Единственный цветок в этой говноклумбе 7

1. Рискну

От волнения дрожали руки. Длинные шелковые рукава платья скрывали это, но все же сама Моржана постоянно отдергивала себя. В выражении лица ее волнения заметно не было. Глаза смотрели четко на отражение в зеркале, губы расслабленно приоткрыты. Со стороны даже могло показаться, что она просто рассматривала свой новый образ, но на самом деле она тщательно выискивала в себе хотя бы намек на слабость или смятение.

Позади раздавались голоса. Императрица Мартина, также находившаяся в холле, быстро раздавала указания слугам. Она говорила в меру сдержано, но поторапливала их, чтобы они успели закончить все приготовления.

Посмотрев на нее через отражение, Моржана спросила:

— Я теперь всегда буду носить только белое?

Мартина замерла. В этот момент они обе стояли близко друг к другу. Их образы кардинально отличались. Если на Моржане был белый легкий шелк, то на Мартине было облегающее золотое платье из плотной ткани с необычной цветочной вышивкой. Моржана не носила украшений, кроме металлического ободка на волосах, который придерживал ее отросшую длинную челку, в то же время императрица носила янтарное колье, массивные серьги и несколько тонких золотых колец.

— Желательно, — сдержано сказала Мартина. — Образ Святой должен оставаться невинным, а что касается невинности, то это всегда светлые оттенки. Можно разве что детали делать яркими.

— Драгоценности?

— Нет.

— Украшения?

— Что-то вроде небольших колец, кулонов и подвесок. Но только в ограниченном варианте.

Моржана выдохнула и улыбнулась. Уже с порога ее новая жизнь ограничивала прежние ценности. Конечно, Моржана и раньше предпочитала пышным платьям и утягивающим корсетам легкую и открытую одежду, но теперь ей даже думать о подобном не стоило. Роскошь — не вязалась с образом святой.

Заметив некоторое волнение во взгляде девушки, Мартина подошла ближе, положила руки на плечи Моржаны и спросила:

— Переживаешь?

— Такое чувство, будто меня на свадьбу собирают.

Императрица рассмеялась. Подобное сравнение было уместно. Приготовления к официальной церемонии возведения Святой были такими же масштабными, как и первая свадьба аристократки.

— Поверь, свадьба дело легкое. — Мартина, опустив руки, посмотрела в глаза Моржаны через отражение и улыбнулась. — Я была жената четырежды, и всегда все проходило легко.

— Вы разводились с мужьями?

— Нет. Я императрица. Какая разница сколько у меня мужей?

Лицо Моржаны показалось сначала удивленным, а потом и радостным. Не сдержав громкого, искреннего смеха девушка наклонилась и захохотала еще громче. От ее смеха, частично граничившего с нервным, даже суетившиеся слуги на мгновение замерли.

Мартина же продолжала легко улыбаться. Для нее это было не первое мероприятие подобного рода, но она точно понимала, какого это было впервые выходить на большую публику.

Успокоившись, Моржана спросила:

— А у Святой мужей быть не может?

— Мужей — нет. Но про любовников никто ничего не говорил.

Внезапно из-за спины прозвучал тихий зов:

— Госпожа…

Моржана и Мартина, оглянувшись, посмотрели на дворецкого. Молодой юноша в идеально выглаженном черном костюме глубоко поклонился и чуть тише сказал:

— Все приготовления завершены, зрители уже на своих местах.

Императрица и новоявленная Святая переглянулись. Для них эти слова означали начало долгого и нудного процесса.

— Готова? — спросила Мартина.

— А у меня есть выбор?

— Уже нет.

Императрица, усмехнувшись, протянула руку Моржане. Когда та сделала ответный жест, они вместе зашагали в сторону парадных дверей. Напряжение нарастало. От одного только представления грядущих событий сердце начинало трепетать.

Когда слуги потянулись к дверям, чтобы открыть их, Моржана была готова закричать и броситься обратно, но она понимала, что уже не могла сделать подобного. Решение было принято, приготовления завершены, место святой — подготовлено.

Когда двери отворились, в холл полились громкие радостные крики и аплодисменты. Моржана от легкого шока так бы и осталась стоять на месте, если бы только Мартина, намеренно не потянувшая ее за руку, не начала идти вперед.

Торжественный проход Святой и Императрицы не был привычным событием. Предыдущие воцарение Святой Дафнии проходило без подобных почестей. Да, тогда она также торжественно прошла между собравшимися со всех уголков мира верующими. Тогда все это происходило в тех же стенах главного храма, где сейчас находилась Моржана, но Шанна, поддерживавшая в прошлом Дафнию, как и любой другой аристократ не стал выходить на глаза простолюдинов вместе с ней.

Сейчас же на стороне Моржаны была сама императрица, и ее появление на подобном событии означало, что правящая династия единственной в мире империи поддерживала Святую и народ. В подобные смутные времена такой широкий жест мог стабилизировать обстановку.

Когда Моржана и Мартина вышли на длинную ковровую дорожку, они перестали держаться друг за друга. Вместо этого, проходя мимо длинных рядов из множества ликующих людей, они улыбались и время от времени махали им. Несмотря на то, что такой радостный настрой народа должен был успокаивать, Моржана спокойной себя не чувствовала.

«Они с такой легкостью приняли то, что Святая Дафния исчезла, — размышляла она, не переставая улыбаться. — Поверили в историю, будто богиня забрала ее в свои объятия. Все это показывает, что на самом деле им плевать кем является святая. Они просто хотят во что-то верить».

Время от времени поглядывая на императрицу, которая сейчас вроде бы была на ее стороне, Моржана не могла избавиться от мысли:

«А что, если меня тоже когда-то так сместят?»

Аска, сидевшая на стуле возле чайного столика, с ироничной улыбкой поглядывала на Шейна, пока тот крутился возле зеркала. Поправляя воротник рубашки, надевая на себя вызывающий чисто черный кафтан, он старался как можно скорее переодеться.

В этот момент они оба сидели не в чей-то спальне и не в гардеробной, а в общей комнате отдыха особого класса. И в последние дни только они были представителями этого класса.

Усмехнувшись, Аска спросила:

— Ты серьезно собираешься демонстративно расхаживать в этой форме?

Шейн обернулся и многозначительно посмотрел на нее. Аска и сама уже носила черную форму — только Шейн не стал это озвучивать.

— Официально я потерял магию, — отвечал он, — но еще не потерял место в особом классе.

— Теперь это можно будет оспорить.

Шейн усмехнулся. Вернув свой взор к зеркалу, он снова принялся поправлять кафтан: подворачивать рукава, застегивать пуговицы.

— Следующее испытание и выбор новых членов класса состоятся только в новом году. До тех пор никто меня даже с места не сдвинет. Это уже потом, после испытания, можно на законных основаниях сместить весь наш особый класс.

— Мда… — Аска иронично улыбалась. — Особый класс нашего года — это сплошное посмешище. Мы получили эти места как самые молодые ученики и точно также легко потеряем их вместе с магией.

— В прошлые годы никто не вылетал из класса?

— Не настолько быстро. Твоя сестра тому пример. Она была в особом классе с первого курса и по последний. Только во второй половине третьего года обучения она потеряла это место. Ну, а до ее поколения, все предыдущие ученики особого класса занимали свои места с первого по последний учебные годы.

— Что ж, тогда мы действительно будем особенными.

Аска усмехнулась, но не успела ничего ответить. Внезапно дверь в комнату распахнулась, и на ее пороге появилось несколько человек.

В академии, где помимо довлеющей силы учителей существовали и силы учеников: особый класс и студенческий совет занимали высшее положение. Разница между ними заключались лишь в функциях и обязанностях. Особый класс нужен был как пример для других. Как показатель того, чего можно добиться, если стараться изо всех сил. У них было много привилегий, начиная от свободного расписания, индивидуальных занятий и наличия собственного бюджета. В то же время студенческий совет мог вообще не относиться к особому классу. Его главной функцией было наведение порядка в академии и контроль поведения непослушных учеников. Собственный бюджет у них был, но он строго ограничивался нуждами всей академии. Вот и получалось, что особый класс мог вести себя так, как хотел, если это не противоречило общим правилам, а студенческий совет был постоянно занят работой на благо всего их общества.

Однако внешне даже форма студенческого совета и особого класса была схожа. В то время как обычные ученики носили серебристые цвета, эти две группы носили чисто черную одежду. С одной лишь разницей — у особого класса погоны и любые декоративные детали были золотыми, а у студенческого совета серебряными.

— Шейн Дориан! — громко воскликнула Амелия. Как всегда, глава студенческого совета была при полном параде. Уложенные светлые волосы, макияж, идеально чистая и выглаженная форма. При этом, как всегда, позади нее плелась свита из других членов совета, которых ни Шейн, ни Аска даже не помнили.

— Амелия Райс, — позвал Шейн, разворачиваясь лицом к встревоженной особе.

Уже только по лицу Амелии можно было прочитать ее настрой: плотно поджатые губы, хмурый взгляд. Подойдя вплотную к Шейну, она демонстративно уперла руки в бока и гордо приподняла голову. Из-за разницы в росте она была ниже его даже на высоких каблуках, и от этого, возможно, она бесилась еще сильнее.

— Я слышала, что ты собираешься вступить к нам в совет.

Шейн не ответил сразу, и из-за этого в комнате повисла напряженная тишина. Амелия даже начала надеяться на то, что он сразу ответит «нет», но Шейн, улыбнувшись, гордо сказал:

— Все верно. Как раз хотел сегодня прийти и со всеми поздороваться.

— Тебе нельзя в наш совет, — резко отрезала она.

— Почему?

Девушка плотно сжала кулаки. Из-за прилива ярости ее лицо начало быстро краснеть.

— Потому что наша задача заключается в том, чтобы наводить порядок в академии, а не разводить балаган!

— Мне казалось, что у меня не было проблем с советом.

— Только потому, что тебя часто не бывает в академии.

— Резонно.

Шейн иронично улыбнулся. Он и сам понимал, что по сравнению с большинством учеников его практически постоянно не было в академии.

— Ты — причина всех последних слухов! — продолжала кричать девушка. — Начиная с разрушения города Атрос и продолжая исчезновения водной магии — ты был везде, где происходила беда.

— Так я же тоже потерял магию.

— Тем более! — Амелия, снова придвинувшись, ткнула пальцем в грудь Шейна и яростно прокричала: — Ты — позор академии!

Повисла пауза. Шейн, перехватив женский палец, демонстративно наклонился к лицу Амелии и уже холодным угрожающим тоном зашептал:

— Резкое высказывание для той, кто должен сейчас морально поддерживать всех пострадавших учеников. Хочешь, чтобы это разлетелось новым слухом?

— Ты собираешься поступить так низко?

— Я здесь не один.

Шейн загадочно улыбнулся. Когда Амелия поняла, о чем он говорил, она оглянулась и увидела сидевшую за столиком Аску. Та уже выглядела злой до чертиков, но все равно продолжала хитро улыбаться. Когда взгляды обеих девушек встретились, Аска приподняла руку и легко махнула, будто в знак приветствия.

— Я тоже потеряла магию, милая моя. — Закинув ногу на ногу, Аска улыбнулась во все зубы. — И теперь у меня жуть как чешутся лапки. Так и хочется закопать тебя в могилу.

Амелия выпрямилась. Шейн все еще продолжал держать ее палец, так что она не могла повернуться всем телом. Но в этот неловкий миг она тщательно старалась держаться естественно.

— Дочь директора… — зашептала Амелия.

— Не бойся, я не ябеда. К мамочке не пойду. — Поднявшись со своего места, Аска выпрямилась. — В таких ситуациях предпочитаю самосуд.

Когда она сказала это с такой зловещей улыбкой, Амелия поняла, что это не было беспочвенной угрозой. Быстро отдернув руку, она отступила и встала так, чтобы видеть и Шейна, и Аску одновременно.

— Я не то хотела сказать, — Амелия посмотрела на Шейна.

— Конечно-конечно.

— Раз это приказ директора, — чуть спокойнее продолжала она, — я не могу его оспорить. Но, поверь, я могу сделать так, чтобы ты сам отказался от этого места.

Шейн широко улыбался, и в тот момент его злорадство было почти таким же, как и у Аски. Они будто думали об одном и том же.

— Дерзай, — холодно ответил он.

Его наглость поражала. Амелия, плотно сжимая руки в кулаки, запрокинула голову, развернулась и демонстративно пошла прочь. Ее свита, за все это время так и не раскрывшая рта, молча ушла следом за ней.

Лишь когда двери за спинами совета захлопнулись, Аска повернулась лицом к Шейну и спросила:

— Скажи честно, тебе все это нравится, да?

Шейн не отвечал, но широко и радостно улыбался. Его эмоции говорили сами за себя.

— Кажется, — с усмешкой продолжала Аска, — ты слишком много со мной общался. Теперь даже поступаешь также, как поступила бы я.

Аска подняла кулак, и Шейн, сразу поняв ее жест, повторил это действие. Легко ударив друг друга, они усмехнулись.

После того совместного посещения теневого мира работать вместе им было намного проще. Каждый просто понимал, чего можно было ждать от оппонента. При этом ни Шейн, ни Аска не доверяли друг другу на все сто процентов. Они просто мыслили в одном направлении и могли предугадать кое-какие решения друг друга.

— Когда там твоя ненаглядная команда возвращается? — спросила Аска, легко оборачиваясь.

— Честно говоря, не знаю. Прошла всего пара дней. Учитывая то, как далеко находится тот теневой мир, думаю, дорога обратно отнимет у них еще много времени.

— Тогда желаю не скучать.

Аска махнула рукой и сразу отвернулась.

— А ты куда собралась? — удивленно спросил Шейн.

— Как куда? — Остановившись, девушка с улыбкой оглянулась через плечо. — Пойду на тренировку для слабых и унылых.

— Ты про тех учеников, которые потеряли магию?

— Вот именно.

Шейн выглядел недоверчиво. Слегка щурясь, он отвечал:

— Но мы особый класс. Нам не обязательно посещать все эти сборища.

— Не обязательно? — с иронией переспросила Аска. — А как же шанс покрасоваться в черной форме? Академия проводит курсы для неудачников, а я пропущу их?

Шейн усмехнулся. Снова вспомнив вопрос, который задавала ему Аска по поводу формы, он понял, что она уже тогда собиралась поступить примерно также, как и он. Она собиралась поднять шум и высмеять сложившуюся ситуацию в академии.

— Ты со мной? — счастливо спросила она.

— Как уж тут отказаться?