Дядя самых честных правил 9

Глава 36 Куздра

Палаш блеснул в воздухе серебристой рыбой, выскочившей из воды. Ударил колдуна по руке, распоров камзол, и кончиком чиркнул по горлу.

— А-а-а-а!

Он заорал и обеими руками схватился за рану. Удар пришёлся вскользь, не задев артерию, а только разрезав кожу, но колдун запаниковал. Выпучив глаза и вереща ошпаренным поросёнком, он попытался вскочить на ноги. Упал, забил ногами по полу, не отпуская рану. Снова вскочил, на этот раз успешно, и кинулся прочь. К дальней стене зала, где в воздухе полыхало эфирное пламя, оставшееся от Jabberwock’а.

Очумевший от контузии, колдун не до конца утратил разум — оставшихся инстинктов хватило, чтобы не лезть в огонь. Он затормозил перед ним, метнулся в одну сторону, в другую, споткнулся и упал на колени.

— Нет! Нет! — заорал он на авалонском. — Я не могу умереть!

Левой рукой он продолжал зажимать рану, а правой полез за пазуху. Скользкими от крови пальцами вытащил крохотный плоский флакон и зубами вынул пробку. Запрокинув голову, влил себе в рот жидкость, дёрнул кадыком и закашлялся.

— Никогда! — хрипло прокаркал он. — Никогда Дети Дану не будут умирать от руки низших существ!

Тело колдуна начало бугриться под одеждой. Пальцы затрещали, удлиняясь и превращаясь в когти. С громким хрустом он выгнулся и, рыча, потряс головой, из которой вытягивались изогнутые рога. А когда он начал вставать, ноги у него оказались гораздо длиннее человеческих, с дополнительным суставом ниже коленей. Да что ты такое, тварь⁈

Обернувшись, колдун нашёл меня взглядом, и его глаза полыхнули багровым пламенем.

— Некромант! Меня предупреждали о тебе!

Голос преобразившегося авалонца гремел трубой, а сам он напоминал демона или древнее чудовище.

— Прежде чем я убью тебя, — он указал на меня когтем, — ты ответишь мне на вопросы! И может быть, я не буду жрать тебя живьём!

Разлитый по подземелью эфир не давал рассмотреть, что за магия создала такую жуть. Явно что-то древнее, тёмное и неприятное, скорее всего, связанное со старой ритуалистикой и алхимией. Я встречал упоминания подобной гадости в некоторых книгах, исключительно в негативном ключе. Такие преображающие эликсиры выжигали мозги лучше любых дурманящих зелий. Несколько приёмов — и человек превращается в пускающего слюни идиота. Хотя как средство последнего шанса они были весьма и весьма эффективны.

— Приготовься, смертный!

Демонический колдун шагнул в мою сторону, оскалившись и расставив руки в стороны. Честно скажу — страха у меня не было ни капли, скорее брезгливость к мерзкой твари. Хочет драться? Пожалуйста! Как раз для такой погани у меня припасён отличный посох, чтобы лупить по рогатым головам.

Встав на ноги, я вытянул руку и достал из пустоты Последний довод. Тёплое древко под пальцами дарило уверенность, а само присутствие мощного инструмента, полного силой под завязку, успокаивало дрожащий вокруг эфир.

Бить grand wand’ом колдуна? Слишком много чести! Я вытянул Последний довод и швырнул в демона сгусток чистой силы.

Бумс!

Он не ожидал подобной атаки. Его опрокинуло на пол и протащило несколько шагов, один из рогов, зацепившись за камни, обломался. Потеря привела колдуна в ярость — вскочив, он опустил голову и снова кинулся на меня, будто хотел забодать оставшимся рогом.

Бумс!

Бумс!

Бумс!

Не жалея силу, я отбрасывал его раз за разом. Но тварь обладала жуткой сопротивляемостью и после каждого падения бросалась в новую атаку. Разум в её глазах угас, оставив только тупую злобу и желание убивать. Она хрипела, рычала и разбрызгивала пену из пасти, всё больше превращаясь в животное. И судя по всему, действие эликсира не имело обратного эффекта. Уж и не знаю, на что рассчитывал колдун, выпив эту дрянь

Бумс!

Я снова отбросил тварь. Остатки сапог слетели с её ног, обнажив здоровенные раздвоенные копыта. Одежда превратилась в рваньё, больше напоминающее свалявшуюся шерсть. Сейчас опознать авалонца в этом существе не смогла бы и родная мать.

Чёрт! Как же медленно grand wand подтягивает резерв для следующего удара. Сейчас бы её ещё раз, без задержки…

За моей спиной громыхнул выстрел. Раскалённый снаряд «громобоя» с визгом пронёсся мимо, прочертил в воздухе ослепительную черту и огненной вспышкой окутал морду твари.

Тело козлоногого демона отбросило ещё на пару шагов, но этого хватило с лихвой. Всё ещё пылающий эфир, след чудовищного Jabberwock’а, объял тварь с головы до ног. В уши ударил крик, полный боли и ужаса. Рогатая фигура заметалась в синем пламени, разевая пасть, разбрызгивая искры, не в силах найти выход. И через минуту рухнула, сожжённая до костей.

— Глокая куздра! — прохрипел голос позади меня.

Я обернулся и встретился взглядом с Кижом.

— Что?

— Горит, говорю, коза драная, — мертвец прокашлялся, слабо улыбнулся и уронил руку с «громобоем». — Что-то меня приложило, Константин Платонович, даже шевелюсь с трудом. Вы, наверное, тут меня оставьте. Может, отлежусь и вас потом догоню.

— Не болтай глупостей.

Подойдя к Кижу, я опустился на колено и положил ладонь ему на лоб. Анубис уже почти пришёл в себя и теперь возмущался, что драка прошла без его участия. Пришлось встряхнуть Талант и потребовать выдать силу, чтобы подпитать мертвеца.

— Ну как, отпустило?

Киж покрутил головой, разминая шею, потянулся и вскочил, довольно скалясь.

— Спасибо, Константин Платонович! Прям как заново родился. Ух, как сейчас навтыкаем им всем!

— Остынь, закончились враги. Пойдём, посмотрим, из-за чего весь сыр-бор был.

Дальняя часть зала была залита раскалённым эфиром, пылающим призрачным огнём. Сквозь марево я смог разглядеть «тайные» двери в сокровищницу Тау и ухмыльнулся: Jabberwock не справился с задачей, для которой его призывали. Огромные створки стали видимыми, но даже и не подумали открыться. В принципе, можно было не вмешиваться в ритуал колдуна и спокойно дождаться, пока он уйдёт несолоно хлебавши. С другой стороны: минус один масон — это минус один масон.

— Будете гасить, Константин Платонович? — Киж с подозрением смотрел на голубоватые языки пламени. — Или само потухнет?

— Само оно лет десять будет гаснуть, если не больше. А тушить такое пламя в подземелье — дело долгое и муторное. Надо делать эфиропровод на поверхность и сбрасывать пламя наружу, закачивая сюда разряженный эфир.

— То есть мы зря сюда пришли?

— Нет, дружище, — я хлопнул Кижа по плечу, — мы в любом случае не стали бы открывать эти двери. Это обманка, Дмитрий Иванович, фальшивый вход с отличной защитой. Если бы я знал, что колдун на него купился, то не стал бы сюда лезть. Сколько лет его масоны пытаются вскрыть? А ведь за ним ещё семь дверей с такой же защитой. Джурьефф написал, что в конце там стоит золотая статуя афедрона с ушами.

— Чья статуя?

— Неважно. Мы туда в любом случае не собираемся. Будем искать другую дверцу, правильную.

Из записки Джурьеффа я знал символ, обозначающий настоящий вход в сокровищницу. Вот только найти его оказалось ох как непросто! Мы три раза обошли вдоль стен, кроме тех мест, куда не пускал эфирный огонь, но так и не нашли ничего похожего. Пока я не догадался посмотреть над самым полом. И точно! Дверь нашлась буквально в трёх шагах от входа в зал. Стоило мне поднести к ней руку с перстнем Тау, как щёлкнул скрытый механизм и кусочек стены отъехал в сторону.

— Эти Тау что, карликами были? — Киж встал на колени, заглянул в проход и недовольно поморщился. — Вы уверены, что сокровищница именно тут? Может, поищем дверь побольше?

Высота потайной двери была не больше пары локтей, подходя больше детям или лилипутам.

— Оставайся здесь, если не нравится.

Я присел и на корточках двинулся по узкому коридорчику. Судя по истёртым барельефам на стенах, этот проход использовался для какого-то ритуала посвящения. Наверняка, он символизировал смирение или что-то подобное.

Пришлось ещё четыре раза прикладывать перстень к промежуточным дверям, чтобы пройти дальше. Ох уж и перестраховщики были Тау! С другой стороны, меры оказались действенными, и враги так и не добрались до спрятанных секретов.

Коридорчик плавно изогнулся, а затем стены стали расходиться в стороны и подниматься, так что я смог встать в полный рост. Вытянув руку с магическим огоньком, я увидел высокий потолок, украшенный драгоценными камнями. Свет отразился в них, и возникло ощущение, что надо мной глубокое ночное небо.

— Красота какая! — вздохнул Киж, не удержавшийся и последовавший за мной.

Мы прошли по длинной галерее, уходящей всё ниже и ниже, пока не оказались в круглом зале со сводчатым потолком. Совершенно пустом зале! Здесь не было ничего, только пыль на каменном полу и потёки влаги на стенах.

— Кажется, — Киж усмехнулся, — кто-то вынес всё ценное задолго до нас. Или это тоже обманная сокровищница?

Я не стал ему отвечать и не спеша прошёлся вдоль стен. Под гладкой, отполированной до зеркального блеска поверхностью прятались толстые эфирные нити. Интересно, однако! На защитные контуры они не походили совершенно, а Знаки, которые мне удалось распознать, были связаны исключительно со светом.

На одном участке стены полировки не было. Шершавая поверхность, шириной в локоть, была сложена из другого камня и выглядела чужеродной. Или это подсказка? Я провёл кончиками пальцев по ней, обследуя каждый дюйм. Подсветил её магическим огоньком сбоку и нашёл кое-что интересное. Тонкий контур, углублённый в камень на толщину волоса. Рисунок, повторяющий один в один стандартную деланную Печать.

— Дмитрий Иванович, отойди, пожалуйста.

Я вытащил small wand и одним движением обвёл этот контур эфиром. Замкнул недостающую линию и пробудил Печать к жизни.

Сила активировала деланные связки, спрятанные в камне. Эфирные нити оживали, наполнялись силой от Печати и включали скрытые Знаки. В полной тишине, торжественной и строгой, стены осветились изнутри, словно янтарь, поднесённый к свету. И на нём проступили чёткие линии — схемы Знаков, не виденных мной никогда раньше.

— Это что? — Киж недоверчиво оглядывал зал. — Ерундистика какая.

— Иди сюда, — я махнул рукой, подзывая его и вытаскивая из кармана блокнот с карандашом. — Подставь спину, тебе придётся немного поработать письменным столом.

— Знаете, Константин Платонович, — согнувшись пополам, ворчал мертвец, — я всё-таки дворянин. А вы меня будто крепостного эксплуатируете.

Не обращая внимания на его бухтение, я зарисовывал фигуры одну за другой. Без экспериментов сложно понять их точные свойства, но на глаз можно было точно сказать: здесь были наборы для блокирования Талантов, обращающие в хаос эфирное поле, и странные конструкции, явно воздействующие на живые организмы. Связки для излечения болезней? Не знаю, не знаю. Как бы не получилось, что это подобие тех воздействий, за которые я убил Рокка. Надо будет испытывать их на мышах, наверное, желательно под присмотром Марьи Алексевны.

Когда все рисунки были перенесены в блокнот, я достал Нервного принца.

— Иди на выход, Дмитрий Иванович. Я тебя догоню через пару минут.

— Будете ставить ловушку для масонов?

Я покачал головой.

— Этот зал надо уничтожить. Давай пошевеливайся, нам ещё обратно ехать.

Щедро расходуя силу, я изобразил на полу здоровенный Знак с Печатью Замедления. Замкнул последний контур и кинулся вслед за Кижом. Не стесняясь, пробежал на четвереньках по низкому коридорчику, вскочил и понёсся по лестнице вверх, перепрыгивая через две ступеньки.

— Шибче, шибче, Дима! Сейчас так долбанёт, что мало не покажется.

Впрочем, я перестраховался. Мы успели подняться на верхнюю площадку донжона, найти в темноте верёвку и спуститься вниз, пару раз приложившись о внешнюю стену. И почти добрались до наших лошадей, когда в старой крепости громыхнул взрыв.

Земля под ногами дрогнула. Я обернулся и увидел, как из бойниц донжона вырывается голубое пламя. Старая башня стала складываться сама в себя с оглушительным грохотом. А на её месте до самого неба взметнулся огонь.

— Это вы за Венецию компенсируете, Константин Платонович? Не дали там город разнести, так вы на замке отыгрались?

— Веди сюда коней, и поехали, — бросил я, наблюдая за ярким пламенем, беснующимся над развалинами, — тоже мне, шутник нашёлся.

Киж усмехнулся и отдал мне поводья лошади.

— В отпуск бы вам, Константин Платонович, а не вот это всё. Лет десять пожить в своё удовольствие. Сеновалы, селянки, парное молоко и прочие тихие радости.

Я только вздохнул и махнул на него рукой. Деланным магам, и уж тем более некромантам, отпуска не полагаются.