Единственный цветок в этой говноклумбе 7

8. Объединюсь

Как только Шейн вошел в кабинет директора, он сразу понял, что что-то было здесь не так. Помимо самой Софии, сидевшей за своим рабочем столом, в этом месте также находилась волшебница Синей башни. Шейн, присмотревшись сначала к этой темно-синей яркой форме, на мгновение даже притормозил и не сразу вспомнил, что нужно было закрыть за собой дверь. Лишь когда он опомнился и все-таки захлопнул ее, незнакомка повернулась и приподняла взгляд. Теперь, смотря на нее, Шейн уже понимал, кто это был. Короткие черные волосы, карие пронзительные глаза, хладнокровное выражение лица — Магнолия выглядела точно также, как и при их первой встрече. Однако, увидев стоявшего на пороге Шейна, она сразу улыбнулась.

— Давно не виделись, — радостно сказала волшебница. — С нашей прошлой групповой миссии?

Шейн натянуто улыбнулся и тяжело вздохнул. Да, он быстро вспомнил при каких обстоятельствах они встретились впервые. Когда команда Шейна отправилась на миссию в теневой мир, именно Магнолия была их сопровождающим.

— О, богиня, — протянул Шейн, понимая, что маг Синей башни не мог здесь оказаться просто так. — Не думал, что это случится так скоро.

— Шейн, — строго заговорила София, — у нас к тебе серьезный разговор.

В то время как Магнолия улыбалась, директор явно была не в духе. Она смотрела на Шейна из-под опущенных ресниц и нервно разминала пальцы.

Широко улыбаясь, Шейн отвечал:

— Я уже догадываюсь в чем дело, но из вежливости спрошу: что-то случилось?

— Как ты это сделал? — холодно спросила София.

Теперь Шейн был еще больше уверен в том, что речь шла о его магии.

Внезапно Магнолия, уставшая стоять на ногах, прошла к гостевому креслу и легко села в него. Шейн следил за ней с максимальным интересом. Все ее действия казались свободными, поведение нисколько не выдавало того, что она злилась или хотя бы просто негодовала.

— Кажется, — заговорил Шейн, — у Синей башни действительно есть способ как-то отслеживать перемещения магов.

Магнолия подняла на него взгляд и насмешливо улыбнулась.

— Учитывая то, что сейчас студенты свободно отправляются на миссии за пределы академии, отслеживать их стало сложнее. Раньше было проще. В учебные месяцы все находились в одном месте, так что любые мельтешащие вне академии точки точно были беглецами.

— А как вы различаете какая точка есть студент, а какая — совершеннолетний дворянин?

Этот вопрос всплыл в голове сам по себе. Шейн, ранее знавший лишь то, что маги башни занимаются отслеживанием и поимкой мужчин-беглецов, хотел воспользоваться этой возможностью, чтобы узнать больше.

Внезапно Магнолия приподняла руку и показала пальцем на свою миниатюрную серьгу. Ее украшение было в точности таким же, какое носил Шейн. Эту серьгу-гвоздик носили также и все ученики академии, ведь именно она позволяла им понимать то, что говорили окружающие.

— Думаешь, вы просто так носите эти артефакты? — улыбка на лице волшебницы становилась все шире. — Да, они помогают вам говорить на всех языках континента сразу, но у них есть и другое предназначение.

Шейн был в легком шоке. Уже догадываясь, к чему его подводили, он просто стоял и обдумывал все это.

— Да, — продолжала Магнолия, — мы можем отслеживать всплески магии в разных точках континента. По этим всплескам иногда можно отследить беглецов, но магия не оставляет за собой точной информации о том, кто именно ее использовал и был ли этот человек совершеннолетним. Поэтому отслеживающий артефакт — это очень и очень хорошая вещь.

— Вот это заговор. — Шейн невольно потянулся к собственному уху. — Впервые слышу об этом.

— Не то, чтобы это большой секрет. Но, надеюсь, ты не станешь использовать это для побега, и теперь также честно ответишь на мои вопросы.

Шейн задумался. Пытаясь все еще отойти от полученной новости, он быстро переосмысливал все то, что с ним происходило. Он сбегал от своей семьи и уже не раз. Его могли поймать, если бы только Шанна обратилась к магам башни, но она не делала этого.

В какой-то момент ощутив, что тишина затянулась, Шейн глубоко вздохнул и наконец-то ответил:

— Хорошо. Тогда что вас интересует конкретно?

Магнолия кивнула и сразу заговорила:

— Между моментом, когда ты потерял всю магию, и моментом, когда ты каким-то образом заново ее приобрел прошло мало времени. Мы не сразу заметили подвох, все-таки, как ты уже сам догадываешься, магов в мире много — отслеживать всех сложно.

— Если бы ты был менее известен в мире, — продолжала София, — никто бы не заинтересовался тобой, но так как тебя знают все, и все знают какая у тебя была магия, возникли вопросы.

Шейн задумчиво поджал губы, пытаясь понять, так ли хорошо его знали в мире. Изначально настоящий владелец тела в оригинальной истории никак не выделялся и не нес никакого особого значения, но за последнее время Шейн успел во стольких передрягах побывать, что все они невольно оказались связаны с ним.

— Ну, да… Я же фактически больше всех связан с инцидентом исчезновения водной магии.

— Так, как ты вернул себе стихию?

— Я ее не возвращал.

— Что?

Только теперь Магнолия нахмурилась, будто подумав о том, что ее пытаются обдурить.

— У меня нет водной магии, потому что в мире ее больше не существует. Магические каналы, которые раньше могли пропускать через себя ману и преобразовывать ее в водную стихию, сейчас не могут этого делать. Это невозможно.

— Тогда почему в тебе есть мана? — продолжала Магнолия. — Почему наш артефакт показывает, что…

Шейн приложил указательный палец к губам. То, что его настолько настойчиво перебивали, уже даже раздражало. Когда все замолчали и снова внимательно стали слушать его, он заговорил:

— Поэтому я просто изменил направление каналов в сторону земляной магии. Фактически, я с нуля начал изучать новую стихию.

Наступила тишина. София, устало положив руки на лицо, откинулась на спинку стула. Магнолия в этот момент тоже как-то насторожилась и притихла.

— Ты хоть знаешь как это опасно? — возмущенно заговорил директор. — В прошлом уже были умники вроде тебя, которые пытались это делать. Но один неверный шаг может привести к тому, что магические каналы разрушатся и твое тело начнет стремительно умирать.

— Шейн, — Магнолия, взволнованно посмотрев на парня, жестом подозвала его к себе. Когда Шейн подошел, она изучающе посмотрела в его глаза и прошептала: — Помутнение рассудка, тошнота, озноб, гниение конечностей…

— Страх какой, — Шейн улыбнулся и сразу отступил. — Все со мной нормально, не беспокойтесь.

— Тогда как?

Ему не хотелось говорить на эту тему. Это была слишком долгая и не самая приятная история, но избежать ее уже не получилось бы.

— Возможно, дело в моем прошлом.

— Каком?

Шейн перевел взгляд на Софию:

— Директор, наверное, Вы уже знаете, что до того, как попасть в академию, я сбежал из своей семьи.

— Распространенная ситуация. — Женщина спокойно кивнула. — Молодые аристократы очень бойкие и самоуверенные. Пока жизнь не накажет их, они…

— Тогда я убежал в лес, в котором жили монстры, чтобы только меня не поймала моя семья.

Эти слова снова заставили всех напряженно замолчать. А Шейн, переждав секунду, вновь заговорил:

— Еще чуть позднее меня и вовсе затянуло в теневой мир. Без магии и артефактов. Чтобы выжить мне пришлось найти себе пропитание, но искать его зимой в лесу — фактически нереально. Поэтому, уже почти умирая от голода, я решил съесть плоть убитого мной монстра.

— Что ты сделал⁈ — София схватилась за ручки стула и практически вскочила на ноги, но затем снова села.

— Я знаю, знаю, — сразу же ответил Шейн. — Но выбора у меня тогда не было. Что так, что сяк, все равно бы умер. Вот я и рискнул.

Наступила тишина. Теперь обе женщины, понимавшие всю суть случившегося, мысленно пытались провести параллели этого рассказа с тем, что сейчас происходило с Шейном.

Магнолия, задумчиво потирая подбородок, вслух заговорила:

— Если ты выжил после поедания ядовитой плоти, вполне возможно, что твое тело претерпело изменения.

— И это так, — соглашался парень. — Я стал лучше слышать и чувствовать. Ну, и магию я осваивал быстрее сверстников. Возможно, именно по этой причине.

— И после изменения стихии ты не умер только потому, что съел плоть монстра… — вновь прошептала Магнолия. — Звучит безумно, но возможно.

Женщина опустила руку и, уставившись куда-то в пустоту, внезапно встала. Тогда же Шейн, напряженно следивший за ней отступил, а Магнолия, посмотрев на него, уже строже предупредила:

— Я не смогу промолчать о твоем случае. Когда вернусь в Башню, придется дать четкие объяснения о тебе.

— Я не против того, чтобы в башне об этом узнали. — Шейн разочарованно шикнул. — Но, надеюсь, это дело не будет предано широкой огласке. Пусть только ваши маги и знают об этом.

— Хорошо. Я поговорю с главой башни.

Шейн кивнул и сделал еще один шаг назад, считая, что волшебница сразу же захочет уйти, но почему-то она не шевелилась. Продолжая смотреть на Шейна, она будто обдумывала что-то, а затем внезапно спросила:

— После выпуска из академии, чем ты хочешь заниматься?

— Пока что даже не могу себе представить, — Шейн смутился и почему-то растерялся, — но наследовать титул своего отца я точно не стану. Для этого придется жениться на ком-то из сестер, а тут уж увольте.

— Тогда, что насчет того, чтобы стать магом синей башни?

Шейн растерялся еще больше. Вспоминая, что в прошлом ему описывали магические башни как деревни амазонок, желание присоединиться у него не появлялось. Но то, что ему предложили, уже было удивительно.

— Магнолия… — строго позвала директор.

Волшебница громко рассмеялась. Будто пойманная с поличным, она быстро развернулась, подошла к двери и на прощание сказала:

— Да, да. Больше не буду. Но, Шейн, подумай над предложением.

Дверь быстро отворилась и точно также захлопнулась спустя минуту. Шейн же оставался на прежнем месте, с удивлением переосмысливая то, что он только что услышал. Пока он думал, София не сводила с него глаз. Теперь она волей-неволей, но воспринимала его совсем иначе.

«Даже Магнолия, которая знает его меньше, чем я, заметила это. Человек, который с такой легкостью бросил свою прошлую мощную магию и с нуля начал изучать новую, совершенно не простой. Другие бы на его месте сдались и разочаровались, а он с такой лёгкостью заявляет, что изменил направления каналов в теле? Как будто это вовсе не опасно».

Внезапно осознав, что Шейн все еще стоял в ее кабинете, София заговорила:

— Судя по тому, что ты не торопишься, у тебя есть ко мне какой-то разговор.

Шейн повернулся к ней лицом и открыл рот, будто собираясь что-то сказать, но внезапно сразу замолчал. Так и не сорвавшаяся с его языка информация комом застряла в горле. Шейн мог и хотел рассказать об издевательствах, которые сейчас происходят в академии, но в его голове внезапно появилась другая, более интересная идея.

«Я мог бы рассказать про издевательства прямо директору, и тогда она наверняка бы приструнила вместе с виновницами и студенческий совет, но настолько это сработает? Все просто начнут быть осторожнее, но откажутся ли они от попыток сделать все назло?»

Улыбнувшись, Шейн с хитрым прищуром посмотрел на Софию. Выглядел в этот момент он как лис, который замыслил недоброе, и права была не далека от этого. Он действительно хотел кое-что сделать.

— Не нравится мне этот взгляд, — настороженно проговорила София. — Шейн, что происходит?

— Я расскажу вам об этом позже. Обязательно расскажу, когда придет время.

Обе девушки-третьекурсницы сидели за небольшим обеденным столом. В то время, как многие другие ученики обедали в общей столовой в многочисленном хаосе из звуков и толпы, лишь немногие аристократки могли позволить себе отдельный столик на верхних этажах, где обеды подавали официанты, а вместо шума от прохожих здесь звучала только классическая музыка.

Флорен Русичель, намеренно склонившись к столу, с широкой улыбкой произнесла:

— Вот уж не думала, что мне доведется встречать в нашей скромной обители представителя нового особого класса.

Шейн стоял напротив обеих девушек и улыбался. Их встреча не была случайной — он намеренно отправился на поиски единственных подруг его старшей сестры, и вот, наконец-то, нашел их.

Положив руку на сердце, в знак приветствия Шейн поклонился и сказал:

— Я тоже рад вас видеть.

— Как Джулиана? — спросила вторая девушка.

В отличие от улыбчивой и радостной Флорен, Эрсен Эдмонт была более хладнокровна и спокойна. Не сводя своего пытливого взгляда с Шейна, она поднесла кружку к губам и сделала небольшой глоток ароматного теплого чая.

— Честно говоря, не в курсе. — Схватившись за спинку третьего стула, который стоял за этим округлым столиком, Шейн выдвинул его и ровно сел. — Сейчас она должна быть в нашем родовом поместье. Решает проблемы, оставшиеся после сражения со змеевиками.

— Она перестала нам писать, — недовольно пробубнила Флорен. — Злодейка.

Эрсен, тяжело вздыхая, отвечала:

— Она всегда перестает писать, когда погружается с головой в работу. Не переживай о ней.

— А я все равно переживаю!

Шейн молчал и все же с каким-то легким напряжением смотрел на этих двоих. Когда Флорен вновь подняла на него взгляд и все же заметила это, с легкой улыбкой она спросила:

— Лучше скажи, какая причина привела тебя к нам? Ты ведь не просто поздороваться хотел? — На мгновение ее глаза сощурились, лицо выдало тень недовольства. — Еще и в этой форме пришел. Все равно что поднял красный флаг перед нами.

Шейн невольно осмотрел самого себя. Сейчас он сидел в черной форме академии с золотыми пагонами и вышивками. Эти цвета — особенность его нового высшего класса, в глазах остальных учеников были все равно, что мозолью. А для тех девушек, которые раньше носили их, и совсем недавно потеряли, это действительно был красный флаг.

Прямо сейчас ни Эрсен, ни Флорен не могли носить черные цвета. Несмотря на то, что они оставались лидерами в «А» классе — самом высшем среди всех остальных обычных классов, привилегий прошлого у них уже не было. Как и все остальные они носили серебристую форму с черными элементами, посещали постоянные занятия, смешивались с толпой, чтобы не выделяться.

— Ни в коем случае, — твердо отвечал Шейн. — Даже напротив. Я пришел к вам для того, чтобы проникнуться мудростью старшего поколения особого класса.

— Хо… — Взгляд Флорен показался еще более хитрым и ироничным. — Интересно. И что за проблема тебе мешает?

— Что делать со студсоветом?

Стоило лишь Шейну спросить об этом, как обе девушки улыбнулись. Эрсен сразу поставила чашку с чаем на блюдце, а Флорен и вовсе рассмеялась.

— Разве ты сейчас не часть студенческого совета? — сквозь смех спрашивала громкоголосая особа.

— Я тоже была удивлена, когда узнала, — соглашалась Эрсен. — Чтобы кто-то из особого класса присоединился к совету? Неприятно, когда твой заклятый враг внезапно начинает набиваться в друзья. Амелия наверняка рвет и мечет.

Шейн кивнул и невольно почесал затылок.

— В ней и проблема. А еще проблема в ваших одногруппницах. Тех самых, которые прессовали Моржану в свое время.

Наступила тишина. Стоило Шейну сказать об этом, как обе девушки успокоились. И, ведь, действительно. В том, что сейчас некоторые ученицы были настолько самоуверенны, есть и вина шайки Джулианы. Это ведь именно они начали подстрекать их на издевательства. Пусть это и помогло им добиться целей, но в какой-то момент наглость этих учениц просто вышла из-под контроля, но ни Эрсен, ни Флорен, ни сама Джулиана не стали их останавливать.

— Суть? — холодно произнесла Эрсен.

— Эти девчонки никого не боятся. Измываются над все большим и большим количеством человек. День назад я даже выловил в лесу ученицу, которая пыталась повеситься из-за их издевательств.

— Неприятная ситуация. — Эрсен задумчиво опустила взгляд. — И почему совет это никак не решает?

— Потому что Амелия решила воспользоваться вашей тактикой.

— Постой, — Флорен, резко выпрямившись, удивленно уставилась на Шейна. — Она ими тебя теперь запугивает?

Шейн многозначительно улыбнулся. Здесь и отвечать не стоило — ситуация была предельно понятной. Флорен, осознав это, громко рассмеялась и сквозь слезы ответила:

— Вот так все снова обернулось против кого-то из Дорианов.

— А девочка-то зазналась, — Эрсен выглядела все строже. — Пошла войной на сына герцогини, хотя сама стоит на ступень ниже.

Шейн, соглашаясь, закивал.

— Она говорит, что в академии социальный статус ничего не решает.

— У нее просто нет других оправданий. — Откинувшись на спинку стула, Флорен устало скрестила руки на груди. — Даже в академии статус решает все. Но мало просто иметь статус, нужно уметь его использовать. И то, что происходит сейчас в академии, это вина не только Амелии и совета, но также и особого класса.

— А наш класс здесь причем?

— Ты забыл ради чего он существует? Вы — это пример для всей академии. Да, фактически сейчас половина из вас в разъездах, но это ничего не меняет. Вы влияете на обстановку внутри академии не меньше остальных.

Шейн смотрел, как менялось настроение Флорен, с интересом. Когда речь зашла о роли особого класса она сразу стала строже, будто кто-то задевал ее за живое. Эрсен в то же время, напротив, успокоившись, начала объяснять:

— Если студсовет — это сила ограничивающая, то особый класс — это сила подавляющая.

— Что значит — ограничивающая сила?

— А что обычно делают с нарушителями? Отстраняют их от занятий, связываются с их родителями, и, в крайнем случае, запирают в изоляторе. — Махнув рукой, Эрсен зловеще улыбнулась. — Логичный вопрос — что делает особый класс, чтобы решать те же проблемы?

— Применяет силу?

— Именно. И силы мы применяли две. Первая — это давление на семью зачинщика. Если продавить его семью, глава их рода сам найдет способ приручить виновного. Ну, а вторая — это сила физическая. Когда ты фактически сам загоняешь человека в угол и запугиваешь его своей магией.

Звучало все это неплохо. Затащи врага в подворотню, примени магию и обезоружь окончательно. Но для человека, который официально был лишен магии, все звучало не так весело.

— Но в моем случае сейчас… — неуверенно протянул Шейн.

— У тебя остается сила давления через семью.

— Придется обратиться к моей матери?

Эрсен и Флорен, удивленно переглянувшись, друг за другом прошептали:

— Он сам ничего не понимает.

— Абсолютно ничего.

Шейн хмурился все больше. Этот разговор будто заводил его в тупик.

— О чем вы?

— Шейн, — устало выдохнула Флорен, — прямо сейчас у тебя одна сестра — это следующая глава рода, а вторая — новая святая. Тебе не обязательно всегда бежать к герцогине, чтобы просить помощи. Ты можешь решать проблемы либо через сестер, либо, что еще проще, через тех, кто с ними связан.

Эрсен, водившая указательным пальцем по вытянутым краям своей чашки, отвечала:

— Нет ничего плохого в том, чтобы использовать связи, которые тебе даны. Аристократы так постоянно делают.

Шейн задумался. Обе девушки замолчали и как-то загадочно уставились на него. В их глазах явно горел огонек. Они будто точно ждали чего-то. Не то просьбы, не то разрешения.

Уже догадываясь в чем была суть, Шейн настороженно спросил:

— Так, вы поможете мне поставить на место студенческий совет?

Обе девушки улыбнулись так коварно и так радостно, будто только этого они и ждали.