Доктор Крюк 4

Глава 11

Сердце, только что немного успокоившееся, снова сделало кульбит и зашлось в груди частым, тревожным стуком. Голос Флетчера был лишен пьяной невнятицы. Черт возьми! Неужели этот боров протрезвел так быстро? Или крепкий ямайский ром, смешанный с пятью тысячами дублонов взятки, оказался недостаточно убойной смесью для его закаленного организма?

Я медленно обернулся, стараясь придать лицу выражение легкого недоумения и готовности услужить. Морган и Стив замерли у телеги.

— Да, господин надзиратель? — спросил я как можно спокойнее. — Вы что-то хотели? Мы уже собирались откланяться, чтобы не мешать вашему… э-э… заслуженному отдыху.

Флетчер подошел ближе. Его маленькие глазки буравили меня, пытаясь проникнуть за личину простоватого торговца. Краснота с лица никуда не делась, но взгляд стал осмысленным и цепким. Пьяный гомон стражников во дворе казался теперь далеким, нереальным фоном.

— Погоди-ка ты с отдыхом, торговец, — пробасил он, останавливаясь в паре шагов. Он обвел взглядом нашу компанию, телегу, и снова уставился на бочку. — Странно все это… Уж больно странно. Губернатор вдруг расщедрился на золото, на целый бочонок рому… А теперь ты так торопишься утащить эту бочку. Пустую, говоришь? А чего так спешить? Что в ней такого особенного, а?

Очухался! Он учуял неладное. Интуиция старого тюремщика, или просто пьяная подозрительность обострилась? Неважно. Промедление было смерти подобно. Если он прикажет осмотреть бочку — все пропало. Филипп, Марго, мы сами — все окажемся в его лапах, и тогда уже никакое золото не поможет.

Я понизил голос до доверительного, почти заговорщицкого шепота, так, чтобы слышал только он.

— Да ничего особенного, господин надзиратель, — я чуть покосился по сторонам, словно опасаясь чужих ушей. — Кроме одного пустяка… Видите ли, этот ром — контрабандный. Отборнейший напиток, который был добыт нашими доблестными военными у пиратов-французов. А вы же понимаете, что такая вместительная бочка — это улика. А нам же не нужны дипломатические проблемы, верно? Кто мы, маленькие людишки для них?

Я сделал паузу и указал пальцем вверх. Флетчер ненароком посмотрел вверх.

— А французы ставят на свой товар метку какую-то, — я неопределенно махнул рукой в сторону бочки, — снизу, что ли… Не для посторонних глаз, понимаете? Дела важные, государственные, может быть… Я человек маленький, господин надзиратель. И знаете, не хотелось бы мне… да и вам, я думаю, тоже… гнева Его Превосходительства на себя навлекать, если я из-за какой-то бочки создам проблемы с соседями. Он этого не любит. Совсем не любит.

Я посмотрел на Флетчера, стараясь передать ему часть своего вымышленного страха перед губернаторским гневом. Намек был прозрачен: если что-то пойдет не так из-за его любопытства, достанется не только мне, но и ему, допустившему задержку. И пять тысяч дублонов в кармане вряд ли спасут от серьезных неприятностей.

Флетчер нахмурился. Его взгляд метнулся от меня к бочке, потом снова ко мне. В маленьких глазках отражалась борьба. Подозрение еще не угасло, но к нему примешались жадность (он уже получил взятку и не хотел ее терять) и вполне реальный страх перед губернатором Кортни, известным своим крутым нравом. Упоминание губернатора, видимо, сыграло свою роль — кто знает, какие тайные дела могут быть у начальства? Лезть в них — себе дороже.

Он шумно выдохнул, от него пахнуло ромом. Колебание длилось всего несколько секунд, но мне они показались вечностью. Наконец, он махнул своей мясистой рукой с таким видом, будто отгонял назойливую муху.

— А-а, черт с тобой! — проворчал он, отступая на шаг. Его голос снова приобрел капризные пьяные нотки, страх перед начальством победил любопытство. — Убирайся отсюда! И бочку свою забирай! Не хватало мне еще из-за твоей тары под конец службы неприятностей огрести! Проваливай!

Внутри у меня все обмерло от облегчения, но я не подал виду. Лишь изобразил на лице благодарность и поспешность исполнителя.

— Слушаюсь, господин надзиратель! Немедленно! Благодарю за понимание!

Я быстро повернулся к Моргану и Стиву, коротко кивнул. Они поняли без слов. С удвоенной энергией они подхватили бочку и, кряхтя, покатили ее к телеге. Глухой стук дерева о дерево — и наш опасный груз был на месте. Я еще раз поклонился Флетчеру, который уже повернулся спиной и брел к своим развеселившимся подчиненным, видимо, решив продолжить прерванное празднество.

Я быстро забрался на телегу рядом со Стивом. Морган легко запрыгнул сзади. Стив дернул вожжи, старая кляча неохотно тронулась с места. Скрипучие колеса медленно покатились по булыжникам внутреннего двора тюрьмы к уже открытым воротам.

Выезжая, я бросил последний взгляд назад. Двор форта представлял собой картину разгула — стражники пили, горланили песни, кто-то уже спал под стеной. Флетчер, пошатываясь, пытался что-то им выговаривать, но его никто не слушал. Хаос, который мы посеяли, был в самом разгаре.

Мы миновали ворота. Ночная прохлада ударила в лицо.

Скрип колес по неровной брусчатке казался оглушительным в ночной тишине, едва мы отъехали от ворот форта. Грохот пьяного веселья стражников остался позади. Я сидел на облучке рядом со Стивом, напряженно вглядываясь в темные переулки, мелькавшие по сторонам. Спина все еще ощущала фантомный взгляд Флетчера, а уши ловили малейший подозрительный звук — цокот копыт патрульной лошади, торопливые шаги, окрик. Но город спал. Тусклый свет изредка пробивался из окон верхних этажей, а ветер гулял в узких улочках, гоняя пыль и мусор.

Позади меня, на краю телеги, устроился Морган. Он сидел боком, положив руку на крышку бочки, словно проверяя пульс нашего необычного груза. Напряжение последних часов немного отпустило его, в голосе зазвучали привычные ироничные нотки.

— Надеюсь, нашему дорогому Филиппу там не слишком тесно, — протянул он, легонько постукивая костяшками пальцев по дубовому боку. Бочка глухо отозвалась. — Не каждый день ведь удается путешествовать в отдельной каюте с персональным обслуживанием. Хоть бы не укачало его на этих колдобинах.

Стив, правивший клячей с невозмутимостью скалы, даже не повернул головы. Его ровный, лишенный эмоций голос прозвучал неожиданно в тишине:

— Там на дне немного рома осталось, когда переливали. Вряд ли ему это доставляет удовольствие. И леди Марго тоже. Сыро и липко, должно быть.

Я промолчал, хотя черный юмор моих спутников был мне понятен. Нервы у всех были натянуты, и каждый сбрасывал напряжение по-своему. Мне же было не до шуток. В голове крутились варианты дальнейших действий, просчитывались риски. Мы везли двух беглецов, объявленных пособниками опасного пирата — то есть меня. Завтра утром, когда Флетчер окончательно протрезвеет или кто-то из стражников проболтается, начнется погоня. Весь гарнизон поднимут на ноги. Нам нужно было как можно скорее добраться до «Сокола» и выйти в море до рассвета. Каждая минута промедления увеличивала опасность.

Мы свернули в очередной темный переулок, стремясь держаться подальше от центральных улиц. Кляча еле тащилась, колеса вязли в грязи. И тут я увидел впереди знакомую вывеску, тускло освещенную одиноким фонарем над дверью — молоток и щипцы, перекрещенные с изящным вензелем. Кузница-мастерская Пьера Дюваля, француза, искусного мастера, способного и подкову выковать, и тончайшую ювелирную работу исполнить. Это был тот человек, которому я еще до всей этой катавасии с арестом и казнью заказал набор специальных хирургических инструментов по моим собственным чертежам.

И словно по заказу, именно в этот момент дверь мастерской отворилась, и на порог вышел сам Пьер — невысокий, жилистый мужчина в кожаном фартуке. Он повесил на дверь замок и повернулся, собираясь уходить.

Инстинкт сработал быстрее разума.

— Стой, Стив! — резко скомандовал я.

Кляча остановилась, телега дернулась. Морган, уже начавший было дремать, недовольно обернулся и прошипел:

— Капитан, ты чего? Какие еще остановки? Нам убираться надо, пока весь город на уши не поставили! Ты забыл, кто у нас в бочке⁈

— Помню, Генри, помню, — ответил я, спрыгивая на землю. — Но это важно. Подождите здесь. Я быстро.

Не обращая внимания на недовольное ворчание Моргана, я быстрым шагом направился к Пьеру, который уже сделал несколько шагов по улице.

— Месье Дюваль! Минутку!

Француз удивленно посмотрел на меня. Ночь, простая одежда, отсутствие бороды — я был уверен, что он меня не узнает. Но я ошибся, Пьер обладал цепкой памятью и наблюдательностью ювелира. Он несколько секунд всматривался в мое лицо, потом его глаза изумленно расширились, он даже отшатнулся на шаг.

— Месье Крюк? — прошептал он, испуганно оглядываясь по пустынной улице. Голос его дрогнул. — Но… как? Вас же… говорили на площади… веревка…

Он осекся, не решаясь произнести страшное слово. Страх и недоверие боролись на его лице с любопытством.

— Слухи о моей кончине оказались несколько преувеличены, Пьер, — сказал я как можно спокойнее, подходя ближе. — Как видишь, я вполне жив и даже относительно здоров. Я по делу. Мой заказ, инструменты. Они готовы?

Пьер нервно сглотнул, его взгляд снова метнулся по сторонам. Он явно был напуган до смерти. Разговаривать посреди ночи с человеком, которого весь город считал повешенным преступником, — занятие не для слабонервных.

— Готовы, месье, — пролепетал он, теребя край фартука. — Давно готовы. Но… месье… поймите меня правильно… вести дела с… э-э… человеком в вашем положении… это… это очень опасно! Меня же самого могут обвинить в пособничестве! Вы теперь… вне закона… были вроде.

Он прав, конечно. Риск для него был огромен. Но мне нужны были эти инструменты. Работа хирурга требует точности, а в наших условиях, когда любая царапина может обернуться гангреной, хорошие инструменты — это спасенные жизни.

Я посмотрел ему прямо в глаза, стараясь излучать уверенность и спокойствие.

— Пьер, послушай меня. Ты помнишь, кем я был до того, как попал в эту переделку? Я был капером его величества короля Франции. Ты — француз. Мы оба здесь чужие, на этой английской земле, которая не слишком-то нас жалует. И эти инструменты, — я чуть понизил голос, — они нужны мне не для того, чтобы грабить или убивать. Они нужны, чтобы спасать жизни моих людей. Возможно, когда-нибудь и твою собственную, кто знает, как повернется судьба?

Я достал из кармана мешочек с монетами. Я отсчитал плату за инструменты. Золото тускло блеснуло в свете фонаря.

— Вот твоя плата. Даже больше, чем мы договаривались. За риск и за срочность. Просто отдай мне мой заказ, Пьер. И мы разойдемся тихо и мирно, никто ничего не узнает.

Француз колебался. Страх все еще боролся в нем с жадностью и, возможно, с остатками патриотизма или профессиональной гордости. Он смотрел то на золото в моей руке, то на мое лицо, то снова испуганно озирался. Наконец, он решился.

— Хорошо, месье, — прошептал он. — Одну минуту. Ждите здесь.

Он быстро отпер дверь мастерской и скрылся внутри. Я остался на улице, чувствуя на спине нетерпеливый взгляд Моргана. Через пару минут Пьер вернулся, неся в руках небольшой продолговатый футляр из темной кожи. Он протянул его мне.

— Вот, месье. Все как вы заказывали. Лучшая сталь, точная работа.

Я взял футляр. Он был приятно тяжелым. Я отсыпал Пьеру оговоренную сумму, добавив еще несколько монет сверху.

— Спасибо, Пьер. Ты не пожалеешь.

— Надеюсь, месье, — вздохнул он, пряча золото. — А теперь уходите, прошу вас! И будьте предельно осторожны! За вашу голову назначена большая награда.

— Благодарю, Пьер, — коротко ответил я и быстро зашагал обратно к телеге.

— Ну что, капитан, стоило оно того? — проворчал Морган, когда я забрался на свое место. — Надеюсь, ты хоть не карту сокровищ у него покупал?

— Кое-что поважнее, Генри, — ответил я, устраивая футляр на коленях. — То, что поможет нам всем остаться в живых, чтобы эти сокровища потом искать.

— Он побежит прямиком к страже, капитан, как только мы скроемся из виду! — не унимался Морган, бросая мрачный взгляд в сторону темной мастерской. — Расскажет, что видел тебя живым! Вот увидишь!

— Вряд ли, — покачал я головой. — Пьер — француз. С какой стати ему бежать помогать англичанам, которые его самого тут за человека не считают? Скорее, он забьется в свою нору и будет молиться, чтобы его не впутали в эту историю. К тому же, теперь у него есть золото, а это лучший стимул держать язык за зубами. Поехали, Стив. Время не ждет.

Стив молча тронул вожжи. Телега снова заскрипела, унося нас по темным улицам Бриджтауна все дальше от тюрьмы и все ближе к спасительной гавани. Футляр с инструментами лежал у меня на коленях. Маленькая победа в череде больших рисков.

Наконец, впереди забрезжило свободное пространство, и в ноздри ударил густой, запах моря, смешанный с ароматами смолы, рыбы и гниющих водорослей.

Гавань. Мы выбрались из лабиринта узких улочек и теперь катили по широкой, вымощенной крупным булыжником набережной. Справа темнели громады пакгаузов и складов, слева — черная вода лениво плескалась о каменные причалы, отражая редкие звезды и тусклые огни фонарей на мачтах спящих кораблей.

Наш «Сокол» стоял у дальнего причала, его знакомый силуэт вырисовывался на фоне чуть посветлевшего неба. Казалось, рукой подать. Еще немного, и мы будем на борту, поднимем паруса, и прощай, проклятый Барбадос!

Но радоваться было рано. Моя эйфория мгновенно улетучилась, стоило нам подъехать ближе. У самого трапа нашего корабля, лениво переговариваясь и посмеиваясь, стоял патруль. Четверо английских солдат в красно-белых мундирах, с мушкетами на плечах. Они не выглядели встревоженными или ищущими кого-то — скорее всего, это был обычный ночной дозор, решивший передохнуть у причала. Но их присутствие здесь, именно сейчас, было катастрофой.

— Дьявол! — прошипел Морган у меня за спиной. — Только их нам не хватало! Что будем делать, капитан?

Что делать? Мысли лихорадочно заметались. Открыть бочку здесь, на виду у солдат, и выпустить двух измученных беглецов? Они тут же поднимут тревогу, и нас всех перестреляют прямо на причале. Попытаться прогнать их? Глупо и подозрительно. Ждать, пока они уйдут? У нас не было времени. Рассвет приближался, а с ним — и неминуемое обнаружение побега из тюрьмы.

Оставался только один выход. Продолжать игру.

— Спокойно, — тихо скомандовал я, когда Стив остановил телегу неподалеку от трапа, вне круга света от корабельного фонаря. — Действуем по плану. Мы просто привезли груз. Обычный груз.

Я спрыгнул на землю и негромко позвал вахтенного, стоявшего на палубе «Сокола». Пит, молодой расторопный малый, тут же появился у поручней.

— Пит! Принимай груз! Бочка рома для капитанского стола! Да поживее!

Пит кивнул и скрылся. Через мгновение на палубе появились еще несколько наших ребят. Они спустили сходни и приготовились принимать «товар».

Солдаты лениво повернули головы в нашу сторону, привлеченные шумом. Один из них, сержант с пышными усами, подошел ближе.

— Что тут у вас? — спросил он без особого интереса, разглядывая нашу телегу и бочку.

— Да вот, провизию подвезли, господин сержант, — бодро ответил я, изображая простодушного торговца, довольного завершением работы. — Ром! Отвратное дешевое пойло. Не успели днем доставить, пришлось ночью везти.

Сержант хмыкнул, окинул взглядом меня, потом Моргана и Стива, одетых в простую рабочую одежду. Видимо, наш вид не вызвал у него подозрений.

— Ром. Хорошее дело. — он мечтательно вздохнул. — Ладно, грузите свой ром, только не шумите.

Он вернулся к своим товарищам, которые уже потеряли к нам всякий интерес и продолжали свою беседу.

Фух. Пронесло. Пока.

— Грузим! — тихо скомандовал я Моргану и Стиву.

Наши матросы уже спустились на причал. Вшестером — я, Морган, Стив и трое ребят с корабля — мы обхватили тяжелую бочку. Поднять ее на палубу по узкому, шаткому трапу было непростой задачей. Бочка норовила вырваться из рук, ее вес ощутимо тянул вниз.

Я мысленно заставлял Филиппа и Марго бежать марафон, чтобы сбросить вес. Хотя, я был не прав, сама бочка весила тоже прилично.

Наконец, с последним усилием, мы вкатили бочку на палубу «Сокола». Глухой стук дерева о палубные доски возвестил об окончании этой рискованной операции.

— Заканчиваем! Быстро! — распорядился я шепотом.

Ребята откатили бочку к борту, подальше от трапа.

Я обернулся к Питу, стоявшему рядом.

— Отдать швартовы! — скомандовал я уже громче. — Поднять паруса! Немедленно! Ветер попутный, чего ждать?

Команда, ожидавшая приказа, сработала слаженно. Матросы бросились к канатам, заскрипели блоки, паруса поползли вверх по мачтам, наполняясь ночным бризом. «Сокол» вздрогнул и медленно, почти неощутимо, начал отходить от причала.

Я стоял у борта, наблюдая, как полоска темной воды между кораблем и берегом становится все шире. Солдаты на причале проводили нас удивленными взглядами — видимо, столь поспешное ночное отплытие торгового судна показалось им немного странным, но поднимать тревогу они не стали. Огни Бриджтауна медленно удалялись, становясь меньше и тусклее. Прощай, Барбадос. Надеюсь, мы сюда больше не вернемся. Или вернемся, но уже совсем по-другому.

Корабль набрал ход, вышел из гавани и лег на курс, уходя от острова в открытое море. Чувство опасности немного отступило, сменившись усталостью и ощущением выполненного долга. Стив полез открывать крышку бочки. Видимо пожалел наших беглецов. Крышка бочки со скрипом приоткрылась. В образовавшуюся щель просунулась растрепанная темноволосая голова.

Марго. Она сощурилась от свежего ветра, оглядела палубу цепким взглядом и тут же заметила Моргана, который стоял в нескольких шагах от нее, стряхивая воду с плаща. Лицо девушки исказилось язвительной гримасой.

— Мистер Морган? — прошипела она сквозь зубы. — Надеюсь, ваше неумное чувство юмора стоило того, чтобы мы тут чуть не задохнулись⁈

Морган медленно повернул голову, встретился с ней взглядом и картинно закатил глаза к ночному небу, словно взывая к высшим силам о терпении. Он ничего не ответил, лишь тяжело вздохнул и повернулся ко мне, ожидая дальнейших распоряжений.

Побег удался. Но наше путешествие в бочке только начиналось, судя по настроению одного из пассажиров.