Дочь забытой империи

Глава 16. Эбонский колорит

Малефия попрощалась с ними, оставив в воздухе послевкусие напряжённого разговора. Когда дверь камеры открылась, принцесса вытянула свои закованные руки, и надзиратель с грохотом снял с неё кандалы. Она с облегчением вздохнула, поглядев на свои тонкие пальцы, которые вновь ощутили знакомое покалывание магической энергии. Магия вернулась к ней, как старая подруга, щекоча кончики пальцев и пронизывая тело тёплыми волнами.

Выйдя из камеры, они с Ройдаром получили свои вещи. Эльф нежно провел рукой по своему двуручному мечу, словно встречая старого надёжного товарища. Осматривая меч, он тихо пробормотал:

— Хорошо, что ты со мной, приятель.

Когда они вышли во двор, вечер уже окутал Тенебрис густым сумраком. Кое-где горели тусклые фонари, и тени домов словно тянулись к ним, как длинные когти. Ройдар повернулся к охраннику, лысому темному гному с мощными усами, и спросил:

— А нам не будет опасно на улицах Тенебриса? Вроде как, светлых эльфов тут не особенно жалуют.

Гном, потерев лицо, ответил хриплым голосом:

— Если не будете к кому-то лезть, а еще лучше — натянете капюшоны, как я вам советую, проблем не будет. Ну, скорее всего.

Галвиэль с сарказмом усмехнулась:

— Это им лучше не лезть ко мне.

Ройдар, рассудительно кивая, спросил:

— Слушай, голубчик, а как назывался городок, откуда нас… ну, знаешь, забрали?

Гном почесал подбородок, погладил усы и хмыкнул:

— Это был Фелекрис. Северные ворота.

Принцесса, ощутив себя свободной, начала танцевать лёгкой, почти воздушной походкой по двору, будто она сбросила невидимый груз с плеч. Её шаги были лёгкими, а взгляд направлен к звёздному небу. Ей казалось, что каждый вздох вечернего воздуха был пропитан сладким чувством свободы. Ройдар, посмотрев на сестру с удивлением, подумал, что она так радуется, будто провела в заточении не день, а несколько долгих лет.

— Всё, идите уже, феечки, — сказал гном, махнув рукой. — Тенебрис не ждёт, но и не останавливает. Только не суйтесь, куда не просят.

С этими словами они покинули внутренний двор, оказавшись на улицах Тенебриса. Вечернее небо начинало темнеть, а редкие прохожие, заметив светлых эльфов, приостанавливались и бросали на них удивленные взгляды, почти недоверчиво наблюдая за их редкой внешностью. Ройдар натянул капюшон, стараясь скрыть свои эльфийские черты, а сестра наоборот распушила роскошные золотые волосы.

— Ну что, сестра? — спросил он с ноткой иронии. — Что будем делать дальше? Закончилось наше приключение, я так понимаю?

Галвиэль вздохнула, её взгляд блуждал по улицам, заполненным незнакомыми зданиями и темными силуэтами.

— Может быть, закончилось, а может, это только начало. Но пока нам нужно найти место для ночлега, а завтра — отыскать Маджерину. Я надеюсь, с ней всё хорошо.

Ройдар тихо засмеялся:

— Вот ты сказала тёте, что у тебя нет детей, а сама заботишься о Маджерине, как о собственной дочери.

Принцесса фыркнула и, едва скрывая улыбку, ответила:

— Да ну тебя!

Они шли вдоль улицы, когда вдруг заметили вывеску, на которой было написано большими буквами: «Эльфийский суп». Галвиэль, усмехнувшись, сказала:

— Отличное место, где мы можем остановиться. Как думаешь?

Она прищурила глаза, глядя на вывеску, а Ройдар, оглянувшись вокруг, лишь пожал плечами:

— По крайней мере, у нас будет крыша над головой. Да и название вселяет надежду.

И с этими словами они направились к двери, надеясь на спокойный ночлег перед новым, ещё более сложным днём.

Когда они вошли в постоялый двор «Эльфийский суп», атмосфера внутри была тяжёлой и густой. Сводчатые потолки из темного дерева были украшены странными масками и трофеями, а факелы отбрасывали на каменные стены пляшущие тени. В центре зала стояли массивные столы из дуба, за которыми сидели весьма колоритные личности: люди, темные эльфы с надменными взглядами, темные гномы, увлеченно играющие в кости, багбиры с мрачными лицами, хобгоблины с острыми клыками и несколько огромных троллей. Даже гноллы, с их звериными мордами, что-то тихо рычали друг другу, сидя в углу.

Заметив светлых эльфов, постояльцы сразу обратили на них внимание, причём в основном взгляды были недовольные или подозрительные. Галвиэль это почувствовала, но сделала вид, что ей до них нет дела. Напротив, она двигалась с уверенностью, которая говорила всем, что они ей не ровня.

Из-за стойки к ним подошёл хозяин заведения — человек, одетый в тёмно-бордовую бархатную жилетку, с ухоженной бородой и слегка сальными волосами. Он явно был дельцом, привыкшим вести дела с самыми разными существами.

— Да ну, феечки в моём заведении? Не может быть! — сказал он с показным удивлением. — Но сразу спрошу: есть ли у вас деньги? У меня одно из лучших и самых дорогих заведений в этом районе Тенебриса!

Ройдар фыркнул, не скрывая снисходительности:

— Проблем с деньгами у нас нет, не переживай.

Галвиэль, с прищуром осмотрев хозяина, добавила с холодной иронией:

— Раз уж ты так хвалишься своим заведением, может, у тебя есть и апартаменты, которые соответствуют моему уровню?

Хозяин мигом поменял своё отношение. Его настороженное выражение лица сменилось на подобострастную улыбку:

— Да, госпожа эльф, как раз есть такие апартаменты на последнем этаже! Как раз для… э-э… для гостей вашего уровня.

Они присели за свободный стол, всё ещё ловя на себе косые взгляды постояльцев, явно недовольных присутствием светлых эльфов в этом тёмном уголке мира. Однако никто не осмеливался заговорить с ними или бросить вызов, особенно после того, как Галвиэль посмотрела на них своим ледяным взглядом.

— Принесите нам колбаски из перитона и грибное вино, — сказала принцесса, не дождавшись, пока хозяин спросит их о заказе.

Хозяин, угадавший, что перед ним гости не из простых, быстро скрылся за стойкой, давая указания слугам. Ройдар, осмотревшись, обратился к сестре на эльфийском:

— Ну как тебе их местные деликатесы? — спросил он с лёгким сарказмом, когда на столе появились странного вида колбаски и бутылка с темным вином.

Галвиэль откусила маленький кусочек и скривилась:

— Необычно… Но явно не так вкусно, как эльфийские яства. Мы, конечно, не у себя дома.

— Что ты думаешь насчёт Малефии? — Ройдар сделал глоток вина. — Мне показалось, ко мне она относится весьма благосклонно. Ещё и про того единорога вспомнила. Как мило.

Галвиэль ехидно улыбнулась:

— Конечно, ты её любимый племянник! — Её взгляд стал холоднее. — А вот за всё, что она со мной сделала, однажды ответит. За этот позор… Антимагия, метеоритный металл! Я отомщу ей, пусть не завтра, пусть не через год. Может, через сто лет, но она будет знать, что такое страх.

Ройдар вздохнул, явно устав от её амбициозных планов, но спорить не стал.

И тут к их столу, покачиваясь на кривых ногах, подошёл хобгоблин. Он был одет в странно нарядную одежду и говорил на агоранском с трудом:

— Уважаемые эльфы, у меня есть для вас предложение

Его скрипучий голос отвлек их от разговора. Он достал из-за спины длинный эльфийский лук с рунами и торжественно положил его на стол, пояснив:

— Это эльфийский артефакт. Может быть, вас заинтересует?

Ройдар лениво осмотрел лук и сразу заметил странные надписи. Он покосился на сестру, а затем сказал:

— Ты точно уверен, что это эльфийский артефакт?

Галвиэль пристально осмотрела лук и нахмурилась. Руны были хаотично разбросаны и не имели никакого смысла. Это была подделка, причём грубая. Взгляд её становился всё более ледяным, она сжала кулаки, едва подавляя желание наслать на наглеца какое-нибудь болезненное заклинание. Но обещание не использовать магию в Тенебрисе останавливало её.

— Клянусь честью! Это подлинный артефакт! — заявил хобгоблин, явно нервничая под её тяжелым взглядом.

Ройдар же продолжал спокойно:

— Шёл бы ты отсюда, по добру по здорову. Даже эльфийский ребёнок понял бы, что это подделка.

Хобгоблин попятился, нервно икнув:

— Ну-ну, как скажете…

Он быстро скрылся, не решившись более спорить.

— Какая наглость! — тихо прошипела Галвиэль, но тут же осеклась. — Вот почему я ненавижу этот город.

Ройдар усмехнулся, продолжая пить вино:

— Мы ещё не видели и половины его.

Апартаменты, за которые они заплатили целых пятьдесят серебряных, действительно оказались роскошными. Хозяин не обманул: он предложил настоящий оазис комфорта в суровом Тенебрисе. Комната была просторной, с мягким ковром, двумя двуспальными кроватями с резными спинками, ванна была уже наполнена теплой водой, источавшей аромат лаванды. У стены стояла изящная арфа, украшенная узорами, будто специально приготовленная для музыкантов знатного происхождения.

Галвиэль, как только вошла в комнату, засияла от радости. Она скинула дорожную одежду и погрузилась в ванну. Вода окутала её тело теплом, смывая усталость и напряжение последних дней. Ройдар, сев на одну из кроватей, наблюдал за сестрой с лёгкой улыбкой. Когда она закончила купание, принцесса села за арфу и начала перебирать струны. Звук был чистым и нежным, он сразу же наполнил комнату атмосферой покоя.

Галвиэль запела на эльфийском. Ройдар узнал песню сразу, хотя последний раз слышал её ещё в детстве. Это была старая песня про эльфийку, которая служила в отряде Серебряных Дев, славных воительниц, что некогда защищали земли их народа. Песня рассказывала о тоске этой эльфийки по своей семье, по дому, который она давно покинула ради службы. Когда Серебряные Девы исчезли, песня забылась вместе с ними, но только не для Галвиэль.

Ройдар, скрестив руки, с улыбкой заметил:

— Ты не только прекрасно танцуешь, но и поёшь. Кажется, в тебе всё ещё живёт та девочка, которая готовилась стать королевой.

Галвиэль улыбнулась, но в её глазах мелькнула печаль.

— Конечно, мне полагалось обучиться всему, что подобает будущей королеве, — ответила она, плавно проведя рукой по струнам арфы. — Хотя королевой я так и не стала.

Ройдар, осторожно подходя к деликатной теме, спросил:

— Но почему ты всё ещё сердишься на Малефию? Она сама сказала, что они с нашей матерью хотели сместить Бессмертного Короля и посадить на трон тебя.

Галвиэль, сняв пальцы со струн арфы, задумчиво посмотрела на брата:

— Таковы лишь её слова, а кто докажет, что это правда? — Она отвела взгляд, и её голос стал более холодным. — А что если они хотели сделать меня марионеткой? Использовать, как инструмент для своих целей?

Ройдар, немного поколебавшись, осторожно заметил:

— Кажется, теперь ты сомневаешься и в нашей матери, Селестриэль.

Галвиэль откинула прядь волос за ухо и глубоко вздохнула:

— Я всё равно люблю мать… Просто пытаюсь мыслить стратегически. Какую выгоду они могли бы получить, если на трон сядет кто-то другой, кто будет играть по своим правилам? Нет, они могли бы просто использовать меня как фигуру на своей шахматной доске.

Она замолчала, задумавшись. Ройдар больше не поднимал эту тему, чувствуя, что сестра погружена в размышления.

Позже, ночью, Галвиэль наслаждалась мягкостью кровати. Её тело расслабилось, но ум всё ещё блуждал, окунаясь в мысли о том, что она узнала за последние дни. Она вновь думала о Родине, том далёком и почти мифическом мире, что был утрачен. Какой чудесный это был мир, если миллиарды эльфов могли населять его!

«Что же это был за чудесный мир?» — думала она. Она представляла величественные города, необычные технологии, магию, которая переплетается с наукой. Если их предки могли готовиться к путешествиям между звездами, значит, там была сила, о которой в Альдоре могут лишь мечтать. Были ли те, кто смог выжить? Улетели ли они к звёздам, как её отец пытался спасти их в Альдоре? Возможно, однажды ей удастся найти ответы на эти вопросы. Но не сегодня.

Погружённая в эти мысли, принцесса медленно заснула. Сон её был глубоким и спокойным, словно сама природа охраняла её покой после всех пережитых испытаний.

Утром они покинули постоялый двор «Эльфийский суп» и отправились искать северные ворота. Тенебрис уже проснулся и зажил своей привычной жизнью. Прохожие, увидев двух светлых эльфов на улицах, останавливались и перешёптывались: «Феечки!», а некоторые даже выкрикивали грубые слова вроде: «Чего тут забыли, феечки, а ну, убирайтесь отсюда!» Ройдар неодобрительно покачал головой, стараясь не обращать внимания на насмешки.

— Что там наша тетушка рассказывала о государстве, где царит свобода? — с сарказмом заметила Галвиэль. — Видимо, вместе со свободой тут прилагается и полное отсутствие правил приличия! Вспомни, брат, как на нас смотрели люди. Да, удивлялись, но никто не позволял себе говорить такое в наш адрес.

Она раздражённо взялась за эфес своего кристаллического клинка.

— Жаль, что мне нельзя научить манерам этих наглецов!

Ройдар, стараясь увести её от мрачных мыслей, сменил тему:

— Знаешь, что мы упустили? Не спросили Малефию про Эрдогаста и, возможно, других детей нашего отца, о которых мы не знаем.

Галвиэль остановилась, осознав, что он прав. Вчера она была слишком сосредоточена на своих чувствах к Малефии и на гнетущей информации о Родине, чтобы задать такие важные вопросы.

— Ты прав… — задумчиво протянула она, — но я была слишком поглощена своими мыслями и её словами.

Они продолжили путь и вдруг увидели перед собой собор Святой Матери. Он был почти таким же, как в человеческих городах, что вызывало удивление у Галвиэль. Она вспоминала слова Малефии о том, что люди здесь — полноправные подданные её государства. Казалось, её тётя действительно создала общество, где многие народы, включая людей, живут бок о бок.

— Странно, что здесь собор… — пробормотала Галвиэль. — Хотя, если здесь живёт столько людей, это неудивительно.

Иногда по дороге им встречались странные здания, напоминающие небольшие замки, а по улицам шагали големы, выполняя тяжёлую работу, таская грузы или ремонтируя мостовые.

— Вот оно какое, государство мечты Малефии, — проговорила Галвиэль, разглядывая происходящее вокруг. — Представь, если бы её планы осуществились, возможно, я бы стала правительницей чего-то подобного. Это совсем не похоже на империю отца.

Её размышления внезапно прервал появившийся молодой темный эльф. Он был облачён в тёмноэльфийскую кольчугу, волосы собраны в аккуратный хвост, на поясе висела булава, а за спиной виднелась аркебуза. Лицо его выражало неподдельное любопытство.

— Ого, светлые эльфы! Добро пожаловать в Тенебрис! — сказал он на эльфийском, чем сильно удивил Ройдера.

— Здравствуй, приятель! — ответил Ройдар, с интересом глядя на него. — Вопрос очевидный, но откуда ты знаешь наш язык? Мне казалось, ваш язык уже совсем не похож на наш древний эльфийский.

Молодой эльф улыбнулся:

— Меня зовут Агликс. Я увлекаюсь изучением истории и всегда был очарован нашими корнями. Вы не представляете, какое это для меня чудо — видеть перед собой живых представителей наших древних предков!

— Очень приятно, — ответила Галвиэль, немного смягчившись, но не теряя настороженности. — Но не скажешь ли, где находятся северные ворота? Мы тут, скажем так, задержались, и хотим поскорее покинуть город.

Агликс показал в сторону дороги:

— Конечно! Северные ворота совсем недалеко, идите по главной улице до башни с часами, потом сверните направо. Но позвольте мне проводить вас, Тенебрис — не самое дружелюбное место для наших светлых сородичей.

Галвиэль взглянула на Ройдера, затем снова на Агликса:

— Хорошо, проводи нас.

Они шагали по узким улицам Тенебриса уже втроём. С каждым шагом город раскрывался перед ними всё больше, со своей необычной архитектурой, причудливыми строениями и разнообразием рас. Галвиэль, погружённая в свои мысли, вскоре задала новый вопрос спутнику:

— Как же вы тут уживаетесь с людьми? — спросила она, на мгновение задержав взгляд на группе местных, которые косо поглядывали в их сторону.

Агликс пожал плечами, словно ничего особенного в этом вопросе не видел.

— А что люди? Если наши законы принимают, то пусть живут. Мы никого не притесняем… ну, почти никого, — добавил он, задумавшись. — Правда, людям нельзя состоять в Домах, кроме как на правах вольнонаёмных. Это, пожалуй, основное ограничение.

Ройдар вскинул брови и уточнил:

— Мы слышали о Домах, но что это за структуры?

Темный эльф поправил за спиной аркебузу, словно это был его любимый трофей, наклонил голову и стал рассказывать:

— В нашей Олигархии восемь Домов. Это не просто политические структуры, скорее, что-то вроде влиятельных картелей. Каждый Дом имеет свою специализацию: кто-то занимается науками, кто-то магией, кто-то — военной силой. Раз в сорок лет проходят выборы между главами Домов. Но каждый раз эти выборы выигрывает Дом Вен'Дир, который принадлежит Малефии.

Галвиэль задумалась, слушая его. «Вот в чём суть её республики, её олигархии», — подумала она с презрением. «Картели, фальшивые выборы, запрещённый людям путь в политику. Но при этом все тут чувствуют себя «свободными», не как в других государствах Северного Альдора».

Да, Малефия действительно была коварна. Галвиэль поежилась при мысли, что её мать могла разделять такие идеи или даже мечтала о чём-то подобном. «Неужели я должна была стать правительницей чего-то похожего, разве что без выборов?» — мелькнула мысль.

Ройдар тем временем обратился к Агликсу:

— Можно взглянуть на аркебузу? Я редко такое в руках держал.

Агликс с радостью передал ему оружие, явно гордясь им. Ройдар покрутил его в руках, присмотрелся к узорам на стволе, к искусно вырезанным рунам и механизмам. Было видно, что эта аркебуза — шедевр.

— Это работа темных гномов, не людей! — с энтузиазмом пояснил Агликс. — Надежнее не найти. Да и посмотри, какая она красивая! Настоящее произведение искусства.

Ройдар кивнул, признавая мастерство:

— Впечатляет, действительно.

Темный эльф продолжил:

— Если у вас есть деньги, могли бы купить себе такую или даже лучше. Неподалёку от литейного цеха находится пороховая лавка. Там продают аркебузы мастера Дунвина.

Ройдар улыбнулся:

— Спасибо, но, пожалуй, я ещё лет сто похожу с мечом и волшебным луком, а там, глядишь, придётся переходить на пистоли и рапиру, чтобы быть в ногу со временем.

Они оба посмеялись. Галвиэль, наблюдая за их разговором, задала Агликсу вопрос, который её давно терзал:

— Ты спокойно подошёл к нам, заговорил, будто мы просто твои знакомые. А твои сородичи кричат нам мерзости и смотрят с ненавистью. Как так получается?

Агликс опустил взгляд и слегка смутился:

— Приношу извинения за них, мадам. Видите ли, вы для нас — полумифические враги из далёкого прошлого. Многих пугает то, чего они не понимают. Они никогда вас не видели и не знают, кто вы такие на самом деле, вот и несут всякую чушь. В итоге здесь терпят хобгоблинов, которые часто оказываются воришками и мошенниками, а презирают светлых эльфов, хотя вы им ничего плохого не сделали.

— Мы уже убедились, что хобгоблины — мошенники, — вставил Ройдар с усмешкой, вспоминая неудавшуюся попытку продать им фальшивый эльфийский лук.

— Да уж, — согласился Агликс, заметив, что Галвиэль тихо сжала кулаки при упоминании той сцены.

Они продолжили путь, свернув на одну из главных улиц Тенебриса, и направились к северным воротам.

Пока они шли к воротам, миновали небольшую площадь, на которой стояла величественная статуя темного эльфа, сжимающего в руке свиток. Галвиэль замедлила шаг и кивнула в сторону статуи:

— Кто это такой?

Агликс, их новый спутник, с лёгким поклоном ответил:

— Лорд Ниркес, бывший муж Малефии. Его убил черный дракон во время Великой Охоты. Он был одним из основателей Олигархии.

Принцесса фыркнула, её лицо скривилось в презрительной усмешке:

— Хороша у неё жизнь: хоронить то детей, то мужей.

Они дошли до северных ворот, и, покинув Тенебрис, направились по грунтовой дороге. Дорога была вся в колеях и лужах, но по мере продвижения шаги по ней становились механическими, словно каждый из путников всё ещё переваривал последние события. Агликс, по-прежнему сопровождая их, поинтересовался:

— Куда вы держите путь? Может, подскажу дорогу.

— Нам нужно вернуться в городок Фелекрис, — ответил Ройдар, бросив на сестру вопросительный взгляд, словно прощупывая её мысли. — Там нас ждёт наша спутница.

— Фелекрис? Тогда я вас провожу, там можно заблудиться, — отозвался Агликс с лёгкой улыбкой.

Галвиэль, поглядела на Агликса с едва заметным подозрением, но ничего не сказала. Она была слишком усталой, чтобы заботиться о том, кто помогает, а кто замышляет плохое. Ройдар почувствовал её состояние и тихо спросил:

— Так какие у нас планы? Мы ведь не знаем, что делать дальше.

— О, я знаю, что хочу делать дальше, — вздохнула Галвиэль, голос её был усталым. — Хочу вернуться в свою спальню. Хочу носить свои нарядные платья, хочу нежиться в своей ванной. Хочу забыть обо всех этих приключениях.

— И как ты это сделаешь? — спросил Ройдар, сдвинув брови.

— Конечно же, с помощью домашнего портала. Не на корабле же плыть до Аллодии целый месяц. Но сначала нужно найти Маджерину.

Когда они наконец достигли Фелекриса, местные жители с удивлением глазели на компанию двух светлых и одного темного эльфа. Такое сочетание для маленького поселка было сродни появлению мифических существ. Один темный гном так на это загляделся, что выронил молоток и чуть не свалился с лестницы.

Ройдар с интересом отметил, что в отличие от «Эльфийского супа», вывеска здесь была написана только на темноэльфийском языке. Агликс, прищурившись, прочитал:

— «Темный бочонок». Не лучшее заведение в округе, но пойдет.

Когда они вошли внутрь, тишина в таверне была оглушающей. Все взгляды сразу устремились на них — к ним привыкли в Тенебрисе, но здесь светлые эльфы стали настоящей сенсацией. Галвиэль едва сдерживала раздражение. Гномка, которая ранее обслуживала их в таверне, увидев их теперь в истинном облике, опустила руки на бока и пробормотала себе под нос:

— Феечки? У меня, здесь?

Агликс быстро вступился:

— Это мои друзья.

Галвиэль мельком посмотрела на темного эльфа, чувствуя уважение за его быструю реакцию. Они осмотрели зал, но Маджерины нигде не увидели. Ройдар шагнул к гномке, и его голос был полон беспокойства:

— Уважаемая, не видела ли ты белокурую девочку? В кожаном платье и с забавной шляпой?

Гномка нахмурилась, потерла подбородок и немного растерянно ответила:

— Да, была такая. Сидела тут, вся грустная. Бедняжка, вся на нервах была.

— И куда она делась? — резко спросила Галвиэль, её голос затрещал, как огонь.

Гномка покраснела и замялась:

— Вчера вечером она общалась с какими-то… странными личностями. Я не знаю, кто они. Зашли, как обычно — иногда заходят такие, сами понимаете. Странные.

— Какие ещё личности?! Отвечай! — Галвиэль резко шагнула к стойке, её глаза блестели опасным светом.

Гномка задрожала и залепетала:

— Я не знаю, госпожа, они всегда так — заходят, уходят, не оставляют следов. Я не хотела бы с ними связываться, не нравятся они мне, но и не пускать повода нет.