Единственный цветок в этой говноклумбе 7

23. Брошу вызов

Восстание змеевиков, как и нападение священнослужителей на Селестину удалось остановить легко. Без принцессы — основной причины всей этой бойни — смысла продолжать сражение уже не было. Однако даже будь Джена до последнего жива, ни у кого не возникало сомнений в том, что род Дорианов смог бы уничтожить всех врагов до единого. Все-таки на протяжении всего сражения им удавалось успешно отражать атаки.

— Шанна Дориан, — звучал холодный и решительный мужской голос, — Вы обвиняетесь в намеренном покушении на убийство королевской особы. Вы признаете свою вину?

Обстановка была малоприятной. В плохо освещенном замкнутом помещении Шанна сидела на коленях. Ее руки были связаны за спиной, но при этом голова высоко поднята. Единственный свет, что проникал в это место, сочился сквозь округлое решетчатое окно в крыше прямо над головой «преступницы». Из-за этого фигуру Шанны было видно хорошо, а вот лица всех остальных, кто находился в этом зале, плохо.

— Признаю, — совершенно спокойно ответила герцогиня.

Шейн стоял в толпе рядом со своим отцом. Смотря на всю эту сцену, он все никак не мог понять как ситуация дошла до подобного. Окружающие до последнего скрывали от него все происходящее, и лишь в день самого суда Шейн узнал, что Кеннет взял на себе ответственность за убийство принцессы, а Шанна, как человек, отдавший ему приказ, автоматически разделила ее с ним.

Между тем, напротив Шанны стояло всего две фигуры. Одна из них: королева. Впервые в жизни Шейн видел настоящую ярость Шерии. Она выглядела так, будто была готова сама броситься с кулаками на герцогиню. Останавливали ее, наверное, лишь косые взгляды присутствующих. Вторая же фигура была Шейну абсолютно незнакома. Это был мужчина, одетый в черную мантию, подобную судейской. Именно он и допрашивал все это время Шанну.

Посмотрев на герцогиню снова, мужчина спокойно спросил:

— У вас есть оправдания, которые мы должны выслушать?

— Какие тут могут быть оправдания? — Шанна даже почему-то улыбалась. — Что сделано, то сделано.

Этот ответ удивил не только толпу, но и саму королеву. Уже не сдерживаясь, Шерия буквально во весь голос закричала:

— Ты приказала ему убить ее!

Шанна лишь легко пожимала плечами и слабо отвечала:

— В этой ситуации нет правых и виноватых.

— Как же!

Спокойствие герцогини в этот момент поражало. То, как она отвечала, и то, как она себя вела, явно говорило, что она уже давно смирилась с мыслью, что когда-то это с ней произойдет. Уверенно смотря на королеву, Шанна с улыбкой продолжала:

— Тогда разве не ты виновата в том, что не смогла воспитать своих детей? Если мне еще раз придется выбирать между тем, чтобы защитить своего ребенка, или твоего, я сделаю это.

Она отвернулась. Посмотрев в сторону толпы, очень быстро Шанна смогла найти взглядом Кеннета и Шейна, стоявших друг рядом с другом. Серьезно смотря на них, уже полушепотом она добавила:

— И это мое основное отличие от остальных. Вместо того, чтобы ныть, что все плохо, я беру и делаю все так, чтобы было хорошо.

Слова герцогини вызывали ропот и шепот. Люди, стоявшие вплотную друг к другу вдоль самих стен, тихо обсуждали всю эту ситуацию. Королева же, замечая повышенный интерес других аристократов, лишь пуще злилась и сжимала руки в кулаки.

— Шанна Дориан, — позвал мужчина, проводивший весь этот суд, — по законам нашего королевства за намеренное причинение вреда наследнику престола вы приговариваетесь к смертной казни. Казнь будет проведена на рассвете следующего дня.

Быстро спускаясь по лестнице в темницу, Шейн невольно задумывался о том, насколько неожиданным оказался для него весь этот сюжетный поворот. Вот чего он точно не предполагал, это того, что ему придется навещать свою мать в тюрьме.

Когда он спустился и подошел к нужной камере, Шанна сразу же посмотрела на него. Она сидела на деревянной кровати, которая была даже не заправлена. Нечто в виде матраса и наброшенных друг на друга тканей и заменяли ей постель.

— Пришел навестить меня? — с улыбкой спросила Шанна. — Я думала, что мы увидимся с тобой уже только завтра.

При виде нее Шейн испытывал смешанные чувства. Несмотря на положение, несмотря на грязную и мерзкую обстановку, Шанна вела себя все так же уверенно, как раньше. Ее улыбка, желание выглядеть опрятно, самоуверенное поведение, будто бы она находилась у себя дома — этого нельзя было у нее отнять. Но больше всего Шейна поражало то, как спокойно на сообщала ему о том, что планировала увидеть его уже только на плахе.

— Удивлена, что тебя вообще сюда впустили, — продолжала герцогиня. — Использовал свои связи с принцессой? Хоть где-то это пригодилось.

— Ты не собираешься ничего предпринимать?

— А что я могу предпринять?

Шейн невольно нахмурился. Подойдя ближе к камере, он схватился руками за решетку и строго сказал:

— Что угодно. Разнести все это место и убить королеву?

Шанна многозначительно приподняла свои скованные руки. Кивнув на оковы, она с иронией шепнула:

— Они запечатывают магию.

— Подкуп охраны и побег?

— Чтобы я от кого-то скрывалась?

Шанна рассмеялась, явно давая понять, что бежать она не собиралась. Возможно, именно из-за того, каким человеком она была — выжить и потерять место герцогини для нее вообще не было вариантом.

Думая об этом, Шейн невольно вспоминал оригинальный сюжет этого мира. Вся чета Дорианов должна была быть уничтожена Дженой. Теперь Джены не было, и жертвой одной герцогини все остальные члены семьи могли спастись. Не худший вариант, но и не самый правильный.

— Знаешь в чем залог моего постоянного успеха? — внезапно спросила Шанна, смотря на сморщенное лицо сына. — Я всегда уверенна в себе на все 100%. Вот и сейчас, честно говоря, я не верю в то, что умру. Может быть, случится что-то невероятное, и я выживу?

— Вот уж не ожидал услышать от тебя подобное.

— Все великие люди были сумасшедшими. Смирись.

— Рад, что самоуверенность у тебя осталась прежней.

Шейн попытался выдавить из себя улыбку, хотя и получилось у него это с трудом. Все-таки мысль о том, что именно его действия привели к казни Шанны не давала покоя.

Будто бы зная и понимая все терзания Шейна, в какой-то момент герцогиня просто махнула рукой и сказала:

— Иди отсюда. Отдыхать мешаешь.

— До последнего пытаешься строить из себя сильную и независимую?

— Что значит строить?

Шанна подмигнула, а затем и вовсе отвернулась от сына. Смотря на нее сейчас, Шейн четко понимал, что продолжать разговор она не была намерена. Кажется, в такой ситуации ей намного спокойнее было остаться одной.

— Кое в чем ты права, — серьезно заговорил Шейн. — В следующий раз мы действительно увидимся уже только завтра.

— Буду с нетерпением этого ждать.

Выпустив прутья из рук, Шейн отвернулся от камеры и быстро двинулся в сторону выхода. Он не знал и даже не мог догадаться о том, какое выражение лица было у Шанны в этот момент. Хотя, на самом деле, ему даже не хотелось этого знать, ведь, увидь он ее неуверенность сейчас, это могло бы разбить в пух и прах все его представления о ней как о хитром и беспощадном герое.

Стоило Шейну выбраться из тюремного помещения, как на первом этаже, возле стражи, его уже поджидала Латиша. Девушка при виде его напряженного лица сразу поняла, какие сомнения терзали Шейна. Она осторожно взяла его за руку, искоса посмотрела на стражу, которая в оба глаза следила за ними, и плавно отвела Шейна в сторону от них. Как только расстояние между ними и стражниками увеличилось достаточно, она полушепотом спросила:

— Как ты? Вы поговорили?

— Поговорили.

Шейн устало посмотрел на Латишу. По ее взгляду сразу было понятно, что она искренне переживала за него. Однако прямо сейчас единственное, о чем мог думать Шейн — это о причине ее присутствия во дворце. Как только стала известна новость о том, что Джена умерла, Латишу призвали обратно в королевство как единственную оставшуюся наследницу. Ее положение в королевстве было теперь совершенно иным.

Между тем, пока Шейн размышлял о чем-то своем, Латиша прекрасно осознавала какие мысли могли витать у него в голове. Ощущение того, что вот-вот что-то должно было пойти не так нарастало. В какой-то момент просто не выдержав, Латиша спросила:

— Что ты собираешься делать дальше?

— Я хочу помочь ей выбраться.

— Как? Шейн, ты же понимаешь, в чем она обвиняется?

Шейн опустил на девушку абсолютно серьезный взгляд. Уже в эту секунду она поняла, что сказать он собирался что-то пугающее.

— В том, что совершил я, — наконец-то признался Шейн.

— Что?

— Это я убил Джену, а не Кеннет. И уж тем более мне никто не приказывал этого.

Латиша молчала, но ее лицо выдавало все эмоции, которые у нее были. До этого во дворце ни она, ни кто-либо еще кроме Шейна и его семьи не знали правды. Сама мысль о том, что убийцей был Шейн, казалась немыслимой.

Понимая, что все это стоило хотя бы немного объяснить, Шейн заговорил:

— Просто в тот момент, когда это случилось, Джена хотела меня убить. Я сделал выбор, благодаря которому сейчас, — закатив рукав, Шейн показал метку, все еще сохранившуюся на его коже, — даже несмотря на это я еще жив.

Латиша опустила взгляд на ту самую метку. Смотря на нее сейчас, она с ужасом для себя вспоминала тот самый момент, когда Шейн получил ее. Не случись бы этого, как бы сейчас изменилась их жизнь.

— Латиша, — серьезно позвал Шейн, — ты можешь поговорить с королевой? Можно ли еще пересмотреть решение?

Эти слова заставили снова вернуться к реальности. Латиша, подняв взгляд на Шейна, растерянно заговорила:

— Я… я не знаю. Когда матушка так зла никто не может ее переубедить.

— Но ты ее единственная наследница.

— Если в этом вопросе я займу твою сторону, а не ее, она воспримет это как такое же предательство, какое совершила Джена.

— То есть ты ничего не можешь сделать?

— Я…

Латиша опустила взгляд, не то задумываясь о своих возможностях, не то действительно не зная, что сказать. Шейн же, смотря на нее, все четче осознавал то, что в этом сложном вопросе сторона, которую она примет, была очевидна. У Латиши не было причин спасать Шанну и рисковать при этом своим положением во дворце, а у Шейна причина для ее спасения все же была.

Глубоко выдохнув, Шейн внезапно развернулся и двинулся прочь. Удивленная девушка сразу же побежала за ним и взволнованно спросила:

— Куда ты?

— В тронный зал.

— Зачем?

— Говорить с королевой.

— Шейн, подожди! Давай хотя бы сначала я войду и спрошу…

— Нет, — резко перебил Шейн, — если пойдешь сначала ты, она позовет стражу и просто вышлет меня без объяснения причин. Раз на то пошло, то я собираюсь поговорить с ней лично.

Тронный зал, к которому так быстро приближался Шейн, находился на том же этаже, но в другой части замка. Пока Шейн быстро шел в нужном направлении, Латиша лишь пыталась поспевать за ним. Она больше ничего не говорила и не спрашивала, будто бы уже понимала, что это не могло изменить его решения.

Когда заветная дверь все же показалась перед глазами, она внезапно отворилась навстречу. Королева, в сопровождении пары слуг, вышла из тронного зала и при виде Латиши и Шейна удивленно остановилось. Стража же вокруг нее сразу насторожилась.

— Ваше Величество! — громко позвал Шейн.

Шерия была явно напряжена. При виде кого-то из Дорианов прямо сейчас она, словно хищник, хмурилась и показывала клыки.

— Зачем ты явился сюда? — спросила королева.

Шейн. Остановился напротив нее, но не стал подходить слишком близко. Вид стражников справа и слева от королевы ясно дал понять, что ему не стоило сильно приближаться. Положив руку на сердце и покорно поклонившись, Шейн сказал:

— Я пришел просить вас о помиловании Шанны Дориан.

— Сразу в лоб? — Шерия хмурилась лишь сильнее.

Даже Шейн, смотря на нее сейчас, понимал, что она намеренно уходила в оборону. Удивительно как быстро поменялось ее мнение о семье, которая принесла решающий вклад в защиту королевства, после того, что случилось.

— Вы и сами знаете, что я здесь только ради этого, — уверенно отвечал Шейн. — Герцогиня действовала на благо королевства.

— Убийство наследницы престола — это благо для королевства?

— Убийство наследницы, которая начала гражданскую войну — да.

Этот ответ разозлил королеву окончательно. Буквально взмахнув руками, Шерия грозно закричала:

— Мой ответ нет, и еще раз нет! И ответ не изменится ни при каких обстоятельствах. За такие действия каждый должен сурово поплатиться. Поди прочь!

— Вы делаете это не потому, что так нужно, а потому что хотите успокоить свою совесть.

— Что ты сказал⁈

— Вы прекрасно знаете, что убийство Джены было необходимостью после ее предательства.

— Даже так, игнорировать процедуры нельзя!

Латиша в ужасе смотрела то на свою мать, то на Шейна. Эти двое теперь выглядели, как заклятые враги, и ни один из них явно не собирался останавливаться.

— То есть вы позволили бы ей пытать и убивать людей дальше, лишь бы только соблюсти все процедуры?

— А ты предлагаешь дать публичное разрешение на убийство монархов⁈

— Только она не монарх, а всего лишь одна из кандидатов. — Шейн сказал это так четко, что сама Шерия потеряла дар речи. В чем-то он был действительно прав — после поднятия восстания Джена автоматически переставала быть достойным кандидатом на роль наследницы, но Шерия не хотела признавать этого. — А еще речь идет про отмену казни того, кто черт возьми спас твое королевство. Или я не прав? Королева, почему вы лично не выступили на фронт? Почему вы позволили второй герцогине спокойно отдыхать, пока первая одна сражалась на линии фронта? Мне кажется, или вы хотели, чтобы она умерла?

— Достаточно! — Громко закричала королева. — Ты ничего не понимаешь, глупый мальчишка. Убирайся отсюда! Я уже пожалела, что когда-то позволила Латише связаться с тобой.

Услышав эти слова, Шейн невольно взглянул на Латишу. Та все еще пребывала в состоянии растерянности и не знала, как на все это реагировать. Однако для Шейна все в этой ситуации было вполне очевидно. Он буквально стоял перед выбором между чувством долга перед своим родом и любовью своей новой жизни. Глубоко вдохнув, Шейн подумал:

«Не Латиша и не ее мать, королева, прикрыли меня тогда, когда Святая умерла, и не они освободили меня от этого проклятого клейма».

Вновь серьезно посмотрев на Шерию, Шейн заявил:

— Не беспокойтесь, с этого момента все будет иначе.

— Что это значит?

— Это значит, что в выборе между неразумным правителем или семьей, я выбираю последнее.

— Если ты хочешь силком освободить герцогиню…

— Нет, я не настолько глуп, чтобы делать это. — Шейн невольно усмехнулся. — К тому же, матушка скорее умрет, чем убежит, поджав хвост.

— И что ты собираешься делать?

Шейн зловеще улыбнулся. Одна идея у него была. Не самая правильная и, возможно, довольно пагубная для него самого, но единственная в этой ситуации.

— До казни же целая ночь? — с улыбкой спросил он. — Значит, у меня есть время заставить вас изменить решение.

Шерия чувствовала что-то неладное. Смотря на Шейна сейчас она буквально видела то же самое лицо, что и в зале суда — лицо ухмылявшейся Шанны, которая всегда знала как выкрутиться из любой ситуации. Не выдержав, королева буквально завопила:

— Что ты планируешь делать, мальчишка⁈

— И раз уж на то пошло, вы же не тронете герцогиню раньше рассвета? — развернувшись полубоком, Шейн легко махнул рукой. — Надо ведь соблюсти все формальности, иначе как-то неправильно получится.

— Я не позволяла тебе уйти!

Уже не останавливаясь и ни о чем не переживая, Шейн уверенно сказал:

— Прошу прощения, но мне нужно поддерживать мою семью. Как-никак нас предало наше же королевство.

Латиша, оставшаяся между двумя огнями, удивленно посмотрела сначала на королеву, потом на Шейна. Решившись сразу же броситься следом за вторым, она развернулась, но внезапно услышала громкий зов матери:

— Тилания де Селестина! Если ты сейчас бросишься следом за ним, можешь считать, что дорога во дворец тебе закрыта!

— Что?

Латиша удивленно оглянулась. При виде покрасневшего от злости лица Шерии она сразу поняла, что та не шутила.

— Сейчас ты мой единственный наследник, но это легко может измениться. Если хочешь доказать свою верность мне и нашему королевству, не совершай того, что осквернит твою честь.

— И что может осквернить ее?

— Таскания за сынком убийцы!

Латиша тяжело дышала. Она чувствовала, как ускорялось ее сердцебиение и понимала, что ей срочно нужно было принять какое-то решение. Пойти следом за Шейном и лишиться всего или же остаться и потерять Шейна — решение было не из простых.

На мгновение обернувшись к самому Шейну, девушка внезапно осознала, что он не стал даже оборачиваться. Просто пошел прочь, будто так и было нужно. Казалось, свое решение он уже успел принять. И Латиша, оставшись позади, на этот раз не стала бежать за ним следом.