Единственный цветок в этой говноклумбе 7

21. Стерплю

Хранитель сокровищницы дворца переминался с ноги на ногу. По его нервно бегавшему взгляду и быстро потевшему лицу сразу было видно, что о пропавшем предмете он узнал еще до того, как ему сообщили. Наверное, именно поэтому он и держал этот секрет в тайне до последнего мгновения.

Мужчина мямлил. Он не мог даже поднять взгляд на Кеннета, который пришел допросить его о пропавшем предмете, ведь он понимал, какое наказание было для тех, кто не мог уследить за королевской сокровищницей.

Глубоко вдохнув, Кеннет звонко уточнил:

— Иными словами, развеять силу артефакта невозможно?

Хранитель наконец-то замер. Лишь сейчас подняв взгляд на рослого мужчину, стоявшего напротив, он скрестил вместе пальцы рук и чуть громче ответил:

— До тех пор, пока жив его владелец, невозможно.

Обычно Кеннет старался не выдавать своих эмоций, но именно эта фраза в контексте их положения звучала для него, словно приговор. Лицо Кеннета удивленно исказилось от такой новости, и хранитель сокровищницы, пытаясь заглушить образовавшуюся тишину, продолжил объяснять:

— На самом деле, даже после смерти этого человека метка останется на теле субъекта, но, по крайней мере, без применившего никто не сможет активировать ее вновь, а значит и не сможет подчинить этого человека.

Кеннет чувствовал подступавшую к горлу тошноту. В его голове быстро появилась картина того, как он своими руками убивает наследную принцессу королевства. Но, возможно, хуже этого было только осознание того, что эта принцесса была дочерью Шерии — человека, который не был ему безразличен когда-то в прошлом.

Накрыв свое лицо рукой, Кеннет выдохнул и тихо сказал:

— Я понял.

— Господин Кеннет, — снова залепетал хранитель сокровищницы, — Вам известно кто именно украл артефакт?

Кеннет удивленно замер и оглянулся. Этот полноватый и какой-то даже слишком доверчивый мужчина даже не понимал кто именно его подставил. Не понимал, насколько опасной была сложившаяся ситуация. Смотря на него, Кеннет осознавал, что правда станет для него большим ударом, и не желая принимать на себя подобную ответственность, он просто отвернулся и ответил:

— Вы и сами скоро узнаете об этом. Мне нет смысла говорить это сейчас.

Хранитель удивленно остался позади, в то время как Кеннет двинулся к выходу. Парочка рыцарей, следовавших теперь за ним повсюду, также пошли за ним, но их присутствие Кеннет даже не замечал. Слишком незначительно было все это в подобной ситуации.

«Дело плохо, — размышлял Кеннет, все быстрее отдаляясь от сокровищницы. — Я не могу напрямую ослушаться приказа Шанны после того, как она использовала магию. И раз нет другого способа освободить Шейна, это значит, что мне придется убить принцессу».

Выбора не оставалось. После того, как правда об артефакте стала известна, Кеннету нужно было только разыскать Шейна и избавиться от Джены. Именно с этими мыслями он и вышел из пристройки замка, где находилась сокровищница, к главному залу, который соединял в себе сразу несколько строений.

«Я не хочу убивать ее. Не хочу видеть последствия этих действий, ведь если это произойдет, Шерия не станет терпеть. Она выплеснет всю накопленную за годы злость на Шанну, и тогда ей не спастись».

Внезапно впереди показалось движение. Двери напротив распахнулись, и в зал величественно прошествовала фигура в пышном светлом платье. Королева Шерия, в сопровождении своих слуг, замерла сразу, как увидела Кеннета. Неосознанно она даже приоткрыла рот, будто собираясь что-то сказать, и тогда же мужчина перед ней глубоко поклонился. Возможно, именно этот формальный жест и остановил ее. Королева кивнула в знак приветствия, выпрямилась и молча прошла мимо.

Чувства Кеннета в этот момент были неоднозначными. Долг перед семьей и чувство долга перед Шерией, даже не перед королевой, а просто перед другом из прошлого — вот это не могло смешаться в месте в его голове.

Как только королева со своей свитой покинула зал и удалилась в уединенную пристройку, Кеннет устало выдохнул и прошептал:

— Это тупик.

Прозвучал тихий скрип входной двери. Услышав его, Моржана не стала даже оборачиваться. Она слышала шаги человека, спокойно спускавшегося по лестнице, и уже по ним могла понять, что это был мужчина.

Как только Дрэго окончательно переступил порог подвального пространства, он осмотрелся. В месте, где держали особенно буйных учеников, он находился впервые. Однако темницы были для него уже привычны, возможно, именно поэтому он не сильно удивился, когда увидел решетки напротив каждой небольшой комнатки для учеников.

Быстро осознав, что к чему, Дрэго спросил:

— Все еще тратите время на то, чтобы понять, как отсюда сбежала принцесса?

Лишь теперь Моржана оглянулась. Когда она посмотрела на вход и увидела Дрэго, то поняла, что он был абсолютно спокоен. Происходящее сейчас в их королевстве явно его не волновало.

— Как ты можешь сохранять самообладание в такой ситуации?

— Годы опыта. А еще вера в то, что Шейн не такой слабак, чтобы легко сдаться.

— Мужская самоуверенность корень всех бед.

— Женская не лучше.

Моржана, недовольно нахмурившись, посмотрела на Дрэго. Тот ее слова буквально проигнорировал и вместо хоть какой-то реакции просто начал оглядываться по сторонам. Темница, в которой еще недавно находилась принцесса, сейчас пустовала. Все предметы мебели все еще на месте, и даже постель была мятой и не заправленной.

Внезапно Моржана заговорила снова:

— Ты злишься на него?

— На Шейна-то? — Дрэго удивленно обернулся. — За то, что он скрыл правду о своей магии?

— Да.

Моржана выглядела искренне заинтересованной. Дрэго же потребовалось несколько секунд на то, чтобы обдумать ответ. В этот момент в темнице и повисла напряженная тишина.

— Я не видел его с тех пор, как мы оба потеряли магию, — приложив ладонь к подбородку, Дрэго многозначительно хмыкнул. — Не думаю, что у нас вообще была возможность как-то обменяться мыслями по этому поводу. Может быть, он бы рассказал мне как это ему удалось, а может быть и нет. Думаю, тот, кому должно быть обидно, это Аска.

— Потому что она была все время рядом?

— Потому что для нее магия была смыслом жизни. Лично я был даже рад потерять эту силу.

— Рад?

Лицо Моржаны исказилось от подобного ответа. Теперь уже ничего не понимая, она только нахмурилась и скрестила руки на груди. Дрэго же улыбался. Его эмоции были настоящими, и это удивляло больше всего.

— В конце концов, — довольно заговорил он, — это изменило мою жизнь.

Внезапно Моржана усмехнулась. Ее взгляд был ироничным и даже каким-то настораживающим.

— Дальше больше, — полушепотом сказала она. — Когда станешь мужем моей сестры…

— Не стану я ее мужем, — строго перебил Дрэго, — ваше преосвященство, успокойтесь.

Моржана громко рассмеялась и захлопала в ладоши. Возможно, этот смех был даже больше нервным, чем искренне радостным. Хлопнув еще раз, девушка случайно создала искру пламени на своих ладонях. Подобное происходило с ней лишь в порыве эмоций — мана вокруг нее сгущалась, магия появлялась сама по себе. И когда все это произошло, внезапно прозвучал странный щелчок.

Моржана и Дрэго сразу же притихли. Повернув голову в сторону источника звука, они посмотрели на вход в темницу. Там, прямо рядом с настоящей дверью, которая вела к лестнице, внезапно появился проход. Каменная стена будто двинулась вправо, образуя рядом с прежнем выходом еще один путь. Правда, на этот раз уже не вверх — на первый этаж, а вниз — прямо под землю.

Моржана и Дрэго осторожно прошли вперед. Когда они заглянули в пучины темноты, то почувствовали какая прохлада исходила с другой стороны этого странного прохода. От него не веяло никакой силой, так что он вряд ли был чем-то особенным, как Теневой мир. Однако сама дверь срабатывала лишь тогда, когда кто-то неподалеку активировал магию.

— Дверь, которая реагирует только на ману? — С кривой улыбкой спросила Моржана. — Вот тебе и решение загадки.

— Вопрос только в том, почему директор не знал об этой двери.

— Академия существует дольше, чем работает наш директор.

— Тогда почему об этом не узнал кто-то еще?

— Потому что это место практически не используется.

От холода на улице и долгого сидения на коленях все тело буквально окоченело. Единственные ощущения, которые сейчас испытывал Шейн — это боль в конечностях, спине, а также на местах ударов. Наверное, самым любимым местом для удара оказались щеки. Наносить многократные пощёчины все-таки было намного легче, чем бить по спине или даже животу.

Вновь схватив Шейна за волосы, Джена притянула его к себе и на мгновение замерла. На улице уже не было дождя, но предыдущий ливень оставил позади себя массу следов: земля размокла, листва склонилась к корням, в воздухе пахло приятной свежестью. Единственное, что плохо было для Шейна во всем этом — это то, что теперь вся его одежда была насквозь мокрой после дождя.

Недовольно оскалившись, Джена буквально прошипела:

— Теперь понимаешь какого мне было, когда Джулиана точно также издевалась надо мной?

— Джулиана тоже использовала клятву или ты добровольно подчинялась?

Этот нахальный ответ вызвал еще больше возмущения. Девушка, буквально оттолкнув Шейна от себя, успела на последок пнуть его по плечу. От этого пинка, а также из-за затекших ног Шейн не удержался и лишь упал на бок.

Сжав руки в кулаки, принцесса во весь голос закричала:

— Не смей вести себя так, будто ты еще чего-то стоишь!

Шейн молчал. После многочасовых избиений не только чувствительность постепенно начала покидать его — эмоциональность тоже сходила на нет. Лицо Шейна выглядело спокойным, но взгляд казался уже каким-то слишком уставшим. Он понимал, что никак не мог исправить эту ситуацию. По крайней мере, прямо сейчас, пока у него не было на то возможности, предпринимать хоть что-то было опасно. Оставалось только терпеть и делать вид, что у тебя иссякали силы на сопротивление.

Едко улыбнувшись, Шейн посмотрел в сторону принцессы и спросил:

— Знаешь в чем наша с тобой разница?

Джена тяжело дышала. По ее сжатым кулакам и поджатым губам сразу можно было сказать, что она еще хоть как-то пыталась удержать эмоции в узде. А еще по ней было видно, что поведение Шейна вызывало у нее какую-то глухую обиду. Будто бы она ожидала от него либо полного подчинения, либо лютой ненависти.

— По крайней мере, — продолжал Шейн, — я умею вовремя засунуть гордость куда подальше. Это ведь просто избиение, верно? Одним больше, другим меньше. А тебе пережить это так и не удалось. Ты ведь продолжала вести себя как важная принцесса даже тогда, когда попала в мужскую шкуру? Вот поэтому Джулиана и шпыняла тебя?

Напоминание о прошлом сыграло злую шутку. Лицо Джены исказилось настолько неестественно, что она вмиг стала похожа на какого-то демона из страшилок. Быстро подняв ногу, она начала без остановки пинать Шейна то по спине, то по ногам. Она не останавливалась и сильно пыхтела, будто пытаясь выпустить весь накопившийся пар, но внезапно посторонний голос отвлек ее.

— Эй, эй, — позвал Даррагер, быстро шедший со стороны леса к домику, возле которого они находились, — разве ты не хотела сохранить ему жизнь?

Только тогда Джена остановилась. Этот вопрос пусть и привел ее в чувства, но вызвал еще большее негодование. Гневно сверкнув взглядом в сторону Даррагера, она спросила:

— А что? В тебе наконец-то проснулась жалость?

— Нет, — мужчина подошел ближе, спрятал руки в карманы и широко улыбнулся, — но могилу если что рыть будешь ты.

— Не будет никакой могилы.

— Хочешь просто бросить его труп здесь?

Кажется, эти слова Джены действительно его удивили. Краем взгляда в этот момент Даррагер заметил, как Шейн, перевернувшись на другой бок, повернулся к ним лицом и подпер голову рукой. Он выглядел так, будто опухоли и синяки на его теле абсолютно не болели, а лежал он не в грязи, а на мягком матрасе.

— Я кое-что узнал, — заговорил Даррагер, смотря на Джену, — надо обсудить это.

Жестом указав в дом, он как бы пригласил принцессу войти, и та сразу же послушалась. Кажется, именно сейчас она наконец-то успокоилась и даже забыла об объекте своих издевательств. В конце концов, Шейн все равно не мог сдвинуться с того клочка земли, на котором ему приказали оставаться.

Как только Джена ушла, взгляды Шейна и Даррагера встретились. Мужчина, посмотрев в глаза совершенно спокойного и абсолютно грязного паренька, с усмешкой сказал:

— Ты в своем репертуаре.

— Просто я впервые в жизни слышу, как кто-то совещается о том, как меня будут хоронить. Интересно же.

Даррагер больше ничего не ответил. Плавно развернувшись, он лишь двинулся в сторону дома и вскоре скрылся в нем вместе с остальными. Дверь они закрывать не стали — будто бы их совершенно не волновало то, может ли кто-то их услышать. И только поэтому Шейн начал вслушиваться в их разговор с самого начала.

— Как мы и ожидали, — заговорил Даррагер, смотря на Джену и Неони, стоявших напротив, — операцию возглавил дом Дорианов. Сейчас линия сражения ведется у восточных границ королевства, и руководит операцией сама герцогиня.

— Разве линии фронта не было две? — удивленно спрашивала принцесса.

— Было, пока не произошел оползень в горах, где была вторая линия.

— Они намеренно это сделали, — Неони недовольно шикнул. — Специально перекрыли эту линию фронта, чтобы сосредоточить силы в одном месте.

— Да, — спокойно соглашался Даррагер, — и нам не оставалось ничего иного, кроме как пойти по их плану.

— То есть мы проигрываем?

— Ну, святоши точно уже готовятся отступать.

— А вы? — напряженно спросила Джена.

— А у нас есть то, чего нет у них.

— Чего же?

— Монстры.

Шейн, подслушивая весь этот разговор, не переставал улыбаться. Пусть змеевики и гордились своими возможностями по контролю монстров, но это еще не гарантировало их победу. Особенно, когда речь шла о войне против герцогини.

«Я не знаю почему мне так приятно это слышать, — размышлял Шейн. — Может быть, потому что Шанна вертит ими как хочет? Я даже больше, чем уверен, что монстры в этой ситуации не помогут. Если бы не я, тогда у нее бы даже слабых мест не было…»

Выдохнув, Шейн устало перекатился на спину и раскинул руки в стороны. Небо было пасмурным, хмурым, будто вот-вот мог начаться еще один дождь. Ощущение от него тоже были своеобразными. Если раньше Шейн воспринимал воду как часть своей силы, которой он мог легко управлять, то теперь он ничего не контролировал и просто повиновался происходящему.

«Два самых худших развития ситуации либо связаны с тем, что они узнают про мою магию, либо связаны с тем, что они решаются воспользоваться мной как щитом, чтобы одолеть Шанну. Но ведь она и на этот случай уже явно что-то придумала, верно? Я очень сомневаюсь, что Шанна все еще не знает о случившемся».

В какой-то момент внезапно задумавшись над собственными мыслями, Шейн оттолкнулся от земли и сел. Уставившись на свою грязную помятую и уже дурно пахнущую одежду, он с толикой настороженности подумал:

«К слову, в этом разговоре не шло даже речи про Кеннета. Разве не он должен был возглавить это сражение? Если вспомнить про два изначальных фронта… Разве не было бы выгоднее Шанне перебить армию змеевиков и священников по отдельности? Тогда зачем нужно было вызывать оползень и сгонять их всех в одно место? Не потому ли это, что в изначальном плане воевать на втором фронте должен был Кеннет, но его послали по какому-то другому поручению и из-за этого Шанна осталась одна?»

Внезапно где-то неподалеку послышался странный шорох. Шейн, услышав его, инстинктивно уставился на лес — в сторону источника звука, и заметил там человеческую фигуру, скрывавшуюся в тени. Тотчас пространство возле дома за его спиной осветило сияние магического круга. Шейн даже сам не успел понять происходящее, но сразу попытался инстинктивно пригнуться.

Прогремел взрыв, здание позади буквально разорвалось. Из-за всего этого в голове что-то будто щелкнуло. Деревянные обломки здания разлетелись в разные стороны, задевая и спину самого Шейна. Он чувствовал сильную боль — будто бы кто-то вновь пронзил его ножом, но не мог даже осознать всей ситуации. В ушах звенело, картинка перед глазами то меркла, то появлялась вновь, к горлу подступила тошнота.

Из всего хаоса, что начался в округе в тот момент, Шейн сумел заметить лишь одно — синие плащи магов, атаковавших их. Это точно были выходцы из Синей башни. Не в силах нормально усидеть, Шейн буквально распластался по земле. Он пытался хоть немного оглядываться, чтобы понять происходящее, но все, что он видел, это вспышки магии, взрывы и ответные атаки со стороны того места, где еще некогда стоял дом.

Когда картинка перед глазами померкла вновь, Шейн уже не смог очнуться. Сознание погружалось в сон, и вместе с этим он постепенно терял ощущение опасности и понимание происходящего.