Дядя самых честных правил 9

Глава 23 Арсенал

Раздумывать о Сен-Жермене и его мутном предложении я не стал. Дойдёт до дела — там и посмотрим, что задумал граф. Но книги, что он мне прислал, я просмотрел наискосок: да, это оказались труды по алхимии. Причём не печатные издания, а рукописные. Судя по всему, это были копии с рабочих тетрадей: безымянный автор описывал проводимые опыты, выдвигал теории, ставил эксперименты по их проверке, опровергал и подтверждал свои догадки.

Даже на мой поверхностный взгляд, там было немало ценного знания. Тем более автор экспериментировал с эфиром и Знаками на стыке алхимии и деланной магии. И только под конец записей касался темы получения «философского камня». Нигредо, альбедо, рубедо и прочая заумь. Но чтобы понять, действительно ли там содержалась не профанация, надо было разобрать и проверить на собственном опыте весь остальной труд. Так что я положил книги в багаж — как появится свободное время и подходящая лаборатория под рукой, тогда и займусь ими. А сейчас меня ждали другие дела.

Австрийский резидент не обманул. На следующий день, едва стемнело, возле гостиницы появился Паппо на гондоле. Словоохотливый итальянец заявился в гостиницу и сообщил, что готов доставить меня в Арсенал.

Ни Таню, ни мертвецов брать с собой я не стал. Диего с Кижом просто не увидят нужное, а Таню я не хотел подвергать лишнему риску. В одиночку будет проще уйти, если случится непредвиденная ситуация.

— Синьор Урусов, может, вы хотите ещё куда-нибудь попасть? — спросил Паппо, когда мы отплыли от гостиницы и углубились в лабиринт каналов. — Дворец дожа, Свинцовая тюрьма, тюрьмы Карчери, каса известных родов? Я могу устроить вам визиты в эти замечательные места!

— Каса?

— Палаццо, синьор Урусов, дворцы. Великолепные дворцы! Золото, лепнина, росписи величайших художников! Такое великолепие вы нигде больше не найдёте. Видя эту красоту, многие лишаются дара речи и падают в обморок. Не смейтесь, синьор Урусов, я говорю чистую правду.

— Мы будем пробираться туда ночью?

— Зачем? — Паппо искренне удивился.

— Чтобы не попасть на глаза хозяевам.

— Что вы, синьор Урусов! Они будут рады показать красоты, даже пришлют слугу, чтобы он рассказал историю семьи. О, сколько мрачных тайн скрывают прекрасные дворцы! Убийства, отравления, предательства и кровосмешения! Такие страшные истории, что люди частенько падают в обморок!

— Паппо, вы же говорили, что падают от неземной красоты.

— Одно другому не мешает, синьор Урусов. Сначала падают от красоты, затем от ужасных историй. Слуги не успевают подносить нюхательную соль между обмороками. Кстати, за дополнительную плату хозяева согласны отобедать с гостями и лично продемонстрировать коллекцию старинных картин, оружия и документов.

Слушая болтовню Паппо, я лишь качал головой и печально улыбался. Какая грустная участь: потомки славных фамилий торгуют достоянием своих предков, выставляя его на потеху приезжим. Впрочем, это их выбор и не мне судить такое положение вещей.

Гондола выбралась из очередного канала и выплыла на гладь залива. В воде отражались яркие огни домов, ветер доносил от города звуки смеха и криков, а над головой светилась серебряная россыпь звёзд.

— Видите, синьор Урусов? Вон там Арсенал. А те башни охраняют главный вход в него. Мы, естественно, туда не поплывём. Заглянем с чёрного хода, — Паппо усмехнулся, — с какого и положено заходить в такую тёмную ночь. Вы уверены, что фонаря будет достаточно, чтобы рассмотреть всё, что вы хотите?

— Можно обойтись совсем без света, я вижу в темноте.

Цель моего путешествия не нуждалась в освещении — её надо было разглядывать магическим зрением.

— Но я всё-таки возьму фонарь, синьор. Мне родители не передали таких чудесных талантов, как у вас, поэтому обхожусь подручными средствами. Но я не завидую ничуточки, знаете ли. Зачем видеть в темноте то, что скрыто самой природой? Однажды мне пришлось, исключительно для дела, общаться с одной синьоритой. Так я вам скажу, что на лицо она была ужасной, будто маска-баута. Но одним из условий, что она мне поставила, было провести с ней ночь. Ну, думаю, вот ты и попал в западню, Паппо! Сейчас опозоришься, и пойдёт о тебе слава на всю Венецию, что износился и уже ничего не можешь. Не поверите, синьор, но к ней в спальню я шёл как на эшафот. Но едва мы оказались вдвоём, как она погасила свечи и комната погрузилась в темноту. Я только и слышал, как шуршит её платье, спадая на пол. Что удивительно, но на ощупь синьорита оказалась настолько хороша, что я до самого утра не мог уснуть.

— Значит, выполнили уговор?

— Конечно, синьор Урусов! Ещё как выполнил. А через месяц женился на ней. Кстати, мы уже прибыли. Прошу вас, сюда.

Гондола пристала к каменной пристани, и мы сошли на берег. Паппо захватил с собой какой-то свёрток, подозрительно булькавший. Пришлось немного прогуляться, чтобы выйти к внешней стене Арсенала — монументальному сооружению метров пять высотой.

— Сюда, синьор! Прошу вас — следуйте за мной и молчите. Говорить буду только я, иначе всё может сорваться. И ни о чём не переживайте, даже если нас попытаются остановить и будет много криков. Мы, итальянцы, любим громко и много говорить, махать руками и хвататься за оружие. Но всё это только игра, понимаете, синьор? Такие правила жизни, если угодно. Приезжие удивляются, спрашивают, как мы ещё не поубивали друг друга, а у нас просто горячая кровь и любовь преувеличивать чувства.

Паппо нашёл маленькую дверь в стене, стальную, из толстых полос металла. Постучал хитрым условным стуком, будто отбил сообщение на телеграфе, и приложил палец к губам, призывая к молчанию. Через минуту из-за двери послышался приглушённый голос.

— Кому там не спится?

— Джузеппе! Это Паппо!

Тяжко заскрипел невидимый засов, и дверь приоткрылась.

— Я же тебе сказал — нельзя, — недовольно ворчал показавшийся старик, потирая сизый от пьянства нос. — Ты что, с первого раза не понял?

— Джузеппе! Я знаю, что твоё «нельзя» только на сухую. А если смочить тебе клювик, то «нельзя» разом превращается в «немного можно». Вот только скажи, что я ошибаюсь!

Сторож зыркнул в мою сторону и снова повернулся к Паппо.

— Смочить — это хорошо. Но «нельзя» от этого не изменится. И только по дружбе я не буду докладывать о твоём интересе. А должен, между прочим.

— А если хорошо смочить? Как будто сейчас карнавал, и ты решил отпраздновать, как в молодости?

— Карнавал? — задумчиво протянул сторож. — Если карнавал, то можно что-то придумать.

Они ещё четверть часа препирались, совершенно никуда не торопясь. Паппо вытащил из своего свёртка бутылку и передал её сторожу. Следом владельца сменил кошелёк, глухо звякнувший монетами.

— Значит, синьор хочет восхититься устройством Арсенала? — сторож окинул меня долгим взглядом. — Что же, устрою ему прогулку и покажу былое величие. Раз синьор так интересуется флотом, я сам проведу вас и покажу Арсенал.

Сторож Джузеппе впустил нас внутрь, вооружился фонарём и, прихрамывая, повёл между тёмными громадами кирпичных зданий.

— Что желает посмотреть, синьор? Старые корабли? Большие склады?

— Цеха, где собирали корабли.

— Да там и смотреть-то нечего, — со вздохом махнул рукой сторож, — одни железки остались да мусор. Но воля ваша, ежели хотите, то отведу.

Но не успели мы пройти и сотни шагов, как перед нами из темноты возникли четыре фигуры. В плащах, треуголках и при шпагах.

— Синьоры! — один из них вышел вперёд, светя фонарём прямо в глаза. — Кажется, вы заблудились.

Сторож юркнул за Паппо, проявив неожиданную ловкость и совершенно не хромая. А затем стал пятиться, собираясь улизнуть. Впрочем, незнакомцы им и не интересовались, беря в клещи нас с австрийским резидентом. Вот и прогулялись по Арсеналу!

— Синьоры! Как я рад встретить вас этим вечером! — Паппо радостно приветствовал незнакомцев, шагнув к ним навстречу. — Вы-то мне и нужны! Вы же всё тут знаете? А мы как раз искали знатоков Арсенала. Не желаете прогуляться и показать нам местные достопримечательности? Мы с моим другом очень хотим посмотреть, как устроен знаменитый Арсенал.

— Что⁈

— Всё что угодно, синьоры! Быть может, вы расскажете, как сто лет назад здесь было всё устроено? Нам так интересно, как делали раньше непобедимые корабли! А мы бы отблагодарили вас от всего сердца.

Паппо оказался возле предводителя незнакомцев и принялся ему что-то нашёптывать. Тот возражал такой скороговоркой, что я перестал понимать итальянскую речь. Паппо тоже не отставал, тараторя без умолку и отчаянно жестикулируя. Голоса звучали всё громче, спор то разгорался, то утихал, обе стороны горячились и не желали отступать.

— Хватит! — один из незнакомцев стал вытягивать шпагу из ножен. — Сальваторе, довольно разговоров. Убьём шпионов и бросим их на корм рыбам. Тайны Арсенала не должны покидать эти стены!

Следом шпаги обнажили и остальные незнакомцы. Паппо отпрянул, попятился назад и, не оборачиваясь, сказал мне:

— Простите, синьор Урусов, кажется, наша прогулка отменяется. Вы, кстати, не оставляли завещание? А я вот, представьте, не успел. Всё откладывал, откладывал и совершенно про него забыл.

— Погодите, — я отодвинул резидента и сделал шаг вперёд. — Синьоры! Прошу прощения, что прерываю вас. Кажется, одного из вас зовут Сальваторе?

— Для тебя это уже не имеет значения, — огрызнулся обнаживший шпагу первым.

— Я Сальваторе, синьор, — предводитель незнакомцев направил на меня шпагу и ухмыльнулся. — Если желаете, можете немного пофехтовать со мной. Но это будет очень короткая отсрочка от знакомства с рыбами.

— Это спорный вопрос, — я усмехнулся в ответ, вытащил пистолет из-за пояса и крутанул его на скобе вокруг пальца. — Ты ведь помнишь, Сальв, что я очень неплохо стреляю?

Сальваторе Чиполла, бакалавр Сорбонны, деланный маг, отчаянный рубака и мой друг, поднял руку с фонарём и уставился на меня с выпученными глазами.

— Констан⁈

— Собственной персоной, дружище. — Я сдёрнул с головы треуголку и театрально поклонился ему. — Вот уж не ожидал, что встречу тебя здесь.

— Констан!

Бросив шпагу, он кинулся ко мне, порывисто обнял и принялся хлопать по плечам.

— Ты не ожидал? Да это я не думал, что тебя встречу! Сколько лет, а⁈ Ты что, прямо из Сорбонны сюда? Зачем? Почему не написал, что едешь?

— Если бы кто-то сообщил свой адрес, то, может, и получил бы от меня письмо. — я хлопнул его по спине в ответ. — Уехал, исчез, я думал, ты женился и пропал с концами.

— Сальваторе⁈ — выкрикнул один из незнакомцев. — Что происходит?

— Рыбам придётся сегодня лечь спать без ужина, — расхохотался Сальв. — Синьоры, хочу представить вам моего друга Констана Урусова. Мы вместе учились, пили, дрались и любили одних женщин. Прошу любить, как меня самого!

Я услышал, как облегчённо вздохнул за моей спиной Паппо. Кстати, Сальв немного преувеличил — женщин мы с ним не делили, но пару раз я вытаскивал его из борделей, когда он попадал там в сложные ситуации.

— Синьоры, мы должны выпить за эту отличную встречу! — Сальв снова хлопнул меня по спине. — Как же хорошо, что я тебя здесь нашёл! Идём, у нас тут есть небольшой закуток, где мы обычно сидим с ребятами.

Часов до двух ночи я провёл в компании Сальва и его коллег. У них было мало закуски, но много вина, и ещё больше надежд на будущее. Кто-то из старых аристократов хотел возродить былую славу Арсенала, для чего и привлёк молодых деланных магов. Они взялись восстанавливать старые цеха, начали строить корабль на заказ и надеялись на лучшее. Но денег на надёжную охрану не хватало, а в Арсенал постоянно пытались проникнуть разные личности. Одни охотились за старыми секретами, другие пробовали устраивать поджоги, третьи просто развлекались, громя всё подряд. Сальв и его товарищи по очереди дежурили ночами, прогоняя незваных гостей.

— Сальв, у меня есть к тебе просьба.

— Всё что угодно, Констан! — Сальваторе пьяно икнул и налил себе ещё из бутылки.

— Можешь показать мне старые цеха?

Он прищурился и пристально посмотрел на меня трезвым взглядом.

— Зачем? Оружейные Знаки хочешь увидеть?

— Если надо, я сам тебе покажу парочку, — я рассмеялся. — Нет, Сальв, я хочу посмотреть Grande linea di assemblaggio. Так, кажется, она называется?