Миротворец. Дипломатия Кланов

Глава 8

— Удача⁈ — я не стал сдерживаться. — Никакой удачи, господин Серебряков. Только череда правильных выборов и решительность. Сегодня меняется судьба целой страны. Как я мог пропустить хоть одну возможность⁈ Как⁈ Ради чего⁈ Из-за страха? Если бы я игнорировал вызовы судьбы, то не сидел бы перед Вами, и князь Адриан не предлагал мне стать советником своего сына.

Я встал и, оперевшись на стол, подался корпусом вперёд. Серебряков даже не шелохнулся. А я говорил, говорил, говорил:

— Если бы я остерегался риска, то София умерла бы там — перед усыпальницей, растерзанная черной тварью! Или на улице Карла Будора, испепелённая той костяной нежитью! Которую я раздавил. Но это было не бездумное геройство, а выверенный план. Рискованный, но план! Я знал, что её пламя рассеется, как только я раздавлю инфернальное умертвие!

— И в магии Вы просвещены, — колко подметил он.

Но я не смутился.

— Именно так. Магия — это оружие. Оружие — инструмент политики. Я должен знать всё, что могу! Таков мой подход. Точно так же, я знаю, как меня проверял сотрудник магической безопасности. На строение структур магической печати, — я поднял забинтованную руку. — На проклятия и на тип печати. Только про порошок не скажу, алхимию я изучал исключительно по верхам.

Я нахмурился, продолжив:

— А насчёт усыпальницы… я… не могу сказать, почему именно у меня получилось прийти в себя раньше других. Может, как раз потому, что я и был неодарённым? А, может, потому что я уже пережил сильнейший магический удар в своей жизни, когда мой собственный Дар чуть не убил меня? Без понятия. Но в этом нет заговора. Даже если в это легко поверить.

Я сделал вдох и выдох. Затем сел обратно, прикрыл глаза на пару секунд и добавил:

— И да, Ваш намёк я понял. Какие будут версии насчёт меня? — я невесело хмыкнул. — Диверсант? Шпион? Провокатор? Я готов залезть в Ваш изолятор и сидеть там, сколько придётся. Пока посол не удосужится встретиться со мной. Впрочем, решение о допуске к его персоне принимать будете Вы. Убедить Вас в чём-то больше, чем я уже это сделал, уже невозможно. Но если у Вас есть ещё вопросы, я с радостью на них отвечу.

Он молча смотрел на меня секунд двадцать. А я всячески делал вид, что высказал все, что хотел. Впрочем, так оно и было.

Главное, чтобы он в это поверил. Хотя бы настолько, чтобы передать вышестоящим лицам.

Люди его дела привычно подозревают всех и во всем. Думаю, он до конца не доверял даже послу. Работа такая.

Но мне было нужно преодолеть планку хотя бы минимального доверия с его стороны.

Получилось ли? Без понятия. Но я точно сделал для этого всё.

Самое забавное, что мы с ним были на одной стороне. Вот только он был в этом не уверен.

— Вопрос имеется, — безэмоционально произнёс он. — У вас есть брат и сестра. Если бы вы погибли, их жизнь стала бы гораздо сложнее. А вот если бы Вы вывезли княжну и передали ее одному из кланов, то получили огромную бы признательность с их стороны и щедрое поощрение. Почему Вы выбрали Империю? Причём, Вас никто не обязывал.

— Потому что я граф Империи… — я себя же тут же поправил: — … будущий.

— Уверен, титул бана Вы бы получили и здесь. С гарантией. Наверняка с деньгами, земляным наделом и перспективами выгодного брака. А вот государь всероссийский вовсе не обязательно утвердит Ваш титул. Прошло достаточно времени, чтобы пересмотреть Ваш статус.

— Понимаю, — кивнул я. — Не утвердит? Так тому и быть. А граф — выше бана на ступень. Выгода налицо. Но главное не только это. Интересы Империи для меня — приоритет. И даже в своей аналитической деятельности я каждый раз действовал так, чтобы поддержать их.

— Откуда же такая огромная любовь к Родине? — он прищурился. — Выросли Вы здесь. Ваши родные — тоже.

— Воспитание, — честно признался я, правда, больше о первой жизни. — И перспективы, — добавил после.

— И кем же вы видите себя через годы? Допустим, мы Вам поверим. Допустим, Вы привлечете внимание вышестоящих лиц. Что дальше, к чему вы идете?

— Ну, шпионом мне уже не быть. Слишком засветился сегодня, — хмыкнул я. — Но вот дипломатом — вполне. Я вижу себя в международных отношениях. И как только я закончу со своим делом здесь, то планирую вернуться в Россию и получить там полноценное дипломатическое образование. А вероятные рекомендации посла откроют мне дорогу в большую политику. Так что сегодня я начал ковать себе будущее. Только и всего.

— Последний вопрос, господин Добрынин. Что Вы будете делать, если окажется, что сама княжна София — часть заговора?

— Нет, невозможно, — я покачал головой. — Она бы не стала так рисковать своей жизнью. Так подставляться, так рисковать дважды? Нет, я в это не верю. Да и зачем? Она все равно не сможет унаследовать трон. По каким-то личным причинам? Нет, мне слишком сложно представить, зачем ей оставаться без опеки отца и братьев, прекрасно зная, что ее будут использовать совершенно чужие ей люди.

Он едва заметно кивнул.

— Я обещал, что мой вопрос будет последним. Поэтому следующее воспринимайте как предложение: поделитесь своими мыслями насчет истинного виновника заговора. Клан или личность. Будет интересно услышать ваше мнение.

Я задумался.

— Не клан. Не личность. Точнее, не только они. Ни один клан Иллирии не смог бы провернуть такую сложную операцию без помощи извне. Князь пропал на глазах у всего высшего света. А тот звук — гул, который заставил замереть даже сильных магов — это не обычная сила. Думаю, хозяин этой силы могущественнее самого князя Адриана. Если бы ею владел один из кланов Иллирии, то он бы уже взял власть в свои руки. Нет, я уверен, что это зарубежная держава. Французы, немцы, может быть турки…

Я замолк.

Но Серебряков добавил все за меня:

— Или Российская империя.

— Или она, — да, кивнул я. — Впрочем, я не вижу никакой мотивации русскому императору отдавать приказ о ликвидации самого пророссийского князя Иллирии за всю ее историю. Любая другая держава? Да. Россия — нет.

Он выжидательно смотрел на меня десять секунд. Переваривал наш разговор. Затем сделал ещё несколько заметок в своих бумагах и сказал:

— Благодарю за содержательную беседу, господин Добрынин. Ожидайте.

Чего ожидать?

Он не уточнил. Но я знал.

Решения о моей судьбе.

Прямо сейчас со мной беседовал не третий секретарь. И, возможно, вовсе не Ярослав Серебряков.

Это был резидент внешней разведки — руководитель всей агентурной сети Российской Империи в княжестве Иллирия.

И только что он провёл допрос, который мог стоить мне даже жизни.

— Ну что? — спросил сидящий в кресле мужчина.

— Я ему не верю. Слишком много удачных совпадений. О чём-то он недоговаривает, где-то лжёт. В чём? Вот этого я пока понять не могу, — Ярослав Серебряков хмуро смотрел в окно, на самую оживлённую трассу Загреба.

— Княжна?

— Она ему верит. Сама — точно не провокатор. Испугана, пусть и пытается показать обратное. Понемногу приходит в себя. Уже начинает требовать, чтобы мы дали ей встретиться с её «гарантом».

Человек, сидящий в кресле, усмехнулся:

— Кланы были не готовы к её побегу сюда.

— Вот это-то меня и смущает, — признался Серебряков, хмурясь ещё сильнее. — Если это провокация, то явно не иллирийцев. Масштаб не тот. Будто это комбинация, в которой мы видим лишь одну часть. Но кто? Кто? Кто? — он повторял это слово из раза в раз. Задумчиво пригладил подбородок. — Чуйка подсказывает, что Добрынин себе на уме.

— Очевидно. Разве нет?

— Нет. Не в том плане, что за ним кто-то стоит из местной знати. Разрази меня гром, но когда он говорил про свою преданность Империи, я не увидел в нём ни намёка на ложь.

Тут нахмурился и его собеседник.

— Ты редко ошибаешься в людях.

— Однажды ошибся, — Серебряков шумно вздохнул. — Куда сильнее, чем мог себе позволить.

— Тот случай в Константинополе всё ещё не выходит из твоей головы? — спросил человек в кресле и потянулся к чашке остывшего кофе, стоящего на столике рядом с ним.

— Нет. Не выходит, — ответил Серебряков. А перед его взором, как в Тот Самый День, всплыло лицо предателя… Человека, который был ему как родной отец.

— Не думаю, что ты бы ошибся с юнцом. Выходит, Добрынин наш, но при этом ведёт свою игру… или игру кого-то, который формально служит Империи, но преследует свои интересы.

Серебряков обернулся на него.

— Хочешь сказать, что он может работать на один из кланов Империи?

— Да, — мужчина отпил кофе. Чуть поморщился. — Айгуль что, сахар не положила? Как мне пить эту бурду? — отставил чашку и взглянул на Серебрякова. — Парень вполне может быть верен Российской Империи. Но работать на людей, которым вовсе не нужен наш с тобой успех.

— Демидовы?

— Может, Демидовы, а может, Самойловы. Откуда мне знать? Прибрать такое дарование, оставшееся без присмотра, мог любой паук в нашей банке, — он с ухмылкой пожал плечами. А потом тут же поднял указательный палец и качнул им вперёд, с улыбкой. — Но мы можем это выяснить!

— Значит, ты даёшь своё добро, чтобы оставить его без подозрений?

— Ну, а у нас с тобой выбор есть? Посол ещё не вернулся. Сообщать такое по телефону… такое дело. Сам понимаешь, куда лучше меня. А решение в любом случае останется за… — он поднял взгляд вверх и указал туда пальцем. — За Ним. Наше дело маленькое — сообщить с теми деталями, которые мы посчитаем нужными.

— В том и суть, — сверкнул глазами Серебряков. — Что именно ты передашь наверх?

— А вот то, что ты написал, и передам! — ответил его собеседник, поднимаясь с кресла. — Но! Как только сам поговорю с гостем и с нашей прелестной княжной. Может, они ещё смогут меня удивить, — и, принявшись напевать незамысловатую песенку, пошёл из зала.

А резидент внешней разведки — Ярослав Серебряков, вновь повернулся к окну. Проще не становилось. Если Иллирия уйдёт у него из-под носа… из-под носа Империи… то его карьере конец. Он больше никогда не получит должность выше куратора в какой-нибудь Румынии.

Он сжал руку в кулак.

Годами он выстраивал агентурную сеть, внедрял своих людей в кланы Иллирии и лично работал с князем Адрианом. Всё это он сделал не для того, чтобы какой-то из столичных упырей загубил результат его четырёхлетней работы, через подставного провокатора.

Впрочем, где дурак увидит проблему, мудрый увидит возможность.

Добрынин ею и был — возможностью узнать, кто точит на Серебрякова ножи из Москвы. А, может, и не оттуда.

Серебряков в последний раз взглянул на Загреб, затем резким движением зашторил окно и отправился в свой кабинет. Предстояло много работы.

С Софией мы встретились только через два часа. Сотрудник службы безопасности проводил меня в комнату к ней. С плотно зашторенными окнами и дежурящей у дверей охраной.

— Господин Добрынин! — услышал я знакомый голос на хорватском, как только вошёл. Княжна София резко обернулась на меня. Она сидела на диване, в новой чистой одежде: футболке и широких штанах.

И футболка была ей мала. По крайней мере, слишком уж хорошо она облегала верхнюю часть её фигуры. Прекрасной фигуры.

Безопасник, сопроводивший меня, сказал:

— Ожидайте, — и удалился, без подробностей. Точно как ранее — Серебряков.

Как только я закрыл дверь, София вскочила с места и двинулась на меня быстрым шагом. Взволнованная. Но… радостная?

В полуметре от меня она резко остановилась, будто наткнувшись на невидимую стену. И тут же вернула на лицо неприступную маску. Точнее, попробовала. Получилось не очень убедительно.

— Как вы? — сразу спросил я и сделал шаг навстречу.

— В порядке. Спасибо, — с некоторым напряжением произнесла она. Затем подняла свою руку, замотанную свежим бинтом. — Поменяли повязку, — я аккуратно взял её руку, проведя пальцами по бинту и задевая её кожу. Прозвучал слегка возмущённый голос. — Господин Добрынин!

— Садист постарался?

— Что?

— Медик перевязывал или медсестра? Она должна быть в штате.

— Медик, — она чуть нахмурилась. — А почему он садист?

— Да так, не берите в голову. Не болит?

— Нет, спасибо, — она чуть улыбнулась уголками губ. А потом тут же посерьезнела. — Вы так и будете держать мою руку?

— А Вы против?

— Ещё немного и Вы, как благородный мужчина, будете обязаны позвать меня замуж.

О, шутила. Значит, чувствовала себя более-менее комфортно.

— Магией мы уже связаны, — я усмехнулся. — Причём, Вашими усилиями.

Её щёки вспыхнули красным и она убрала руку из моих ладоней.

— Ваши манеры не идеальны.

— Увы, — я улыбнулся, но лишь на пару секунд. — С Вами говорили?

— Да, — кивнула она. — Девушка из охраны и третий секретарь.

— Пройдемте. Поговорим сидя, — я проследовал в центр комнаты.

Там стоял небольшой диван. Перед ним — стол, на котором стояло две тарелки с наскоро сделанными бутербродами, две бутылки виноградного сока, две бутылки воды и пустые стаканы. К пище даже не притрагивались.

— Почему не ели? — спросил я.

— Вас дожидалась, — смутилась, но тут же спросила, шутя: — А вдруг отравлено?

— Это едва ли, — хмыкнул я. — С Вами хорошо обращались?

— Да. Вполне, — она поджала губы. — Не так, как я привыкла. Но сейчас я и не могу рассчитывать на большее.

— Долгий допрос?

— Да. Именно, — она сцепила свои пальцы. — Пришлось заново прокручивать в голове весь день. Не лучший в моей жизни.

— Думаю, нас ждёт ещё одна беседа, после которой Вы сможете полноценно отдохнуть. От вас что-нибудь требовали?

— Нет, — покачала она головой. — Пока нет…

Раздался стук.

— Готовы? — я взглянул на княжну. Она ответила коротким кивком и, на этот раз, приняла действительно серьёзное выражение. Я громко сказал: — Войдите!

Дверь открылась.

В комнату вошёл мужчина, чуть старше сорока лет. Идеально сидящий синий костюм. Такие же синие, большие глаза. С гладко выбритым лицом и уложенными чёрными волосами.

Он выглядел как эталонный дипломат. Не хватало только кейса в руках.

Он одарил нас белозубой улыбкой и двинулся к дивану. Следуя этикету, я встал, София осталась на месте. Её статус, как ни крути, был выше. А в дипломатическом этикете именно статус был решающим фактором.

— Доброго дня. Имею честь представиться: Леонид Васильевич Шуйский, Посланник Посольства Российской Империи в княжестве Иллирия, — он оформил вежливый поклон в адрес Софии, а меня удостоил глубоким кивком.

Посланник? Это всего на одну ступень ниже посла. Вот только именно с послом я ожидал встретиться, потому что он будет передавать сообщение в Москву.

Шуйский протянул руку Софии. Она бегло взглянула на неё. Но спустя короткий миг вложила в неё свою левую руку, к которой Шуйский аккуратно прикоснулся губами. Он произнёс:

— Госпожа Зринская, рад видеть Вас в здравии. Меня глубоко встревожили вести о произошедшем с Вашей семьёй, но, думаю, всё куда лучше, чем может выглядеть. В любом случае, здесь Вы в полной безопасности.

Она стойко сохранила невозмутимое лицо. Хотя по глазам я видел, как она переживала.

— Благодарю Вас, господин посланник, — с холодной вежливостью произнесла она.

А Шуйский развернулся ко мне и протянул руку для рукопожатия. То, что моя рука была перебинтована, он проигнорировал. Но в любом случае — это был шанс.

Я протянул ему правую ладонь и мы обменялись рукопожатиями. С его стороны оно было чуть крепче, чем следовало. Выглядело так, будто он меня провоцирует. Но я уступать не стал. Что мне вырезанная печать, если моя хватка всё так же крепка?

И, самое главное — я его Зацепил. Система межличностных Связей Шуйского показалась передо мной, в виде десятков энергетических нитей, расходящихся в стороны.

— Благодарю за помощь, господин Шуйский, — произнёс я.

— Империя заботится о подданных своего государя, — он кивнул мне и перевёл взгляд на княжну. — А также о членах союзного Империи клана, — София кивнула. — Я понимаю, что вы сильно устали. Но я задержу Вас всего на десять-пятнадцать минут. Это важно. Вы готовы говорить?

— Разумеется, — ответил я. София снова кивнула, подтверждая мои слова.

— Замечательно, — произнес Шуйский, садясь в кресло напротив. Я тоже сел. — Вы создали непростую ситуацию для нашего посольства. Это не обвинение, но я хочу, чтобы вы очень хорошо понимали, насколько всё серьёзно. Уже несколько часов нет никаких официальных подтверждений о том, что князь погиб или пропал. Мы не можем утверждать ни того, ни другого. Факт лишь в том, что было совершено нападение и князь сейчас не контролирует свою страну.

Он взял паузу, давая нам переварить мысль. Затем продолжил:

— То, что вы здесь, говорит о том, что вассалы князя Адриана превысили свои полномочия. И непонятно, насколько сильно они превысят их дальше. Госпожа Зринская, вполне возможно, что они попробуют силой вытащить вас из посольства. Это создаёт огромные риски для жизни наших сотрудников и для отношений между княжеством Иллирия и Российской империей. Но я надеюсь, что до этого не дойдёт. Я говорю это, не чтобы Вас запугать, ни в коем случае. Но чтобы Вы не строили никаких иллюзией.

— От иллюзий меня избавил мой гарант, — произнесла София, взглянув на меня. — Я прекрасно понимаю своё положение.

— Да, — он заговорил серьёзнее. — Однако стоит понимать: если Российская империя предоставит вам политическое убежище на территории посольства, мы должны будем получить подтверждение ваших благожелательных намерений по отношению к Империи.

— Иначе говоря, я должна продвигать Ваши интересы, — безэмоционально произнесла София.

— Грубо говоря — поддержать их. По мере сил.

— Мы обсудили с господином Добрыниным и это.

Шуйский оценивающе посмотрел на меня.

— Может, уже и речь подготовили?

— Времени не было, — парировал я. — То умертвия, то жандармы, то непонятные головорезы с серебристыми шарами. Но если надо — подготовим.

— Дойдём и до этого, — он снова обратился к Софии. — Я могу рассчитывать на Вас и в более тонких вопросах? Например, в налаживании связей с кланами Иллирии, оставшимися верными Вашему отцу.

— Я сделаю всё, что в моих силах и интересах моей страны, — решительно заявила она. — Если есть ещё верные Зринским аристократы, то я помогу Вам найти с ними общий язык.

— А если придётся выйти замуж за нужного человека? — спросил в лоб Шуйский.

София оцепенела.

— Тогда как она может гарантировать свою преданность нашему союзу? — тут же спросил я. — Если те, у кого она ищет защиты, не ценят и не уважают её свободу выбора, то чем они лучше тех же Кнежевичей? Тем, что не говорят на хорватском?

Шуйский задержал на мне взгляд.

— Вопрос был задан не Вам, — произнёс он без былого радушия.

— А я и не отвечал, — невозмутимо парировал я. — Я поднял новый. На ту тему, которая важна для княжны Софии и которую очень желательно учитывать посольству. Если оно хочет, чтобы она была на стороне Российской Империи, а не одного из кланов своей страны и их немецких или французских партнёров.

— Мой гарант прав, — неожиданно твёрдо заявила София. — Я не собираюсь принимать решение о браке, пока не выяснится что случилось с моим отцом. Это его обязанность — выдать меня замуж.

— А если он… — Шуйский смягчился, — … не сможет её исполнить? Вероятность его смерти высока.

— Тогда я приму решение самостоятельно, — не уступила княжна и тут же добавила перца: — Свобода или смерть.

Лицо Шуйского стало каменным. А я чуть не засмеялся.

Что, не ожидал, дружище, что её Высочество окажется непростым фруктом? То-то! Я разбавил тишину:

— Если князь покинул нас, то мы узнаем об этом в ближайшее время. Как только кланы закончат делить сферы влияния, на престол воздвигнут одного из дальних родственников Его Величества, а сами будут принимать за него решения, — тут же я чуть улыбнулся. — Но если нет, то у нас будут варианты.

— Что Вы имеете в виду под «если нет»? Впадение в кому? — спросил Шуйский.

И как мне сказать, что князь вовсе не здесь, а где-то в небе? Если бы я сам такое услышал, то только бы пальцем у виска покрутил. Тем не менее, Связь с ним уходила именно вверх.

— Вероятно. В любом случае, пока не будет предъявлено мёртвое тело, утверждать о смерти князя — преждевременно. И на этом стоит настаивать. Потому что именно вероятность его выживания может стать нашим способом сплотить все кланы, лояльные Зринским и избежать падения Иллирии в орбиту не того государства.

— Один из кланов или уже взял столицу под контроль, или вскоре сделает это, — заявил Шуйский. — Как Вы собираетесь узнать о судьбе князя в таких условиях? Вам никто ничего не расскажет. А глава клана, который захватит Загреб, ничего Вам не расскажет, по понятным причинам.

Я широко улыбнулся. Брови Шуйского чуть опустились. София непонимающе, но внимательно посмотрела на меня, в ожидании ответа.

— У него не останется выбора, — моя улыбка переросла в оскал. — Мы заставим. У меня есть план.

Послышался приглушённый грохот взрыва.