Адъютор. Его величество

Глава 14

Глава четырнадцать.

Клаус, в сопровождении трех всадников, догнал нас, едва мы проехали мост. Он на ходу перебрался с лошади в карету, заставляя фыркнуть: наместник, а ведет себя как мальчишка.

— Не помешаю? Ого! — сар Штраузен смотрел на мою ногу. — То-то мне казалось, с тобой что-то не так!

— Неплохо ты замаскировался! — резюмировал я, наблюдая за тем, как он сдирает с лица накладные усы с бородой и размазывает платком по лицу грим, пытаясь от него избавиться, что получалось плохо. — Чувствуется рука мастера. Неужели Люсия помогла⁈ Профессионально сделано!

— Дождешься от нее! — нарочито скорбно вздохнул Клаус.

— И кто же тогда?

Оббивая пороги театра, наверняка он завел с кем-то знакомство. Необязательно с женщиной, но я угадал.

— Ты ее не знаешь. Миленькая особа: фигурка, личико, шарм, мастерица не только в случае с гримом, а я умею быть щедрым. Словом, расставались мы полностью довольные друг другом.

— А как же любовь всей твоей жизни?

— Видимо, она еще впереди. Ты лучше расскажи, что с твоей ногой и когда ты успел?

— Клаус, ты веришь в существование Пятиликого?

Вопрос нисколько его не удивил.

— В детстве безоговорочно, сейчас скорее нет, чем да.

— Почему?

— Наш мир слишком несовершенен, — уклончиво ответил он. — Впрочем, беспокоясь об одном негодяе, мое неверие нисколько не помешало сегодняшним утром воздать молитву Пятиликому в храме всех Домов. Как видишь, помогло. Ты на мой вопрос ответишь?

— Случайность: был не в духе. Кстати, за поворотом родник, и тебе не помешало бы умыться.

— Разговаривать с тобой, — это как фехтовать вилкой против оглобли! — поморщился Клаус. — И все-таки я безумно рад, что ты остался жив: все в один голос утверждали, что шансов у тебя практически нет; слишком разные дисциплины — ганкас и шпага. А тут еще и это.

Он покосился на мою ногу, от которой до сих пор благоухало можжевеловым джином, отчего так и хотелось выставить ее наружу через окно.

— Бренди хочешь?

— Благодарю за гостеприимство, но нет: день не закончился, и мне работать и работать. Хотя давай, — тут же передумал Клаус.

— Ну и манеры! — я не удержался, наблюдая за тем, как он несколько раз приложился к горлышку. — Нет, чтобы залезть в погребец. К нему и тянуться не нужно: он давит тебе в бок. Между прочим, помимо походных стаканчиков, к слову, из чистого серебра, имеется в нем и снедь, причем в ассортименте.

— Да иди ты! — беззлобно отмахнулся он. — Что ты умеешь не хуже, так это трепать нервы тем, кому дорог. Представляю себе, сколько седых волос у меня прибавилось!

— Видно их не будет, не расстраивайся.

Клаус блондин, и мое заявление не было лишено оснований.

— Ну разве что. Кстати, могу задать тебе вопрос? Или ты снова переведешь разговор на что угодно, лишь бы уклониться.

— Отчего нет? Постараюсь ответить честно.

— Ловлю на слове! Скажи, Даниэль, что тебе заставило встретиться с этим, как его… Самойлом? Стремление доказать всем, что ты лучший — это понятно. Но наверняка ведь было и что-то другое?

— Выгода.

— Чего⁈ — Клаус, который уже вовсю хозяйничал в погребце, не забыв достать стаканчик и для меня, покосился с иронией.

— Долгое общение с тобой заставило перевоплотиться в крайне меркантильного человека. Как говорится — с кем поведешься…

— И в чем выгода могла быть в том, чтобы, фактически одноногому, рисковать жизнью?

— Спустя какое-то время Тоннингер все объяснит.

— Началось! — перед тем как выпить уже из посуды, Клаус патетически закатил глаза.

— Господин сар Штраузен, ты работать сегодня собираешься⁈

— Да пропади она пропадом после стольких потраченных нервов! Сдам тебя с рук на руки Аннете, чтобы не беспокоиться…

— … и сразу поедешь в гости к одной миленькой особе, мастерице не только накладывать грим.

— Ты-то откуда знаешь⁈

— Три месяца назад я и сам бы так сделал.

Вечер накануне отъезда задался: приехали все, кого я был рад видеть. Мы старательно избегали тему войны, и потому он прошел замечательно. Ближе к его половине я обнаружил исчезновение Клауса.

— Он в твоем кабинете, — какое-то время спустя сообщила Аннета, отправившая на поиски сар Штраузена служанку.

— И что он там делает?

— Мори сказала, что сидит за шахматной доской.

— Да? — странное поведение, если принять во внимание, что среди гостей была и Люсия.

Сар Штраузен действительно оказался там.

— Клаус, может быть, осчастливишь всех своим присутствием?

— Даниэль, как тебе это удалось? — не обращая внимания на вопрос, он ответил своим. Игра, в которую можно играть вдвоем.

— Что именно?

— Выбраться из этого положения. Признаюсь, я и сам долгое время не мог понять, что цугцванг мнимый. Хотя что-то мне упрямо подсказывало: выход из него все-таки есть. Затем сообразил, как именно выпутаться, но потерял уверенность, что правильно запомнил расстановку фигур. Захожу сюда, чтобы убедиться, и вдруг обнаружил, что правильный ход сделан.

— Точно не мною.

— И кем же тогда?

— Возможно, она сдвинулась от сотрясения, когда вон тот стол завалился набок.

Я ожидал, что сар Штраузен сейчас спросит: каким таким образом он смог упасть, но нет.

— Конь⁈ Через другие фигуры⁈ Если не ты, тогда кто этот таинственный умник? Слуга, кто-то еще?

У меня имелась единственная версия, но я о ней промолчал.

— Не знаю. Пойдем, Клаус. Нам есть о чем поговорить и помимо шахмат, а мне нужно выспаться перед дорогой.

Рассвет застал нас уже в пути.

Сотню кавалеристов Курта Стаккера во главе с ним, Александра сар Штроукка и временно хромого на правую ногу Даниэля сарр Клименсе. Никаких обозов, и только десять неперегруженных вьючных лошадей, чтобы при нужде использовать их заводными.

— Сдается мне, заданного вами темпа выдержат не все, — сделал заключение в конце первого дня Стаккер.

— Курт, мы и не ставим себе задачи добраться, не потеряв по дороге ни единого человека.

Скромно умолчав о том, что мне бы ее вынести. Я в седле не родился. Натру внутренние поверхности бедер — вечная проблема неопытных всадников, и тогда останется единственный выход: пересесть в повозку. Можно себе представить, сколько насмешек это вызовет по прибытию: «Сарр Клименсе, вы прямо из нее изволите воевать?» Хуже единственное: «Все, господа, разворачиваемся: я до крови растер седалище!»

— К завтрашнему вечеру мы должны достигнуть Кринстада, — продолжил Стаккер. — Это наш первый этап.

— И сколько будет их всего? — целиком доверившись его опыту, подробности разработанного Стаккером маршрута я узнавал в дороге.

— Четыре, сарр Клименсе.

— И какой из них наиболее сложный?

Курт не задумался.

— Следующий. Он самый продолжительный, местность — сплошные солончаки, а непересыхающие колодцы в это время года — редкость. Но так пролегает наикратчайший путь. Дальше пойдет проще. Ну и дружно молимся, чтобы успеть.

Надежда была. По рассказам Стаккера, подготовка к генеральному сражению занимает порой недели. И все это время не прекращаются мелкие стычки. Противник прощупывает оборону, пытаясь определить слабые места, а заодно держит в напряжении: не началось ли?

— Случалось, они начинались раньше, чем было запланировано. Удачный прорыв, чтобы его развить вводятся свежие силы, и все, процесс уже не остановить. Так что, сарр Клименсе, как повезет.

Недалеко от Криндстада возвышался форт. Разглядывая его, невольно приходила мысль — маленькая, но твердыня. Настолько уважительно, несмотря на размеры, он выглядел. Когда я поделился впечатлениями со Стаккером, он сказал:

— Комендант в нем хороший. Когда занимался маршрутом, мне о нем говорили.

— Что именно? — тут же влез в разговор Александр.

— Ни единого ругательного слова о подполковнике не услышал. У него во всем идеальный порядок. Интенданты не воруют, солдат не муштруют, но обучают, наказывают только за дело, причем до шомполов дело не доходит никогда.

— Службист?

— Сар Штроукк, если бы все офицеры Ландаргии были подобного рода службистами, ее армия была бы вдвое меньше и в тоже время наголову превосходила все остальные. Человек добросовестно относится к своему делу. И что немаловажно — без фанатизма. Сарр Клименсе, здесь у нас запланирована ночевка: встанем лагерем на берегу реки, и не помешало бы нанести визит вежливости. Все-таки он хозяин, а потому приличия требуют нашей инициативы. — Курт посмотрел на меня с ожиданием.

— Если они требуют, то нанесем, — что означало потерять два-три часа нелишнего отдыха, а день и без того склонился к закату.

Комендант крепости — крепкий сорокалетний мужчина с громким твердым голосом и уверенными манерами, разглядывал Александра и меня с интересом, который почти не пытался скрыть. Кто они, два человека в гражданской одежде в сопровождении сотни отборных воинов, что видно издалека?

— Даниэль сарр Клименсе, — вежливость настаивала прикоснуться к тулье шляпы, что я и сделал.

В его глазах промелькнуло узнавание, и оно было понятно. Столичную прессу, пусть и с месячным опозданием, читают в любой глуши. И что может быть в ней любопытней, чем скандалы в разделе светской хроники? Кто-то глотает их взахлеб, а затем долго и со вкусом обсуждает в компании таких же любителей. Другие от них плюются, но читают без исключения все. Мое имя фигурирует в газетах довольно часто, чтобы запомниться.

— Подполковник асар Магхтель. — Представился комендант. — Наслышан о вас, господин сарр Клименсе: неплохо вы расшевелили клауднстонское болото! Какими судьбами оказались здесь?

— Спешим… — начал я, но любое продолжение фразы получалось излишне пафосным, а потому закончил просто, — … чтобы успеть к началу.

— Понимаю, — кивнул Магхтель.

— Подполковник, в нем вы получите все объяснения, — Стаккер протянул ему лист гербовой бумаги.

Документ был состряпан для меня Клаусом. Чтобы не препятствовали, но помогали по мере сил. Магхтель бегло прошелся по нему взглядом и наверняка внутри усмехнулся.

— Убедительно, господа, — тем не менее сказал он. — Примем со всем радушием. Надолго вы здесь?

— До завтрашнего утра. Подполковник, не могли бы вы помочь нам с проводником? Это намного упростило бы нашу задачу.

— Договорились. Буду рад увидеть вас за ужином: для тутошней жизни любой визит — целое событие. — Он посмотрел на меня. — Сарр Клименсе, у нас неплохой лекарь, возможно, стоит послать за ним? Сомневаюсь, что вы хромец от рождения, — Магхтель за все время разговора впервые улыбнулся.

— Не откажите в любезности, — нога как будто бы особенных проблем не создавала, но хотелось приехать уже здоровым.

— Договорились, — повторился он. — Сейчас распоряжусь. А заодно осчастливлю младшего сына. То-то у него будет радости!.. — и в ответ на дружное недоумение пояснил. — Сарр Клименсе, вы даже представить себе не можете, насколько Томас ваш горячий поклонник! Очень вас прошу, уделите ему минутку внимания: он со шпагой разве что в постель не ложится. До встречи, господа!

Подполковник свое обещание выполнил. Арлай, меланхоличный бородатый мужик с отрешенным взглядом, происходил из местных. Степь, по заверениям коменданта Магхтеля, он знал как содержимое собственных карманов, и теперь нам не стоило беспокоиться, что собьемся с пути или останемся без воды. Конь под Арлаем был хорош. Местной породы — немногим выше переростка осла, с лохматыми бабками, и большой, почти огромной головой, он легко выдерживал заданный мною темп. Иначе пришлось бы встать перед выбором — отказаться от услуг проводника, либо заметно снизить скорость передвижения. Человеком Арлай оказался крайне молчаливым, каждое слово приходилось у него вытягивать, а потому, к середине второго дня пути, для меня стало неожиданностью, когда он вдруг заговорил сам:

— Это они! — для верности Арлай указывал рукой направление.

— Кто — они?

— Варнеги.

Я посмотрел на Стаккера, и тот взметнул над собой руку: останавливаемся! Следовало разобраться в обстановке. Подполковник предупреждал о возможной встрече, и Арлай присутствовал при разговоре. Варнегами называла себя проживающая на приграничных с Ландаргией территориях народность, ведущая по большей части кочевой образ жизни. Не редкость, когда они совершают набеги, и сейчас было подходящее для них время. Война, все силы стянуты на север для решающей битвы, варнегами и заниматься-то некому, к тому же наверняка не обошлось без руки короля Аугуста.

Мы укрылись в кстати подвернувшейся низине, и наблюдали за тем, как все больше всадников показывается из-за холма.

— Около двух сотен наберется, — бегло подсчитал их Стаккер. — Арлай, куда они могут ехать?

— Только Пятиликий и знает, — пожал плечами тот. — Но точно не возвращаются.

— Почему так решил?

— На лошадях поклажи не больше обычного, скот и людей не ведут, да и раненных среди них не видно. А значит, пограбить не успели.

— Могут и не успеть. Сарр Клименсе? — Курт старался выглядеть спокойным.

— Полагаете, получится?

— Нисколько не сомневаюсь!

— Тогда действуйте.

— Есть действовать! — голос у Стаккера заметно повеселел.

Его энтузиазм был понятен. На нем, впрочем, как и на остальных, теперь мундиры армии Ландаргии, а враг — вот он, и за ним никуда не нужно ехать. Проводи мы варнегов взглядом, и какое-нибудь селение обязательно пострадает. Люди, защищать которых он и обязался, надев мундир.

— Сарр Клименсе, держитесь в середине строя!

Я нашел взглядом сарр Штроукка.

— Александр, будьте все время рядом. Ваша задача — прикрывать мне спину.

Я не слишком о ней беспокоился, но человек получит конкретную задачу, и не станет предпринимать опрометчивых шагов, что может дорого ему обойтись.

Мы выехали на открытую местность, и рысью, приберегая силы лошадей, направились к варнегам. В небо дружно взметнулись пики, которые могли раньше нас выдать, а теперь им наступала самая пора. Нас увидели сразу. Какое-то время у варнегов ушло на совещание, ведь заявились они сюда совсем за другим и вполне могли обратиться в бегство. Вероятно, посчитав, что теперь мы будем неотступно преследовать их до границы с Нимберлангом, а также убедившись, что нас всего сотня, они и решили принять бой.

Рассыпавшись в лаву, наш враг разогнал лошадей во весь опор, дистанция стремительно сокращалась, когда Стаккер, наконец, скомандовал:

— Пики к бою, в галоп!

Я и предположить не мог, насколько зычным при необходимости у него может быть голос. Пики у меня не имелось, стрелять, когда впереди множество спин — затея безрассудная, и потому я мчался вместе со всеми, занятый тем, чтобы Рассвет на полном скаку не угодил ногой в сурочью нору. Старательно пытаясь не думать о том, что попасть в нее может другой, времени отвернуть не хватит, лететь мне тогда на землю под копыта задних, и повезет, если дело закончится всего лишь инвалидным креслом.

Наконец, мы и наш враг встретились. Сотня Стаккера легко вклинилась в лаву варнегов, углубилась в нее, и заработала саблями. Несколько минут вокруг меня стояли яростный рев, хеканье, так похожее на то, что издают лесорубы, лязг металла, грохот выстрелов, и то, что я видел, ничем другим, как избиением, назвать было нельзя. Недаром же Курт утверждал, что набрал лучших, и деньги потрачены не зря. Какое-то время спустя варнеги ожидаемо дрогнули, сначала по одиночке, затем группами начали выходить из боя, и вскоре, пришпоривая коней, все они неслись прочь.

— Господин сарр Клименсе, преследовать будем? — перед тем как вложить саблю в ножны, Стаккер протер ее от крови носовым платком, небрежно, даже с каким-то шиком, отбросив его в сторону. Это было что-то новое в его поведении.

— Нет. Сделаем вид, что пытаемся их догнать, затем повернем в нужную нам сторону, как будто потеряли след.

— Полагаю, сработает! — кивнул Курт. — Александр, а у вас почему такой грустный вид?

Сар Штроукк действительно выглядел расстроенным.

— Руки своей к победе не удалось приложить, — вздохнув, сказал он. — Вроде бы и поучаствовал, но у меня даже выстрелить не получилось, не говоря уже о том, чтобы дотянуться до кого-нибудь шпагой. Раз, два, и все закончилось.

— Переиграть, увы, не получится. Одна теперь надежда, что по пути в Ставку нам подвернется кто-нибудь еще, и тогда вы, надеюсь, душу отведете!

Стаккер улыбался, что для него было нетипично, но легко объяснимо. Первая проверка боем, и люди, за которых он отвечал, не подвели. Ценой всего нескольких раненых разгромить пусть и не самого серьезного противника, но численностью вдвое больше — это ли не показатель того, что его старания не прошли даром?

— Курт, благодарю вас за то, что настояли на своем.

Александр посмотрел с недоумением, но Стаккер отлично меня понял. Перед отъездом я засомневался, что в пути нам понадобятся пики, в то время как они представляют собой лишний груз, и создают неудобства.

— Мы вполне сможем обзавестись ими на месте.

— Сарр Клименсе. — В ответ сказал он. — Если дело дошло до обоюдной рубки саблями, в большинстве случаев это означает одно из двух. Либо вы добиваете своего противника, либо пытаетесь отсрочить собственную гибель, поскольку сбежать возможности нет.