагенная нагрузка: 59.0%. Узоры на лице и шее горели, как раскаленные татуировки. Он сделал шаг. Потом еще один. К центру камеры. К пульсирующему алтарю.

Микро-падальщики, почуяв легкую добычу, сползли со стен, образовав полукольцо позади него. Их кристаллические глаза мерцали голодом.

СТУК Удар снаружи был сильнее прежних. Синий рунический узор вспыхнул ослепительно. Секция стены размером с тарелку треснула с громким хрустом. Через трещину брызнули осколки перламутра и капли черной жижи. В щели на мгновение мелькнуло что-то холодное, металлическое, и тут же скрылось, готовясь к следующему удару.

Алекс добрался до алтаря. Темная впадина с багровым мерцанием была на уровне его груди. Он почувствовал притяжение. Метка на руке взвыла от смеси боли и жажды соединения. Он поднял дрожащую, покрытую узорами руку. Последний раз посмотрел на "Печать Разрыва" – теплый, золотистый отпечаток ее ладони на своей обреченной плоти.

«Прости...» – прошептал он мысленно, не зная, к кому обращается – к Лоре, к Пеплу, к самому себе, каким он был когда-то.

И погрузил руку в темную, пульсирующую впадину.

Контакт.

Мир не взорвался. Он... схлопнулся.

Багровый свет из впадины охватил его руку, пополз вверх по плечу, сливаясь с узорами Метки. Боль исчезла. Чувство собственного тела исчезло. Он стал проводником. Огромная, но угасающая сила Ядра хлынула через него. Не в него. Через него. В стены камеры. В трещину, где бил "Молот Палача".

Стена вокруг синего рунического узора вспыхнула багровым светом. Трещина перестала расширяться. Обугленная плоть набухла, пытаясь сомкнуться. Синий свет рун померк, встретив мощный отпор.

СТУК! Следующий удар был оглушительным. Но трещина не увеличилась. Багровый свет дрогнул, но удержался.

Алекс не чувствовал этого. Он чувствовал только пустоту и холод. Силу Ядра, проходящую сквозь него, как сквозь трубу, выжигая остатки его собственной жизни. HP: 1/150. Он видел, как микро-падальщики, испуганные вспышкой, отползли назад в тени. Видел, как "Печать Разрыва" на его груди пульсирует все слабее, ее золотистый свет борется с наступающей багровой тьмой.

СТУК! Еще удар. Багровый свет на стене погас на мгновение. Трещина рванула вширь на несколько сантиметров. В щели снова мелькнуло металлическое лезвие долота или бура.

«Держись... Донор... Держ...» – голос Корня оборвался.

Стук Ядра стал реже. Туже. Предсмертным.

Алекс стоял, как столб, рука погружена в пульсирующую плоть узла. Его глаза, лишенные света, смотрели в багровую тьму камеры. В них не было страха. Только бесконечная усталость. И где-то глубоко, под слоями боли и мутации, под шепотом умирающего Корня – теплый отблеск янтарного света. Последний отсвет ее руки. Последняя память о том, что он был человеком.

СТУК! Самый мощный удар. Синий свет рун вспыхнул победно. Багровая защита узла рухнула. Секция стены размером с дверь разлетелась на куски. В проеме, завешанном клубами едкого пара и черной жижей, стояли две серые, безликие фигуры. Агенты "Молчаливый Суд". Кристаллический арбалет с синим смертоносным свечением и сфера с серым туманом были направлены прямо на него.

Алекс не видел их. Он чувствовал только, как последняя капля его жизни уходит через руку в умирающий узел. И как "Печать Разрыва" на его груди гаснет, оставляя лишь теплый призрак прикосновения.

Ядро Собора издало последний, протяжный стон, похожий на шелест высохших листьев на ветру. Стук прекратился.

Тишина. Абсолютная, кроме шипения пара из пролома и ровного гудения технологичного оружия Агентов.

Алекс упал на колени перед алтарем, его рука выскользнула из темной впадины, теперь уже мертвой и безжизненной. Он не чувствовал удара крио-луча или разъедающего тумана "Серой Смерти", когда они накрыли его. Он уже был там. Где теплое, янтарное сияние было ярче багрового кошмара. Где, может быть, ждали.