Единственный цветок в этой говноклумбе 7

15. Признаюсь

Вернувшись в свою комнату ближе к ночи, Лестр заметил некоторые изменения. Странное предчувствие подсказывало ему, что здесь уже успел кто-то побывать без его ведома, и это сразу насторожило. Оглянувшись по сторонам, юноша попытался понять, что же именно было не так. Как и раньше, его кровать, а также уже давно пустовавшая постель соседа были хорошо заправлены. Мебель, такая как: стол, стулья, шкафы — была на своих местах. Но затем, присмотревшись к столу, Лестер заметил лежавший на нем конверт. Обычно на его столе ничего не лежало. Все бумаги и лишние вещи всегда аккуратно были убраны внутрь шкафчиков, поэтому-то конверт на опустошенном столе сразу бросился в глаза.

Приблизившись к письму, Лестер с недоверчивым прищуром осмотрел его. Конверт был запечатан. Он не был подписан, но печать на нем уже говорила сама за себя. Красный цвет печати — королевский цвет, и герб родной семьи. Это точно было послание от королевы.

Оглянувшись, Лестер покосился в сторону двери. В своей комнате он жил один. После исчезновения водной магии его сосед покинул академию, но в смежной комнате еще оставалась парочка учеников, с которыми он практически не контактировал. Только они могли так спокойно войти в его спальню и оставить что-то подобное.

«Похоже, действуют через соседей» — подумал Лестер, подбирая со стола письмо.

Внезапно прозвучал тихий стук в окно. Услышав его, Лестер радостно улыбнулся, поднял взгляд и увидел почтового голубя. Этому посланию он был рад намного больше.

Быстро подойдя к окну, Лестер отворил его и позволил птице ступить на подоконник. Послушное животное замерло, позволяя дотронуться до него, и Лестер тут же стал снимать с его лапы сверток-послание.

Когда он окончательно развязал узелок и забрал себе бумагу, птица вспорхнула и сразу улетела. А Лестер, закрыв окно, принялся читать донесение. Еще пару секунд, всматриваясь в мелкий подчерк, он улыбался, но затем, с каждой секундой, его радость иссякала. В послании говорилось не о победах, как ожидалось, а о том, какие препятствия появлялись на пути. О действиях новой Святой и подавлении священников, которые должны были руководить восстанием. О недовольстве народа, которое мешало действовать также открыто, как и раньше. План еще можно было привести в исполнение, но последние события значительно снижали шансы.

Очень скоро некогда улыбка превратилась в оскал. Лестер, он же принцесса Джена, ощутил такую ярость, от которой хотелось взорвать всю комнату и целый корпус общежития вместе с ней. Как всегда, Дорианы стояли на пути и путали все планы.

Плотно сжав донесение в кулак, Лестер запрокинул голову и попытался успокоиться. Его эмоции могли породить настоящий ураган внутри академии, а этого никому бы не хотелось. Лишь спустя пару минут, снова придя в себя, Лестер посмотрел на письмо от королевы в своей левой руке и решился распечатать его.

Послание было кратким, сухим и четким. Королева явно не была настроена тянуть со своим решением. Из всего абзаца, написанного Шерией, важным оказалось лишь одно предложение: «Либо сдайся сейчас и потеряй место наследницы, либо мне придется принять меры и самой лишить тебя жизни».

Лестер снова начал улыбаться, но теперь лишь зловеще и пугающе. От этой фразы его буквально трясло. По правилам Селестины, потерять положение наследницы можно было в одном случае — умерев. Для смены наследников проводился либо поединок до последней капли крови, либо старший ребенок своими руками соглашался выпить яд. Осознавая это, внезапно Лестер рассмеялся. Он хохотал так громко, что его слышно было и за пределами комнаты, и даже на улице.

«Но она не хочет, чтобы ее дочери боролись за место наследницы. Понимает же, что в прямом столкновении Латиша мне не соперник. Предлагает самой выпить яд?»

Лестер снова рассмеялся, представляя лицо Шерии, которая сидела на троне и приказывала нечто подобное. Да, может быть со стороны королевы предложить добровольно выпить яд было немного великодушнее, чем приказать своим палачам отрубить тебе голову. Но вот со стороны матери ни тот, ни другой вариант таковым не считался.

«Если бы не ее действия, до такого бы не дошло. Шерия была второй дочерью, которая захватила трон, поэтому она всегда благоволила Тилании больше, чем мне. И во что это вылилось? Тилания меня ни во что не ставит, хотя я ее младшая сестра. В других семьях старшие могут хотя бы силой поставить младших на место, но в моем случае, из-за того, что я постоянно хожу в этом глупом мужском обличии, я не могу ей ничего сделать».

Резко оттолкнувшись от окна, Лестр выпрямился, поднял письмо и разорвал его на множество мелких кусочков. Оборванные клочки сыпались вниз один за другим, словно перья. И лишь смотря на это Лестр чувствовал хоть какой-то контроль над своими эмоциями. В нем кипело сразу много чувств. Ревность от того, что Латиша всегда жила так, как хотела. Пока Джене приходилось сдерживаться и вести себя правильно в светских кругах, Латиша смогла спокойно явиться к королеве и заявить, что она хочет раскрыть свою личность всему миру. Злость от того, что сама Шерия, их мать, поддерживала подобное поведение. А также отвращение от того, что ни та, ни другая, не хотели нести ответственность за свои поступки.

«Только наследники вынуждены проходить через тоже, что и я. Ни Тилания, ни Шерия не делали этого. Так откуда им знать, как может быть хреново на этом месте? Они не бывали в мужской шкуре, поэтому сидеть на троне тоже не достойны. Но кто им что скажет? Правильно — никто и ничего. Кроме меня».

Зловеще улыбаясь, Лестер переступил через разорванное письмо и выдохнул. Выбора у него все равно не оставалось: все мосты он сжег тогда, когда начал приводить весь этот план в исполнение. Под вопросом оставалось теперь лишь то, каким образом он мог восполнить те потери, которые они понесли из-за действий новой Святой.

«Ничего страшного. Мой первый шаг случится тогда, когда пешка сделать то, что должна. Раз Дорианы настолько привязаны к своему младшему, им не останется ничего, кроме как броситься ему на помощь в трудный час. Тогда они отколятся от королевы, и она потеряет своего сильнейшего союзника».

— Я рада видеть всех вас в полном сборе. Надеюсь, вы все отлично отдохнули.

Сидевшая за столом София зловеще улыбалась. Смотря то на одного Дориана, то на другого, она все никак не могла отойти от радости. Наконец-то и Джулиана, и Моржана, и Шейн снова оказались в стенах академии. Наконец-то пришло время мести.

Моржана, недоверчиво хмурясь, прошептала:

— Не сказала бы, что мы отдыхали.

Невольно отведя взгляд, она посмотрела куда-то в сторону, и заметила все те же самые стопки наваленных друг на друга книг, которые стояли по всему кабинету директора. Казалось, София в этом месте практически не убиралась. Даже пыль выглядела также, как и раньше.

— Ох, об этом я наслышана. — Директор легко отмахнулась. — Стоило мне отпустить вас из академии, как вы возглавили армию сопротивления, разгромили змеевиков, а также успели возглавить церковь. Я так погляжу, ваша мать на месте не сидит. Всегда подкидывает что-то новенькое.

— Боюсь, наша мать иногда сама в шоке от того, что мы делаем. — Джулиана искоса посмотрела на сестру. — Все-таки в церковь Моржана напросилась сама.

— А Шейн поспособствовал исчезновению водной магии, — продолжала Моржана, переводя взгляд на брата, стоявшего в их колонне последним. — Пусть и себе же в ущерб.

Шейн посмотрел на обеих сестер строго. Это было впервые, когда они за долгое время смогли снова увидеться, и он явно видел в их взглядах осуждение.

— Так или иначе, — снова заговорила директриса, — я все равно рада, что вы вернулись. Теперь вы наконец-то можете все отработать.

— Отработать?

София широко улыбнулась и резко вскочила со своего места. Радостно раскинув руки, словно счастливый ребенок она прокричала:

— Конечно! Я ждала того момента, когда вместо всех своих пропусков вы сможете поработать на благо академии! Стрижка газонов, уборка туалетов, реконструкция старых помещений.

Наступила тишина. Все трое смотрели на директора с сомнением, словно это была какая-то глупая шутка. Нахмурившись, Шейн ответил:

— Даже Амелию так жестоко не наказывали.

— Амелия не способствовала разрушению мира.

— А я вообще из особого класса, — настаивал Шейн. — Мне вроде и посещать занятия не нужно.

— Ты же не бросишь сестер одних? Вот и пойдешь с ними за компанию.

Шейн посмотрел сначала на директора, потом на своих сестер. Как ни странно, но и Джулиана, и Моржана смотрели на него с ожиданием. Будто они считали, что именно он придумает что-то и разрешит эту ситуацию. И Шейн знал, как все решить, но только для себя.

Резко повернув голову обратно к директору, он заявил:

— Меняю информацию о змеевике в стенах академии на мою свободу.

— Что?

Обе сестры возмущенно открыли рты. Переглянувшись друг между другом, они будто попытались спросить, что делать дальше. И тогда следующей с корабля спрыгнула Моржана.

Широко шагнув вперед, она заявила:

— А я меняю на освобождение академии от священнослужителей.

София уже не улыбалась. Холодно взглянув на новую Святую, она ответила:

— Я и так выдворила всех твоих послушников.

— Тогда даю обещание, что пока я жива, мы здесь не появимся.

— По рукам.

На мгновение повисла тишина. И Шейн, и Моржана перевели взгляды на Джулиану, явно ожидая ее действий. И в отличие от своих младших Джулиана подобных рычагов давления почти не имела. Но делать же что-то надо было?

Напряженно поджав губы, девушка задумалась, а затем внезапно выдала:

— Тогда я позабочусь о вашей дочери. Пока я наследница, Аска будет частью нашего рыцарского отряда.

На мгновение повисла тишина. Ответ Джулианы был настолько внезапным для Софии, что та от такого просто обомлела. Шейн же, задумавшись над этой фразой, внезапно рассмеялся.

Пока он громко хохотал, Моржана, улыбаясь, сказала:

— Смиритесь, директор. У нас слишком много козырей.

София закрыла рот и недовольно поджала губы.

— Да уж… — зашептала она, садясь обратно за письменный стол. — Окружили меня со всех сторон.

Чуть немного успокоившись, Шейн выпрямился и снова посмотрел на Софию. Из всего предложенного, пожалуй, именно его слова беспокоили директора теперь сильнее всего. Вспоминая все их предыдущие разговоры, она уже догадывалась, что ей хотели рассказать.

— Хорошо. — Выдохнув, София жестом указала в сторону двери. — Будем считать, что сделка заключена. Девушки, вы можете идти. Шейн, задержись ненадолго.

Сестры переглянулись, и затем все же двинулись в сторону выхода. Им и так было ясно ради чего директор хотела поговорить с Шейном наедине.

Как только дверь с шумом закрылась, София спросила:

— Что ты там говорил про змеевика?

— Новый преподаватель в академии…

— Шарон, — перебила София. — Она занимается обучением бывших волшебников.

— Она носит артефакт, меняющий пол.

— Откуда ты знаешь?

— Наследная принцесса нашего королевства использует такой же артефакт. Вы же знаете о наших обычаях?

— Артефакт, меняющий пол, редкая штука. Это же полная метаморфоза всего тела.

— Да, Латиша использовала его примитивный вариант, который меняет только оттенок волос и глаз, но вот Джена носит полноценный. Точно такой же есть и у Шарон.

София задумалась. Сцепив руки в замок, она опустила на них взгляд и замолчала на мгновение. Шейн, прекрасно понимая ее замешательство, просто ждал.

— А почему именно змеевик? — спросила София.

— Я не вижу другой причины мужчине, у которого есть магия, менять свой пол и внедряться в академию.

— Как думаешь, что они замышляют?

— Это вы предложили Шарон работать с бывшими магами?

— Да. Остальные учителя… как бы сказать… — София отвела взгляд, и Шейн сразу понял, что она хотела сказать. Выглядела она виноватой. — Большинство отказались работать с вами. Многим претит сама мысль работать с теми, кто потерял волшебство. Такие люди даже осуждают водных магов, которые ничего не смогли сделать. А все остальные просто боятся их, потому что не знают, как на них реагировать.

Шейн устало выдохнул и задумался. Изначально он считал, что Шарон сама напросилась на такую работу. Тогда и ее цель была бы ясна — она хотела ударить по самой уязвимой части академии. Но если ее поставили на эту роль, тогда это меняло дело.

— Положение змеевиков сейчас шаткое, — отвечал Шейн. — Армия Селестины совместно с имперцами разгромила их самые крупные убежища. Сейчас от них остались лишь мелкие группы, которые в одиночку ничего не сделают.

— И поэтому они решили атаковать академию?

— В их духе. Сделать заключительный рывок перед полноценным уничтожением, которое непременно им грозит. Вы же и сами помните. Что раньше, что сейчас, змеевики не щадили свои жизни и охотно умирали от лап своих же монстров.

София выдохнула. Поднеся руки к лицу, она устало положила на них подбородок.

— Я до сих пор не понимаю, что у них в голове, — отвечал директор. — Если бы у них появилась возможность стереть всю магию, они точно сделали бы это. Но тогда мир не смог бы противостоять восстанию монстров, которые появляются из теневых миров.

— Может, теневые миры так и погибали? Повстанцы в них одерживали победу и стирали магию, а монстры просто пожирали всех на своем пути.

— Может быть.

Услышав этот ответ, Шейн опустил задумчивый взгляд прямо на Софию. К его удивлению, директор лишь соглашалась и совершенно не отрицала догадок, которые в обществе могли бы осуждаться.

— Значит, — снова заговорил Шейн, — вы не отрицаете того, что наш мир совсем не такой, каким кажется?

— Это понятно любому дураку, который критически смотрит на религию. — Выпрямившись, София недовольно отмахнулась. — Иди отсюда. И о нашем разговоре никому не слова.

Шейн усмехнулся. Поклонившись в знак прощания, он плавно развернулся и сразу двинулся в сторону выхода. Теперь он чувствовал себя даже немного лучше — по крайней мере, на одну проблему в жизни у него было меньше.

Как только он подошел к двери и открыл ее, к своему удивлению, он столкнулся лицом к лицу с девушкой, которая хотела войти следом. Удивленная Амелия, уже без черной формы с каким-то помятым видом отшатнулась.

При виде лица Шейна она сразу оскалилась и холодно приказала:

— Дай пройти.

Шейн окончательно вышел из кабинета и демонстративно запер за собой дверь. Перегородив выход, он посмотрел на Амелию и сказал:

— Подожди. Я хотел тебя предупредить.

Некогда глава совета смотрела на него с осуждением. Она ничего не говорила, но мысленно явно проклинала его. Шейн же, игнорируя ее ненависть, продолжал:

— Девушка, над которой издевались, сейчас не в себе. Она хочет тебе навредить.

— Ты специально это делаешь? Хочешь, чтобы я вдобавок ко всему еще своей тени боялась?

— Нет. Я просто не могу промолчать.

— А стоило бы. — Буквально оттолкнув Шейна в сторону, Амелия прошла к двери и зловеще посмотрела на него. — Многих проблем, которые ты создал, можно было бы избежать, если бы ты просто в какой-то момент промолчал и не лез, куда не надо.

Как только девушка схватилась за ручку и вошла в кабинет, Шейн отошел в сторону окончательно. Эти слова почему-то все же смогли задеть его. И ведь действительно многое из происходящего сейчас не должно было случиться в оригинальной истории. Вопрос оставался только в том, насколько он изменил сюжет, чтобы так все испортить?

Внезапно где-то вдали коридора показался силуэт. Человек, осторожно шагавший навстречу, почему-то неуверенно оглядывался по сторонам. И Шейн, присматриваясь к этой фигуре, с каждой секундой все лучше понимал, кто это был.

Двинувшись навстречу, он настороженно спросил:

— Ты что-то хотела? Пришла к директору?

Она все еще носила бинты. Все еще тряслась от каждого шороха. И почему-то ее глаза были все такими же поникшими, как и раньше. Наконец-то добравшись до Шейна, эта ученица, над которой некогда издевались подчиненный Амелии, ответила:

— Нет, к тебе.

Быстро направляясь в сторону главного корпуса, неожиданно для себя Латиша заметила как раз выходивших из него в этот момент сестер Дориан. В какой-то степени даже видеть Моржану и Джулиану вместе казалось чем-то странным. В прошлом они всегда противостояли друг другу, а теперь почему-то были рядом и даже не поджигали округу.

Моржана и Джулиана, также заметив Латишу, в какой-то момент остановились. И лишь когда все три девушки оказались рядом, принцесса настороженно спросила:

— А где Шейн?

— Остался у директора, — с усталым вздохом ответила Моржана.

— Уже следишь за ним повсюду? — спросила Джулиана. — Флорен и Эрсен рассказали. Ревность штука страшная.

Латиша виновато улыбнулась. Даже сегодня она собиралась ни на шаг не отставать от Шейна, но он проснулся и ушел на встречу с директором раньше, чем она это заметила.

— Мне кажется, — отвечала Латиша, — что, если не прослежу за ним сейчас, пожалею. Плохое предчувствие.

Сестры переглянулись и нисколько не удивились. Они сами еще день назад находились в храме, где должны были избавиться от всех предателей, а теперь снова пребывали в стенах академии в качестве обычных учеников.

— У тебя есть причины для плохого предчувствия, — отвечала Моржана. — Я бы даже сказала масса. Ты знала, что церковь пыталась объединить силы с Дженой, чтобы захватить королевство.

— Мне об этом не докладывали, — удивленно отвечала Латиша. — Поэтому ты начала выдавливать священнослужителей?

— Именно. Мне еще не хватало помогать поднять восстание в моем же королевстве.

Латиша нахмурилась. Чем больше она думала о складывавшейся ситуации, тем ужаснее казалась мысль, как давно Джена разрабатывала весь свой план по восстанию в королевстве.

— Я не могу сейчас свободно вмешиваться в ситуацию, — заговорила Латиша. — За нами с Дженой пристально следит общество. Она уже поставила на себя метку ненадежного человека, и если сейчас я попытаюсь ей помешать, это будет выглядеть так, будто я хочу насильно сменить порядок наследования.

Джулиана, задумчиво потирая подбородок, вслух продолжила мысль:

— И тогда ненадежной станешь ты, а Джена в последствии сможет сказать, что ты с самого начала ее провоцировала. Понятно.

Латиша грустно кивнула, и кое-кого это возмутило больше всего. Моржана, практически схватив принцессу за плечо, грозно спросила:

— Тебе ли теперь об этом волноваться? Порядок наследования все равно скоро сменится. Джена решила поднять восстание, так что наследницей ее не оставят.

Рука Моржаны сжималась так крепко, что Латиша буквально чувствовала, что после этого на ее теле останутся синяки. Однако, продолжая смотреть в глаза Моржаны, она также понимала, что та делала это не специально. Лицо огненной волшебницы выглядело очень взволнованным.

— Но по правилам Селестины, — тихо отвечала Латиша, — сменить порядок можно только одним способом. Сражение между сестрами или добровольное принятие смерти одной из них.

Наступила тишина. Моржана, лишь сейчас опомнившись, расслабила руку и отпустила ее, а Латиша сразу отступила. Упоминание кровавой традиции радости никому не добавило. Все знали насколько жестоким был этот обычай и почему он считался опасным.

— Поэтому-то королева пока тебя не впутывает, — вслух размышляла Джулиана. — Не хочет она, чтобы вы убивали друг друга, но и оставить все как есть она не может. Так что лучший вариант для нее сейчас убить Джену собственными руками.

— Но пока Джена в академии, — отвечала Моржана, — королева не имеет над ней власти. На этой территории никто ее не имеет.

Обе сестры посмотрели друг на друга. Они, как и вся их семья, уже по горло впутавшаяся во все эти разборки, не могли не думать о подобном.

— Но и руки Джены здесь связаны за спиной, — снова заговорила Джулиана. — Королева начнет избавляться от ее помощников, и Дорианы ей в этом помогут. Противостояние между людьми Джены и людьми королевы продолжится некоторое время, но потом утихнет, если ничего не случится.

— Вопрос теперь остается только один. — Моржана, переведя взгляд на молчавшую в стороне принцессу, серьезно посмотрела на нее и спросила: — Когда порядок наследования сменится, будешь ли ты готова принять на себя новую роль?