Эмпат

Глава 13 Сад Кровавых Снов

Воздух в Саду Кровавых Снов висел густым, влажным пологом, пропитанным двойственным ароматом – медвяной сладостью гниющих плотоядных цветов и едкой, озоновой остротой самой «Крови Камня». Багровый свет, изливавшийся из гигантских грибов-спиралей, чье низкое жужжание вибрировало в костях, и из змеящихся по черному, бархатисто-мягкому мху жил, отбрасывал пульсирующие, зловещие тени, которые словно жили своей собственной жизнью. Алекс застыл как изваяние, лишь грудь тяжело вздымалась, нарушая каменную неподвижность. В глазах, утративших часть человеческого тепла после поглощения «Крови Камня» у Озера Сердца, бушевала беззвучная, но яростная война. Война между зовом бездны и искрой чего-то, что он отчаянно не хотел терять.

Перед ним, прижавшись спиной к исполинскому грибу-зонтику, мерцающему призрачным лиловым светом, сидела девушка. Юная, едва ли восемнадцати. Лицо, испещренное грязью и высохшими дорожками слез, искажала гримаса чистого, животного ужаса и изнуряющей, выворачивающей наизнанку боли. Ее правая рука была зажата под мышкой левой, будто она пыталась удержать внутри нечто чудовищное. И чудовище вырывалось наружу. От запястья до локтя, а в нескольких местах и выше, кожа была изуродована сетью багровых, пульсирующих жилок. Они светились изнутри тем же зловещим светом, что и реки «Крови», оплетавшие Сад, но их свечение было отравлено черными, некротическими прожилками, зияющими как крошечные провалы в живой плоти. Это было заражение. Дикое, неконтролируемое вторжение гео-хаотической энергии Корня Скверны в человеческую плоть. Не симбиоз, как Метка у Алекса, а медленное, мучительное пожирание изнутри.

-- Не… не подходи! -- выдохнула девушка, голос сорванный до хрипа. Глаза, неестественно широкие от паники, метались между лицом Алекса, излучавшим тяжесть веков и холодную мощь камня, и Пеплом, которого Алекс инстинктивно прижимал к себе. Щенок жалобно поскуливал, улавливая напряжение и чужую агонию, его маленькое тело дрожало. -- Оно… оно во мне… Жжет! Как раскаленные иглы… под кожей! Горит!

Алекс чувствовал. Не просто физическую боль – жгучую, разъедающую нервы и плоть изнутри – но и всепоглощающий, леденящий душу страх. Страх перед превращением в монстра, страх перед неминуемой, мучительной смертью, страх перед ним – этим незнакомцем, чья аура давила, как плита древней гробницы. Его проклятый Резонанс Страдания схватил эту волну агонии, усилил ее многократно и вплел в собственный клубок тревоги, усталости и вечного, ненасытного голода Хаос-Потенциала. Он стиснул челюсти до хруста, пытаясь мысленно сдавить этот резонанс, вогнать его обратно в глубь своей искаженной души. Тщетно. Боль девушки билась в его висках синхронно с пульсацией Метки, откликаясь эхом его собственных ран, его собственного кошмара превращения в орудие древней силы. Он видел обрывки ее страха – темный тоннель, падение, багровую лужу, неосторожное прикосновение… и всепоглощающую боль.

«АВАТАР…»

Голос Корня Скверны прорвался сквозь внутренний гул, как обвал в далекой галерее. Не громовой раскат Озера Сердца, а низкое, вибрирующее шипение, словно гигантские каменные плиты скользят друг о друга в вечной темноте. Голос Источника, к которому он пришел. Голос хозяина.

«…ИСКАЖЕНИЕ… УСТРАНИ…»

Слова вонзились в сознание, холодные и неумолимые, как ледниковый ветер. Алекс почувствовал, как Метка на его душе – не точка, а сплетение багровых нитей, пронизывающих его сущность, – вспыхнула огненной болью. Она требовала. Повиновения. Беспрекословного. Сила Родника Вечной Пульсации, чистый, мощный, неиссякаемый поток энергии Корня, билась здесь, в нескольких шагах! Пульсирующий багровый ключ в стене, окруженный кристаллами-стражами, звал его, манил, обещал мгновенное исцеление мелких ран, полное насыщение Хаос-Потенциала до предела, новую ступень власти. Все, что требовалось – устранить… помеху. Слабое, зараженное существо, чья агония лишь раздражала Голос и отвлекала от истинной цели. Ее боль была топливом, но топливом низкосортным, ненужным рядом с чистым Источником.

«СИЛА ЗДЕСЬ… ВОЗЬМИ…»

Прагматичный голос в голове Алекса, выкованный в жестоких улицах Нижнего Города и отточенный в войне за выживание в Бездне, зловеще вторил Корню. Время! Интерфейс настойчиво мигал в углу зрения, напоминая о хрупкости его положения:

Каждая секунда промедления – игла на весах, где противником была не просто смерть, а плен, расчленение разума гильдией или окончательное растворение воле Корня. Девушка была слаба, практически беззащитна. Один точный, сконцентрированный импульс «Симфонии Агонии», направленный в ее и без того разорванное страданием сознание… и кошмар закончился бы для нее мгновенно, а помеха исчезла. Быстро. Эффективно. Без шума и лишних свидетелей. Так, как он убивал мародеров у Стелы. Так, как он стал «Монстром» в глазах бандитов. Так, как должен был поступать Аватар Хаоса (Ранг E) – орудие древней силы, а не спаситель.

«…ОНА… ПОМЕХА… ПРАХ…»

Алекс взглянул на свою руку. Она не дрожала. Ладонь, покрытая шрамами и следами ожогов от схватки с Инквизитором, выглядела сильной, закаленной, способной сокрушать. Но внутри… внутри все сжималось в ледяной, тошнотворный комок отвращения. Он видел себя в ее широких, полных слез глазах. Не Аватара уровня 10, несущего в себе частицу древнего ужаса, а того самого Алекса Волкова – изможденного, затравленного эмпата из руин Нижнего Города. Того, кого бандиты «Кривые Клыки» назвали «Монстром» после первого, случайного убийства. Того, кто боялся собственной тени, собственного проклятого дара. Она была его зеркалом. Зеркалом самого начала пути в Бездну. Только у нее не было Системы, не было навыков, не было даже призрачного шанса на контроль. Только боль, ужас и эта ползучая багровая смерть, пожирающая ее изнутри. Ее звали… Лора? Имя мелькнуло в эфире ее страха. Лора.

Пепел ткнулся холодным, влажным носом ему в ладонь. Доверчиво. Наивно. Как тогда, в руинах квартала, стертого с лица земли его действиями у Разлома Скверны. Спасение щенка стало той самой каплей света, что пробилась сквозь толщу тьмы в его душе. Каплей, за которую он заплатил кровью мародеров и еще большим погружением в пучину вины. Искупление? – пронеслось в голове, на миг заглушая настойчивый шепот Корня. Или это лишь слабость, последний, хрупкий бастион человечности, который вот-вот сметет безжалостная логика выживания и наркотический голод силы?

-- Тихо, -- прошептал Алекс, больше себе, чем Пеплу или Лоре. Голос звучал чужим, с глухими, каменными обертонами, приобретенными после поглощения «Крови Камня». Но в его глубине зияла трещина. Глубочайшая усталость. Душевный разлом. И тлеющий уголек сопротивления. Он не был только Аватаром. Он все еще был Алексом.

Он медленно, чтобы не спровоцировать панику, опустился на корточки перед девушкой, держа Пепел на сгибе другой руки. Лора вжалась в гриб сильнее, зажмурилась, ожидая удара или еще худшего. Ее дыхание стало частым, поверхностным.

-- Не бойся, -- сказал он, и каждое слово давило на горло, как удавка. Говорить о сочувствии, когда внутри ревел голос древнего повелителя и шептал холодный голос убийцы-прагматика, было невыносимой пыткой. Его Хаос-Потенциал бушевал, притягиваемый ее болью и страхом как лакомым, легкодоступным ресурсом. -- Я… знаю эту заразу, — продолжил он, указывая свободной рукой на свою грудь, где под потертой курткой пульсировала невидимая, но жгучая Метка. -- Она во мне. Но… под контролем. Пока.

Лора медленно открыла глаза. В них мелькнуло недоверие, смешанное с отчаянной, почти безумной надеждой. Слезы скатились по грязным щекам.

-- Ты… ты можешь ее остановить? В… во мне? -- прошептала она, и голос сорвался на надрывное рыдание. -- Она… она ест меня… изнутри! Я чувствую… как она ползет… к сердцу! Каждый удар… -- Она содрогнулась всем телом, сжимая больную руку здоровой так, что побелели костяшки пальцев. -- …отдает адской болью! Помоги… или убей! Ради всего святого… не оставляй так!

Алекс кивнул, не зная, лжет ли он или произносит страшную правду. Он не знал, может ли он остановить заразу. Но он мог попытаться. У него был инструмент. Манипуляция Искажением (F+). Навык, рожденный в отчаянии у гибнущего Ядра Разлома, позволявший усиливать или ослаблять деформации самой ткани реальности. А заражение «Кровью Камня»… разве это не чудовищное искажение самой плоти и души под воздействием гео-хаотической энергии Корня? Разве он не Аватар, призванный взаимодействовать с этой силой, быть ее проводником? Может быть… он сможет перенаправить поток? Стабилизировать вторгшуюся энергию? Вытянуть ее избыток, как вытягивал боль у Пепла? Но масштаб был несопоставим. Энергия Родника была чистой, управляемой силой Корня. А эта… это был хаос, смешанный с агонией, страхом и жизненной силой Лоры. Опаснейший, взрывоопасный коктейль. И Голос Корня ясно давал понять: это не его хаос. Это помеха.

-- Дай руку, -- приказал он, вкладывая в голос всю твердость, на какую был способен. Голос не просил. Голос Аватара требовал подчинения, даже во имя помощи.

Лора, дрожа всем телом, словно в лихорадке, медленно, с невероятным усилием превозмогая страх и боль, вытащила зараженную руку из-под мышки. Багровые жилки пульсировали ярче, быстрее, ликуя, казалось, от освобождения. Черные некротические пятна вокруг них зияли, как входы в крошечные преисподние. Запах гниющей плоти стал отчетливее.

Алекс сделал глубокий вдох, пытаясь собрать рассыпающуюся волю в кулак. Он сконцентрировался на ощущении Метки, на связи с Корнем. Не на подчинении, а на понимании ее механики, на ощущении потока силы. Он был Аватаром. Каналом. Мостом. Возможно… он сможет создать временный канал из нее? Стабилизировать искажение в ее плоти? Он протянул руку к ее пульсирующей коже, не касаясь, на расстоянии сантиметра. Пальцы его слегка дрогнули. Внутри бушевал конфликт.

«АВАТАР… СИЛА… ЗДЕСЬ… ВОЗЬМИ… ОСТАЛЬНОЕ… ПРАХ…»

Голос Корня нарастал, становясь не просто навязчивым, а болевым. Он гудел в костях, давил на глазные яблоки. Метка пылала на душе каленым железом, неумолимо подталкивая к багровому сиянию Родника. Прагматизм кричал цифрами: время, Покров, Инквизитор, ничтожные шансы. Простота решения «устранить помеху» висела в воздухе холодным, отточенным лезвием, обещая мгновенное облегчение и силу. Он мог сделать это мыслью. Быстро. Без физического контакта. Как с мародерами.

Алекс перевел взгляд на Родник Вечной Пульсации. Багровый столб чистой энергии бился в такт его Метке, зовя, обещая забвение ран и насыщение голода силы. Он посмотрел на свою руку, чувствуя, как Хаос-Потенциал вибрирует в предвкушении слияния с Источником. Он посмотрел на Пепла. Щенок смотрел на Лору с собачьим любопытством и легкой тревогой, но без страха. Он чувствовал его тепло, его доверие – хрупкий якорь в бушующем море тьмы. И наконец – на Лору. В ее глазах, полных слез, боли и безумной надежды, застыл немой, отчаянный вопрос: «Кто ты такой?

Он видел в этих глазах не просто девушку. Он видел Алекса Волкова из прошлого. Парня, который просто хотел выжить в Нижнем Городе, не понимая своего проклятия. Парня, который боялся собственной силы больше, чем бандитов. Парня, который еще не убивал преднамеренно. Который еще не стал Аватаром.

"Держись," – глухо произнес Алекс, его голос, казалось, скрежетал камнями. Он осторожно поставил Пепла на мягкий черный мох у своих ног (щенок тут же прижался к его голени, не спуская глаз с Лоры). Его собственная рука протянулась к пульсирующим багровым жилкам на ее руке. Пальцы сжались не в кулак, а в подобие когтя, кончики их засветились тусклым, нестабильным багровым свечением – Манипуляция Искажением готова к работе. Голос Корня взревел в его черепе яростным протестом, Метка вспыхнула ослепительной болью, но он продолжал движение. Он встретился взглядом с Лорой, видя в нем отражение собственного страха и решимости.

-- Будешь кричать – будет хуже, -- предупредил он жестко, но без злобы. -- Готовься. Будет… очень больно.

Лора, закусив губу до крови, кивнула, закрыв глаза и откинув голову назад. Готовность к боли была в каждом мускуле ее напряженного тела. Алекс увидел в этом кивке не сдачу, а отчаянную храбрость. Он прикоснулся пальцами не к коже, а к воздуху над самыми активными багровыми жилками, фокусируя волю на ощущении искажения, на границе между диким хаосом и живой плотью. Багровый свет на его кончиках пальцев сгустился, потянувшись к ее руке тонкими, дрожащими нитями.

В тот же миг Голос Корня обрушился на его сознание не шепотом, а рёвом обвала:

«ПРЕДАТЕЛЬ! МОЩЬ ДАНА – НЕ ДЛЯ ЖАЛОСТИ! ИСКАЖЕНИЕ – УНИЧТОЖЬ! ИЛИ… СТАНЬ ПРАХОМ САМ!»