Два в одном: Близнецы и древняя вражда

Глава 38

В отличие от Малиссы — я ненавижу сюрпризы. Ни хорошие, ни плохие — никакие. Возможно, если я стану бессмертным демоном (ха-ха, дай бог дожить хотя бы отпущенный договором срок) я и поменяю свое мнение. Но сейчас как по мне — чем предсказуемой — тем лучше. Еще большим сюрпризом для меня стала моя собственная реакция на всю эту катавасию. Когда я обнаружил Аки в своей комнате — о да, мне очень польстило ее внимание и откровенное предложение. Настолько, что я почти перестал трезво мыслить. Но после разрушения иллюзорной пелены…

Будучи честным с собой мне следует признаться: обе девушки мне дороги. Особенно после того, как обе рисковали жизнью чтобы сберечь мою. И чего греха таить — обе очень красивые, сексуальные, горячие. Только развивать отношения ни с одной не с руки: Китсу — аристократка, на которую у Исао однозначно есть свои планы, а Аки… она мой инструктор рукопашки, да и характер у нее… для сестренки — самое то, но для моей женщины мягко говоря не то, о чем я всегда мечтал. И я понимал, что с ними не как с другими — разок выпустить пар, и подкормить мою демонессу…

Конечный же итог выбил из себя полностью. Все эти мысли пронеслись в моей голове за пару секунд, пока я в ступоре разглядвал разгорающееся пламя, охватившее истерзанный когтями кицунэ диван, и перекинувшееся на стол поблизости. В дверь резко постучали, вырвав меня из ступора.

— Господин Яромир! Вы там в порядке? Что у вас происходит? — послышался голос из-за двери. Я метнулся, отщелкнул засов и распахнул дверь, впуская двоих слуг Демидовых.

— На меня напали. Убийца устроил пожар, вбил окно и выпрыгнул… принесите огнетушители, разберитесь тут, я…

«Ярик!! — раздался в голове окрик Малиссы. Твоей рыжей лисе сейчас буде очень туго! Если не поможем — ее убьют!»

«Что? — вздрогнул я. — Как… Что делать?»

«Давай за ней! Быстрее!»

«Чего⁈ В окно?»

«Ну же! Времени нет!! Я подстрахую! Верь мне!»

Я натянул штаны, сунул ноги в обувь и рванул к окну, затормозив перед приличным уже костром из мебели. Сделал вдох и прежде, чем здравый смысл меня одернет — прыгнул аккурат на подоконник, легко перелетая огонь. Ого! Я так высоко прыгаю? Но времени удивляться не было: стоя на подоконнике, начал примеряться, куда бы помягче упасть. Сердце колотилось как бешеное.

«Давай!» — рыкнула демонесса, и я, стиснув зубы, прыгнул вперед прямо на остриженный куст под окном.

Рука сама собой взметнулась вперед, и губы прошептали незнакомую фразу — очевидно новый ключ тенебриса. Уже подлетая к месту приземления, я почувствовал, как пространство вокруг на мгновение словно сгустилось, превратившись в прозрачное желе или кисель. Ноги коснулись поверхности куста но едва его примяли — снова оттолкнулись и приземлились уже на асфальт. Тело само, на вбитых за последние три недели рефлексах дополнило движение, выполнив перекат и поднявшись снова на ноги. Нифига, как я умею! Но времени хорохориться не было, ноги уже несли вперед, в сад и дальше в парковую зону, откуда доносилось приглушенное рычание и треск разламываемых ветвей.

Далеко впереди две огромные зверюги, слившись в единый красно-серебристый беспорядочный ком, катались по траве, рыча, скуля, расшвыривая вокруг сломанные ветви кустов и деревьев.

Спринтую с максимальной скоростью, которую смог из себя выжать, направляя на этот беснующийся ком указательный палец, дергая его влево-вправо стараясь поймать в прицел нужную лису. Потом чертыхнулся и отбросил эту идею — непонятно кого я так оглушу. Тогда снова складываю пальцы в жест конструкта, который уже не раз выручал, и выкрикиваю слова-ключ, держа перед мысленным взором лицо лже-Китсу.

— Tenebrae dolosa, fortuna ruen!

И застыл, сжав зубы и пристально выжидая момента, когда можно будет угостить вражину чем поэффективней.

Кицунэ дрались явно не на жизнь а на смерть — во все стороны летели клочья шерсти, пыхало пламя, разлетались ледяные осколки (даже в меня попала какая-то мелочевка).

— Внимание! Тревога! — заорал неподалеку какой-то мужик в униформе гвардейца Демидовых, прижимая к уху переговорник. — Тут какие-то огромные зверюги забрели на территорию и дерутся!! Подкрепление в восточную часть!

И он достал пистолет, направляя в копошащуюся и рычащую массу.

— НЕТ! — Выкрикнул я, метнувшись к нему. — Не стреляй, идиот!

Но мужик не послушался, прицеливаясь. Моя рука сама по себе взметнулась вперед, губы прошептали одно слово, и гвардейца отшвырнуло прочь, протащило по траве метров пятнадцать точно. Пистолет остался валяться на траве. А тело вдруг ощутило сильный удар: меня вдруг скрючило и заставило закашляться.

— Это что еще за нахер? — захрипел я.

«Поздравляю, Ярик. Только что ты ощутил на себе действие Закона Творца. Я ударила тенебрисом человека, впрямую мне не угрожающего. Этот откат — действие закона. И скажи спасибо, что прошло так легко…»

«Спасибо… Малисса, — бросил я, все еще кашляя. — Лучше так, чем если он убил бы Аки», разворачиваясь обратно сосредотачиваюсь по-новой, стараясь игнорировать ломоту в теле.

«Нужно помешать им снова уйти на изнанку, иначе ты ей помочь больше не сможешь — ответила демонесса. — Твоя лисичка говорила, что для перехода нужны зеркала и вода. Зеркала используются иллюзорные. Попробуем поставить печать, запрещающую иллюзии поблизости…»

«А так можно? Давай!»

Мои руки сложились в новый знак, а губы зашептали тихо:

— Veritas lucet, deceptio impotens est!

Я почувствовал накатывающую слабость, но тряхнул головой и двинулся, обходя дерущихся кицунэ. Я все еще удерживал пальцы сложенными в конструкте подавления, но явного эффекта не было. Казалось бы, никто никому не уступает, и эта катавасия из рычания когтей и клочков шерсти будет длиться вечно. Но вот неожиданно лисы прокатились мимо дерева, видать чем-то его зацепили, часть веток отлетела, неаккуратно переломанная, брызнула кровь и ночное небо пронзил истошный визг, а затем лисий скулеж.

Мое сердце сжалось, а дерущееся кубло разделилось. Огненно-рыжая откатилась в сторону и пригнулась к земле, как побитая собака: похоже было, что досталось именно ей, однако… серебристая оскалилась, раскрыла пасть и протявкала грубым хриплым голосом:

— Выродки… не знаю, что за мерзость вам помогает, но вас это не спасет! Вот тебе!

Она вытянулась, задрала голову, раскрыла пасть, и… ничего. Ее глаза из прищуренных стали огромными и круглыми, что-то ее явно удивило и обескуражило. Тряхнула мордой, явно напряглась, и от бессилия клацнула зубами.

— Как… это…

Аки же вся сжалась, прищурилась, словно сосредоточилась, и вокруг нее образовалось сразу несколько бледных огоньков: четыре, восемь, шестнадцать… много! Дальше я просто сбился со счета.

— Игры кончились! Сдавайся! — зарычала моя рыжая лисичка. — Ты не понимаешь, на кого пасть открыла, грязнолицая! Я не обычная безродная! А против нас двоих тебе не выстоять!

Самозванка вдруг вздрогнула и завыла еще раз, крутанулась и — в ее боку обнаружилась незаметная до того большая рана, с торчавшим оттуда обрубком ветки. Она потянулась, взялась зубами за окровавленный сук и выдрала, заскулив при этом как пнутая дворняга.

— Последний шанс! — рыкнула Аки, и ее огоньки взлетели повыше, словно стая светлячков.

— Дыхание солнца? Ха! Неплохо, но против меня этого не хватит! И кто сказал, что я одна?

Холодок пробежал по коже, в голове раздался предупреждающий вскрик демонессы, но я не успел среагировать — получил удар в поясницу. Попытался сгруппироваться и перекатиться — но нападающий был куда опытнее: моя рука осталась захваченной, а тело лишь дернулось — дальше меня остановила боль в моем собственном суставе: еще пара сантиметров и я сломаю или вывихну себе плечо. На меня навалились сверху, скручивая и надавливая ногой на спину. Мое запястье согнули в заломе, и пальцы, удерживающие жест тенебриса помех расплелись.

— Как интересно! — зарычала серебристая. — Значит источник этой давящей мерзости — он⁈ Ну теперь, малолетняя шлюшка, посмотрим, как ты справишься без этой удушливой мерзкой магии…

И она бросилась вперед на Аки, которая попятилась, одновременно выпустив пылающую мошкару во врага. Серебристая затормозила, дернулась вправо, стараясь избежать столкновения, но мошкара догнала ее и впилась крохотными искрами со всех сторон, поджигая шерсть и терзая свою цель. Та завизжала, местами ее шерсть задымилась. Серебристая принялась кататься по траве, чтобы сбить пламя.

— Эй ты! — крикнул мужской голос у меня за спиной. — Прекрати немедленно! Не сдашься — ему кердык!

У моего горла блеснула сталь, а спина едва не хрустнула под нажимом тяжелой ступни, упирающейся между лопаток. Аки перевела взгляд на нас, и прижала уши.

— Не слушай его, дави ее, я справлюсь! — заорал я и получил удар ногой по спине. А по моей щеке чиркнуло лезвие, и потекла кровь.

И Аки дрогнула. Пригнулась к земля, медленно закрыла глаза, и огоньки погасли, а серебристая перестала кататься и поднялась уже ничем не сдерживаемая и не скованная. Рыжая опустила голову, а чужая кицунэ одним прыжком накрыла ее, подминая под себя и хватая раскрытой пастью сзади за шею.

И тогда все вокруг поплыло, а время замедлилось.

«Ярик, ты что творишь! — зарычала Малисса. — Какого хрена по сторонам не смотришь, идиот!»

«Я… прости.»

«Вы в заднице! Тупицы! — бушевала в моей голове демонесса. Ну да, будто я сам не понимаю… — Сейчас она ее подавит, — проинформировала демонесса так обыденно, словно рассказывала что случиться дальше по сюжету во время просмотра фильма. — Это неизбежно. И вы оба будете пленены, и это в лучшем случае. Расплата за твою неосмотрительность».

Я прикусил язык, чтобы не задать вопрос, которого демонесса ждет больше всего. Тот самый, когда жертва готова сдаться. И если я сейчас его задам — спрошу что же делать — я ее разочарую окончательно. Нет уж! Потому, что я больше не жертва. Хватит, устал. Я должен выпутаться сам.

«Никакого плена! Сейчас я…»

«Сейчас ты — что?»

«Я произнесу то имя! Слово освобождения. И тогда…»

«И тогда твоего противника отбросит прочь, но твою маленькую рыжую плутовку убьют раньше, чем ты успеешь ударить чем-то еще. А потом ты останешься один на один с противником, против которого твои шансы близки к нулю… Ну нет уж, давай сегодня без потери союзников, хорошо? Что-то мне не нравится насыщенность событий с участием чуждых этому миру сил…» — с последней фразой в ее голосе проступили какие-то новые, незнакомые нотки.

«Я…»

«Слушай внимательно. Если твоя лисичка и правда тебе доверяет, надо попробовать кое-что. Передать одно мое воспоминание. Как с тем стариком, помнишь? Времени спрашивать разрешения нет, равно как и не будет времени на вторую попытку. Ты прав, Слово Освобождения — хорошая идея. Вот только у тебя оно сработало лишь потому, что когда-то давно я… в общем, у меня есть право призыва. А у твоей лисички — нет. И она должна его получить. Сама. Для этого я передам свое воспоминание, о том, как именно я получила право призывать… его. Божество, покровителя всех непокорных и несломленных, разрушителя оков, и хранителя свободы воли. А тебе нужно вспомнить, как пользоваться Venena Veritas. Найди путь в ее чувственность, к ее сердцу и душе. Только не для того, чтобы прочитать сердце, а чтобы передать знания. Если она сможет воспринять мое воспоминание, произнесет манифест и воззвание, искренне, с верой в свободу и чистым сердцем… ну и если она ему понравится, конечно… Тогда он примет ее как последователя, и твоя лисичка получит право призыва. И тогда вам просто нужно будет позвать одновременно…»

«Малисса, что ты несешь! Как я найду дорогу в ее чувственность, мы же с ней не… ни разу!»

«Дурачок. Ты давно уже должен был понять, что эта маленькая лисичка к тебе неровно дышит. Настолько, что видит весьма… интересные сны по ночам, хи-хи… Нить, о которой я говорю — уже есть, с ее стороны. Ищи! И поторопись, или ей конец!»

Я быстро прикинул все сказанное, и понял: она права, рефлексить нет времени. И решился.

«Давай!»

Вспышка, в ноздри ударила затхлая вонь погреба, нечистот и еще какой-то неизвестной химии. В маленьком помещении находилось несколько людей, в грязном рваном тряпье, прикованные к деревянным брусьям, приколоченным к стенам. Все здесь обречены на смерть, ждут своей очереди, перед тем как отправиться на дыбу. А один старик в лохмотьях утешает молодого парнишку, который плачет и трясется от страха.

Старик шепчет, рассказывает молодому парню занятную легенду. Это легенда о великом воине, герое, что стал легендой. Он победил бесчисленное количество врагов, освободил бессчётное количество людей из рабства и плена. В конце концов он сам был пойман и казнен. Но так случилось, что в самый последний миг на него обратила внимание некая высшая сущность (как бы не сам Творец). И герой получил посмертный дар, как воздаяние по делам и заслугам. И дух героя вознесся прямо из бездыханного тела. Обратившись сверкающим серебристым орлом он взмыл в небеса, которые так любил и оттуда раздался его голос, гласящий, что каждый, кто ценит свободу, кто готов ради нее погибнуть или отдать жизнь освобождая из плена других — в трудную минуту может позвать его по имени.

Я слушаю, и грустно вздыхаю. Разумеется, дедок просто хочет успокоить, облегчить состояние парнишки, вселить надежду.

— … и тогда сказал он: Я буду мощью, что рвет цепи, молотом, разбивающим оковы, тараном, что сокрушит врата, сорвет с петель решетки и разрушит стены любой темницы. Если ты искренне веришь, произнеси эти слова и позови меня, — старичок закашлялся. — Это наша давняя семейная легенда, которую я слышал от своего отца, а тот от своего… Говорят, мой предок произнес это имя и получил дар свободы из рук самого божества…

Пленники отреагировали по-разному. Кто-то смеялся, кто-то грустно вздыхал, кто-то тихо, едва слышно пробовал повторять. И разумеется — ничего не выходило. А мне вдруг стало понятно: дело не только в самих словах. Дело именно в том, что чувствуешь, что испытываешь, ради чего ты их произносишь.

Парнишка повторял слова изо всех сил, бормотал без устали. Мужик справа горестно вздохнул и буркнул, мол, не забивал бы ты дед молодому мозги ложной надеждой, отсюда никому не уйти живим.

А я набираю в легкие воздуха. Сжимаю кулаки, и чувствую как сердце бьется все быстрее, разгоняя кровь. Потому, что нет невозможного. Потому что последняя искра свободы — в моей груди, и ее не погасит ничто. Нельзя слушать этого смирившегося глупца. Потому что тот, кто смирился — не достоин помощи. И, подняв глаза, я выкрикиваю изо всех сил…

Видение исчезло, я закашлялся — мне меж лопаток все еще давили и дышать было очень тяжело. Но я отбросил этот дискомфорт, все чувства и болевые ощущения, сосредоточившись на поиске той самой нити.

Перед глазами проскальзывает череда ярких событий с момента самого знакомства с Аки. Вот она меня впечатала мордой в стену, вот прокралась в дом Градова и прижала на коврике, усевшись мне на бедра… Вот наш первый поединок. Вот бой в саду Сирогане возле стеклянной беседки, когда на следующий день я проснулся и обнаружил Аки спящей у моих ног как маленького рыжего котенка. Неловкий момент в купели, шутливые разбрызгивания водой в бассейне, зажигательный танец в клубе на дне рождения, и моё чудесное спасение из лап И Су Чена… наша связь глубже, чем просто взаимная симпатия, и она должна стать для нас спасительным мостом.

События пролетели перед глазами, и я мысленно потянулся к девушке, ища ту самую нить. И что-то почувствовал. Где-то в глубине сознания словно пульсировала огненно-рыжая тоненькая жилка. Я ухватился за нее, потянулся всем сознанием, всей душой… и почувствовал, как яркая теплая искра отделилась от моей груди и улетела вдоль этой воображаемой нити туда, на тот конец, растаяв и потерявшись из виду.

«Получилось?» — спросил я демонессу, но та лишь вздохнула.

«Вот сейчас и узнаем…»

Время понеслось вскачь. Кое-как едва-едва повернув голову я поймал Аки в поле зрения, чтобы увидеть, как ее взгляд на пару секунд расфокусировался, устремился в никуда. Серебряная лиса явно истолковала это по-своему, потому что слегка отстранилась победоносно тявкнула. А взгляд Аки вновь сфокусировался, и в больших красивых глазах моей лисички проступила твердая решимость.

— Теперь без глупостей! Тогда поживешь еще… немного. Поняла?

Аки подняла глаза к небу, и ее глухой голос вдруг разнесся во все стороны:

— Я буду яростной мощью, что рвет цепи! Молотом, разбивающим оковы! Тараном, что сокрушит врата, сорвет с петель решетки и разрушит стены любой темницы!!

— А ну заткнись! — подозрительно прищурилась вражеская кицунэ, но было уже поздно.

— Ты, чья вера стала силой, жизнь стала легендой, судьба стала обетом, услышь зов той, что следует твоим путем! EXSHAZZAR!!

БУ-У-УМ! Звук этого имени слился с раскатом грома где-то вдалеке, полыхнула зарница, осветив горизонт. Имя было созвучно звону разбиваемых цепей, треску ломающихся преград, лязгу падающих решеток. Вокруг Аки словно взорвался воздушный вихрь, разметав листву, комья травы с газона… а серебристую лису отшвырнуло прочь как тряпичную куклу, впечатав в дерево метрах в десяти.

— Exshazzar!! — выкрикнул я мгновением позже, и почувствовал знакомый воздушный удар слегка придавивший к земле, а неизвестный, что меня удерживал — отлетел прочь, покатившись по траве.

— Веритас абсконди, люкс таше! — ткнул я в него пальцем, отправляя в длительную отключку и пересиливая тяжесть поднялся на ноги, наблюдая, как поднявшаяся на лапы Аки надвигалась на свою противницу раззявив огнедышащую пасть. И та не выдержала, поджала хвост и бросилась прочь, уносясь стремительной серой тенью.

Где-то вдалеке, в той стороне на грани видимости блеснуло что-то красное, и небольшое пятнышко, похожее на оптический лазер, промелькнуло по нам, преследуя удирающую лису.

— Дерьмо, — выругался я, быстро поняв, что это такое. — Аки назад!

Рука уже взметнулась, поднимая ладонь в привычном жесте.

— Vallum Invictus!

Лисичка затормозила, и в этот самый миг издалека раздались звуки выстрелов, барьер замерцал, гася скорость мелких быстролетящих предметов, расплющивающихся о его непреодолимую плоскость. Где-то вдалеке раздался скулящий вскрик — похоже вражеской плутовке досталось. Значит она не с ними. Хоть что-то радует.

А сзади уже слышались голоса, выла сирена тревоги, и к нам со спины бежали люди в форме гвардейцев князя.

— Пора превращаться обратно, — я погладил приблизившуюся лисичку за ушком. — Теперь можно…

Я замолчал, потому что моя ладонь была вся в крови. Ее крови. Лисичка вскинулась, задрожала, окуталась легкой дымкой, и на ее месте возникла худенькая стройная девушка. Вся израненная.

— Ярик… — прошептала она улыбаясь и, качнувшись вперед, рухнула мне на руки.