Два в одном: Близнецы и древняя вражда

Глава 40

Спустя минут десять, проследовав по узкому коридору, минуя усиленные посты охраны (три поста с бронированными заслонами, автоматическими турелями и минимум по пять человек караула) мы добрались до лифта. Мой сопровождающий приложил глаз к считывателю, потом сказал что-то тихо в явный микрофон, и только после проверки и сверки всех данных дверца лифта раскрылась.

Поднимались мы еще минуты три.

— Простите, можно вопрос?

Арсений слегка улыбнулся и легонько кивнул.

— Это что за тюрьма такая? Такой охраны, думаю, нет даже там, где содержат особо опасных маньяков… мы ведь под землёй были, да?

— На минус сорок втором этаже, — подтвердил тот. — А касательно того, что за тюрьма… это не тюрьма. Это… исследовательский объект, основное направление деятельности которого — сбор, анализ, изучение и систематизация информации обо всем, что касается… скажем так, специализации нашего отдела ПВ.

Я задумался. Интересно, интересно… вопреки моим ожиданиям (я был уверен что ответ будет в духе «здесь вопросы задаем мы») — он ответил. Мало того — ответил максимально подробно, насколько это возможно, с учетом явной секретности объекта, имеющего такое назначение.

— Тогда не понимаю, почему я оказался здесь, — осторожно продолжил, наблюдая за реакцией «Арсения», которого, уверен, зовут иначе. — Я же не какой-то там инопланетянин или… иномирянин.

Мужчина не выказал никакой реакции, даже бровью не повел, словно не услышал последний вопрос, продолжая глядеть перед собой. Я подождал около минуты и осторожно уточнил:

— Я правильно понимаю, что ответа на этот вопрос не будет?

Арсений снова легонько улыбнулся:

— Простите, господин Харт, это был вопрос? Мне показалось, что вы просто рассуждаете вслух, и я счел неправильным вас перебивать… — он сделал паузу, и словно нехотя добавил: — кроме того, я предпочитаю больше слушать собеседника, нежели говорить самому. Попробуйте на досуге, интересный опыт.

Я мысленно зааплодировал. Да уж, отличный урок. И самое интересное — он ведь почти увел разговор в сторону от первичной темы. Вот уж и правда стоило бы поучиться…

— Благодарю за ценный урок, господин Арсений. И все-таки, почему я здесь? Почему меня вообще задержали?

Мужчина немигающим взглядом смотрел перед собой, и мне показалось, что ответа опять не будет, но неожиданно он тихо ответил:

— Давайте прибудем к месту назначения. Там я предоставлю все возможные пояснения… в зависимости от того, о чем мы с вами договоримся, господин Харт.

Вскоре гул лифта прекратился, и створки разошлись, открыв взору точно такой же коридор, как предыдущий. И посты охраны расположены плюс-минус так же. Только одну отличительную черту я заметил: в предыдущем проходе, все посты охраны расположены спиной к лифту, лицом вглубь коридора. А здесь наоборот — словно охраняя коридор от того, что может прийти из лифта. Значит, все-таки тюрьма, причем для содержания… скажем так субъектов, представляющих повышенный уровень опасности. Против кого нужны такие меры? Ответ напрашивался только один: против паранормов. А значит — они знают. Вот черт.

Вскоре мы добрались до некоего помещения, похожего… ну да, на раздевалку. Ряд металлических шкафчиков, скамья, узкий проход и дальше двери. На скамье лежал комплект одежды. Бесцветные штаны, рубашка, куртка в стиле «милитари», подбитые мехом ботинки. Носки и трусы (что очень кстати, под распашонкой, которая на мне одета у меня ничего не было).

— Прошу, одевайтесь. И застегивайтесь поплотнее — снаружи холодно, — Арсений демонстративно отвернулся.

Ага, можно подумать, здесь нет камер наблюдения, подумал я, натягивая на себя шмотки и запахиваясь как было рекомендовано. Мы вышли в противоположную дверь, прошли еще один коридор и заслон поста охраны, и наконец вышли наружу.

В глаза ударил яркий свет зимнего солнца, а в лицо ледяной, замораживающий, буквально до костей порыв ветра.

— Ох блин! — не сдержался я, закрыв лицо ладонями, которые тоже продрогли за секунду.

Картина вокруг была ошеломительной. Сплошное белое, ледяное поле во всю даль, куда ни глянь. Ни одного дерева, ни одного кустика. Только четыре постройки, помимо той, из которой мы сейчас вышли, и вертолетная площадка, на которой стоял одинокий военный вертолет. И где это мы находимся? В каких широтах?

Арсений усмехнулся, пронаблюдав мою реакцию, и дал знак следовать за ним.

— Нам туда, — указал он кивком в сторону одной из куполообразных построек непонятного назначения. — Давайте поторопимся, не стоит заставлять себя ждать…

— А кто нас ждет? — уточнил я, но тот проигнорировал вопрос в своей манере, даже не поворачивая головы, шагая в нужном направлении.

Сзади нас замыкали процессию четверо вооруженных бойцов, все в той же защитной экипировке. Вскоре мы достигли входа нужного здания, Арсений предъявил карточку доступа, дал отсканировать глаз и произнес странную бессвязную белиберду в микрофон. И нас пропустили дальше.

Конечным пунктом нашего небольшого путешествия стал небольшой зал с широченным экраном на всю стену и несколькими креслами, похожий на небольшую аудиторию в универе. На столе лежало несколько картонных папок с непонятными маркировками — состоящими из пары заглавных букв и цифр, наподобие ВР-341. ДСП = 0

— Присаживайтесь где вам удобно, господин Харт, — протянул руку Арсений, и когда я уселся — занял кресло справа от меня.

Я обратил внимание, что он занял место рядом а не напротив, и отметил, что это, вероятно, тоже психологический прием: чтобы я позиционировал его не как оппонента, а как дружественного собеседника.

— Итак, ранее я обещал вам предоставить все возможные пояснения и ответы, — начал он, поправив очки. — Признаться, мне очень трудно решить, с чего можно начать. Поэтому, начнем с самого важного на мой взгляд. Основы и цели деятельности моего подразделения. Как я уже говорил — я являюсь руководителем отдела «Противодействия угрозам вторжения». И абсолютно все наши действия, задачи и связанные с ними методы направлены исключительно для выполнения своего долга. Ваше задержание, дальнейшая транспортировка сюда и содержание здесь на протяжении всего этого времени была признана необходимой для выполнения нашей конечной цели. Однако, буквально сегодня обстоятельства изменились. Произошёл ряд событий, дающий основания полагать что у нас были изначально… некорректны, — он поморщился, но мне показалось что это наигранная демонстрация. Мол, мы тоже люди и ошибаемся. Интересно…

Арсений сделал паузу, явно ожидая вопросов, но я терпеливо ждал, когда он продолжит. А вотпросы… задам попозже. Благо, все сказанное откладывается в мое памяти моментально, и при необходимости я дословно до каждого жеста или мимического вздрагивания вспомню этот диалог.

— Мы приносим извинения за ваше задержание, способ, каким оно было реализовано и связанные с этим неудобства… И надеемся, что вы не держите на нас зла, с оглядкой на служебную необходимость.

— Это значит, что я могу быть свободен? — осторожно вскинув бровь.

— Ну… почти, — Арсений кивнул. — Вскоре у вас будет возможность… вернуться к нормальной жизни, если это так можно назвать. Только прошу сначала выслушать меня, дать мне возможность закончить. Как вы уже вероятно могли догадаться, причиной вашего задержания стало обнаружение у вас неких… способностей. Не присущих обычному человеку. На тот момент, имеющиеся у нас данные однозначно указывали на необходимость изолировать вас максимально быстро и эффективно, и поместить под наблюдение.

— О каких именно данных речь? Что именно в моем поведении или… — я замялся, осторожно подбирая слова, — мотивации применения, как вы сказали неких способностей, создало обо мне столь негативное впечатление?

Арсений молчал около секунд тридцати, явно подбирая слова.

— Ваше поведение… скажем так, оно не дает оснований к применению в вашем отношении мер противодействия. По крайней мере, по нашей части.

— Тогда я не понимаю…

— Господин Харт, — аккуратно перебил меня безопасник. — Скажите, вы патриот?

Вопрос был неожиданный, но я ответил не задумываясь:

— Не понимаю вопроса.

— Нам очень важно понять, какой линии рассуждений вы придерживаетесь, какая граждаснкая позиция вам ближе. От этого зависит наша дальнейшая тема диалога.

— Господин Арсений, уверен, мое досье вы изучили вдоль и поперек, и прекрасно осведомлены о моей гражданской позиции в общем, и моем отношении к данному вопросу в частности. Я не фанат и не энтузиаст, но свою страну я люблю, как и любой нормальный парень моего возраста. К чему эти наводящие вопросы?

В моей голове закипел котел рассуждений. Очень похоже, что держать меня дальше под замком они не могут — вероятно последовало какое-то давление извне. Возможно, Исао подергал ниточками по дипломатической части, и у нашего друга безопасника пол под ногами зашатался. Хм…

— К тому, что от Имперской канцелярии поступил запрос по дипломатическим каналам. Требование выдать подданного Японской Империи, недавно получившего гражданство особым эдиктом Хи-но-Мико. И неофициально переданный по тем же каналам посыл и угроза охлаждения дип. отношений между государствами, вплоть до разрыва.

Я едва сдержался чтобы не присвистнуть, лишь аккуратно сжал руки в кулаки. Нихрена себе!

— Юридически, даже с учетом новоприобретенного гражданства, вы пока что остаетесь подданым Его Величества Императора, и задержаны законно, в соответствии с государственной необходимостью. То что происходит сейчс — банальный шантаж и раскачивание лодки. Как и неофициальные выходки отдельных кхм… личностей, которые считают, что могут диктовать условия Имперской разведке просто в силу того, что в своем слепом безумии мнят себя неприкасаемыми, — в голосе Арсения лязгнул металл. — Мой вопрос преследует одну конкретную цель: выяснить патриот ли вы? И если да — согласитесь ли добровольно оказать нам содействие с одной очень серьезной проблемой. От этого зависят жизни. Много жизней, — и он пристально посмотрел мне в глаза, и я не выдержал, отводя взгляд.

Так. Не нервничать. Не делать резких движений. Не показывать волнения, страха или же наоборот торжества. Он рассказал мне это все явно не затем, чтобы дать мне возможность почувствовать себя увереннее, а скорей чтобы понаблюдать реакцию и сделать выводы. Поэтому…

— Все это в высшей степени интересно, — я постарался говорить максимально ровным голосом, — только я все еще не услышал главного ответа на мой вопрос: почему я здесь и почему меня вообще задержали?

Мужчина усмехнулся и сложил руки на груди:

— Для вас это имеет принципиальное значение?

— Имеет, — я просто кивнул. — Если вы сможете обосновать необходимость моего задержания, я возможно даже соглашусь сотрудничать добровольно. На оговоренных условиях, понятно. Если нет — потребую адвоката немедленно.

Арсений задумался, потом кивнул, взял одну из папок на столе. Развернул ее и пробежал глазами содержимое. Взял в руки пульт, щелкнул. Экран засветился.

— Информация, которую я сейчас раскрою имеет гриф наивысшей секретности. Если вы соблаговолите ознакомиться с подпиской о неразглашении и подписать…

Я бросил взгляд на подсунутый мне документ, опасаясь какой-то юридической ловушки.

«Я осознаю понимаю, что информация, раскрытая мне в индивидуальном порядке является секретом наивысшей степени. Я обязуюсь никому не разглашать сведения, полученные мной в результате переговоров. Я понимаю и соглашаюсь, что любая назначенная мне мера наказания за нарушение этой подписки — является правильной и справедливой…»

И все. Коротко информативно и… устрашающе. Но никаких уловок вроде как, поэтому я молча расписался и вернул бумагу безопаснику, наблюдая за его реакцией.

— Очень хорошо, — кивнул тот, явно стараясь сохранить невозмутимость. — Пожалуйста, взгляните на экран…