Единственный цветок в этой говноклумбе 7

11. Раскрою

Как только дверь в кабинет открылась, все неосознанно замерли. Амелия, пришедшая самой последней на это внезапное вечернее собрание, остановилась прямо на пороге. Всего в кабинете находилось четверо: директор, Шейн, а также Эрсен и Флорен. Подобная комбинация говорила сама за себя. Уже подозревая, из-за чего ее позвали, Амелия гордо вскинула голову и зашагала в кабинет.

— Я не думала, — деловито заговорила она, — что в подобное время могут проходить какие-то внеплановые встречи.

— Только в случае чрезвычайных ситуаций.

София стояла возле открытого настежь окна. После всего того, что она узнала, только свежий воздух и помогал ей собраться с мыслями.

В то же время Амелия, не теряя боевого настроя, спросила:

— И что чрезвычайного случилось?

Со стороны ситуация казалась уже по-настоящему смешной. Шейн, Флорен и Эрсен, сидевшие на одном диване, намеренно помалкивали. Им хотелось узнать, как далеко сможет зайти Амелия в попытках увернуться от ответственности и насколько легко у нее это будет получаться.

— Амелия, — холодно позвала директор, — скажи, что тебе известно о группе учениц-третьекурсниц, которые постоянно издеваются над учениками?

— О какой группе идет речь? Я не в курсе.

Голос Амелии звучал невозмутимо, а на ее лице не менялась даже маска спокойствия. Из-за того, что она не знала какие именно доказательства оставались на руках директора, ей и приходилось придерживаться изначальной истории. Однако Софие же было понятно, что ей просто врали прямо в глаза.

— Правда? — напряженно спросила женщина, приподнимая брови. — А вот они о тебе знают. А еще именно они указали на тебя рукой, когда я попросила назвать главного виновника всего случившегося.

— Речь обо мне? — Амелия удивленно положила руку на сердце. — Но я в этом даже не участвовала.

— Амелия, — еще строже позвала директор. Ее брови зловеще сдвинулись, а голос опустился так, будто она была вот-вот готова перейти к угрозам, но девушку, полностью уверенную в себе, это нисколько не волновало.

— Я ни на кого не поднимала руку и даже приказа такого не отдавала.

— Амелия, хватит, — прежним тоном повторила София. — Нам уже все известно.

Ситуация накалялась. Пока Амелия бурно обдумывала то, что она может ответить, ей на глаза случайно попались три фигуры, с интересом наблюдавшие за этой сценой. Спокойные взгляды Флорен и Эрсен, их довольные улыбки — все это невольно навело на новую идею.

Амелия, еле сдерживая улыбку, спросила:

— А где сами провинившиеся? Давайте послушаем их все вместе.

Флорен громко усмехнулась. Звук, который она издала, невольно привлек внимание окружающих, и тогда сама девушка, гордо закинув ногу на ногу, ответила:

— Боюсь, они немного заняты.

— Зализывают раны в лазарете, — радостно добавила Эрсен.

— Вы применили к ним насилие? — Амелия, сразу же взглянувшая на Шейна, невольно вспомнила последние свои ссоры с ним. Осознание ситуации не заставило себя ждать. — Это была твоя идея? Я же говорила, что бы…

— Амелия, — снова позвала София, на этот раз уже так громко, что ее голос буквально вынудил всех замолчать, — не переводи стрелки. Какой вопрос я тебе задала?

Девушка сразу замолчала и нахмурилась. Ее попытка увести разговор в сторону и перевести стрелки так и не оправдала себя. Четко понимая, что директор делала это намеренно, София вспомнила все ее слова и ответила на вопрос:

— Что мне известно об ученицах, которые издевались над другими.

— И что тебе известно?

— Ничего.

София тяжело вздохнула. На самом деле эта ситуация была для нее отличным шансом испытать человека, которого она сама же посадила на место главы студенческого совета. И, к сожалению, результат уже отличался от желаемого.

Амелия, слабо понимавшая происходящее, задумчиво начала вглядываться в лица и действия окружающих. Хорошим зеркалом для нее стали Эрсен и Флорен. Те почему-то загадочно и даже как-то хитро улыбались. Они уже наверняка все понимали.

«Это был неправильный ответ? — размышляла Амелия. — А что мне еще остается? Признать свою вину? У них нет доказательств, прямо указывающих на меня. Даже если будут свидетели, я всегда смогу развернуть ситуацию так, будто меня подставили».

Внезапно директор выпрямилась и подошла к столу. Теперь уже все следили за ее действиями и ждали окончательного решения.

— Мне жаль, что я долгое время не замечала проблем, появившихся в академии за время моего отсутствия. — София, заведя руки за спину, горделиво приподняла голову. — Амелия Райс, с этого дня ты лишаешься своего положения главы студенческого совета.

— Лишаюсь? — удивленно повторила девушка. — Но в чем причина? Я не виновна!

— Ты лишаешься его за то, что я больше не могу тебе доверять.

Эти слова директора вызвали удивление. Амелия, все так ничего и не понимавшая, продолжила молчать, а София тем временем объяснила:

— А за то, что ты причастна к нападению на других, ты отстраняешься от занятий ровно на один месяц. Все это время тебе запрещается покидать свою комнату кроме вынужденных ситуаций. Выезд за пределы академии в это время также запрещен.

— Меня? — Амелия быстро подошла к столу и практически ударила по нему руками. — Меня еще никогда не отстраняли. Это же позор!

Флорен, устало выдохнув, ответила:

— А вот меня отстраняли десять раз…

— Меня всего шесть, — отвечала Эрсен, — но по сравнению с Джулианой я далеко позади.

Шейн задумался. Если девять отстранений уже казались достаточно весомым наказанием, тогда какой был максимум в академии среди учеников? Не выдержав этого вопроса, Шейн повернулся к своим соучастницам и шепотом спросил:

— Чисто для справки, на сколько Джулиана лидирует в счете по количеству отстранений?

— Кажется, до второго десятка она уже давно дошла.

Пока эти трое так мило шептались, Амелия, все еще стоявшая в кабинете, в какой-то момент не выдержала и громко рыкнула. Развернувшись, даже не прощаясь она выскочила в коридор и вскоре скрылась за дверьми. Остальные же оставшиеся задумчиво переглянулись.

На мгновение повисла пауза. Директор, явно обдумывавшая что-то, молчала, а все остальные лишь молча смотрели на нее, уже мысленно догадываясь, что теперь настал и их черед попадать под раздачу.

— Эрсен, Флорен, — строго позвала София, — вы тоже отстранены.

Флорен лишь улыбнулась. Руками оттолкнувшись от дивана, она встала и без тени грусти прошептала:

— А вот и первый десяток закончился.

Эрсен же молча поднялась следом за ней. Она нисколько не изменилась в лице, будто заранее предполагала, что подобное может случиться.

— Я тоже? — удивленно спросил Шейн.

— Пока нет. — София, смерив взглядом двух учениц, жестом указала им в сторону двери. — Девушки, выйдите и оставьте нас наедине.

Ни Флорен, ни Эрсен не стали препятствовать. Плавно поклонившись, они обе развернулись и двинулись в сторону выхода. Лишь когда они вышли, а двери за их спинами захлопнулись, Шейн подошел к столу директора и посмотрел ей прямо в глаза. Она выглядела еще строже, чем раньше, будто бы среди всех присутствующих именно Шейна она винила во всем случившемся.

— Так, ты об этом хотел мне сказать?

— Да, — Шейн старался отвечать в меру сдержано, чтобы не звучать равнодушно, но в то же время и не выдавать тревогу.

— Почему не сказал раньше?

— Без явных доказательств я бы не стал.

— То есть страдания других учеников — это то, на что можно закрыть глаза?

От смеси удивления и возмущения Шейн улыбнулся. Даже София, увидев это его выражение лица, быстро осознала, что сказала что-то не так, но прежде, чем она успела что-то ответить, Шейн заговорил:

— Поверьте, я не закрывал на это глаза. И останавливал их каждый раз, когда видел, что происходит. В отличие от всех остальных власть имущих в академии.

Директор замолчала, четко чувствуя, как ей наступали на ноги.

— К тому же, — продолжал Шейн, — если бы доказательства не были многочисленными, а дочери знатных родов не засвидетельствовали бы это, стали бы вы столь же жестоко наказывать Амелию?

— Не знаю, — честно отвечала директор. — Она умная девушка и трудолюбивая. Несмотря на то, что вы не поладили, поверь, она сделала для академии больше, чем многие.

— И все же ее желание манипулировать окружающими привело к тому, что кто-то пострадал, а кое-кто даже с жизнью чуть не покончил.

— Что? — лицо директора снова исказилось. София, быстро вскинув голову, недоверчиво посмотрела в глаза Шейна. Ее взгляд сам говорил за себя — она не ожидала чего-то подобного.

— Да, — продолжал парень, — одна ученица, которая из-за шайки Амелии чуть не повесилась, сейчас таит такую злобу, которая скоро сведет ее с ума. Просто знайте это и готовьтесь. Возможно, она все же попытается что-то сделать своим обидчикам.

София вновь задумалась об этой ситуации. Теперь, когда она сняла с поста Амелию, та была более уязвима, и причина, по которой ее отстранили от дел, вероятнее всего, очень скоро должна была распространиться по всей академии.

Настороженно подняв голову и посмотрев на Шейна, София спросила:

— Еще есть что-то, о чем ты хочешь мне рассказать?

— Возможно, но я пока сам не уверен. Пока не соберу доказательства на этого человека, шум поднимать не стану.

— Шейн… — предупреждающе протянула она.

Шейн улыбнулся и лишь пожал плечами. Он все еще думал про того странного учителя, который вызывал у него массу беспокойств, но все же не хотел раскрывать все свои карты прямо сейчас.

— Я серьезно. В этом вопросе все пока что на уровне инстинктов и догадок. Даже если я сейчас подниму шум, вы вряд ли станете что-то предпринимать.

София вздохнула. В этой ситуации, когда полагаться ей было уже не на кого, оставалось либо ждать, либо самой пытаться разобраться в ситуации.

— Хорошо, — ответила София, присаживаясь обратно в кресло за столом, — можешь идти.

Шейн легко поклонился. Плавно развернувшись, он двинулся в сторону выхода из кабинета и вскоре окончательно покинул его. Только когда он ушел, София смогла облегченно опустить плечи и закрыть глаза.

— И кого же мне теперь посадить на место Амелии?

Сиренево-фиолетовое пламя вспыхнуло на тренировочной площадке внезапно и сразу поднялось к небу, словно столп. Его было видно отовсюду: из особняка, за его пределами и даже на прилегавшей территории леса.

Из-за яркого света пламени вмиг в округе все тени окрасились в необычные фиолетовые цвета. Даже лица тех, кто находился в этот момент неподалеку, приобрели эти оттенки.

В самом центре всего этого пламени стояла Джулиана. Огонь не обжигал ее. Напротив, он будто огибал изгибы ее тела и тянулся все выше и выше к небу. Девушка же, в этот момент стоявшая с закрытыми глазами, просто пыталась привыкнуть к этому ощущению полного контроля над своей магией. Под ее ногами в этот момент победно горело семь магических кругов.

Ближе всего к Джулиане стояла ее мать. Шанна была одета в удобную для тренировки рыцарскую форму. В ее руках не было оружия, но ее ладони были слегка обожжены от того пламени, которое еще недавно использовала в бою против нее дочь.

Джулиана была на вершине своих способностей. Она сумела преодолеть этот предел даже раньше, чем ее собственная мать в этом же возрасте. Однако Шанна, понимая это, не испытывала сожаления. Скорее, напротив, она была восхищена.

— Идеально, — прошептала герцогиня, неосознанно сжимая ладони в кулаки. — Вот теперь точно идеально.

Помимо Шанны и Джулианы в дальней части тренировочной площадки находилось еще несколько человек. Одним из них была Сандра Роман. Из всех троих тренировавшихся Сандра выглядела хуже всех. Пусть она и не владела магией сейчас, но в бою против нее колдовство применяли активно. Из-за этого ее одежда частично была сожжена, на теле виднелись ожоги, ссадины и синяки, полученные во время падений на землю и попадания магических заклинаний.

— Ужасно, — прошептала Сандра, с завистью смотря на преображение Джулианы, — просто ужасно.

Глаза слезились из-за яркого света огня, и потому Сандра как можно быстрее попыталась отвести взгляд. Тогда она и заметила слуг, которые находились рядом и продолжали помогать ей. Одна из служанок в этот момент как раз помогла снять с плеч Сандры тугой полупорванный пиджак, а другая поднесла к ее лицу влажную белую ткань, собираясь стереть с ее кожи сажу.

Что действительно казалось странным, так это то, что прислуга не обращала внимание на происходящее. Джулиана явно не каждый день показывала такое мастерство, но если уж у слуг было такое равнодушие к подобной магии, тогда в этом доме точно жил кто-то, кто демонстрировал им свою мощь уже неоднократно.

Насмешливо улыбнувшись, Сандра отвела взгляд и тихо прошептала:

— Как хорошо, что я теперь не их прямой враг.

Пламя погасло также внезапно, как и появилось. Когда Джулиана открыла глаза, ее магия просто исчезла, а вместе с ней пропал и огонь. Девушка устало опустило плечи и выдохнула. Ноги уже плохо держали ее, голова соображала слабо, но стоя напротив матери она старалась не показывать этого.

Тогда Шанна, обернувшись к дальней части площадки, посмотрела на Сандру и жестом подозвала ее к себе. Удивленная девушка сразу выпрямилась и вздрогнула. Она еще не успела отойти от предыдущего побоя, а ее уже вызывали на площадку.

Вместе с этим жестом герцогини и слуги быстро отступили от Сандры, прекращая умывать ее и помогать переодеваться. В итоге все еще не до конца подготовленная девушка вялыми шагами поплелась навстречу главе рода.

— Теперь, — заговорила Шанна, снова переводя взгляд на дочь, — я готова тебя отпустить.

— Отпустить? — удивленно переспросила Джулиана.

— В академию. Ты и Сандра должны будете завтра покинуть особняк и добраться до храма Моржаны.

Сандра, уже стоявшая рядом, с легким недоверием слушала все это. Она намеренно оставалась в стороне и просто молчала.

— Мы должны забрать Моржану с собой? — спросила Джулиана. — А как же ее обязанности?

Шанна расслабленно улыбнулась и ответила:

— Она и сама знает, что ей скоро придется вернуться. Не переживай, ради этого я отправила к ней Дрэго. Думаю, он уже должен был хотя бы немного помочь ей.

— А что насчет Дрэго? Он тоже поедет с нами?

— Он — да, а вот Сандра — нет. Она останется в храме вместо Моржаны и будет временно помогать с работой там.

Услышав это, Сандра возмутилась. Намеренно обойдя герцогиню, она встала напротив нее и заговорила:

— У меня много вопросов, но самый главный звучит так: почему Дрэго возвращается в академию, а я остаюсь в компании фанатиков?

— А ты хочешь вернуться в академию?

— Нет! — Девушка возмущенно взмахнула руками. — Я уже отказалась от нее, и, кроме того, там я буду мишенью для своей семьи.

— Тогда подменить временно Моржану и помочь ей присмотреть за порядком и фанатиками тебе будет лучше.

— Почему я не могу остаться здесь?

Шанна выдохнула. По глазам обеих девушек она понимала, что они все еще не знали, что сейчас происходит и почему им нужно было действовать именно так. Ситуация была намного серьезнее, чем они могли предположить, однако Шанна с ласковой и даже какой-то расслабленной улыбкой решила сказать все напрямую:

— Потому что во время штурма королевства наследная принцесса в сопровождении твоей прекраснейшей семьи будет уничтожать всех, кто поддерживает нынешнюю королеву, и наш род не станет исключением.

Джулиана молчала. По ее округлившимся глазам сразу стало ясно, что она все поняла. Дорианы — как нынешние приближенные королевы, просто не могли остаться в стороне при попытке государственного переворота. Это также значило, что их род был одной из первых целей в грядущей войне.

— Ты собираешься сама все это останавливать? — потрясенно спросила Джулиана.

— Кому-то же это надо остановить? — Шанна все еще улыбалась. Она говорила так, будто была уверенна в том, что все будет хорошо, но быть уверенным в подобном мог только безумец.

— Тогда мне лучше не уезжать.

— Напротив, — чуть строже ответила герцогиня и уверенно посмотрела в глаза дочери. — Тебе, Юстасу, Моржане и Шейну стоит переждать эту бурю в академии. Там, даже если вам и попытаются что-то сделать, директор сможет все это приструнить, а во внешнем мире никто не встанет на вашу защиту.

Джулиана удивленно замерла. Она не могла найти нужных слов для того, чтобы ответить. Мысленно ей хотелось запротестовать, но она понимала, что в этой ситуации противиться приказу главы рода было запрещено.

Шанна, не дожидаясь согласия дочери, легко хлопнула по плечу и добавила:

— Поэтому ты официально за старшую. Наведи порядок в академии, восстанови свою честь как наследница рода и помоги всем своим младшеньким в том, что им важнее всего. А я пойду вершить правосудие.